Верный способ "отшить" жениха или Фонарику на Земле слова не давали.

Голос у мопса «после вчерашнего» стал неузнаваем. Простывший в январе медведь рычал более мелодично, чем хрипел Теодор. Яр метнулся к собутыльнику, прижал пса к груди и цепко осмотрел столовую, пытаясь определить, смотрит ли кто-нибудь из ребят в их сторону. Но бойцы грустили, повесив носы. Волков встретился только с одним офигевшим взглядом. Валера Зотов сморгнул и открыл было рот, как вдруг в тишине столовой прогремел Батин голосина: — Ну и кого хороним? Честь боевую или тётку родную? Ну поставил Афанасий новый рекорд! Молодец! А вы не забыли, что на мужике было? За всем этим массовым расстройством никто из вас и не заметил, что Зотов улучшил собственный зачётный результат на три секунды! — Товарищ подполковник, Батя, простите, не угнался, — начал было своё горькое оправдание Валерий, но тяжёлая рука упала на молодое крепкое плечо. — Всё достойно, боец! Свой полк ты не посрамил! Скорость не сбавил, духом не упал, пыль за гостем глотая! Обида и досада — вещи проходящие! Впереди прыжки с парашютом и спарринги по рукопашному бою. Будем дальше Афонин костюм трепать на предмет слабых мест! Зотов даже покраснел от такой простой отеческой похвалы, а Батина рука настоятельно молодецкое плечо помяла. — Товарищ подполковник, мне это… показалось, что пёс заговорил! — вдруг полушёпотом произносит парень, и на носу его проступают смущённые тёмные веснушки. — Показалось тебе, Валера! Показааалось, понял? Устал ты сильно! — голубые глаза Ивана лучатся спокойствием и уверенностью. — По такой жаре за спринтером носиться, так и кот начнёт Пушкина наизусть читать! — «У Лукоморья», что ли? — Валер, кушай, а? — Любимов уже размашистым шагом направляется к сжавшемуся мопсу. — Ты, что же это, агент ТеоШарик, так бессовестно палишь контору?! — в кулак прорычал Иван. — Или хочешь для «протрезвления организма» десять кругов по территории отработать? Мопс попытался виновато оскалиться, но рожа вышла отвратная и беспечная. Яр от стыда опустил глаза в пёсью холку. Пили же, сука, вместе! В это время в столовую вошёл рекордсмен. Пацаны вдруг повскакивали со своих мест, начали бурно поздравлять Афоню, хлопая его по спине и плечам, жать ему все четыре хватательные конечности. Астерианец ошалело мотал головой, не понимая природы восторга, и несколько раз оглянулся на Ивана. Тот лишь благодушно кивнул и улыбнулся. После обеда «золотую роту» погнали в учебные классы. А Афоня с подполковником… собрались на романтическую прогулку, причём первый её таковой и считал, а второй опасливо оглядывался, ища по деревьям и кустам Яра со снайперской винтовкой или кирпичом. Через задние стратегические ворота части Любимов и астерианец вышли в лесок. Надо сказать, что так «сходило в сочи»* одна треть личного состава части, пока Любимов не пригрозил, что насыплет каждому «сачку» тройную дозу брома в борщ. Путешествия к интимным приключениям закончились. И вот сейчас через роковые «ворота в рай» вышел Иван с таким видом, будто его вели на расстрел за правое дело. Афоня топал рядом, однако, особенно не вторгаясь в личное пространство Любимова. И всё было бы терпимо… Если бы не но… Вы когда гуляли (обращаюсь, естественно, к мужикам) с девушкой, она вас обнимала за пояс? А пальчик нежно и осторожно в петельку для ремня толкала, чтобы зацепиться получше? Так вот, чёртова полутораметровая вражеская тентакля как раз этим самым и занималась, пытаясь всунуться юрким кончиком в шлёвку, да судя по напору не в одну. По спине Ивана вот-вот обещал побежать холодный пот, как вдруг под ноги им выкатился мопс, изображая вполне обычного друга человека. Второй раз за всё знакомство Любимов отнёсся к псу по-доброму. Но… Щупальце, как по закону жанра, стыдливо не отдёрнулось, ибо совесть свою принц сегодня опять забыл в модуле. — Шарик, ты чего тут? — негромко спросил Иван, радуясь, что обстановка разряжена. — Рядом с вами замечены перемещающиеся биологические объекты. Рисковать не имеем права! — Белки-камикадзе? Или кроты-подрывники? — На принца даже птица не должна нагадить! — невозмутимо гавкнул мопс. — Змеи опять же! — Шарик, не загоняй! На нём же экзокостюм! — Любимов отмахнулся. Астерианцу в компании «третьего лишнего» провести драгоценное, потом заработанное свидание