Путь к семье

Новое указание — найти и привести домой двух других черепах. Будто это так легко! Вот уже неделя поисков — и ничего. Лео с каждым днём было всё тяжелее возвращаться и докладывать отцу об очередной неудаче, ощущая колючий неодобрительный взгляд. Дон что-то постоянно мастерил и вычислял. Синеглазый не прислушивался, да и умник поблизости не тёрся. Непривычно и странно. Братец с детства завёл привычку всюду таскаться за старшим, наблюдать, следить — раньше того это раздражало, а сейчас… пожалуй, он ощущал разочарование, словно бы льстило внимание, и вдруг оно пропало. Ещё и Эйприл… Девушка приходила в логово пару раз, познакомилась с сэнсэем. Сплинтеру она, похоже, понравилась, что не помешало ему высказать Лео насчёт безопасности. Дон же целиком и полностью «попал» — он практически не отлипал от неё, мечтательно вздыхая и постоянно смущаясь. Она же словно бы не замечала, о чём-то болтая или сидя рядом, пока он возился с ноутбуком. Им явно было о чём поговорить. В общем, Лео сдвинулся с пьедестала приоритетов Дона. Если уже не был отброшен на самый низ. «А может, я просто нагнетаю, от переживаний чего только не почудится. Да и какое мне до него дело?» Даже сердиться получалось устало и без огонька. Вялое бурчание про себя, не более. Да ещё от учителя перепало за неосторожность. Метательную звезду Леонардо обнаружили полицейские на месте аварии микроавтобуса Змейка и показали в новостях. Сплинтер бы запретил сыновьям выходить за подобную осечку, если бы не поиск. «Так трясётся над ними, хотя не знает ничего. Судя по всему, они вполне самостоятельны и в опеке не нуждаются. Чем они жили всё это время? Разбоем, воровством… Таких учитель тоже примет?» Новые братья… Если бы Лео дал себе немного остыть и подпустил интерес, не враждебность, было такое в нём, но нет. Он не позволял себе даже думать о том, чтобы принять расширенную семью. Запрещал себе, лелея лишь давнюю детскую истину — мол, чужаки не к добру. Они с Доном вернулись после очередной ночи поисков всего час назад. Помыться, перекусить, проанализировать причины сегодняшней неудачи — и спать. Лео невыносимо хотел спать. Помимо очевидной замотанности бегом по крышам, поиском по всем мало-мальски пригодным для «пряток» местам, Леонардо до отчаянных стонов сквозь зубы устал от неудач. Его, который всегда всё схватывал довольно быстро, эта череда проигрышей выворачивала наизнанку. Неприятно чувствовать себя неудачником. Вдвойне неприятно — не оправдывать высоких ожиданий личного авторитета. А через четыре часа снова подъём. И тренировка, ужесточившаяся после доклада о мозгообразных пришельцах. Сплинтер считал их угрозой, и, очевидно, недаром. Он уснул, едва голова коснулась подушки. Стены из неизвестного металла тонут в слишком ярком ядовито-розовом свете. Лео морщится, но глаза не закрывает. Где-то тут находится Важное. Что это Важное собой представляет, он не помнит, но знает, что его необходимо найти. Как можно скорее. Сейчас! Не то быть беде! Он несётся по совершенно одинаковым коридорам сломя голову, а кажется, наоборот, медленно, словно в воде. Но черепахи хорошо плавают, это не было бы помехой. Тут, увы, не вода. Он уже запыхался — в груди жжёт, точно не хватает воздуха — а добежать не может. Когда кажется, что всё, упадёт и не поднимется — черепашка вылетает в огромный зал. Посередине стоит гигантский чан с пузырящейся зелёно-голубоватой жижей, а над ней висит Дон. Верёвка стягивает его безвольное тело, глаза закрыты, а лицо бледное. Слишком бледное, с холодком понимает Лео и рвётся к нему, но обнаруживает, что уже и сам прикован цепями к стене. Что?! Когда?! Но это неважно. Верёвка, словно лишь этого и ждала, дёргается, и ещё раз — вниз, ближе к жиже, к верной гибели. Где-то совсем рядом звучит мерзкий скрежет крэнга: — Так называемая черепаха сделала то, что нужно крэнгам. Крэнги благодарны за предоставленный черепахой образец для экспериментов. — Я не отдавал вам Дона! — задыхаясь, кричит Лео, но из горла вырывается лишь сиплый шёпот. — Тот, кого называют черепахой, хотел избавиться от ненужного члена ячейки, называемой семьёй. Крэнги выполнили соглашение. — Нет, я этого не хотел! Он в ужасе наблюдает, как медленно опускается верёвка, младший брат окунается в чан с головой и… вот, непонятно откуда перед Лео, всё так же не имеющим возможности сдвинуться, возникает