Самоконтроль. Или самогипноз.

      Дальше долгое время всё было тихо. Точнее - я притих и поумерил свои постоянные вопросы, да и в целом старался поменьше отсвечивать. В сборе информации об окружающем перешёл большей частью на так называемый пассивный сбор информации - то есть внимательно следил за всем происходящим, стараясь не пропустить ничего потенциально важного, но сам старался не лезть. Во избежание.       Скажу честно - да, меня очень, вот просто в край напрягла произошедшая с той несчастной собакой ситуация. Тем более что помимо самого этого явления было два весьма странных момента, мигом заставивших меня перейти в состояние усиленной паранойи и недоверия к окружающим, особенно моему брату.       Первое - было очевидно, что такая ситуация для него привычна. Не было не то что страха - даже удивления. А ещё он явно был доволен произошедшим, что в сумме заставляло считать его хотя бы частично, но виновным в случившемся.       Второе - не менее странное, чем сама та ситуация. Тогда, когда всё случилось, улица не была безлюдна. Да, народу было очень мало, но одну прогуливающуюся старушку я точно запомнил. Она с соседней улицы, нередко здесь гуляет. И когда на следующий день я попробовал невзначай спросить её, что же вчера с этой собачкой на нашей улице случилось, мол, слышал чего-то, но сам не видел. Так вот. Она совершенно не вспомнила такую вопиющую несуразность, как оказавшаяся на дереве собака. При том что я помню, очень хорошо помню, что тогда она здесь была, всё видела, даже вроде ахнула или ещё что-то, увидев несчастную собаку, упавшую с ветки. Она просто не могла не запомнить такое выбивающееся из общего ряда событие. Но... ничего. Абсолютно. Причём либо она актриса, либо действительно не врала. Во всяком случае она выглядела весьма удивлённой моим вопросом.       От такой хрени, творящейся вокруг моя бедная паранойя завопила дурным голосом и заставила меня поумерить свой интерес в сборе информации обо всём.       Впрочем, некоторое время всё было действительно тихо. И, кстати, мне вот интересно, имеет ли случившаяся с несчастной собакой хрень иметь какое-то отношение к тем странностям, которые так не любит тётя?       Бред. Дикий бред. Но я уже, если честно, ни в чём не уверен.       Ещё я некоторое время доставал всех - то есть тётю с дядей - постоянными вопросами, сколько сейчас времени. Цель этого была весьма проста, и я её достиг - мне были отданы старые детские часы Дадли, у которых пошёл трещинами прозрачный пластик передней крышки, а ещё были отломаны нормальные крепления ремешка. В общем, ничего критического. Трещина мешали не особо сильно, заставить держаться на руке их было не так уж сложно, хоть и смотрелось убого. Но мне они были нужны не для красоты. Самое главное - они ходили и вполне нормально показывали время. А большего мне было и не надо.       Теперь я тешил себя смутной надеждой, что в следующий раз, когда случится какая-нибудь фигня вроде того случая с собакой, я хотя бы буду в курсе, на сколько времени выпал из реальности. Тем более, скорее всего, были и другие такие случаи, но не столь очевидные.       То есть, что бы ни случилось тогда, собака не могла, просто физически не могла оказаться на дереве за одно мгновение, как это выглядело для меня. А значит был некоторый промежуток времени, в котором происходила собственно транспортировка этой собаки туда тем или иным способом, который у меня напрочь отсутствовал в памяти. Теперь же я тешил себя надеждой, что хотя бы смогу отслеживать такие моменты, и даже определять примерную их длительность. Так что да. Теперь я большую часть времени ходил, уткнувшись в свои новые часы. Странно выглядит, скажете? Да пофиг, мне мои мозги дороже. Тем более, что на фоне всей творящейся вокруг фигни постоянное слежение за временем выглядит вполне невинно и безобидно.       