Aishite

Решение стать лучшим человеком, а в частности более терпимым к тем, кто весьма очевидным способом демонстрирует своё расположение, было… в некотором роде проблематичным. Нет. Оно приносило мне много, много, чертовски много физических и психологических, в частности, неудобств. Но, принявши единожды решение, я не имела права от него уклоняться. Не в этой жизни. Это, в принципе, единственная причина, благодаря которой я сдерживала себя от нанесения множественных физических увечий этим двоим наиболее вероятным кандидатам в друзья. — Снейп тебя ненавидит, — говорило чудовище номер один. — Или, наоборот, интеллектуально одобряет и таким образом поощряет, — помня о библиотечных приличиях, шептало мне на ухо чудовище номер два. Я действительно, действительно не имею ни малейшего представления о том, почему Мышь не общается со своими сокурсниками из дома Рэйвенкло. Или почему уже четверокурсник Уиллиг ошивается в нашей компании. Или, в принципе, суть функционирования этой компании. Потому что Мышь, очевидно, милая. Невысокая, хрупкая, с приятным голосом, уважающая чужие границы. Она та, о ком хочется заботиться, кому хочется довериться. Если вы, конечно, не являетесь мной, потому что мне хотелось её сломать, разбить ей лицо и убедиться в том, что она фарфоровая кукла с начинкой из чистого зла. Потому что Уиллиг, очевидно, душа компании. Весёлый, надёжный, радушный, не судящий людей по их факультетам. Он - искреннее солнце, в лучах которого хочется греться. Вот только мне хочется его вскрыть, залезть в его разум и внутренности, чтобы понять, как он функционирует, как у него выходит быть таким живым и открытым. Потому что между собой, по крайней мере у меня на глазах, они в этом году мирно не говорили. Да и я, в прошлом, не то чтобы активно поощряла их попытки наладить со мной связи. Можно ли нас назвать друзьями, если вся бескорыстная инициатива к сближению исходила от них? Впервые по своей воле с Уиллигом я заговорила, когда старалась оказаться как можно дальше от двух обезглавленных мною фестралов. С Мышью я отошла от тактики абсолютного игнорирования, когда она продемонстрировала мне своё фамильное заклинание для убийства мелких грызунов. Очевидно, или не совсем, но я их использовала. Каждый раз, когда сама шла на контакт. Я - чудовище. Особенно от того, что не чувствую себя виноватой или обязанной им. Но для того, чтобы быть "нормальной", мне нужны тесные социальные связи. А они оба - чистокровные. А ещё… Им самим это выгодно. Иначе зачем? Возможно, просто возможно, им это нравится. Я не знаю. Но, этим летом, когда я отдыхала с родителями, каждый из них написал мне письмо с предложением совместной прогулки по Косому переулку. Я им не ответила, но они ждали меня у Гриннготса. И Уиллиг, как и Мышь, радостно просиял. И они оба убежали от своих родственников, так как я не хотела быть им представлена. Возможно я и эгоист, но более удобных вариантов мне не найти. А то, что они меня сейчас оба бесят, мешая писать очередное эссе по трансфигурации… Это всё ещё вписывается в общечеловеческий концепт дружбы, верно?

***

Не сказать, что я была тесно знакома с нашим библиотекарем, ведь нужные мне книги я считала необходимым, по возможности, находить самостоятельно, а с обнаружением завалов Выручай-комнаты я ещё меньше хотела, чтобы кто-то имел представление о полном спектре моих изысканий, но… возможно, я до сих пор имела некоторые очки симпатии в её глазах. Возможно именно поэтому она сочла возможным пожаловаться на «некую излишне требовательную особь женского пола». В голове гудел звоночек узнавания. Я старалась об этом не думать. Мне не хотелось пересекаться с этой историей и главными её героями. Мне хватало занятий у профессора Снейпа. С головой.

