Верный способ "отшить" жениха или Фонарику на Земле слова не давали.

Сразу после ужина и осмотра личного состава Любимов не досчитался своего второго раздражающего фактора. Странным образом, из района вылизываемой миски исчез мопс Теодор. Первым, вообще-то, его хватился Яр, который накануне недоперетёр с агентом пару крайне важных для здоровья вопросов. Тама, перехваченный Волковым в коридоре за расстановкой дневальных по постаментам*, произнёс в своей обычной загадочной манере: — Послэдний раз вокруг животына кружил Дядя Саша. А перспэктива попасть к нему на «душэвный» разговор радуэт не больше, чэм на прыём к маньяку-проктологу. Короче, у него ищи! Ярослав минут тридцать стоял у Любимова над душой, ибо одному направляться в логово к Залейкину было равносильно добровольному согласию на тестирование настоящей сыворотки правды. На подходах к учебному кабинету мужчин поразила подозрительная тишина. Яр прислушался, надеясь услышать хоть редкий собачий скулёж. Поэтому Любимов, оправдано не доверяя спокойной обстановке, ускорился и рванул на себя входную дверь, заботливо закрытую Залейкиным на хлипкий допотопный шпингалет. Запор крякнул, не выдержав Батиной силушки, и расстался с болтами. В мгновение ока на широкую грудь Любимова с кошачьей сноровкой сиганул мопс и отчаянно заблажил: — Хоспади! Я ж недавно только из обморока! Выведите, братцы, Христа ради, на воздух! Я закодируюсь, храпеть во сне перестану, писать сидя начну и в строго отведённых местах, кошку лысую поцелую, переведу «Войну и мир» на язык африканского племени масаи. Я… — в огромных чёрных пёсьих глазах стояло, толкаясь, по две крупных слезы. — Господа, у меня, к ебеням собачьим, простите за мой французский, два высших земных образования, знание десяти языков! Мне ж даже Познер не нашёлся, что в прямом эфире ответить! А тут?! Я ж, сука, за час с инфарктом миокарда, трепанацией черепа через задний проход и в полном памперсе! Иван схватил пса под передние лапы и отодрал от рубашки вместе с нагрудным карманом, за который Теодор вцепился зубами. Дяде Саше не хватало нежнейшей улыбки доктора Ганнибала Лектора, а глаза инструктора блестели так, словно Залейкин уверенно шёл на «Оскар», причём ещё даже не начиная снимать фильм. На его рабочем столе лежали три картофелины, пять грецких орехов, лайм и подушечка «Орбита», явно обозначающая мопса. Начдив Красной армии Василий Чапаев от такого ассортимента наглядных пособий от зависти бы усы себе объел: он-то планы наступлений только на картошке показывал. От выстроенной на столешнице стратегической комбинации объектов у Любимого засосало под ложечкой и закололо слева под рёбрами. Тут же перед глазами нарисовалась адская картина двухдневной давности… — Дядя Саша, не лез бы ты! — как-то глухо рыкнул Иван. — Куда? — капитан Залейкин прищурился. — Проблема, товарищ полковник, не только ваша! А Савельичу за халатность и невмешательство Катя ещё поездку в Магадан устроит. А Шарик ничего, крепкий орешек! Похвально! Мопс закатил глаза и разрыдался. — Генерал-то тут при чём? — Любимов машинально погладил заистерившую животину по голове, потом передал Теодора Ярославу. Почуяв знакомый запах местной анестезии, пёс встрепенулся и сморгнул. — Яр, давай, а? — А не сопьёшься? Я с тобой не буду, завтра ж прыжки! — процедил Волков. — Да просто унеси меня и схорони где-нибудь за плинтусом! — обречённо шепнул пёс. — Я теперь понимаю, почему КГБ боялись даже Немоифуканские плотоядные жуки. А ведь Он со мной просто поговорил. — А жуки твои тоже на Землю жениться прилетали? — Яяяярушка, бежим по-скоренькому, а то Дядя Саша вспомнит про… В это время капитан Залейкин широким жестом руки обвёл свой макет, предлагая Любимову убедиться в достоверности расположения действующих лиц и исполнителей. Модуль астерианца изображала пачка сигарет, а два «Аллигатора» — разломленный пополам огурец. Иван побледнел. — Товарищ Залейкин, давайте в тактические аркады завтра поиграем, а то у меня и так нарушен режим. — Завтра так завтра! Я пока сам докумекаю! — хитро улыбнулся Дядя Саша. Любимов и Яр с Теодором на руках вышли в коридор. — Бать, так что завтра? — коротко осведомился Волков, выминая холку прибалдевшему псу. — А ничего! Не будет его высочество с дубом сигать. Тупо не пройдёт медосмотр, а значит, нарушит мои правила и наточит лыжи обратно до хаты. Хотя мне уже почти показалось, что я смог ему