Вместо дня рождения

– Брайан, я не понимаю, почему ты все еще здесь? Разве ты не должен быть у себя в отделении, заниматься всякими… – Грязными делами? – Брайан усмехнулся. – Ну, результаты по записке Паркера придут только к утру. А ты в кои-то веки одна. В смысле, Харди нет, некому ворчать и посылать меня «заниматься своими грязными делами». Мы могли бы попробовать вместе разгадать эту загадку, это “theo.pro.me”, как думаешь? – Так. Скажи, что ты не пытаешься снова пригласить меня на свидание, а просто в детстве мечтал стать детективом? Он засмеялся. – Я правда мечтал стать детективом. Не потянул. – Тогда ладно. Итак, что мы имеем. – Число и три слова через точку. Одно из них, предположительно, «me» – «Я». – То есть, он говорит, что он – Тео Про? – «Тео» – похоже на имя, но «Про»… – Ладно, допустим, это имя, – Элли написала его на чистом листке бумаги. – Но кто будет подписываться в таких делах своим настоящим именем? – Логично. То есть, оно что-то значит. – Кажется, это от греческого ‘бог’. Греческий – это хорошо, это как раз в стиле семейки Дедалас. – Бог? Довольно претенциозно… А остальные буквы? «Я», «бог»… «Pro»? «Профессиональный бог»? А если на латыни – это предлог ‘за’. «Бог за меня»? – Он, что, священник? Но почему два разных языка? – Элли задумалась. – А что, если «me» – это не ‘я’? Может быть, это какая-то анаграмма? Как сделать так, чтобы эта вторая часть что-то значила? Чтобы сочеталось «prome» и «theo»..? Постой-постой… Ты тоже это слышал? – Что? – Prome…theo. Prometheus. Прометей! – Оке-ей… – протянул Брайан. – И что это нам дает? Убийца назвался в честь греческого бога – или кем он там был..? – Титаном. Украл огонь у Зевса, чтобы дать его людям, облегчить их жизнь. – То есть, наш парень считает себя этаким современным Прометеем, который дарит людям жизнь? Пусть и на пару лет и под большие проценты? А «огонь» это что – разряд  тока? – Разряд тока… Современный Прометей… Что-то это все напоминает, на языке вертится… – Подзаголовок «Франкенштейна»? – Точно! Молодец, Брайан. «Франкенштейн или Современный Прометей»… – И что это значит? Надо вспомнить книгу и разгадать код? – Не знаю, – Элли вздохнула. – Может быть, мы уже видим то, чего нет, придумываем какие-то фантастические доказательства. Прямо Харди бы позавидовал. – Если честно, я уже сам ему завидую. Пора нам домой, пожалуй. – Наверное. Только он просил оставить кому-нибудь сообщение, что он хочет организовать обход аптек с утра. – Всех? – Ну, тех, что в районе Коннолли. Кроме аптеки Фрэнка Стайна, его уже проверили. – Погоди-погоди… – О, боже! – Элли прикрыла ладонью рот. – Ну-ка, скажи еще раз. – Фрэнк Стайн. Франкенштей… Ох черт, Брайан, это он! Это точно он. Прометей!   *** – Я выбрал это имя сам. Настоящего я тебе не назову. Хотя мог бы, по идее, чего теперь, ты все равно скоро того… Голос долетал откуда-то издали, словно Харди лежал на дне глубокого колодца, или… в гробу. И, как в гробу, здесь было тесно и темно. Пошевелиться он не мог. Во рту что-то было: скрученный жгутом платок, завязанный сзади. Нет, ему определенно не нравилось по эту сторону расследования. «Гроб» тряхнуло, после чего он остановился. Значит, до этого ехал. Значит, они уже не в аптеке. Может быть, они уже даже не в Бродчерче… Дверца машины открылась. На голове у Харди был какой-то мешок, сквозь плотную ткань совершенно ничего не было видно. Он вздрогнул, когда его внезапно грубо схватили за рубашку и дернули