***
Тем временем Леонардо бежал по знакомым канализационным туннелям, надеясь перехватить брата как можно быстрее. Беспокоился он, впрочем, вовсе не о его благополучии и не собирался сразу же давать знать о своём присутствии. О, он мечтал проследить за ним, а потом появиться из тени, как полагается истинному ниндзя, которым Лео себя мнил, и заявить в лицо, мол, Дон, ты неудачник и Сплинтер потратил годы на твоё обучение впустую. И когда тот поймёт, насколько облажался, привести Донателло к суровым очам учителя. Мечник не сомневался в успехе. На всех тренировках именно он показывал неизменно лучший результат, обыгрывая Донни по всем статьям. Он даже шаг замедлил, великодушно предоставляя технарю фору, а сам предаваясь мечтаниям. Как Сплинтер его похвалит, а Дона накажет… Разумеется, если этот умник не ввяжется в какую-нибудь передрягу, тогда в роли наказуемого окажется Лео, как не уследивший за братом. Если с Доном что-то случится… Всё же тревога коснулась его сердца, ускорившего ритм. И неодобрение сэнсэя, как бы Лео ни стремился себя убедить, не было единственной причиной. Ожесточившийся, отпустивший на вольный выпас детскую ревность, зависть чужим успехам в учёбе, недоверие и досаду, Леонардо загнал вглубь души себя-прежнего, доброго черепашонка, который хотел иметь брата; который волновался о нём и любил. Отец бегает из комнаты на кухню, оттуда в ванную. Потом вновь в комнату. Маленький синеглазый черепашонок следит за ним с любопытством и неясным страхом. Он бы и рад помочь, но Сплинтер сказал чётко — держаться в стороне от пустой до недавнего времени комнаты. Она по размеру как спальня Лео, только совсем пустая… была, и паренёк не понимает, что же там такое. Просто позавчера ночью отец отправился за припасами, но задержался. Лео, который всегда его дожидался (пусть ему приказали спать), уснул прямо в кресле. Утро встретило тем, что он сейчас видит: встревоженным, дёрганным папой и комнатой, в которую Лео заходить нельзя. Самое непонятное — учитель ничего не объясняет, а черепашке остаётся лишь изводить себя. Не находя, куда бы выплеснуть энергию, он уже убрал свою комнату три раза, сделал отцу яичницу, но тот к ней и не притронулся. Даже слова не сказал, хотя обычно находит минутку, чтобы похвалить сына или хотя бы мимоходом погладить по голове. Лео отходит от косяка вглубь спальни и падает на матрац, и лежит, бережно перелистывая книжку комиксов. Одна из немногих почти новых вещей, найденных учителем. Приход отца, незаметный, как и всегда — сэнсэй уже не единожды пугал сына, появляясь рядом будто бы из воздуха. Вот и теперь Лео вздрагивает, когда случайно поднимает глаза и видит в двух шагах от постели заметно осунувшегося Сплинтера. — Нам с тобой нужно поговорить, сынок, — учитель присаживается рядом, а Лео весь подаётся вперёд, готовый внимать. — Видишь ли… Помнишь, ты хотел брата? — Мне было шесть, — неуверенно кивает мальчик. Он не понимает, при чём тут его детские (он ведь считает себя уже почти взрослым!) мечты. — Так вот, теперь он у тебя есть, — Сплинтер удерживает сына от попытки сорваться с места, наклонившись и внимательно заглядывая в растерянные глаза. — Сынок, послушай. Он очень болен, и некоторое время тебе нельзя к нему заходить, понимаешь? Ес… Когда он поправится, вы сможете играть, но пока, пожалуйста, мне нужно, чтобы ты позаботился о себе и доме, хорошо? Ты ведь поможешь мне? Конечно, он поможет, ведь папа рассчитывает на него! Уж Леонардо-то не подведёт! Брат, надо же… Лео сложно в это поверить, и в то же время радостно и любопытно. Какой он? Как его зовут? Знает ли какие-нибудь новые игры?.. — Поправляйся поскорее, братишка, — тихонько шепчет Лео во тьму перед сном. — Я обещаю, буду хорошим старшим братом. Сегодняшний Леонардо резким движением стёр с лица влагу — верно, капнуло с трубы. Вот ещё не хватало, расчувствоваться из-за глупых детских воспоминаний. Из-за несбывшихся мечтаний. Всё это давно осталось в прошлом, надёжно похороненное не без участия Донни. Его же сейчас должно волновать лишь одно — как быстро он предъявит сбежавшего братца учителю. Он считал, что достаточно знает Дона, чтобы не сомневаться в ходе его мыслей. Исходя из всей имеющейся информации, те непонятные типы не в восторге от Пурпурных Драконов, значит, стоит последить за ними. Откровенно говоря, Лео думал, что это какие-то подростки. Такие «супергерои» мелькали по новостям то здесь, то там. Например, женщина, наказывающая непорядочных владельцев животных, или парень, снимающий блокировки с покрышек. «И на что рассчитывает Донателло? — раздумывал мечник. — Шанс, что эти двое тоже черепахи-мутанты, ничтожен».***