объяснить… — Ага! — оскалился Волков. — Если б это чудило хоть попыталось частично додумкать до твоих слов, ты б ему… Закат не показывал! — Бога в твою душу мать?! Волков, ты где сидел?! — вскрикнул Любимов. — Нууу, — Яр поскрёб горло ногтями, — первую часть акта вашего «Марлезонского балета» я таки начал смотреть со всеми удобствами на ветке дерева, но когда принц разлёгся на твоих грудях сердце слушать… Бля, вторую часть я уже досматривал с земли и точил нож. Ты видел, кэп, как мопсы крестятся? Нет? А я видел, и теперь меня в этой жизни, по ходу, уже удивлять нечем! Ваня закрыл лицо рукой. Теодор снова умоляюще посмотрел на Яра. — Можете быть свободны, капитан Волков. Идите отдыхать! Надеюсь на ваше понимание и верность воинской присяге! — проворчал подполковник. — Астерианец после амуров ваших на модуле заперся и не выходит. А что если он… Каким-то образом придумает, как ему оформить меддопуск? — поинтересовался Волков. — И тебе счастливых кошмаров, друг мой! — Любимов покачал головой и пошёл в свою комнату. Знаете, как нынче уверенно диагностируют первую стадию шизофрении? Это когда взрослый мужик перед сном просит «Гугл» показать астерианские пейзажи на фоне кислотных дождей. «Гугл» терпеливо задумался, а потом вкрадчиво предложил протрезветь и попробовать повторить запрос. После того, как измученный подполковник окатил сотовый трёхэтажным матом и получил от «Гугла» бан на три дня, Любимов вырубился и спал до самого утра без малейшего намёка на сон. Наутро после зарядки, завтрака и «разбора полётов», всех разделили на шесть групп по десять человек с назначенным командиром экипажа; именно столько посадочных мест имелось в самолёте Ан-2. После все десантники выстроились на медосмотр. Для такого дела в помощь штатному санинструктору прибыло ещё два терапевта из города. Слава богу, в этот раз без медичек-истеричек, которые от «дедовских» портаков** приходили в неописуемый ужас. К концу мероприятия, когда девять групп уже получили допуск на прыжок и ушли переодеваться, появился Афоня, но не один. За принцем семенил мопс, а за псом важно вышагивал сгорбенный астерианец в экзокостюме немного другого дизайна, охраняемый совершенно перекаченным мужиком в камуфляже. Теодор объяснил Любимову, что это человек из Службы Безопасности Центра, а новоприбывший гуманоид — главный медик с Имперского флагмана Астерии. Инопланетный Айболит принёс документальное освидетельствование прекрасной физической формы принца ***…крлу***…дзасшш***…аф’фоня (непереводимая игра звуков) и его безупречного здоровья. Ошарашенные земные эскулапы, все, как один, посмотрели на Любимова, а подполковник прокусил губу и попросил проверить подлинность выписного эпикриза. Сделав вид, что поняли всю абракадабру неизвестных науке показателей трёх видов давления, густоты и кислотности крови и ХЗ ещё чего, медики выдали Афоне разрешение на прыжок. Принца включили в последнюю группу, где командиром экипажа изъявил желание быть сам Иван. Туда же, кроме прочих, вошли Яр, Тамир, Валера Зотов и мопс. Теодор сказал, что тоже имеет кое-какой опыт и хотел бы совершить прыжок с Тамой. Алиев посоветовал сделать это с Волковым, аргументируя тем, что Яр прыгает лучше всех в полку и мягко приземляется. Мопс согласился и отмахнул лапой: дескать, земля, прощай! И вскоре десятая группа бравых десантников-парашютистов, не считая собаки в специальном корсете на груди Волкова, уже ждала своей очереди испытать нервы на прочность. Специального костюма на Афоне, естественно, не было: парашютный ранец подгонялся инструкторами на огромном теле с трудом. Но в конечном итоге астерианец уже стоял «на выправку» и ждал Ваниной команды. Надо ли говорить, что подполковник тоже был в полной амуниции и смотрелся мегакруто? Афоня, наверное, не сводил с ненаглядного запотевшее от переизбытка чувств окошечко шлема, подумалось мопсу. На «Аннушку» поднимались в порядке обратном очередности покидания самолёта. Элита была спокойна и размерена в движениях, словно собралась не вниз прыгать, а гордо взмыть вверх. Афоня был посажен справа посередине, четвёртым по счёту для десантирования. Взлетели. Ребята, капитаны и мопс довольно скалились, готовя на выброс не только тело, но и адреналин. На высоте двухсот метров прозвучала команда выпускающему экипаж «Пристегнуть карабины!» Иными словами, Любимов приказал сам себе. Подполковник лично зацепил каждому