вверх. Ох, черт, проклятая рука!.. Платок заглушил стон. Перевязи не было, его руки были скованы за спиной. Стайн поднял его с пола автомобиля и выволок на землю. Земля была мягкой. Песок. Они на пляже? Голова хоть и болела, но еще работала. Его догадка подтвердилась, когда Стайн сдернул с него мешок. Было темно. Но эта темнота была уже не черной, а синей. Рядом шумело море. И ни души вокруг. – Вставай. Харди поднял голову. Стайн стоял прямо перед ним. В руке у него был пистолет. Как это вообще возможно? Что дело, которое никто даже и делом-то не считал, внезапно вылилось в это? Это что, все? Конец? Ну, что ж, если это финал, он, по крайней мере, должен подняться… И снова – отметил он с каким-то мрачным удовлетворением – он поднимался один. Харди сжал зубы, сильнее прикусив платок, и с трудом встал. Пляж тут же поплыл у него перед глазами, Стайн перевернулся вниз головой – в следующую секунду Харди понял, что лежит на песке. – Черт тебя подери, – прошипел Стайн, подойдя ближе и пытаясь поднять его. – Тоже мне полицейские: сто лет в обед, а туда же – геройствовать… Только я ведь не злодей. Давай вставай! Я и так тащил тебя до машины – до лодки пойдешь сам. Тяжелый все-таки. Хотя по виду не скажешь…  Харди с трудом понимал, о чем он говорит. Он пытался сморгнуть надоедливый туман, скопившийся в уголках глаз, мешавший видеть четко. Пытался не думать о пульсирующей боли, раздирающей правую руку. Совершенно дикая мысль пришла ему в голову совершенно не вовремя: а ведь наверное, будь это левая рука, было бы еще хуже… Хотя… может быть, было бы быстро зато. Харди снова покачнулся, но на этот раз устоял на ногах и со злостью посмотрел на Стайна. Тот снова перехватил пистолет поудобнее. – Повернись. Ну что ж, видимо, все. Харди повернулся. И вздрогнул, когда дуло пистолета ткнулось ему под лопатку. Стайн оказался совсем рядом. – Вон лодка, – он показал вперед, по направлению к морю. – Нам туда. И не дергайся. Я хочу, чтобы все было чисто, но если придется, могу и тут все закончить. Не хочется только, чтобы детишки тут с утра налепили кровавых куличиков. Стайн хихикнул. Кажется, он думал, что пошутил. – Ну! Харди пошел. Прямо у воды ждала лодка. Продолжая держать Харди на прицеле, Стайн спустил ее на воду и кивнул. – Садись. На секунду им овладело искушение отказаться. Соленый ветер отрезвил его, и он уже четко понимал, что будет дальше. Не лучше ли было получить пулю в лоб прямо сейчас? Но ведь он даже не знает, почему. Зачем этот странный, ничем не примечательный с виду человечек, совершил все эти ужасные преступления? И за что погибнет он сам? Харди должен был попытаться узнать. С трудом удерживая равновесие, он залез в лодку. Стайн уселся рядом и в первую очередь снял с Харди наручники. Во вторую очередь, он приковал его здоровую руку к бортику у кормы. И сел у руля.   *** – Есть! – Элли хлопнула ладонью по столу. Руки тряслись, и ей пришлось перевести дыхание, прежде чем отправить только что просмотренные файлы в печать. – Дедалас подтвердила? Он у них работал? – Кларк, не накрашенная, но, как всегда собранная, примчалась в офис по первому звонку. – Да. Вот он. Трой Колдуэлл. Младший ассистент. Ушел спустя два месяца после смерти Персиваля Дедаласа. Машины готовы? – Да, можешь ехать. С Харди не связывалась? Он, наверное, хотел бы знать… – Не-а. Балбес все еще ходит без телефона. А будить его дочку в первом часу ночи не хочется. – Ясно. Ладно, узнает завтра. Элли взяла куртку и направилась к дверям. Ноги были ватными, руки все еще дрожали. Открыв дверь, она поняла, что впервые задерживает такого опасного преступника без Харди. А возможно, вообще впервые задерживает настолько опасного преступника. – Мэм? Вы уверены, что нам удастся? Все улики косвенные… Как мы докажем, что это он..? – Попробуем. Он опасен, Элли. Пока нужно как минимум избавить от него город. Элли кивнула. Да, это было правильно. Надо решать проблемы по мере их поступления.   *** Они отплыли на порядочное расстояние, когда Стайн приглушил мотор и развязал платок, заставлявший Харди молчать. – Не смотри на меня так. Ты сам виноват. Если бы ты слушал начальство, я давно закончил бы свои дела и убрался из вашего скучного городишки. – Зачем ты все это… делал? – выдавил Харди, пытаясь заставить онемевший язык слушаться. – Кто ты? – Я был его учеником, ясно. Мистера Дедаласа. Мы вместе разрабатывали те модели. Хотя я был еще совсем зеленым и мало чем мог помочь. Но он говорил, во мне есть искра. Огонь, понимаешь? И я должен нести его людям. Он был замечательным человеком. Только он так и не успел раздуть во мне мое пламя. Не научил им пользоваться. Он умер слишком рано! Таким людям нельзя умирать вообще, а тем более так рано… Пусть бы умер кто-то другой – нет же, столько бесполезных, тупых животных продолжает шляться по планете. А такие люди уходят… – Не тебе это решать. – Ха! Ты забыл, с кем разговариваешь? Забыл, что я сделал? – Нет, я помню. Ты лишал людей жизни, но ты никому ее не подарил. – А вот и нет! Подарил. Ну, скорее, продал, но, как говорится, все, что можно купить за деньги, уже дешево. Я продлил их жизни на несколько лет. Они должны быть мне благодарны. Этот пьяница, шут Паркер, вообще не получил бы лечения, если бы не я. – Ты, черт возьми, его убил… – Я не мог позволить, чтобы имя моего учителя пострадало. Я совершил ошибку. Я не хотел продавать неисправные приборы, я верил, что они будут служить. Я никогда не сомневался в Дедаласе. Но он оказался прав. Я подвел его, и я должен был все исправить. Эти люди должны были умереть другой смертью. – Почему ты не оставил это его дочери? Ты же видел, она могла исправить все, не убивая никого. – Могла. А могла и не успеть. Или проколоться. Кстати, она и прокололась в итоге с Тэйлором, и навела тебя на мой след. Я не мешал ей. Мы работали в команде. Каждый своим методом. Иногда я находил человека быстрее, иногда она. Для меня главное было – достичь цели. Искупить свою вину перед ним. Черт, их ведь осталось не так много! Вот надо было тебе влезть сейчас, да? – Да… – Ты хороший коп. Этим, которые занимались Паркером, даже в голову не пришло, что это могло быть убийство. А ты сразу раскусил Соммерса. И про меня догадался… Если бы я сегодня позволил тебе уйти, ты бы сразу же вернулся с ордером, да? – Да. – Ты всегда знаешь, когда тебе врут? – Почти, – его чутье не распространялось только на жен и друзей. – Удобно. – Не очень. Из-за этого я сам вру отвратно. Все время хочется самого себя разоблачить. – Ха! – Стайн хихикнул и как-то странно посмотрел на Харди. – Слушай, мне правда тебя очень жаль. Но это единственный способ скрыть правду. – Ошибаешься. Дедалас все расскажет полиции, эта история все равно всплывет. – Ой ли? У нее был на это целый день, разве она дала вам показания? Она хочет сохранить тайну так же, как и я. Она может купить любого журналиста, любого юриста, любого копа. Она готова была открыться, только пока ты вел дело. И