огромный зелёно-серый монстр, весь в шипах и с абсолютно звериными жёлтыми глазами. Он подходит, ковыляя, и, склонившись к самому лицу лидера, страшно рычит: — Р-рых… Ты сделал меня таким! Ты умр-р-рёшь! — Нет, Дон, пожалуйста! Я-я… я же не хоте… — Не хотел… не хотел… — Лео проснулся от своего же шёпота и, протерев глаза, с удивлением обнаружил на руке влажные следы. Он плакал, как ребёнок из-за глупого сна. Леонардо скривился, но ладонь, неосознанно поднятая к груди, чувствовала под пластроном быстрое биение сердца. Один лишь вопрос, всплывший в сознании, волновал его: этого ли он на самом деле хотел? Избавиться от Дона… — Нет, что за вздор, — сказал он себе. — Я не настолько жесток. Я только… «Только хотел, чтобы Донателло не мешался, не забирал внимание отца, разве нет?» — гаденько так молвил голос в голове. «Я…» «Ты. Конечно, ты, и никто больше. Этого ведь ты всегда хотел. Чтобы Мастер выставил вон этого — как ты его называл? — жалкого, никому не нужного бесхребетного червя и неумёху». «Нет! Не так же!» «Разумеется, ведь если бы отец узнал, что сделал его лучший ученик, надежда и опора…» «Это отвратительно!» «Тогда реши, кто ты! Бесчестная мразь или старший брат! — голос прогремел в голове так, что юноша аж подскочил, оглядываясь в поисках крикуна. — Попробуй не лгать самому себе для разнообразия». — Дожил, сам с собой спорю, — выдохнул Лео, махнув головой, тем самым выбивая из неё всю эту ночную ересь. Ну ерунда же, правда? Чего только не приснится, если вымотан и постоянно на взводе… Уже проваливаясь в сон, ему послышалось — показалось? — саркастическое «Ну-ну».

***

Голова раскалывалась, а в остальном Лео ощущал себя необычно — для последних сумбурных дней — выспавшимся. Даже почувствовал лёгкое удовлетворение своей способностью к адаптации, благодаря которой проснулся по внутренним часам раньше будильника и вовсе даже не сонный. Затем Лео посмотрел на свои часы, стоящие на прикроватной тумбочке, и ему резко поплохело. Неудивительно, что он так хорошо выспался, ведь проспал уже утреннюю побудку, то ли проигнорировав, то ли забыв завести будильник. Нет, ну Лео же помнил, как, подавив малодушный порыв чуть сдвинуть время сигнала, выставил ровно на семь утра. Организм подвёл или… «Ах ты, маленький гадёныш!» — взвился Леонардо, по привычке мгновенно возложив вину за этакую неприятность на Дона. Запоздалое понимание, что учитель бы всё равно разбудил его, заставило занесённый кулак лишь дрогнуть перед чисто символическим стуком в дверь младшего. Разумеется, в спальне Донателло не было. Образцово чистая комната редко использовалась гением по назначению, то есть для отдыха. Он предпочитал довольствоваться койкой в мастерской. Вот туда-то Лео и направился. К негодованию синеглазого, пропажа с самым невинным видом колупалась в чём-то небольшом и электронном, сидя за столом. Кончик языка от усердия высунул, а на ворвавшегося посетителя — ноль внимания. Леонардо даже рот приоткрыл от подобной наглости. Надо же, напакостил и не удосужился смыться в самую дальнюю часть канализации от праведного гнева старшего! Но сорвать себе голос позорным криком он не позволил, заговорив холодно и достаточно громко, чтобы обратить на себя внимание: — Будь добр, объясни, что ты сделал с моим будильником? — И тебе доброе утро, — спокойно, не отрываясь от работы ради хоть одного взгляда на брата, сказал Донни. — Будильник я отключил. Лео аж задохнулся от подобной наглости. — Что?! Да как ты… — Приказ Сплинтера, — невозмутимо прервал Дон. — Он дал нам свободный день на составление плана дальнейших поисков и для отдыха. Ты разве не слышал вчера? Леонардо стиснул зубы, удерживая поток малоосмысленных обвинений. Ему тут нечего сказать, не признавать же, что он — он! — пропустил мимо ушей слова сэнсэя. Дон обойдётся. Зато вот перейти в наступление — милое дело. И он напустился на умника, собираясь поставить его в тупик и утащить в зал. Там-то он не такой храбрый. — А ты что делаешь? Явно не то, что нужно! — Как раз то, — спокойно, даже скучающим тоном сообщил Донни. — И план уже готов, а это вспомогательное средство к нему. Вернее, запасное. Кстати, — не дав лидеру напомнить про Сплинтера, кареглазый продолжил своё, неумолимо и неспешно, аки асфальтоукладчик, — отец уже его одобрил. Не стоит беспокоиться, брат, отдохни, помедитируй, если хочешь. А я тут скоро