десантнику карабин камеры стабилизирующей системы за кольцо удлинителя и заправил слабину удлинителя под резиновую соту, при этом сидящий рядом парашютист проконтролировал факт зацепления карабина, дёрнув его пару раз. На этом ручные вмешательства прекратились. Любимову карабин зацепил бортмеханик под контролем десантника, совершающего прыжок первым, коим был Яр с подозрительно притихшим довеском. — Выдашь струю, приземлюсь, заставлю отстирать весь парашют! — мрачно пообещал псу Волков. — Приготовиться! — коротко рявкнул Любимов, под светооформление плафона жёлтого цвета. Парашютисты-десантники, сидевшие по левому борту самолёта, встали, опустили свои сиденья и подошли ближе к двери. Парни приняли положение полной готовности к совершению прыжка и сосредоточились. Наверное, Афоне, внимательно рассматривающему процесс десантирования «левого крыла», было невдомёк, зачем в их век высокотехнического прогресса совершалось это «допотопие», так подумалось Ивану. Бортмеханик открыл дверь «на свободу», и встал с Любимовым около неё. По команде подполковника «Пошёл!» и аккомпанемент непрерывного гудка сирены, орущей на длину серии десантирования, первым в бездну с криком «Слава ВДВ!», не задумываясь ни секунды, рванул Ярослав Волков. Причём многие потом утверждали, что одновременно с воинственным воплем капитана они услышали чьё-то истошное: «Ёоооб твою маааать!» Да, в армии не матерятся, а разговаривают матом! Эта неписаная истина чётко укоренилась во взорванном мозгу мопса Теодора, пока над его головой не раскрылся огромный белый купол и их хорошенько не встряхнуло. Дальше Любимов просто равнозначно и отрывисто выдавал команду «Пошёл!», и десант по чётко отработанной схеме покидал самолёт. Когда подошла очередь Афони, а он и так стоял, пригнувшись, Иван лишь на секунду впился пристальным взглядом в окошечко шлема и рявкнул: — Пошёл! Жених исчез в дверном проёме. В Любимовском шлеме коммуникатор астерианца вдруг щёлкнул каким-то загадочным звуком, а потом раздалось следующее: — И’ван… Мой просчёт! Я погрузился в состояние близкое к невесомости, а это значит, что мои двигательные и мыслительные функции отключаются. Я погружаюсь в сон… — Я те погружусь в сон, салага астерианская! Херовые у тебя шуточки! Афоня?! Афоня, бля?! Ты у меня на «губе» заманаешься сортиры чистить! — взревел подполковник ВДВ, готовясь к десантированию. — Ты эту хрень нарочно, что ли, удумал, чтобы я окончательно поседел?! Яр, надеюсь, ты уже на земле! Бортпроводник, срочно сообщить инструкторам на земле, что номер четвёртый опускается в бессознательном состоянии! Но без меня его, скота четырёхрукого, не добивать! — Пошёл! — скомандовали Любимову, и он рванулся в объятия ветра, в такую родную невесомую колыбель, где сначала полностью теряешь себя, а потом обретаешь, уже парящим над этим миром. Всё прошло без сучка и задоринки. Напряжённый Ванин взгляд метнулся по белым куполам под его ногами, просчитал, выматерил номер четвёртый последними словами. «Слава Богу, здесь всё на автомате!» Какой тут, братцы, в задницу, юмор?! (От автора). Ваню тревога глодала изнутри до того самого момента, пока его чуть согнутые ноги не толкнулись о родную землю. Он даже полётом своим не насладился. Подполковник быстро отстегнул купол, который тут же рвануло вбок порывами сильного ветра. Откуда, спрашивается, налетел?! А небеса предательски оплывали свинцовыми тучами, словно сила нечистая материализовала все Ванины проклятия. К Любимову подбегал Яр. Мопс в дикой тревоге скакал рядом, полностью разучившись говорить. — Пятого, четвёртого и третьего отнесло в лес. Всё бы ничего, но там болото, Бать! Что за ураганный ветер?! — Действительно, досадно! Разобраться! Если напутали в сводках погоды, виновных найти! А сейчас приказ: всем искать Афоню! Даст Бог, повиснет соплёй на суку, так и снимем без проблем! Десантники разделились и начали поиски. Ноги Ивана сами бежали короткой дорогой к болотцу. Маленькое и безобидное с виду, это природное грязехранилище было довольно глубоким и коварным. Когда, отсвиставшись с бродившими по лесу товарищами, подполковник выскочил на заболоченную полянку, он увидел исчезающий в лениво чмокающей жиже белый кусок капронового сверхпрочного полотна купола. — Афоня, гад, ну это был бы, бля, не ты, если бы не влип в дерьмо по самый фонарик! — простонал Иван и начал сдирать с себя всю лишнюю амуницию.