Донателло, между тем, не столько рассчитывал, сколько банально поддался своим эмоциям. Его репутация заумной, даже помешанной на точности и анализе, черепахи стремительно разрушалась с каждым шагом, отдаляющим его от дома. Теперь же, сидя на крыше и наблюдая в бинокль за чёрным выходом из старого склада — ныне прибежища уличной банды, он ощущал себя настоящим авантюристом. А ведь всего два месяца назад они с Лео сидели под землёй, едва смея мечтать, что смогут выбираться на поверхность самостоятельно. Им вдвоём пришлось упрашивать Сплинтера почти неделю, чтобы он разрешил выйти. Это было после Дня Мутации, своеобразного Дня рождения и Нового года в одном флаконе. Наблюдать за тем, что ничего не происходит — не самое любимое занятие Дона. Это Лео по вкусу сидеть по два часа, созерцая Великую Пустоту, но у Донни всегда было полно проектов и планов, которые просто необходимо хотя бы обдумать, если не воплотить немедленно. Однако в этот раз у него был надлежащий стимул. К облегчению умника, ждать пришлось недолго. Вскоре из склада, нервно оглядываясь, вышел тщедушный тип в потасканной толстовке и быстрым шагом, почти бегом рванулся от базы. Точно за ним бешеные собаки гнались. Подозрительно. Донни последовал за ним по крышам, держась в некотором отдалении, чтобы «объект» не заметил. Тот, впрочем, наверх и не глядел, оглядываясь исключительно за спину, а смотрел лишь перед собой. Он провёл Дона за собой пару кварталов, пока не остановился перед брошенной стройкой. Пурпурный Дракон (Донни было смешно называть такого вот неказистого типчика столь звучным именем) покрутился на месте, плохо делая вид, что просто остановился передохнуть, а, пропустив припозднившийся автобус, отодвинул доску и проник за забор. Донателло было почти последовал за ним, когда нечто пыльное с запахом подпорченных овощей прилетело ему на голову. Тут же верный посох выдернули из-за его спины, а руки завели за панцирь и связали. Как и куда Дона потом тащили, он не запомнил — приложился обо что-то головой, и последнее, что зафиксировало сознание, был голос: — Поосторожнее, Майк, мозги парню отшибёшь, забудет, чего там делал…***
В себя его вернула головная боль. Он испытывал подобную несколько раз, когда Леонардо отпускал свой дурной характер, не сдерживая силу, во время частных спаррингов. К сожалению, к такому сложно привыкнуть. «Так, — думал Донни, не спеша открывать глаза, — скорее всего, и было. Он снова меня приложил, и мне всё привиделось. Наверняка. Другие черепашки, надо же…» — О, он просыпается! — радостно воскликнул совсем рядом незнакомый голос. — Вижу, не слепой, — ворчливо отозвался другой. — Эй! Парень, очухивайся давай! Всей ночи у нас нет. — Раф, ты видишь, он тоже черепаха? — взволнованно спросил первый, но Дон пропустил мимо ушей важное «тоже», пережидая вспышку боли после неудачной попытки резко поднять голову. — Круто! — Заткнись, Майк. — Эээ… Что вам от меня надо? — неуверенно спросил Донателло, тем временем прощупывая узлы на верёвке, стянувшей запястья. — Мы здесь задаём вопросы. — Раф, ты прям как тот шериф из старого вестерна. Да брось, он нам ничего не сделает. — Не сделаю, — поспешно заверил Дон, осматриваясь. Правда, толком разглядеть обстановку и похитителей ему не удалось. Темно, хоть глаз выколи. По запаху — какой-то влажный подвал, наверняка с крысами и тараканами. Молодые, судя по голосам, парни держались где-то в самой густоте теней. Тот, которого назвали Рафом, хмыкнул: — Ну да, так мы тебе и поверили. — Но он же… — снова встрял второй, как Донни показалось, младше. — Черепаха, да! — раздался звук подзатыльника и обиженное сопение. — Зато ты не попугай. А время поджимает. Ты! — это явно относилось к Дону. — Говори, работаешь на крэнгов? — Вы меня с кем-то спутали. Я не знаю никаких… как ты сказал? Это новая банда? — Крэнги! Чувак, как ты можешь о них не знать? Ты же мутант! — И это должно означать, что мне обязательно знать об этих ваших… крэнгах? — скептично поднял брови Дон. И спохватился: — Кстати, с чего вы взяли, что на мне не костюм? Последний вопрос вызвал у похитителей дружный приступ смеха, даже сам Донателло не удержал улыбку. — О, поверь, мы можем отличить мутанта от человека в костюме, — всё ещё посмеиваясь, сообщил Раф. — Потому что… — В зеркале отражается такая же физиономия! — радостно подхватил Майки. Ещё один звук удара. — Я хотел сказать, мы имели дело с мутантами, — негромко рыкнул на товарища «старший» и вздохнул. — Да, раз уж Майки нас спалил… Невдалеке зажглись две свечи, криво сидящие на блюдцах, и в их неровном свете Дон, наконец, увидел своих похитителей. Ну, что сказать… Одно дело — предполагать, что где-то есть