Верный способ "отшить" жениха или Фонарику на Земле слова не давали.

Далее всё происходило, как во сне… И Любимов таких кошмаров не видел со времён защиты курсовых по сопромату* и любимейшей ТММ*, что в переводе на «русский студенческий» означало, кто вдруг не знал, «Ты Моя Могила». Ваню держали четверо: двое молодцов из охраны генерала, сам генерал и неравнодушный к нехило завернувшемуся виражу событий вертолётчик. Не пускали его, короче, к жениху, от греха подальше! А подполковник рвался-таки к четырёхрукому «офонаревшему» гуманоиду, моля мужиков отвернуться и покурить минут десять. Генерал жарко шипел Ване в ухо о каком-то благоразумии, но слова до охваченного яростью Избранного уже попросту не доходили. Всё просто разваливалось на куски!  — Савельич! Батя! Как же?! Любимов послал всех на три весёлых буквы и пока ещё честной задницей сел на траву-мураву, повесив голову и положив мощные руки на сильные колени. Очень жалел Ваня, что и не пожил совсем: как-то сумбурно расстался с последней зазнобой, дерево не посадил, дом под Новороссийском не достроил, сына не родил (хотяяяяя?) и не покрестился. А теперь уже вряд ли и допустят к святому обряду. Со стороны пришельца на лицо, в смысле, на шлем, было полнейшее перевозбуждение. Принц томился в ожидании, и грёбаный фонарик в полной боевой готовности тянулся к Любимову. Голова на длинной сильной шее жениха покачивалась, а щупальца на плечах выплетали какие-то замысловатые кренделя. «Чтоб тебя за ноги и головою об асфальт! И так раз десять!» — Иван с ненавистью зыркнул на пришельца. Девушки почти расслабились и теперь активно приводили в чувство полковника Белокаменного. Только знойная Малисс негодовала на диком смешанном говоре русского с африканским.  — Это как понималь?! Я ничего не понималь! Я его хотель! А он ко мне совсем и не подошёль! Хах! «Агент Кей» с мопсом стояли метрах в трёх уже в реальных сомнениях:  — Вы считаете, коллега, подполковник справится с поставленной задачей класса А? Мопс тяжко вздохнул и опустил морду.  — В любом случае, — как-то скорбно продолжал «агент Кей», — мы должны проинформировать контактёра о последствиях его отказа или нетактичного поведения. И мужик, и псина немедленно подошли к дезорганизованному вдвэшнику:  — Подполковник Любимов, вам необходимо меня выслушать! — «агент Кей» явно на сильных антидепрессантах сидел, потому что от взгляда Ивана сейчас можно было прикуривать.  — Ответьте мне на один вопрос! — угрюмо прорычал Избранный. — Этот «офонаревший» разве не видит, что я — мужик?!  — Я думаю, его это интересует меньше всего. Но это и прискорбно, ибо жители нашей планеты, одни из немногих обитателей Вселенной, кто подходит астерианцам по химии организма и видовому кариотипу. Любимов, у которого ниже пятёрки по биологии отродясь оценок не было, недобро оскалился:  — А что ж он тогда так зашибенно выглядит, если мы практически одного вида?  — Другие условия жизни, питание и…  — Можете не продолжать! — Ваня потёр гладко бритый подбородок. Угораздило же его сегодня так выпендриться?! Заявился бы на прибытие этого озабоченного гуманоида сразу после тренировочной полосы и недельных учений: грязный, небритый, пропахший до самых костей терпким острым потом. Так нет же! Каким-то хреном, в ванной отмокал почти час, скоблил трёхдневную щетину и сдабривал большое, сильное тело дезодорантами. Любимов прищурился и задал самый интересующий его на данный момент вопрос:  — Что будет, если я двину этого козла по фонарику? «Агент Кей» подобрался и тронул коммуникатор, видимо, убавляя звук:  — Его высочество ***, — дикая какофония звуков от долбанного полиглота опять ошарашила подполковника, — очень интересуется, когда он сможет пообщаться с Избранным. А насчёт физического насилия… На принце экзокостюм, и нам неизвестно, какую форму тела и расположение внутренних органов имеет астерианец. Фонарик — это наиглавнейший орган чувственного восприятия. Ожидаемый вами эффект «дать по яйцам» может достигнуть совершенно разрушительного масштаба. Я бы рекомендовал вам не рисковать, подполковник. Около внешнего атмосферного слоя Земли дрейфует боевой имперский флагман Астерии, и ХЗ, что будет, если от наследника на него придёт негативный сигнал. Астерия нами мало изучена, так как планета достаточно удалена, и на обмен данными не идёт… По темнеющим глазам подполковника было ясно, что планируемый им теракт нуждается в пересмотре согласно изменившимся приоритетам.  — Мудрец, слушай, как мне к тебе обращаться, чтоб не обидеть? — устало проворчал Любимов, пресыщенный событиями сегодняшнего дня «под самое горлышко».  — Специальный агент по…  — Мужик, пожалуйста, не зли меня! — простонал подполковник.  — Тогда Андрей. Зараза-мопс чихнул или ухмыльнулся?  — А Шарик разумный? — продолжал Иван.  — Более чем! Почему Шарик?  — Тогда скажите мне, шарящие господа спецагенты, если вы ни хрена не знаете об этих астерианцах, почему вы решили, что он просто в моём лице не захотел сожрать инопланетный деликатес? — процедил подполковник, кусая костяшки пальцев.  — Исключено, Иван! Тип и состав питания был оговорен изначально. Астерианцы употребляют высокобелковые коктейли с повышенным содержанием…  — Да нууу, правда, что ли?! — Любимов раскачался и встал. — Ну, если не жрать, то какого органа мужик будет делать с мужиком? «Козла» забивать, хоккей смотреть и пиво пить или… этот «офонаревший» надеется с моей стороны на высокобелковые коктейли?! Вы ему мягко намекните на мою… мммм… потенциальную непитательность и нерепродуктивность!  — Иван, почему вы не пошли в науку?  — В армии недобор был! — рявкнул Любимов. — Вы же не думаете, что я покорно и безнаказанно позволю ему с собой «проконтактировать» и дам живым уйти? Перед глазами подполковника опять всё застилается алым маревом.  — Уйти? Исключено. Вас выбрали в супруги, Иван! — невозмутимо выдаёт агент, который, судя по всему, имеет девять жизней, как у кота, и живёт только первую.  — Бессмертный, что ли? — Любимов сжимает кулаки. — Я, что, бацилы** кусок, чтобы меня выбирать?!  — Повторяю, тип и состав питания…  — А ты сам, блять, с какой планеты, Андрей?! В инструктаж вмешивается генерал, он берёт Ваню за локоть, и, в этот момент, пришелец делает молниеносный рывок вперёд, после чего Любимов оказывается в четвероруком захвате жениха. Рёбра бравого офицера трещат не по-детски, руки намертво прижаты к тулову, ноги позорно болтаются над землёй.  — Поставь, сука, на место, где взял! Но на Ваню смотрит тонированный глазок шлема, а снизу бедро интимно поглаживает фонарик-изврат.  — Убрррал фонарь!!! — бессильно тоскливый рык подполковника уносится к низким ватным облакам и явно Господа Бога не достигает. Щупальце касается коротко остриженных волос, очерчивает силуэт лица, словно слепой скульптор слепок снимает. Вот уже мягкий, слава Богу, не влажный, кончик тентакли касается любимовских губ. «Ёбушки-воробушки! Вот так в обнимку нас и похоронят!» — мелькнула в голове Вани шальная мысля, а левая нога совершенно неконтролируемо и резко ударила… Агент Андрей, догоняя момент, выдаёт немыслимую по своей колоритности звуковую руладу, а второе щупальце принца легко ловит подполковничью каменную коленку в опасной близости от кайфующего фонарика. Мопс из непроизвольной стойки «служить» с облегчением плюхается на зад, выдыхает. Спасённый орган жениха, похоже, даже не понял, что ему помогли избежать состояния «всмятку». Астерианец издаёт тихий вскрик. Любимов замирает. Вот сейчас как стрельнёт из окошечка лазерным лучом, и хана, ребята, президентским смотрам сорок пятого отдельного воздушно-десантного полка спецназа в августе!  — Его высочеству нравится энергичность и темперамент Избранного! — переводит Андрей очередную словесную истерику пришельца.  — Мужик, ты — верующий?! Отдай мне, Христа ради, коммуникатор! — воет Иван, начиная яростно трепыхаться. — У него фонарик бракованный! Он вектор неправильный показывает! Он мне и этому чудиле всю жизнь испортит! Но агент опять что-то настоятельно курлыкает принцу, и Ваню возвращают на планету. Любимов бросается на генерала:  — Савельич! Не доводите до греха! Я ж из последних сил держусь! Я же взрослый человек, а не пацан безвольный! За мной столько ребят, и капитаны мои… Чё я им скажу?! Что батя рухнул с дуба и замуж выходит? Генерал едва не пускает скупую мужскую слезу и представить себя на месте офигевшего мужика даже не пытается. Любимов тем временем усилием богатырской воли прекращает никому не интересный базар. Помоги, что называется, себе сам! На тайной стратегической полке номер 13 в голове Ивана лежат самые ценные и отчаянные мысли, их он сейчас и перебирает. Астерианец в то же время настойчиво требует коммуникации со своим ненаглядным, а Любимова от этих воркотни и клокотания уже потряхивает. Наконец, Андрей передаёт заветную приспособу подполковнику. Иван быстро надевает устройство, и тут же в мозг его ввинчивается что-то похожее на звуки поиска нужной радиоволны. И вдруг из этого рокочущего и потрескивающего океана в эфир прорывается:  — И’ван. И’ван! — почему-то с ударением на первую гласную. Ну, везде извращенец!  — Приём! — выжимает из себя Любимов. — Так как, гришь, вас с фонариком зовут?  — ***…крлу***…дзасшш***…аф’фоня, — до Вани доходят лишь кусочки убойного инопланетного имени принца. Воспалённый мозг русского офицера от такой атаки едва не перегорает.  — Стоп! Значит так, для дальнейшего облегчения общения, принц, будешь Афоней! — рычит подполковник. — Тем более это где-то рядом с «офонаревшим». Всё ясно?  — Аф’фоня? — переспрашивает голос из экзокостюма. — Контакт? Голубые Ванины глаза недобро сужаются:  — А не быстро ли запрягаешь чужие сани, жених? Заладил, как дурной попугай в Саратове! Я не знаю, как у вас, а в России так вопрос не решается. Избранницу…ка, меня короче, заслужить надо. Покорить достоинствами, завалить личными показателями и рекордами. Полосу препятствий повышенной сложности пройдёшь, прыгнешь с парашютом, отбарабанишь дежурство на кухне, а там поглядим, из чего сделан твой фонарик! И если уж пропадать диверсанту, то… Я свадьбу хочу! Настоящую, человеческую! С мальчишником! Чё молчишь? Потом погуглишь! Тут до Любимова дошло, что астерианец его уже действительно понимает, и слушает предельно внимательно, жадно ловя каждое слово.  — И тогда… контакт? — нежно журчит этот изврат, а в тоне практически утверждение.  — И тогда посмотрим! — Иван скрипит зубами. Поговорили, слава тебе Господи! Любимов поворачивается к мужчинам:  — Ну что, сваты хреновы, слышали всё? Конвоируйте «Громокряк» с Афоней в наш летний тренировочный лагерь в ***. Немая сцена длится минуты три. Андрей многозначительно переглядывается с мопсом:  — Боюсь, нам всё-таки придётся подготовиться к крупномасштабной операции «Зонт» по спасению Земли, коллега.  — Думаете, пальнут? — осклабился пёс.  — Да практически уверен!  — Но его высочество не против этой процедуры! — мопс переступает с лапы на лапу и видит безумный взгляд только что вернувшегося из обморока Белокаменного, направленный на него. Полковник сморгнул и снова добровольно ушёл в астрал. Иван, напротив, воодушевлённо, размашисто красиво и нервно ходил по полю и орал по мобильнику доверенному лицу неотлагательные распоряжения. Две трети состава подразделения официально распускалось в увольнение на три дня. Оставить было велено самое «золото» во главе с шестью капитанами и встречать Любимова с секретным гостем в полной боевой и моральной готовности. Аминь! Кстати, наблюдателем-консультантом от секретной организации отправился мопс. Ему Андрейка в «камень-ножницы-бумага» продул. Любимов полдороги соображал, как псине удалось показать ножницы?!