если тебя не будет, ей никто не помешает. – Я работаю не один. Мои коллеги… – …Не найдут ничего. Я уеду, сменю имя в очередной раз. Тебя не станет. Круги на воде пропадут, и все забудут о нас обоих. Так, возьму-ка я еще чуть левее…   *** – Его здесь нет, – выдохнула Элли в трубку. – Аптека закрыта, свет не горит. И… мэм… – Да? Элли, что там? – На полу у двери наскоро вытертое пятно. По-моему, это кровь. – О, боже… – Ага. – Я отправлю криминалистов. – Ага. Как там та группа, что поехала к нему домой? – То же самое. За исключением пятна. На самом деле, там вообще стерильно-гостиничная чистота. Похоже, дома он бывал нечасто. – Ладно. Я распорядилась насчет камер. Жду Брайана. На самом деле, Элли не собиралась ждать Брайана. Они не соберут группу в ближайшие полчаса. А ей просто необходимо было убедиться… К тому же, это рядом. – Боб, я отойду минут на двадцать. Если Брайан приедет раньше, покажи ему все, пожалуйста. – Эй! Ты же должна контролировать… – Я знаю. Я скоро. Ты даже не заметишь. * Было сыро и холодно, как всегда в это время года и суток. Ноги соскальзывали по глинистой дорожке, ведущей на холм. Элли торопилась. Откуда вообще взялось это дурацкое предчувствие? Но она знала себя – ее не отпустит, пока она не убедится, что все в порядке. Или нет. В окнах было темно. Элли позвонила. Ее трясло, то ли он холода, то ли от страха. Несколько минут она не слышала ничего, кроме шума ветра и шороха волн. После третьего звонка, наконец, раздались шаги. – Дэйзи? О. Привет. – Элли? В чем дело? Элли увидела, как девочка вздрогнула. Ветер? – Э-э… А твой папа не..? – Что с ним?! – Дэйзи вскрикнула почти грубо. – Он что… не… – Элли сглотнула. – Прости, милая. Он не дома? – Нет… Я… Он же… Позвонил, сказал, что зайдет после работы в аптеку и к этой… свидетельнице какой-то. Он, наверное, у нее? Ты ей звонила? У него же нет телефона, наверное, не смог связаться… – Солнышко, тише. Пойдем в дом, – Элли обняла дрожащую Дэйзи одной рукой, и настойчиво потянула внутрь. – Я не понимаю… Как ты можешь не знать, где он? Вы же работали вместе весь день. И ты здесь… Что ты здесь делаешь вообще? – Дэйзи, успокойся, пожалуйста. Нет смысла паниковать, – Элли старалась взять себя в руки, хотя ей самой паника представлялась наиболее подходящей реакцией. – Давай-ка еще раз. Когда он в последний раз звонил? – Не знаю… Где-то в одиннадцать вроде. С лишим. – Ага, – Элли бросила взгляд на часы. Прошел уже час, может, больше. Ниш сказал, Харди так и не появился у Коннолли. – И он сказал, что зайдет в аптеку? – Да. Тут есть круглосуточная недалеко. Ему выписали рецепт сегодня. – Черт. Плохо смытое пятно. *** Было темно. Харди почти не различал берега. Огни города остались где-то справа. Стайн снова заглушил мотор. Даже если его хватятся, они никогда его не найдут. И что еще хуже – они не найдут Стайна. Харди пожалел, что не оставил на себе один из маячков. Они неплохо показали себя в прошлый раз. Если только… Он вспомнил открытый офис полицейского участка, где Элли нашла на себе вторую из его игрушек. А потом велела ему идти домой и не валять дурака. А потом заботливо поправила перекрутившуюся перевязь... Стайн был слишком занят выравниванием лодки. Если Харди собирался проверить свою догадку, надо было делать это сейчас. Только вот как? Левая рука была прикована к бортику в неудобном положении. А малейшее движение правой отзывалось болью во всем теле. Это надо было сделать. Сейчас. Харди почти пожалел, что