***

По парте деликатно постучали вырывая меня из сна. — Мисс Грэхам, у меня к вам есть разговор, и с вашей стороны было бы весьма любезно проявить некоторое участие в нём. В частности, вы могли бы вылезть из под парты и повернуться лицом к своему профессору. Я уже привыкла к тому, что репутация у меня, в отношений класса зельеварения, никакая, и не смущалась своих подпартных отсиживаний. Но одно дело - выбираться из подстолья в окружении однокурсников-хаффлпафцев, а другое - под пристальным взглядом профессора Снейпа. Мне сейчас совершенно не улыбалось споткнуться, удариться головой о столешницу, запнуться о лавку, задеть что-то на столе, что-то разбить, расквасить, раздавить, растоптать, оставить след, память об очередном своём провале. мне не хватает кислорода, я слишком шумно дышу, слишком, слишком, слишком — Итак, как оказалось, вы всё-таки способны испытывать стеснение перед преподавателем, мисс Грэхам. Не могу сказать, рад ли этому, — профессор отошёл от моей парты, прервав начало странного даже для меня приступа, и направился к своему столу. — Быть храбрым исключительно в окружении поддерживающей толпы - довольно-таки мерзкая черта характера, присущая, в большинстве своём, гриффиндорцам, а я не горю желанием проводить с представителями факультета Годрика, даже идейными, больше времени, чем предполагает учебный план и, естественно, отработки. Я вылезла из-под стола и мрачно уставилась на профессора Снейпа. — Ваше счастье, мисс, что я понимаю, что вы не любитель пустой бравады. Будем честны, вы знаете, что ваши способности к непосредственному приготовлению зелий находятся за гранью логики. Как бы вы ни старались, комиссию С.О.В. по зельям не впечатлить ни знанием школьного курса, ни умелым обращением с ингредиентами, если у вас не выходит изготовить даже простейшее зелье. А Зельеварение, кто бы что не говорил, один из основных предметов, требование наличия сданных С.О.В. и Ж.А.Б.А. по которому наличествует в большинстве профессий магического мира. И, насколько мне известно, с другим столь же важным для магического общества предметом у вас также имеются определённые затруднения. А вы, очевидно, не чистокровная наследница обеспеченного рода, чтобы вам подобное простили. Я могу… поработать с вашим феноменом, взамен на то, что вы будете нивелировать своим присутствием двух других феноменов от Гриффиндора, поступивших в этом году, а также, если потребуется, присутствовать на прочих занятиях, где будет возможно нанесение значительного ущерба аудитории, оборудованию, а также самим студентам посредством деятельности стада безмозглых баранов, притворяющихся студентами. Итак, вы согласны? Я смотрела ему в глаза и вспоминала то, как он помог мне с потерявшим сознание Уиллигом. Мог ли этот человек, помогший мне тогда, сейчас предлагать мне нехило так впрячься даже не за туманную перспективу чисто теоретической возможности сдать зелья для комиссии? Лицевые мышцы профессора на долю секунды дёргнулись. — И все же, я не поняла, в чём состоит моя выгода, профессор Снейп. — Мне казалось, что бескорыстная помощь ближнему своему это то, чем гордятся все хаффлапаффцы или, — профессор скептично поднял бровь, — вы со мной не согласны? — Простите, сэр, но на ближайшие шесть лет ближние мои это, в первую очередь, первокурсники моего факультета, потом мой декан, затем те, кого я называю друзьями, затем растерянные и напуганные первокурсники любого другого факультета, а потом прочие представители моего факультета, и уже после этого кто-либо другой. Полагаю, что подобный ответ вы получите от любого хаффлапаффца. Да и разве вы, сэр, уже не работаете с моим, как вы выразились, феноменом, во время занятий? Моё горло начало першить от нервного напряжения, в то время как профессор совершенно не выглядел ни удивлённым, ни впечатлённым. — Мисс Грэхам, я предлагаю вам повышение оценки до максимума, при условии, что на занятиях своего курса продолжите работать так же, как делали это в прошлом году. На занятиях других курсов ваше активное участие не понадобится. Достаточно будет присутствия. Я же, со своей стороны организую вам рабочее место, где вы на протяжении урока будете заниматься своими делами. Так же, если Зелья и ваши занятия Трансфигурации будут совпадать по времени, то вы будете освобождены от посещения профессора МакГонагалл. И, как я уже говорил, ваш феномен… любопытен. Я сделаю всё возможное, чтобы вы действительно получили высшую оценку за зелья на С.О.В. и Ж.А.Б.А. Поверьте, я, как никто иной, заинтересован в вашем присутствии на занятиях старших курсов. Это было странно. …чертовски странно, но я понимала его выгоду в этой ситуации, и свою тоже, целиком и полностью. Пускай мне совершенно не хочется находиться в одной аудитории с Поттером и прочими, но без относительно покровительственного отношения со стороны профессора мой табель будет выглядеть совершенно не презентабельно, имея чертовски низкую оценку по двум из четырёх главных практических дисциплин. Чёрт. — Вам надо будет уведомить моего декана, профессора МакГонагалл и директора. А также предоставить мне расписание обязательных для посещения у другого курса занятий. И… рабочее место, сэр? — Вы не будете срывать дисциплину у других курсов, отсиживаясь под партой. А. Точно. Да.