закончу. Подобной засады Лео никак не ожидал. Санкция отца — не подкопаешься. Его спрашивать Леонардо тоже не мог, ведь это признание своей неосведомлённости. Вот и ушёл старший несолоно хлебавши, позволив себе лишь небольшую месть: сказал, что в любом случае нельзя полагаться лишь на технические штучки и Дону всё равно нужно будет размяться. Донателло поглядел вслед тирану с облегчённой улыбкой и вытер рукой испарину со лба. К счастью, Лео уже ничего этого не видел. Юный изобретатель не солгал и насчёт одобрения Сплинтера (что его самого удивило — обычно учитель отказывал в проведении рискованных экспериментов), и про приказ отдыхать и планировать. Но, зная Лео, нельзя было утверждать, что тот не вытащит Донни в зал сию секунду под каким-нибудь предлогом и не разобьёт наконец-то собранный приборчик. К тому же один грешок на технике висел — будильник. Зато ему удалось почти закончить начатое без помех. *** Счастливая звезда сопутствовала Дону и дальше, в течение дня. Лео не удалось на нём отыграться — Сплинтер созвал их на общую медитацию, а потом пришла Эйприл. Донателло внутренне растёкся перед нею лужицей счастья, но внешне постарался удержать себя в рамках. Он довольно быстро усвоил, что не стоит давать брату повод для лишних издевательств. Старший же только головой покачал. Да, влюблённый гений, выплясывающий вокруг девчонки — смешное зрелище, но отчасти… всё-таки Лео было его жалко. Себе он говорил, что это всего лишь волнение за репутацию их семьи. В любом случае, при посторонней девушке он не мог проявить своё отношение к Дону, поэтому сделал вид, что ему очень нужно повторить ката. Одному. Эйприл болтала с Донни о своём настроенном на странные сообщения поиске. Она собирала по интернету необычные истории в надежде отыскать что-то про крэнгов, её отца и двух других черепах. Из того, что Лео «случайно услышал», про мутантов в городе ходили слухи, и уже давно. В основном всё увиденное списывали на искусные карнавальные костюмы и грим, только те, кто знает, что такое возможно, могли не пройти мимо. Донателло восторгался: как же, они не единственные, это же очень интересно! А Лео лишь хмурился. Зная любопытно-бесстрашную натуру брата, он разумно опасался последствий. Куда, к кому мог сунуться Дон в порыве горячего энтузиазма естествоиспытателя? Отвечать-то за это Леонардо! Когда «лишняя», наконец, ушла, Сплинтер позвал их в зал, обсудить план. Вот тут-то Лео промолчать не мог. Глупость ведь! — Разделиться? Это же… опасно, — он тактично проглотил выражение «дурь полнейшая». — Дон уже недавно отправился на миссию в одиночку. И чем это закончилось? — Твой брат не говорил, что в этот раз у него имеется средство для связи? — внимательные тёмные глаза учителя заставили потупиться, почувствовав себя маленьким провинившимся черепашонком. — Видимо, забыл упомянуть, — тихо проговорил Лео в оправдание, внутренне кипя. — Что ж, к сожалению, их не было в прошлый раз. Итак, Донателло, продемонстрируешь своё изобретение? В голосе Сплинтера звучала гордость и одобрение технических способностей младшего сына, а Лео оставалось лишь скрипеть зубами в бессилии. Уж мечник-то понял намёк, кто повинен в отсрочке появления на свет этих чудо-штучек, выглядевших как черепаший панцирь. Донателло же сиял довольством и искренней радостью. — Я назвал его че-фон. «Как оригинально», — подумалось Лео, когда он со скепсисом рассматривал разложенный приборчик, практично запоминая, что, куда и как нажимать. Пусть его воротит от того, что сделал это именно Донни, но… пользоваться-то всё равно придётся. Что бы он ни думал о брате, не признать, пусть и нехотя, полезность его придумки он не мог. Только что-то их много лежало в картонной коробке, поставленной Доном на пол. — А не многовато ли пять штук? — держа голос ровно-вежливым, спросил он. — Или на случай внезапной поломки? Донни нахмурился, уловив тень угрозы. — Лучше иметь лишние, чем испытать недостаток в самый неподходящий момент. К тому же, возможно, скоро и запасные обретут хозяев, — вот так, укол в больное место заставил лидера замолчать, а Сплинтера положить руку на плечо умника. — Это хорошо, что ты полон оптимизма, Донателло. Однако я прошу не забывать, что, как бы ни выглядели те двое, они могут быть недружелюбными. Прошу быть осторожными сегодня, сыновья. У меня плохое предчувствие. — Хай, сэнсэй! — ответили оба.