Инакомыслие, иноверие и наказание

На следующий день приехать не получилось. И через день тоже. И через два. Амиру регулярно докладывали о состоянии парня, который оказался настолько живуч, что, едва ли успев проснуться, уже начал шепотом огрызаться с охранником, так что и диалог бы с ним получился продуктивный, но работа не позволяла вырваться хотя бы на часик. Но вот как только появилось окно между совещанием и деловой встречей, Амир отложил на потом другие свои дела, и рванул в больницу, уже не сдерживая фантазию, представляя, как будет выглядеть его голубоглазый очаровашка умытым, отдохнувшим и подлеченным. В палату он входил достаточно вальяжно, зная, что, как бы не закончился разговор, для мальчика это ничего не изменит. Да и для Амира тоже, собственно. На самом деле, он старался вообще не думать о том, что будет дальше. Действовал по обстоятельствам, работал на автомате, гнал от себя сомнения в правильности своего поступка. Ему было не жалко мальчишку, и это пугало. Отсутствие сострадания казалось сейчас чем-то неестественным, хотя джин нашептывал, что никогда этого самого человечного чувства в Амире не наблюдалось, что он всегда был таким эгоистичным и даже несколько… социопатичным. Хотя, вряд ли можно было ставить какие-то диагнозы. Может, впрочем, что-то в натуре Амира и было от дьявола, но и свет в нем еще таился. По крайней мере, усугублять положение ни в чем не повинного ребенка не хотелось. Просто… просто нужно было оставить мальчика при себе, только и всего. Пусть плачет, грустит, боится, но будет рядом. Всегда под рукой. Как вещь. — Чего ты от меня хочешь? — не открывая глаза, поинтересовался парень, едва ли закрылась дверь. Проигнорировав вопрос, мужчина подошел ближе и сел на край кровати, с любопытством рассматривая бледное лицо, покрытое синяками и ссадинами, но по-прежнему молодое и невероятно красивое. Все в этом пареньке было гармоничным и правильным, будто созданное каким-нибудь скульптором эстетом, а потом опороченное вандалами. Щеки впали, губы разбиты в кровь… — Как себя чувствуешь? — мягко спросил Амир, прекрасно понимая, что чувствует мальчик себя хреново. Только храбрится, разумеется. Может, характер такой непокорный, а может, юношеский максимализм в нем включил режим пленного солдата. Но в любом случае, то, что он держал себя в руках, после всего, что с ним случилось, вызывало уважение. — Чего тебе нужно?! Длинные черные ресницы дрогнули и резко распахнулись, открывая пугающие глубиной выразительные глаза. Парень смотрел на Амира с такой откровенной дерзостью и нетерпением, что обычно непоколебимый мужчина не выдержал и, подчиняясь требовательному взгляду, произнес: — Ты. Мне нужен ты. Парень оскорбленно поджал губы, поморщился, как от боли, явно неудовлетворенный ответом. — Вернее, я раньше думал, что мне нужен просто мальчик, но теперь я понял, что хочу тебя. Парень резко сел на кровати, так что одеяло, натянутое до самого подбородка, сползло вниз, обнажая голые бледные плечи, изрисованные подсыхающими росчерками тонких порезов и более толстых полос, будто от ремня. На ключице виднелся… след от человеческих зубов. — Я тебе зверушка что ли?! — дрожащим от невыносимой слабости голосом прошипел мальчик, опуская глаза вниз. Впился взглядом в свой голый живот с круглыми ожогами от сигарет, дорожкой уходящими вниз, и ядовито буркнул: — Нравится? Амир покачал головой, коснулся