А ещё, каюсь, я теперь в большей степени разделяю настороженное отношение тёти к моему брату. Чтобы там ни было, но моя память мне достаточно дорога, чтоб позволять всем желающим выкидывать из неё какие-либо моменты. И ещё, да. Мой братец совершенно точно не считал себя виноватым в произошедшем. Хотя того, что доволен случившимся даже и не думал скрывать.       Только почти через неделю я достаточно успокоился, чтобы попробовать поговорить о случившемся с самим Гарри. Я, конечно, подозреваю, что тётя может знать больше о происходящем, даже наверняка знает. Но, во-первых, то что она знает абсолютно не значит, что она будет этим знанием со мной делиться. Проверено на примере истории о наших вроде как родителях. А во-вторых, спроси я такое у тёти, это автоматически будет значить, что я подставлю моего брата под её гнев. Так как в понятие "странности" случившееся укладывается более чем.       В общем, я решил для начала попробовать поговорить с самим Гарри. В качеств подстраховки я не поленился накорябать мелом на полу моей комнаты, под кроватью, о том, что собираюсь пойти и завести с моим братом такой разговор. Ну это на случай, если я забуду сам факт своего желания поговорить. Что ещё? Ещё у меня на руке были часы. И я очень надеюсь, что они хоть немного обезопасят меня от внезапных провалов в памяти. Сам разговор решил провести у нас в саду, за кустами. Тем более, я помню, что где-то там недавно и скрылся мой братец.       Когда я уже выходил из дома, мне пришла в голову забавная мысль. Я ведь со своей паранойей вполне вписываюсь в эту семейку психов. Нда.       Ну да ладно, это всё потом. Сейчас мне предстояло невероятно сложное дело - пытаться вывести на чистую воду моего брата, при этом не подставившись самому.       -- Гарри! Привет.       Завидев меня, он заулыбался.       -- Привет, Джон. Я, если честно, боялся, что ты тоже стал меня избегать, после того случая, считая ненормальным.       О как! Сам понимает, что фигню творил, и даже понимает, что нормальные люди будут после такого держаться подальше. Вполне, кстати, их понимаю. Но. Во-первых, мне жизненно необходимо получить информацию, что, надеюсь, поможет мне хоть немного лучше начать разбираться в происходящем. И во-вторых, было бы крайне глупо после продемонстрированных возможностей ругаться с братом. Кто же его знает, что он ещё сможет натворить. В любом случае, предпочту оказаться среди тех, кого он считает друзьями, чем среди потенциальных врагов или просто тех, кого он такими сочтёт. Так как что может случиться с теми, кто ему чем-то не понравился, я уже, спасибо, очень наглядно увидел. На примере той несчастной собачки. И чего-то желания оказаться на её месте у меня нет. Совершенно.       -- Ничего. Только, Гарри... Я не очень понял. Что тогда такое произошло? Расскажешь? -- и присел на траву рядом с ним. Тётя, конечно, будет ругаться за испачканную одежду, но, во-первых, на фоне Дадли и моего брата - я просто образец чистоплотности и бережного отношения к вещам. А во-вторых, разговор, возможно, предстоит долгий, а я от долгого стояния достаточно быстро устаю. Ну и так, бонусом. Сидя намного проще не отрываясь смотреть на стрелки часов. Что даст мне не только контроль проходящего времени, но и частично защитит от наиболее распространённых методик гипноза, где задействуется взгляд человека.       -- Я не знаю... -- растерянно проговорил мой брат. И даже как-то сжался весь. -- Оно само, честно.       Вот даже как. Те самые упоминаемые тётей отговорки по поводу странностей, мол оно всё само. Ладно, попробуем пробиться.       -- Но что-то ты же ведь помнишь? Расскажи, пожалуйста. Мне очень интересно. -- я постарался сделать свой тон настолько мягким, насколько мог.       -- Я не знаю... Со мной время от времени происходят какие-нибудь странности. Тётя всегда ругается на это и говорит, что это потому, что я ненормальный. Но я не хотел, честно. Я ничего не делал. Оно каждый раз само происходит. Я это никак не могу контролировать.       Да уж. Ладно, хорошо, что хоть какой-то диалог сейчас всё-таки происходит. И на том спасибо.       -- Гарри, но тогда, когда та собака подбежала поиграть, а потом вдруг оказалась на дереве... Ты не выглядел ни удивлённым ни недовольным или испуганным случившемся. А ты не думал, что, раз уж ты это не можешь контролировать, в следующий раз на дереве можешь оказаться ты? Я вот, если честно, испугался. Я боюсь высоты. Да и, с моим-то здоровьем, меня падение с той ветки бы убило.       -- Я... Нет, такого не будет.       С чего бы такая уверенность?       -- Точно? Ты же ведь говорил, что оно всё само происходит, то есть ты не причём. Почему же тогда считаешь, что такого не случится? -- сдаётся мне, что-то темнит мой братец. Ой, темнит.       -- Ну, на самом деле никогда ничего плохого не происходило. Мне иногда кажется, что это просто где-то рядом летает мой ангел-хранитель и, если я вёл себя хорошо, исполняет мои желания. Я тогда стал каждый раз перед сном мечтать о том, как однажды придут мама с папой и заберут меня к себе. -- последнее прозвучало весьма мечтательно и вместе с тем грустно. Каюсь, мне даже стало слегка его жаль. Но, прогнав тяжёлым вздохом это не вовремя возникшее чувство, решил вернуться к разговору. Впрочем, я всё равно не смог не попробовать, пусть весьма криво и косо, но попробовать успокоить и обнадёжить этого ребёнка.       -- Ну, гляди. У тебя теперь уже есть брат, то есть я. Так, глядишь, через какое-то время и прочие родственники объявятся.       -- Хорошо бы.       Некоторое время после этого просто помолчали. Первым молчать, как ни странно, надоело моему брату.       -- Знаешь, Джон, ты странный.       -- В смысле? -- поверить только, он первый, первый человек, кто смог додуматься до такой простой вещи. И это при том, что я, каюсь, особо и не скрывал свои странности. Ну то есть чего-то совсем вопиющее может и старался не демонстрировать, но в остальном... да, видя пофигизм окружающих, частично забил.       -- Не знаю. Ты не обижайся, пожалуйста.       -- Да пофиг на обиды. Ты мне лучше расскажи, чего же во мне такого странного углядел. Мне, видишь ли, интересно. Ну и да, я всё ещё жду нормального рассказа о происходящих вокруг тебя странностях.       Мой брат лишь тяжело вздохнул.       -- Я сам не очень понимаю, что с тобой не так. Но ты как-то не так говоришь, да и сам... Бывает, посмотришь на тебя, и, я не знаю что, но что-то не так. -- чуть помолчав, он всё-таки решил продолжить. -- Тебя вообще, если честно, не всегда понятно. Что и о чём ты говоришь. Как-то так. Не знаю, как ещё сказать, извини.       О как. Нда. Причём прикол в том, что это как раз более правильная, боле адекватная реакция, чем то, что я видел в больнице. Можно, конечно, ещё Дурслей вспомнить... Но с ними сложнее. Дадли, несмотря ни на что, умом особым не блещет, как и хоть какой-нибудь внимательностью. Да и на то, что он мог бы заметить, ему помешает обратить внимание его эго, что крайне благоприятно воспринимает то, что я вроде как признаю его лидерство и т.д. и т.п. Старшие... С дядей мы видимся не так часто - как-никак работает человек. А тётя и сама хранит достаточно много и, похоже, куда более серьёзных тайн, связанный со мной и моим братом, чтобы обращать внимание на подобное. Или даже знает объяснение, а потому никак и не реагирует.       -- Вот как... Спасибо, Гарри. Я сам, если честно, просто уже привык, что на такие странности никто не обращает никакого внимания. Расскажешь теперь о своих странностях?       -- Если честно, особо нечего рассказывать. Вокруг меня иногда происходит что-нибудь такое, странное. Я не знаю почему. Могу точно сказать, что это не я, хотя тётя и уверена в обратном.       