***

Иногда я всё же делала глупые вещи. К примеру, включала расточительную скрягу. Что мне мешало тогда, перед первым курсом, купить обычный сундук с небольшим расширением и облегчением веса? Нет, мы же можем выпендриться и купить себе, по сути, отдельное место жительства. Что мне мешало купить нормальный сундук без прибабахов? Родители и так тратят на меня порядочные суммы, совесть совестью, но я могла себе позволить что-то без такого количества странных загонов. Комодообразный шкаф был удобен и вместителен. Только в самой нижней из полок хранилась вся моя прошлогодняя школьная форма, включая и зимнюю мантию тоже. Но вот всё остальное… чёртовы теплицы, которые было необходимо посещать каждые три дня, из-за чего надо было спускаться в сундук, из которого можно было выбраться только стремительно взбегая вверх по лестнице… Нет. Не так. Чёртов организм. В грудной клетке колючим комком расцветала боль иногда после, но чаще - при каждом подобном забеге, заставляя меня сбиться с шага, замедлиться, отчего лестница превращалась в деревянное подобие горки. И я резко скатывалась вниз, умудряясь по пути отбить себе колени, локти, подбородок и чувство собственного достоинства. Ноющая, пульсирующая боль не давала возможности сделать полный вдох. Чёрт. Теперь-то что не так?

***

В своё время на первом курсе я не обратила на это внимания, но мадам Спраут, наш декан, ежегодно, на протяжении сентября давала возможность каждому курсу менять свои комнаты. Этой возможностью всегда пользовались первокурсники, и, изредка, старшекурсники. На это время она просила всех студентов, вне зависимости от того остаются ли их комнаты прежними, или меняются под другое количество жильцов, выйти в гостиную, или уйти куда-то ещё. Это было чертовски солнечное утро, и мне, в отличие от остальной части факультета, совершенно не хотелось куда бы то ни было уходить. Горячий чайник с травяным чаем, заботливо приготовленным Броди, уже ждал меня в моей любимой нише. Я честно планировала читать одолженную у председательницы клуба Зельеварения¹ статью о современных стилях помешивания зелий. Честно. Рядом с деканом в стеклянной вазочке лежали изумительно выглядящие маленькие песочные корзиночки с тёмным шоколадом. А у домовиков подобного не допросишься. Поэтому я резко сменила свой курс и села неподалёку от декана. Она была… не неплохой. Мадам Спраут - потрясающая. Декан своим частым присутствием, открытостью и непоказным дружелюбием вызывает желание ответить тем же. Быть честной в эмоциях и словах. Возможно, именно поэтому я и стараюсь избегать тесного контакта с главой моего факультета. Возможно. — Извините, если отвлекаю, мадам, но… мне хотелось бы задать вам вопрос, – декан улыбается и кивает головой, смотря мне в глаза, – я заметила, что редкие старшекурсники просят отдельную спальню, предпочитая делить комнату с ещё несколькими жильцами. Но, когда я в прошлом году попросила для себя личную комнату вы никак не сообщили мне, что так не принято или что мне, быть может, стоит ещё подумать, или, например, что кто-то хочет делить со мной комнату, в то время как я, никого не выслушав, сделала что-то ненормальное закрывшись от остальных… Мадам Спраут совершенно необидно смеётся и накрывает своей мягкой и чрезвычайно тёплой ладонью мою, сжатую в кулак. — Стоит заметить, что в том году действительно каждая первокурсница изъявила желание делить с тобой комнату, Мэйв. Но не думаю, что все они были бы рады продолжать жить в одной комнате, даже с твоей компанией. Твоё стремление к уединению совершенно нормально. Порой мне кажется, что только хаффлапаффцы понимают, насколько важно после заботы о других иметь возможность побыть наедине с собой. Лично мне пришлось просить об отдельной комнате уже на третьем курсе. Так что, возможно, однажды ты сменишь меня на посту декана Хаффлапафф. Я не знала, что сказать, а мадам покровительно и тепло-тепло погладила меня по голове, спутывая волосы. Потрясающая.