вздрогнувшего плеча, заставляя парня лечь обратно на подушку, и сам натянул одеяло повыше, пряча отвратительные следы. — Тебе от этого не станет лучше, но все, кто тебя мучал, уже мертвы. — Может, тогда и ты сам заранее выпилишься?.. — Как тебя зовут? Мальчик изменился в лице после этого простого вопроса. В его ярко-голубых глазах калейдоскопом замерцали страх и тоска, будто он заранее прощался со всем, что было раньше. Вероятно, он действительно умел читать людей, и прекрасно понимал, что от Амира ему не уйти. Все равно догонит, сломает и подчинит себе. — Хрис. — Христоф? — уточнил мужчина, но мальчишка вдруг оскалился, прищурился и твердым голосом, не терпящим возражений, заявил: — Можешь хоть пытать меня, но настоящего имени я тебе не скажу. Не хватало еще, чтобы ты вычислил моих родителей! Амир не стал говорить ему, что все равно будет проверять списки пропавших без вести и в итоге узнает, как зовут парня, а родители… Их Амир искать не собирался. — Ладно, Хрис, — признавая право мальчишки хотя бы на выбор имени, ведь для него теперь наступила новая жизнь, он решил немного ввести его в курс дела. — Ты можешь как угодно относиться ко мне и к моим словам, но твои протесты ни на что не повлияют. Ты теперь моя «зверушка», как ты сам выразился. У меня есть загородный дом, где тебе придется жить после выписки… С каждым его словом в глазах парня таяла искра жизни, лицо становилось белее и белее, сливаясь с наволочкой, а с губ в итоге сорвался короткий полувсхлип-полувздох, будто до мальчишки только сейчас дошло, насколько бесконечно ужасная ситуация сложилась на шахматной доске. Он судорожно комкал подрагивающими от болезненной слабости пальцами край одеяла и смотрел на жуткого восточного мужчину безумными непонимающими глазами. — И… и как долго жить?.. — глухо спросил Хрис, кусая и без того истерзанные губы. Амир не хотел делать ему больно, но он должен был быть с ним честным. — Навсегда. — Но… — Я деловой человек, у меня прекрасная репутация, а еще огромная семья, которая никогда не примет мои предпочтения. Ты же понимаешь, что я не смогу просто отпустить тебя в надежде, что ты будешь держать язык за зубами? Взгляд голубых глаз заметался по палате. Было видно, что шестеренки в голове мальчишки крутятся, судорожно пытаясь придумать хоть что-нибудь. — А если я пообещаю? Скажу тебе, кто мои родители, и если я… то они… Амир положил руку на поджавшийся живот парня, заставляя замолчать. Хрис все понял. Говорить дальше не было смысла.

***

— Макс, дай-ка ему трубочку на пару слов… — Амир зажал телефон ухом и принялся листать договор, пытаясь найти в нем условия поставки. — Сейчас, Амир Ахматович. Послышались звуки шагов, приглушенная ругань Хриса, а потом злобное «Алло». Мужчина улыбнулся и, даже не смотря на то, что виделись они всего пару раз, один из которых мальчик был почти в отключке, он сумел в мельчайших деталях представить себе сердитое лицо голубоглазого бурундучка. — Как себя чувствуешь? — поинтересовался Амир, отвлекаясь от сухого текста договора. — Отвратительно, но лучше бы я вообще сдох! — рявкнул Хрис. — Чего тебе надо от меня?! — В данный момент я просто звоню сообщить, что завтра тебя выпишут и перевезут в твой новый дом… Мальчик злобно хмыкнул и процедил: — О, спасибо, что держишь в курсе! Что-нибудь еще? — …и предупредить, чтобы ты не пытался куда-нибудь сбежать, потому что я все равно тебя найду.