тоже не улыбалось. Кончик тентакли в шлёвке напрягся, превратившись по ощущениям в сучок. Иван бросил на жениха не один косой взгляд. Так они и шли по небольшой просёлочной дороге к заброшенному старому парку. А природа буйствовала вокруг пятьюдесятью оттенками зелёного и обступала, окутывая медвяно-пряным, знойным запахом лета! Такой воздух вдыхаешь и с наслаждением, и с трудом, потому что он густой и вкусный, сладкий, как патока. Гулять и радоваться бы, ан нет! Никогда беззаботно щебечущие вокруг счастливые пичуги не раздражали подполковника так сильно. В горле Вани комом засела тоска. Мопс деловито шнырял по кустам, из которых, заполошно лая, выгонял мелких птах и бабочек. В общем, вёл себя, как последняя собака. Наконец, Афоня психанул. Он издал резкий, совершенно не музыкальный вопль, явно адресовывая своё недовольство Теодору. Пёс от неожиданности подпрыгнул на месте: — Это невозможно, ваше высочество! Я сопровождающее лицо и несу за вас полную ответственность! Мы за пределами части! Была ориентировка! Я при исполнении! — нервно произнёс агент и задрал маленький чёрный нос-пуговку. — А пистолет ты прячешь в заднем кармане лапы, телохранитель? — едко поинтересовался Иван. — Как ты собираешься помочь астерианскому гостю, если сейчас на него будет совершено нападение? Покусаешь? — Теодор, вы собака или свинья? Оставьте нас с И’ваном! У нас уединение! — раздражённо разорялся астерианский принц. — Шарик, место! Уединение в топку! Хочешь, я тебе палочку побросаю? — Любимов, бросьте лучше ваш «плоский» солдатский юмор! — Теодор, я требую немедленного уединения с моим избранником! — Господа, вы определитесь уже, мне «тут» или «там»? — Тамбовский волк тебе господин, товарищ! Выслеживай над принцем голубей-террористов! Препираясь и обмениваясь колкими фразами, колоритная троица вырулила к берегу реки. Тут у Афони окончательно лопнуло терпение. Издав зловещий клёкот, он тентаклей подцепил мопса с земли и явно собрался метнуть его, как ядро. Теодор оскалился: — Вы нарушаете пункт 4546 утверждённых Межпланетных Гостевых Правил, согласно которому… — Афоня, верни героя Земле! — вдруг устало и строго приказал подполковник и положил руку на длинное предплечье астерианца. — Пёс с ним: пусть наблюдает! — Я был уверен, что ты, И’ван, раздражён поведением агента Теодора не меньше меня! — курлыкнул "жених". — Хорошо, я не стану применять насильственных мер. Опять ощутив под лапами устойчивую поверхность, мопс отбежал на безопасное расстояние и сел на травку. «Переобщалось высочество со спецназом ВДВ! Манеры теряет не по дням, а по часам!» — пёс досадливо огрызнулся на пролетающую мимо его носа пчелу. В переговорном устройстве зазвучал набирающий высоту звукоряд. Теодор быстро примчал к Любимову: — Немедленно отключите коммуникатор! Его высочество вызывают с имперского флагмана. Это зона личного общения. Астерианец «ушёл в астрал», выводя неистовые по обертонам, октавам и частотам рулады. — Не приведи Господь с ним поругаться! Барабанные перепонки нахрен полопаются! — пробурчал Иван, — И это… Спасибо тебе, собак! Ты же ради меня ушами рискуешь! С чего это вдруг? — Пить мне надо меньше! Подвела искренняя любовь к самодельным спиртным напиткам. Вчера перебрал с капитанами и яйц… ну, в смысле, убедительно поклялся, что не позволю принцу распускать в вашу сторону щупальца. Что вы ему такое посулили, если он меня чуть в полёт не отправил? — Так…тильный ручной контакт с фонариком! — по лицу Вани пробежала болезненная судорога. — Я и не обещал ничего, это была его настоятельная высочайшая просьба. — И к чему тогда этот траур? — Теодор цапнул себя за коленце задней лапы, выгрызая несуществующую блоху. — К чему?! Махровому офицеру спецназа предлагают погладить чей-то самцовый орган, а ты?! — Вы серьёзно считаете, что «фонарик» — это половой член принца? — мопс оскалился. — Месторасположение, конечно, провокационно-неправильное, форма и размеры тоже вызывают замешательство, но считаю своим долгом вас успокоить, подполковник, сказав, что это не что иное, как сердце… Главнейший орган чувств у астерианца мужского пола. Любимов поймал отвалившуюся челюсть у самой травки. — То есть, по сути, этот венценосный, романтичный в доску астерианец предложил положить своё сердце вам на ладонь! — мопс иронично