***

Я честно старалась не смеяться над большей частью аудитории. Потому что тренировать Редуцио на собственном учебнике заклинаний это… недальновидно. И то, что я первая так сделала, ничего не значит. Так же, как и то, что я сейчас аккуратно листаю уменьшенную до спичечного коробка книгу. В конце концов, мой практикум заклинаний не сравним с их. О, я далеко, далеко впереди. Профессор Флитвик, дающий советы так удивительно разнообразно напортачившим при выполнении заклинания студентам с хитрой улыбкой посмотрел на меня. — Я дам двадцать баллов Хаффлапаффу, если вы вернёте учебник в исходное положение, не используя Финиту для отмены этого заклинания. Я коротко задумываюсь, о том, чтобы применить Фините Инкантатем, но резко отметаю эту мысль. Оно находится почти в конце учебника и применяется для отмены гораздо более серьёзных чар… а мне не хочется показывать, что я им уже умею хорошо пользоваться, да и рисковать состоянием книги, пусть и не единственной, мне не охота… как и испытывать на книге Энгоргио, которым я ещё сама ни разу не пользовалась... — Диминуэндо – я делаю книгу ещё меньше и, немного улыбнувшись, отменяю оба заклинания за один подход, – готово, сэр. Нет, всё же, на фоне остальных предметов, именно занятия у декана Рэйвенкло несоизмеримо поднимают мою самооценку. И, чёрт, я это целиком и полностью заслужила, без каких-либо уловок, своим трудом и постоянной практикой. Это восхитительно.

***

А уже пятого октября мне передали приглашение в кабинет директора, где находился уже привычный комплект из директора, моего декана, МакКошки, и, в зависимости от ситуации, ещё одного преподавателя. Сегодня для полного собрания факультетов не хватало разве что декана Воронов. Я вполне привычно села рядом с мадам Спраут и начала потихоньку пить чай, пока мой основной оппонент, отыгрывающая в этих стенах роль истца и прокурора одновременно, начала свою речь. То, что отличало эту ситуацию от прочих… было активным участием кого-то другого в её обвинительной речи, каждую из которых стоило бы завершать самыми известными Сократовскими восклицаниями. Пока профессор Снейп словестно бодался с МакКошкой, директор подсел за наш с деканом диванчик и вместе они начали со мной обсуждать, согласна ли я на предложение профессора, понимаю ли я, к чему ведёт отсутствие контролируемой со стороны преподавателя практики трансфигурации и всё подобное. А затем мы с мадам Спраут хрустели печеньем, досматривая завершение дебатов глав двух противоборствующих факультетов. Было… познавательно.

***

В воскресенье выходить к завтраку мне не хотелось. Совершенно. Я уже привыкла тратить ночное время на внепрограммное обучение, практику заклинаний и прочее, но потратив все пять часов ночью, и ещё три часа утром на поверхностное чтение книг по зельеварению за будущие курсы, мне совершенно не хотелось ни идти куда-либо, ни жить. Не последнюю роль в этом сыграла необходимость спускаться за этими книгами в сундук. Сердце. Кажется, это именно оно болело. А ещё печень и селезёнка. Кажется. Ну, это если я не умудрилась забыть что где находится. Чёрт. Пэтер определённо мною бы не гордился. Я же точно знаю, что где. Должна знать. Чёрт. Нет, я бы не перепутала. Чёрт. Я не могу перепутать, не могу, не могу, не могу. Чёрт. Чёрт. Чёрт. Панически обняв себя за рёбра, я фактически бездумно перемещалась, уже привычно переживая давящее ощущение от трансгрессии. К счастью, дядюшка был на работе. Один. Я подняла своё зарёванное лицо вверх, не поднимаясь с коленей. — П-пэт… печень же справа, сразу под лёгкими… да? Я же не могла это забыть, да? Да, Пэт? Вернулась в Хогвартс я ближе к ужину, эмоционально выпотрошенной и разбитой. Нет, я ничего не напутала, Пэтеру пришлось пойти на служебное преступление, даря мне возможность вскрыть и покопаться в свежих телах, для которых не требовалась биопсия, просто чтобы я смогла успокоиться. Конечно, я потом восстановила тела, но… Но этот приступ меня напугал. До чёртиков. Складывается ощущение, будто тратя время на запоминание бессмысленной и бесполезной информации по типу имён и личностей моих одногруппников, представителей моего факультета, я забываю то, что важно для меня. Будто я перестаю быть собой. И мне страшно. Чертовски страшно.

***

Родители, я… я не знаю, что написать. Один из преподавателей возложил на меня определённую ответственность и я буду проводить меньше спокойного, занятого учёбой, времени с теми, кто считает меня своим другом. Мне это одновременно и нравится, и нет. Я… А что вы делали, когда учились в школе?