ещё такие же, как он и Лео, а другое — увидеть собственными глазами. Эти двое, при кажущейся первоначальной схожести, всё же отличались друг от друга и от Дона с Леонардо. Их лица не закрывали цветные маски. Хмурый бука-Раф оказался обладателем ярко-зелёных глаз, а одет был в серую мешковатую толстовку и линялые спортивные штаны. На шее у него цветным пятном горел красный платок. Второй, немного ниже ростом, отличался кожей на несколько тонов светлее, к тому же свеча освещала веснушки на его улыбающейся голубоглазой мордашке. Его рыжая толстовка, такого же покроя, как у собрата (достаточно свободная, чтобы скрыть панцирь), выглядела ещё хуже с пятнами от еды спереди. «Они существуют. Мы не единственные!» — билось в голове обладателя фиолетовой повязки. — Здоров! Я Майки, этот вечно бурчащий парень рядом со мной — Раф. Он мой брат. Скажи, заметное семейное сходство! Только красота мне досталась. А ему вот — мускулы! — Хорош балаболить, мелкий, — и впрямь накачанный (в меру) мутант подошёл ближе и упёрся пытливым взглядом в Донателло, заставляя того нервничать. — Ну, так? Есть что сказать о крэнгах? — Заладил одно и то же! — внезапно для обоих старших черепах взорвался голубоглазый и встал между собратьями, лицом к Рафу. — Неужели до тебя не доходит? Мы нашли ещё одного, такого же, как мы! Нас уже не только двое. — Нас всегда было двое, Майк, — едва слышно выдохнул «алый платочек». — Твоя вера в лучшее не всегда оправдывается, пора бы принять это. Несмотря на внешность, он может быть нашим врагом, засланцем крэнгов, чтобы уничтожить Мутани… наших друзей изнутри, втеревшись в доверие. Я не готов пойти на такой риск. — Эм, а меня спросить не хотите? — деликатно вмешался в разворачивающуюся семейную сцену Дон. — Уже спросили! — рявкнул Раф. — Я правда не знаю ни о каких крэнгах. Но я вам не враг. Я… Меня зовут Донателло, Дон, если коротко. — Не заливай, Дон. Если ты не знаешь о них, то какого лешего ты делал на месте встречи «ушей» и «мозгов»? Технарь отложил в уме странную формулировку и честно пояснил свою позицию: — Я пошёл за тем Пурпурным Драконом, если его ты имел в виду, потому что уповал на ваше появление. После недавнего выпуска новостей я подумал, этого можно ожидать. Надеялся. То есть, черепахи-мутанты в Нью-Йорке должны держаться вместе, я думаю. Веснушчатый паренёк радостно взвизгнул и, подскочив, заключил Донни в пылкие объятия. К неудовольствию Рафа, надо сказать. — Видишь! Я прав! Мне этот парень сразу понравился. И вообще, будь он дроидом, говорил бы как крэнгонутый, да и контроллера разума на нём не было, ты сам видел! — покровительственно удерживая руку на плече Дона, вещал Майки, и его речь вроде бы пошатнула стену враждебности недоверчивого товарища. — Это ещё не доказательство, — обронил Раф, правда, уже без прежнего пыла. Помолчали, дружно переводя дыхание и немного упорядочивая весь хаос мыслей. Никакой враждебности больше не ощущалось в подвале. Донни даже почти успокоился, считая, что дальше всё пойдёт легче — убедить новых знакомых пойти с ним, познакомить со Сплинтером и Лео, а там, глядишь, и пригласить переехать. «Интересно, а где они живут? Уж, наверное, наше логово покажется им пентхаусом…» Раф, отошедший в сторону, поднёс к свече запястье. Стоял он полуоборотом, Дону не было видно, на что он смотрит, но решил, что это наручные часы. — Так, с разговорами сегодня пора завязывать, мы безнадёжно опаздываем. Рассвет не за горами, до Пристанища не доберёмся. К тому же благодаря кое-кому мы не выполнили миссию, причём второй раз. Завтра — крайний срок. Время поджимает… — Значит, остаёмся здесь? — Майки задержкой был вовсе не огорчён, в отличие от брата и Дона, начавшего слегка паниковать. — Отлично, будет время поболтать. Я так много хочу спросить! Мастер бо вспомнил, что он смылся из дома, никого не предупредив. А отец наверняка будет волноваться, рассердится на Леонардо, а тот — в итоге — на Донни. И, раз уж они тут всё выяснили, почему он до сих пор связан? Последний вопрос он и задал, получив от Рафа невнятное бурчание с нецензурным уклоном и вполне чёткое обещание прибить, вздумай он дёрнуться с намерением навредить. После чего его отвязали. Обладатель рыжей толстовки с заботой принялся растирать доновы запястья, натёртые жёсткой верёвкой, между тем быстро рассказывая что-то и спрашивая, так что собеседник едва успевал отвечать… Вообще, умник наплевал на волнение и стыд, слабодушно решив пренебречь им ради долгожданного нормального общения с похожим на него существом.***
Леонардо медленно брёл домой, временами касаясь пальцами бо брата, закреплённого у него за спиной. Не нашёл. Не оправдал надежд отца.