Хэх... Тот момент, когда я предпочёл бы согласиться с тётей. Кроме того, что её версия выглядит правдоподобнее, да и частично согласуется с моими собственными наблюдениями. Так вот, помимо этого не стоит забывать, что тётя явно знает о нас с братом что-то, что, подозреваю, мы сами о себе не знаем.       -- Но ты же ведь только что говорил, что это что-то всегда бывает в ответ на твои желания. То есть является в некоторой мере их исполнением.       -- Ну... не знаю. Наверное, можно и так сказать. Тогда, с собакой, когда она бросилась на меня, я, если честно, очень сильно испугался. И мне подумалось, что было бы здорово, если бы вместо этого эта собака оказалась бы на дереве, как та кошка, за которой она и гналась. Ну а потом... ты и сам видел.       -- Гарри... То есть ты хочешь сказать, что что бы это ни было, оно реагирует на твои случайные мысли, тем более те, что возникают под влиянием сильных эмоций?       -- Не знаю... Наверное, да. Я так подумал... Каждый раз перед тем, как происходило что-нибудь ненормальное, я либо сильно пугался, либо злился, либо мне что-нибудь очень сильно не нравилось... Получается, да.       -- Гарри... Скажи, а если, например, на тебя сильно накричит тётя или дядя, за что-нибудь, что ты посчитаешь несправедливым... Так ведь может быть?       Он кивнул.       -- Так вот. Представь, что ты, разозлившись, разобидевшись, и вообще под влиянием таких эмоций, подумаешь, что хорошо бы было, если бы их не было. Что тогда? Если ты говоришь, что твои странности - это просто исполнение твоих мыслей и желаний, что возникают под действием эмоций?       -- Я такого никогда не подумаю. -- еле проговорил побледневший брат. И даже замотал головой то ли в знак подтверждения, то ли с целью отогнать представленные его воображением картины.       -- Ты уверен?       -- Д-да. -- и хотя он даже кивнул в знак подтверждения, по всему его виду было понятно, что не настолько он и уверен в своём ответе. И надо сказать, меня эта его неуверенность не радует, от слова совсем.       -- Хорошо, пусть так. Но представь. Ты идёшь по улице, вечером. К тебе откуда-то выскакивает страшно выглядящий человек. Ты пугаешься. О чём ты подумаешь? И что с этим человеком случится? А ведь он, возможно, просто заблудился и к тебе подходил с целью узнать дорогу куда-то, не желая никакого зла.       -- Ну, если человек хороший, я ничего такого не подумаю. Ну, если он и правда не желал зла... -- в этом ответе уверенности чувствовалось ещё меньше. Что с одной стороны радует - не такой уж и пустоголовый мой брат, где-то как-то понимает, что ошибаться будет. И неоднократно.       -- За что же тогда досталось той собаке, что подбежала поиграть?       -- Она хотела меня укусить! Она напала. И это было очень страшно...       -- Гарри... Если бы она хотела укусить, давно бы уже укусила, и ей для этого не понадобилось бы столько раз подскакивать к тебе, делая вид, что собирается укусить. Сразу бы и укусила. Она же тогда всего лишь играла. И приглашала тебя поиграть с ней. Ты же ей на это так ответил...       -- Мне было страшно. -- всё не хотел униматься братец. Ну нет уж. Я тебя доведу-таки до понимания, что ты был не прав.       -- Эх, Гарри... А в хэллоуин что, тоже будешь всех подряд отправлять на деревья? Всех, кто смог быть достаточно убедительно страшными? Или скажешь, что там они тоже сами виноваты?       -- Я не люблю хэллоуин. -- на этот раз это звучало, не более, чем как малоразборчивое бурчание.       -- И всё же?       -- Да не знаю я! Не знаю! -- взорвался братец, которого я в конец достал. -- Доволен?! Не знаю! И как и почему оно работает я тоже не знаю! Но я уверен, что того, о чём ты говоришь, никогда не случится! Нет, я не знаю почему!       И поспешил убежать. Нда. От меня-то убежать легче лёгкого. Я и захотел бы догнать - не смог. Нда. Вот и поговорили, называется...