во рту больше нет кляпа. Он прикусил губу, чтобы не закричать, и сунул правую руку в карман брюк. Да, так и есть! От ветра и боли на глазах выступили слезы, но Харди чуть не засмеялся, нащупав в кармане маячок. Элли все-таки исполнила свою угрозу…   *** – Так. Спокойно. У него всегда есть страховка, так? Помнишь? Дэйзи покачала головой. – В прошлый раз была, потому что он сам планировал эту чертову операцию. В этот раз он ничего такого мне не говорил. Он говорил, его охраняет полиция. Ну и где эта охрана?! – Он оставил ее охранять свидетельницу. Чертов идиот. Дэйзи всхлипнула. – Вот он всегда так… Все на свете важнее, чем он… Почему… почему просто не… Почему он не думает о том, каково будет нам, если он… – Милая! – Элли взяла ее за плечи и заглянула в глаза. – Подожди. Сейчас речь не о нас, так ведь? Если мы будем сидеть здесь и плакать, мы ему не поможем. Твой глупый отец не умеет о себе заботиться, потому что слишком занят заботой о других. Это значит, другим нужно позаботиться о нем, правильно? – Почему он забывает, что должен заботиться обо мне..? – Потому что он не относит тебя к «другим». Ты часть его, Дэйз. Ты его жизнь, черт возьми. Ты даже не замечаешь, как много ты для него значишь… Но если бы он забыл других, ради тебя – как ему, несомненно хотелось бы – это было бы эгоистично, с его точки зрения. И не смотри на меня так, я его не оправдываю. Я просто понимаю. Так, а теперь давай-ка поспешим. Можешь дать мне тот его ноутбук? – Да… Он тут, – она сняла с него стопку каких-то журналов. – Но почему ты думаешь, что он все еще носит маячок? – Потому что я сама его им снабдила, – подмигнула Элли, открывая уже знакомую программу. – Видишь! Вот он! Движется. Он думал, что будет следить с его помощью за мной, а вышло наоборот. – Элли! Ты гений… – Я знаю. Так, ну-ка, что у нас здесь… О, нет. Все облегчение моментально испарилось. Она узнала это место. Здесь они когда-то нашли Джека Маршалла. Здесь, по словам Бет, спасатели заметили лодку Марка… Только в обоих случаях берег был гораздо ближе.   *** Стайн, наконец, выровнял лодку и повернулся к Харди. – Ну что ж. Пора с этим заканчивать, – Стайн присел рядом и достал ключ от наручников. – Видишь: я старался облегчить тебе последние минуты, насколько возможно. Я не злой человек, Харди. Просто так сложилось. Харди посмотрел на него с удивлением. Он не помнил, случалось ли ему в жизни иметь дело с такими людьми. Клэр, пожалуй, была близка к этому, но даже ее жизненная логика не настолько извращена. Дышать было тяжело. Боль, страх, волнение сдавливали грудь и заставляли сердце бешено колотиться. Несмотря на холод виски намокли от пота. Щелчок – и левая рука на короткий миг оказалась свободна. Сейчас! – сам себе скомандовал Харди. Дернувшись в сторону, он схватился левой рукой за поручень, поднялся и ногой ударил Стайна в живот. От неожиданности тот опрокинулся на спину. Харди бросился к нему, попытавшись раньше него дотянуться до пистолета, оттягивавшего карман его куртки. Харди почти успел, его рука уже скользнула в карман Стайна… Но Стайн сделал то, чего Харди не ожидал. Вместо того чтобы остановить его левую руку, он вцепился в правую. Харди закричал. Шок заставил его выпустить пистолет. Боль была почти такой же, как от самой пули. И она не прекращалась, а становилась сильнее. Стайн не отпускал. И в отличие от Харди, у него было две руки, так что вторая быстро завладела пистолетом. – Жаль, что я не попал в тебя