***

Амир не планировал вообще приезжать к Хрису так рано. Хотел дать ему время немного освоиться и привыкнуть. Может, поистерить, может, поплакать, может, поразрушать все вокруг себя, выплескивая энергию. Да и своих дел было по горло. Жене опять же пришлось бы как-то объяснять, почему он уезжает, встречи переносить… Но взгляд то и дело соскальзывал на наручные часы, отсчитывающие минуты до пяти вечера, когда по предварительным подсчетам машина должна была доехать до тайного коттеджа, который Амир когда-то давно купил просто так, потому что понравился дом, а деньги было действительно некуда девать. Тогда еще подумал, что, если разорится, его дети хотя бы не останутся без копейки, а теперь вот, когда он немного разжился другим имуществом и счетами в иностранных банках, в этом коттедже просто отпала необходимость. Без двадцати минут пятого Амир не выдержал. Позвонил охраннику. — Скоро приедете? — Шеф, у нас тут колесо спустило. Меняем. Через час будем, не меньше. Это стало почти решающим фактором. Выключив ноутбук, он быстро нанял частный самолет, написал жене короткое СМС, предупредив, что домой вернется завтра, и рванул в аэропорт. Трансфер из аэропорта, удивленные взгляды охраны, которые совсем не ожидали визита хозяина, и пустые, полные тоскливой безнадежности голубые глаза. Хрис отлично умел читать людей, но и сам тоже был как открытая книга, а потому спрятаться за колкими словечками у него не вышло. Но он хотя б пытался. — Чего приехал? Трахнуть меня не терпится?! — шикнул он, шагнув навстречу Амиру. От слабости и долгой дороги его все еще покачивало из стороны в сторону, но воинственности в голосе хоть отбавляй. — Не терпится, — окидывая мальчишку откровенно жадным и одновременно с тем издевательским взглядом, протянул мужчина. — Но у тебя же там сейчас просто ведро, так что я, пожалуй, подожду, пока ты полностью восстановишься. Во взгляде Хриса заискрилась ненависть, а губы дрогнули, изгибаясь болезненной улыбкой, и Амир тут же пожалел, что нагрубил. Мальчишку захотелось обнять, прижать к себе, защитить, но когда он коснулся пальцами покрытой ссадинами щеки, Хрис шарахнулся назад, хлестко ударив ладонью по протянутой руке. — Не трогай меня! — почти прокричал он, запаниковав. Маска самоуверенности и бесстрашия рассыпалась на части, открывая истинное лицо: лицо напуганного ребенка, который и не подозревал, что с ним может такое случится. — Ты чудовище! И все твои псы… Хрис обхватил себя руками за плечи и отступил еще на пару шагов, зная, что бежать ему некуда. Ворота закрылись, вооруженные люди, курсирующие по периметру, нагоняли жути, а дом… Вот Амиру всегда нравился этот дом. Его планировка, уютные светлые комнаты, грамотно подобранная мебель, маленький сад с фруктовыми деревьями, деревянная беседка возле небольшого искусственного пруда, псарня, которую он планировал в скором времени заселить собаками. И высоченный забор… И он не был дураком, чтобы не понимать, что, какой бы золотой ни была клетка, его птичка никогда не будет в ней счастливо чирикать. — Хрис, послушай… Мальчик резко вскинул руку, истерично засмеялся и прошептал: — Ты псих! Ты просто псих! Тебе лечиться надо, ясно? — Да, я знаю, но все равно выслушай. Я не сделаю тебе больно, хорошо? Я не садист, я ни разу не бил человека и тем более… — Ты не бьешь, ты только приказывал своим головорезам убивать! — заорал парень, пошатываясь от слабости. — Я слышал, что ты говорил! Ты такой же, как они! Амир только головой покачал, понимая, что доказывать что-либо сейчас просто бесполезно. Ну никак он не сможет донести до Хриса, что в бизнесе не все так гладко, что порой приходится действовать по старой схеме — наследие кровавых девяностых, но обижать детей, насиловать их… Да если бы он знал, что обезумевшие парни Матвеева так поступят с мальчишкой, он бы никогда с ними дел не имел, а теперь… да что уж теперь? — Ты… Раз так не терпится трахнуть меня, так давай! — прорычал Хрис, делая шаг