осклабился. — Хрен редьки не слаще, Теодор! Не забыл, что я мужик? Да мне любой его орган без надобности! Хоть сердце, хоть почка! Хоть на ладони, хоть подмышкой! Как мне ему это объяснить?! — Его высочество как-то странно на вас зациклилось, подполковник. Я рад бы оказать услугу или консультацию, но чувства астерианца для меня самого большое изумление. Причина визита высокого гостя на Землю была чётко обозначена: избрание невесты для принца. Обязательные условия оговорены и с нашей стороны соблюдены под «галочку» каждого пункта. Конфиденциальность. Место высадки. Всё! В этот момент подошёл Афоня и указал длинным пальцем на коммуникатор Любимова. Подполковник нехотя его включил: — Мне настоятельно рекомендуют прекратить пребывание на земле, И’ван. — Ну так давай помогу чемоданы собрать! — криво усмехнулся Ваня. — Меня удерживаешь лишь ты… — Слушай, Афоня, ты где таких слов понабрался?! Смотри! — Любимов резко разворачивает принца шлемом к реке. — Смотришь? Красота какая! Птички поют, всё кругом солнцу радуется! И всё это я показываю не девушке нежной, а инопланетному мужику под два с половиной метра ростом, который недавно побил мировой рекорд по прохождению… Аааа, кому я это объясняю?! — И’ван, это необъяснимо! Мои чувства до тебя не доходят, — Любимов ожидал хоть какие-то истеричные нотки в трелях Афони, но астерианец был на зависть спокоен. «А ведь такому громиле с его силой ничего не стоит меня сейчас щупальцами скрутить, мопса выкинуть в речку, а с невестой, то бишь со мной на плече рвануть на свой имперский флагман. Почему же астерианец не действует решительно? Выходит, я тоже чего-то недопонимаю?» Тем временем, в ладонь задумавшегося подполковника осторожно ткнулось что-то тёплое и упругое. — Твою ж мать! — прохрипел Любимов, не в силах опустить глаза, чтобы подтвердить свою догадку. — Отставить свидание! — раздался громогласный женский голос и из ближайших кустов выломалась эта «мечта поэта» в широкополой шляпе и платье с очень глубоким декольте. Любая другая грудь смотрелась бы не так выгодно, как бюст бывшего партийного работника Екатерины Петровны. — Писец подкрался незаметно! — простонал мопс, по-пластунски отползая в лесок. — Она! Этот пляжный партийный мега кошмар с безупречным комсомольским прошлым! — Мама! — выдохнул Любимов. — Согласен! К чёртовой матери такую работу! — гавкнул пёс из укрытия. — Не, Шарик, ты не понял: глобальное вторжение всего астерианского военного флота ничто по сравнению с гневом этой женщины! — Иван и Афоня, как-то не договариваясь, встали по стойке «смирно». Видимо, благоразумно сработал инстинкт самосохранения. — Ну почему же мама обо всём узнаёт последней, сынок? — с великолепным актёрским надрывом в голосе произнесла женщина и прослезилась в платочек, который вынула из декольте. — Дождалась! Мопс сморгнул, помянул-таки Господа всуе, и зажевал каким-то горьким листиком. — Ваня, а ты, оказывается, «везунчик» по жизни! — скорбно прошептал пёс. — Хочется обнять и заплакать! Екатерина Петровна между тем обошла вокруг Монумента воинской славе в неподражаемом исполнении Любимова и астерианца. — Высокая девочка! Ну, это ничего! Вон у деда облепиха вверх попёрла и черешня. Будет, кому собирать. Опять же белить удобно! — Мамааа, чего белить?! И это не девочка! Женщина поджала губы: — А чего ты хотел, дотянув со свадьбой до сорока шести лет? Пусть не девочка! А детки у неё есть? — Нет! — со стоном взревел Ваня. — Мама, протри глаза! — Не ори на мать! — Екатерина Петровна сверкнула на сына голубым снайперским глазом. — Ничего совместные будут! — Совместным, мать, у нас с ним будет только одно, если этот бред не прекратится! — Иван поднял глаза на Афоню. — Оградка. — Какая? — Чугунная. На кладбище! Мама, это не женщина, это мужик! Но главное, что меня сейчас волнует, почему ТЫ здесь? — У моего сына появился мужик, а он спрашивает: почему мама здесь? — Екатерина Петровна трагически заломила руки. — Нет, я, конечно, подозревала, что что-то не так. Тебе уже сорок шесть, а ты даже не знаешь, где в нашем городе загс и роддом находятся. Любимов повёл кувалдистым подбородком. Кто?! Яр? Тама? Изощрённая кара уже искала провинившегося. Мама замерла в образе, МХАТ потерял-таки свою приму. Сзади в спину Вани ткнулся кончик тентакли. — И’ван, может ты нас всё-таки