тогда… – последним усилием Стайн рывком заломил его руку за спину. Харди упал на колени. – Ты прома…азал… – тяжело дыша, пробормотал Харди. – Я хотел убить ее. А потом уже тебя. Когда я понял, что она приехала сюда, чтобы выдать отца, оставлять ее в живых было уже рискованно. Я хотел, чтобы было похоже на перестрелку между вами. – Это ни за что… не было бы… похоже… на перестрелку… Ты дилетант… Любой криминалист раскрыл бы тебя. И теперь раскроет… – Ну, с Паркером не раскрыли, – он даже хихикнул. – Посмотрим, – серьезно ответил Харди. Некоторое время Стайн соображал, что хотел сказать этим «Посмотрим» человек, стоящий перед ним на коленях под дулом пистолета. А в следующий миг далеко на берегу показались огни. – Черт! Что это, черт возьми, такое?! – Наверное, береговая охрана заметила что-то необычное, – Харди пожал бы плечами, если бы мог. – Вставай, – Стайн махнул пистолетом. Харди поднялся, придерживая левой рукой правую. Швы, разумеется, разошлись. Вторая рубашка испорчена к чертям. – Прыгай. – Что? – Я сказал, прыгай за борт. Я же говорил, что хочу, чтобы все было чисто. Но если ты продолжишь тянуть, я плюну на гигиену и просто пристрелю тебя. Хотя мне бы очень не хотелось. Поторопись, пожалуйста, мне нужно убираться. – Что, даже не свяжешь меня? А вдруг я выплыву? – С одной рукой и сердцем, которое с минуты на минуту дождется разряда? Вряд ли. Кстати, я ведь так и не успел выяснить, был ли ты одним из «моих». Ну что ж, врач разберется. Точнее, патологоанатом. Заставить его выстрелить было проще простого. Напротив, заставить себя упасть в ледяную мертвую воду было почти невозможно. Но на берегу уже были огни. Может быть, это Миллер догадалась отследить маячок. Может быть, это полиция… Они все равно не найдут его теперь по маячку, а он все равно не доплывет до берега. Но это давало хоть какую-то отсрочку. А время давало шанс. Он медленно подошел к краю, вглядываясь в мрачную воду, лижущую корпус лодки, будто какой-то гигантский бесформенный зверь, ожидающий, когда его накормят. Харди медленно снял ботинки. – Считаю до трех! – нервно поторопил Стайн. – Раз! Ему показалось, что где-то далеко уже были слышны голоса. Слишком далеко. – Два! Он не верил, что сделает это по доброй воле. Господи, это безумие… – Три! Харди сделал глубокий вдох и шагнул за борт. * Обычно в таких случаях говорят, что вода «обняла» человека и «по-русалочьи мягко, но настойчиво потянула к вечному покою». Но это совсем не так. Харди показалось, что вода когтями вцепилась в каждую клетку его несчастного тела постепенно завоевывая территорию, лишая его права на себя, права на тепло, права на силы, права на надежду… Он даже не мог бороться. Хотел, но не мог. Он был слишком слаб, и слишком устал. Паника подступала к горлу вместе с задержанным дыханием, становящимся обузой. Еще немного, и его судьба, его вечное старое проклятье наконец его настигнет…   *** Сложнее всего было оставить Дэйзи на берегу. Бедняжка тряслась не переставая и прямо-таки вцепилась в куртку Элли, чтобы та взяла ее на катер. Элли не могла этого сделать. Что, если они опоздают? Элли боялась об этом думать. Но что, если… – Элли! Пожалуйста… – Дэйзи, нет, – иногда, чтобы заставить детей слушаться, приходилось быть строгой. Элли умела это делать. – Ты знаешь, что твой папа этого не хотел бы. Оставайся здесь и жди, ясно, – она закончила уже на борту. Кто-то из констеблей взял Дэйзи за плечи и отвел к машине. Катер отправлялся. – Вот