вперед. — Давай, вперед, мне уже ничего не страшно! Мне… мне не… Он вдруг побледнел, осунулся, и Амир понял, что последние силы у и без того слабого мальчика просто иссякли, и он вот-вот грохнется в обморок. — Эй-эй! — воскликнул мужчина, подхватывая уже не сопротивляющегося парня под руки. — Пошли-ка ляжешь! — Не… не хочу… — бесцветным голосом прошептал Хрис, едва ли ногами перебирая. Амир коротко кивнул охране, приказывая оставаться на улице, и почти потащил на себе вымотанного вспышкой гнева мальчика в его новую спальню. Она находилась на втором этаже, и раньше там, судя по всему, размещалась детская. Мебель заменили на новую, но вот общая радостная атмосфера осталась, так что казалось, если закрыть глаза и прислушаться, можно услышать детский беззаботный смех, а потом ощутить аромат сахарной ваты. Из большого окна открывался вид на сад, над забором возвышались вековые сосны… Амир уложил мальчишку на кровать и мягко улыбнулся, вглядываясь в красивое молодое лицо, искаженное мученической гримасой. Хрис полежал недвижимо пару минут, приходя в себя, а потом поднял повыше тонкую, как веточка, руку, и быстро протер глаза, будто прогоняя непрошенные слезы. — Я не понимаю, — прошептал он неживым равнодушным голосом. — Все это напоминает какой-то бредовый сон. Вот я просто жил, ходил в университет, гулял с друзьями, помогал отцу в гараже, а потом случайно забрел на стройку и… Он судорожно всхлипнул и поморщился. Закусил губу, обдумывая что-то, а Амир молчал, и даже дышать боялся, чтобы не спугнуть момент откровения. — Это все слишком. Так не бывает. Не может всё закончиться здесь. Глупости. Покачав головой, Хрис вдруг открыл глаза, и в них мелькнула искра. — Ты же еще сам не разобрался чего хочешь, да? — спросил он, пялясь в потолок. — Для тебя это все впервые. Ты тоже боишься. Амир не стал с ним спорить, потому что это была правда. Отчасти. — А что охрана? Их ты тоже запрешь в доме? Они ведь все знают и могут выдать секрет твоей родне… Мальчик поднялся на локтях и сел поудобнее, упираясь спиной в изголовье кровати и подтягивая колени к груди. — Охрана из проверенных людей состоит, — хмыкнул Амир, склонив голову к плечу. — У меня влиятельные друзья держат специальное агентство. — А если вдруг… — Они знают обо мне столько всего, что ты — не самый страшный мой секрет. Хрис наконец-то посмотрел мужчине в глаза и печально улыбнулся. — Ну возьми и меня на крючок. Ты же знаешь уже все обо мне! По-любому же выяснил! Амир хмыкнул и сложил руки на груди, всматриваясь в бледное лицо, пытаясь понять, что именно его зацепило. — Я пока что даже не искал. Тебе есть восемнадцать? Парень отрицательно мотнул головой и вдруг покраснел, смущенно отворачиваясь. Что-то такое промелькнуло в его мыслях, видимо, но он поспешно гнал это прочь. Амир решил не фокусироваться и не допытывать, сделав вид, что не заметил реакции и не имеет догадок. — Ну вот, значит, о пропаже заявили сразу, — сухо протянул он. — Тебя ищут, твоим состоянием заинтересуются, и в итоге выйдут на нас. На меня. — Ты параноик! Все это за уши притянуто, ясно? Никому не интересно мое состояние! Ну пожалуйста… — Хрис подполз ближе, заглянул в глаза, пытаясь найти в них то самое сострадание. — Ну почему я? У меня же родители, друзья, сестренка… ей десять исполняется через неделю! Я, блин, еще даже не сдал первую в своей жизни сессию! Протянув руку, Амир коснулся мягких чуть отросших волос, и на этот раз мальчик не отстранился. — Давай закроем эту тему? — попросил он, и в ответ получил вполне ожидаемую реакцию. — Закроем тему?! — вспыхнул Хрис и мотнул головой, сбрасывая руку. — Это не просто «тема»! Это моя жизнь! Ты отбираешь мою жизнь и хочешь, чтобы я просто забил болт и смирился?.. Доказывать что-то было бессмысленно. Амир поднялся на ноги и вышел из спальни, решив придерживаться прежнего плана. Пусть мальчишка свыкнется с мыслью, что он отныне — маленькая беспомощная канарейка, вынужденная коротать век в золотой клетке.