представишь? — Уверен? — хмуро рыкнул Любимов. — Это стихийное бедствие, пережившее трёх мужей, между прочим, может стать твоей тёщей. Мопс подавился в кустах и выбрался, стряхивая со шкуры мелкий сор. — Афоня, это Екатерина Петровна Любимова, моя мама. Мама, это Афанасий, моё персональное наказание. — Ну вот, хоть что-то, сынок! — женщина чуть прищурилась. — А он крещёный? Больше не желая слышать никого и ничего, Ваня огромными шагами понёсся обратно в часть. Рядом плечом к плечу держался озадаченный астерианец, пытающийся выяснить, что за испытание «крещёный». Сзади, создавая ураган колыханием роскошного бюста, который периодически сносил с ног агента Теодора, торопилась товарищ Любимова. Влетев через ворота на территорию тренировочного лагеря части, Иван, приводя в недоумение личный состав, начал искать Волкова и Алиева, невнятно рыча проклятия. Обоих, морально готовых к выносу капитанов, он нашёл в комнате отдыха, подшивающих чистые подворотнички. Увидев почерневшего от ярости Ивана, Тама произнёс: — Похожэ, тотя Катя уже здэсь. — Тамир, Яр, какого чёрта, вы, сволочи, выписали сюда эту женщину?! — Любимов рванул к кулеру и начал пить стакан за стаканом. Вошёл Афоня, уже неплохо ориентирующийся на территории части: — И’ван, она шла за мной, не отставая! — жалобно курлыкнул астерианец. Конечно, что мог сделать неподготовленный принц против русской матери, радеющей за счастье единственного сына? Екатерина Петровна вломилась в комнату, оттесняя Афоню, и встала в позу «руки в боки». Из-под шляпы растрепались длинные волосы, а сам головной убор лишился нескольких соломенных цветочков. — Сыыыын? Ты так не рад видеть маму? — строго спросила женщина. — Мам, это уже неактуальный вопрос! — продышавшись, хрипло ответил подполковник, которого посетил-таки один из вечных вопросов человечества: почему люди не летают, как птицы? Екатерина Петровна села на предложенный Тамой стул, вынула из декольте веер и начала яростно им махать. Мопс, проскользнувший под ногами бывшей комсомолки, юркнул под столик, блестя оттуда чёрными большими глазами. Ярослав переглянулся с Тамиром: — Тёть Кать, а вас что, партийным вертолётом доставили? Мы думали, у нас будет время найти политическое убежище! — Нет, Ярушка, я в Анапе отдыхаю по путёвке, вот быстро и обернулась. — А теперь также быстро обернись к дяде Лёше! — процедил Ваня. — Мать, мне сколько лет ваще? — Без четырёх лет будущий пенсионер! — с вызовом парировала Екатерина Петровна. — А ума так и нет! А твоё генеральское начальство процедуру бракосочетания уже согласовало? Или как всегда, в кусты? Иван сел и мрачным острым взглядом начал снимать стружку с капитанов. Теодор благоразумно молчал. Афоня решился заворковать первым. В коммуникаторе Любимова щёлкнуло, и полилась осторожная трель: — Почему твоя мама расстроена? Почему расстроен ты сам, И’ван? — А у нас немодно сыновей замуж отдавать, знаешь ли. Иван взял протянутый Тамиром планшет с планом учебных прыжков на завтра. — Мэдосмотр послэ завтрака, кэп. — Не думай, Тама, что я всё так быстро забыл! Вечером побоксируем! — Любимов сделал две правки и подписал приказ. Завтра его огласят на разводе. Ярослав легонько толкнул мопса носком берца, Теодор прижался к ноге Алиева: — Нэ бойся, животын, прорвёмся! Маме Кате тут ночэвать нэ положено! Поэтому скоро уедэт. Просто И’ван нэ брал мобильный, а я врать маме не могу. Даже нэ родной. Может так кэп быстрее своего принца испугает! — Какого принца? — слух у Екатерины Петровны был, как у кошки. — Тама, молчи уже! — прорычал Любимов. — Мама, тебе пора! Дядя Лёша в пансионате не хватится? — А я тебе не сказала? Мы с этим скупердяем разводимся! — гордо подняла подбородок женщина. — Так объясни-ка родной матери, с каких это пор сын партийного работника водит знакомства с представителем класса буржуазного общества? Мне стыдно за то, что я самолично принимала тебя в пионеры! — Мама, он не с этой планеты! — взвыл подполковник спецназа, готовый уже тихо провалиться сквозь землю. — А это не меняет дело! Ты думаешь, что так долго прослужив ТАМ, твоя мама не может отличить скафандр от спортивного костюма? И у меня, кстати, стопроцентное зрение, чтобы не заметить вторую пару рук! Если бы мопс так не боялся этой женщины, он бы выполз из-под стола и поцеловал ей руку.