курс, – она ткнула в экран ноутбука, где мигала красная точка. Она уже некоторое время стояла неподвижно. И Элли могла только догадываться о том, что там происходило. – Мы далеко? – Нет, мэм. Пара минут. Пара минут. Есть ли у них пара минут? – Оу-оу, что оно делает?! – капитан ткнул пальцем в красную точку на экране. Она внезапно начала быстро удаляться от того места, где висела предыдущие несколько минут. В чем дело? Может быть, он их заметил? Вряд ли. К тому же ему ничего не стоило покончить со своим делом за секунду. Но маячок по-прежнему мигал и удалялся вместе с его лодкой. Это могло означать только две вещи. Он покончил со своим делом. И Харди нашел маячок. – Харди, чертов ты идиот! Элли не замечала, что по щекам текут слезы. Сейчас было не до них. – Бен, – обратилась она к капитану. – Ты запомнил, где он торчал до того, как стал удаляться? – Да. – Плыви туда. – Но… – Ничего не «но», плыви, я сказала. Она быстро набрала Кларк. – Мэм, это Миллер. Нам нужен еще один полицейский катер. Я перешлю координаты на ваш телефон. Это очень срочно.   *** Он всегда знал, что так будет… Глупости, ничего он не знал, просто боялся до дрожи, до кошмаров… С того самого дня на реке… Вот и сейчас его неумолимо тянет на дно. Почему? Тогда было понятно, почему… Она… Может быть, она где-то рядом? Наконец-то пришла за своим старым знакомым… Отпусти. Отпусти! Ноги не находят опоры, дно ушло. Правая рука занята, не могу грести… Тяжесть такая… Не занята она ничем, просто прострелена. И дно в десятках метров от него… Воздух заканчивается. Уплыл ли этот? Стоит ли бороться с водой, чтобы подняться на поверхность и получить пулю в череп? Легкие разрываются от боли. Или это сердце? Вся грудная клетка зажата в огромные тиски… Это конец. Ну и пусть, ну и ладно. По крайней мере, все закончится. Вот только… Дэйзи! Что он наделал? Как он мог так поступить с ней… Он должен был быть рядом, а вместо этого… Ей, наверное, даже не позволят с ним попрощаться. Он надеялся, что не позволят. Он знал, как выглядят утопленники. Нет! Он не может так с ней поступить. От ужаса перед тем, что могло случиться, Харди выпустил уже ставший бесполезным воздух. Вода тянула вниз, но он вырывался, отчаянно пробиваясь к поверхности. Дэйзи. Дэйзи, Дэйзи, Дэйзи… – вертелось в голове. – Дэйзи! – выдохнул он, и вдохнул ледяной ночной воздух. Когда до него, наконец, дошло, что он дышит, Харди услышал шум мотора. О, нет. Только не это. Если Стайн еще здесь – все было напрасно. Глупые попытки Харди выжить только развлекали его убийцу… Несправедливо… Кашляя и продолжая отчаянно хвататься за воду одной рукой, он завертел головой в поисках лодки. По глазам ударил белый луч прожектора. Что..? – Харди! – услышал он. Или только показалось… – Вон он, Бен! Туда! Эй, ребята, готовьтесь спускаться… Луч отъехал в сторону. Едва держась, Харди прищурился на судно, которое было гораздо больше лодки Стайна. Первым, что увидели его глаза, оправившиеся от временной слепоты, было оранжевое пятно, взволнованно машущее руками. – Миллер… – шевельнул онемевшими губами Харди. В этот момент тугой узел в груди лопнул. Не узнав разряд, Харди вдохнул море вместо воздуха. В первую секунду оно приятно охладило саднящее горло. А потом… Он поплыл вниз. Но было уже все равно. В последний миг уходящего создания он почувствовал, как неведомая сила подхватила его и понесла вверх. Вверх, к холодному ночному воздуху. Вверх, к перегнувшемуся через борт оранжевому пятну.