***
Он не переставал тревожиться после того выпуска новостей, когда показали сюрикен Леонардо. Но всё рано так быстро проявившийся результат застал врасплох. Этот разговор трудно дался ему, породив множество тревог. О, как бы он хотел ошибаться! Но нет. Прошлое напомнило о себе, и не кошмарным сном, не приятным воспоминанием о совместной жизни с любимой женой. Это было весьма похоже на отрезвляющую оплеуху. Ничто не забыто. И бывший лучший друг, соперник, враг не остыл со временем. Нашёл, даже пятнадцать лет спустя. Сплинтер так надеялся — убедил себя — что всё позади. Неужели же Судьба забрала недостаточно за его прегрешения? Жена, дочка, дом и семейное дело. Имя, внешность. Мало? Если Шреддер погубит и единственную отраду его беспросветной жизни, сыновей… Зачем и жить тогда? Он был полон решимости спасти хотя бы эту семью, раз ту, первую, не уберёг. Его мальчики не трусы и по слову отца, вкусив «вольницы», уверившись в своих силах, едва ли станут прятаться. Придётся стращать их, что будет трудно сделать, учитывая совсем непродолжительное знакомство с половиной из них. Он для Рафа и Майки не авторитет. Пока что. Сложная задача — не оттолкнуть, но привязать. Найти предлог не выпускать покамест. Недовольство? Пусть, лишь бы целы были. Горька доля и отца и Мастера, Сплинтер уяснил это ещё в детстве Леонардо. Беспокойство и внешняя невозмутимость. Желание показать свою привязанность и вынужденная суровость. Грань тонка. И горько понимание, что необходимо научить ребёнка сражаться, передать как можно больше знаний и не гнушаться суровых уроков. Всё — в правильных дозах. Гармония в воспитании. Йоши отнюдь не был уверен, удалось ли ему всё верно сделать в отношении Лео и, тем более, Донателло. В какие-то моменты, возможно, не самые благоприятные, часть отца брала верх. А где-то — часть Мастера. Никуда не денешься от ошибок. В результате у него на руках неслаженная четвёрка — не команда, не семья, просто четыре черепахи-мутанта, непонятно как относящиеся друг к другу. Даже из Лео и Дона не получился хороший бойцовский дуэт. Нет, отпускать нельзя. В таком вот разрозненном состоянии им опасны они сами, не говоря уж о врагах. «И свой страх показывать нельзя. Так что, Сплинтер, соберись. Объясняй». С глубоким успокаивающим вздохом сэнсэй начал свой поздний нелёгкий рассказ. К его удивлению и довольству, никто из ребят не прерывал. Внимали со всем вниманием. Хотя младшенький непоседа всё же пытался что-то комментировать, Раф его удерживал от искушения. Леонардо тоже хмурился, похоже, витая нерадостными мыслями где-то в себе. Йоши не лукавил, не утаивал ничего, сам постепенно погружаясь в глубины своего прошлого. От Японии, где вырос, любил, завёл семью и утратил её, до Нью-Йорка, подарившего ему новый смысл жизни. Самый неприятный, скользкий момент — когда он упустил (пусть и не по своей вине) всех черепашек, кроме одного. Угроза от Шреддера — не приуменьшить, но и не напугать. Он сказал, что да, есть такой, давний враг. Напавшие ниндзя были из его клана, и теперь, очевидно, знают, что все черепашки имеют отношение к клану Хамато. Им всем нужно быть осторожнее. Сплинтер остановился, позволяя ребятам переварить услышанное, себе — перевести дух и украдкой оценить реакцию черепах. Они не были напуганы, лишь озадачены. А Майки… — Так значит, мы действительно братья?! — судя по воплю радости, только лишь это он и услышал. — Я знал-знал-знал! БУЯКАША! Как же здорово! — Здорово? Это не то слово, — Раф одарил брата скептическим взглядом. — Ты не понял? Помимо пришельцев и… всего остального, нас теперь могут разыскивать недружелюбные ниндзя, и всё потому, что просто видели нас с этими вот двумя. И из-за этого придётся скрываться вдесятеро надёжней. По мне, совсем не здорово. — Да ладно тебе, интересно ведь. Ты же хотел… — Так, пойдём-ка поговорим наедине, если вы, — предупреждающий взгляд исподлобья на Сплинтера, — не возражаете… Никто и не подумал возражать. Много свалилось сразу, переварить бы. А ещё ведь информационный пробел насчёт прошлого новых… членов семьи? Сплинтер понимал, рано ещё об этом говорить. Это в слезливых фильмах такое бывает — чтобы родители с давным-давно потерянными детьми (которые своих предков и в глаза едва ли помнят) кидаются друг к другу в объятия вот прямо с порога и живут дальше долго и счастливо вместе. Не бывает так. Они — чужие. Пока. И неизвестно, насколько долго это продлится. Для начала хоть бы общий язык найти.***
— Да что с тобой не так?! — страшным шёпотом, тараща зелёные глазищи, шипел Раф на Майки. — Будто все мозги вылетели! Чего ты ведёшь себя… — Я стараюсь быть дружелюбным. Они десять раз могли нас вырубить, приволочь сюда и запереть. Их обучали. Профессионально. Скажешь, не заметил? Под спокойным взглядом брата Рафаэль быстро остывал, но от ехидных шпилек не отказался: — Можно и не заметить за их дрязгами между собой. Ладно, значит, ты предлагаешь подружиться с ними? Разве не видно, насколько это неподходящая компания? — О, будто наша прошлая, — веснушчатое лицо болезненно скривилось, всё же ему ещё было больно из-за потери той жизни, — компания была лучше. И, если всё получится, эти ребята смогут нас защитить от Беса. Он ведь рано или поздно выйдет на нас. — Я и сам могу… — Я в тебе не сомневаюсь, братишка. Но и жажду мести этого кота я не недооцениваю. Ему многое о нас известно, и он пойдёт на любую низость, знаешь же. — Знаю. — Старший черепашка тяжело вздохнул. — Я просто беспокоюсь, как бы не загнать нас в угол. Отсюда легко не свалишь. — Поуспокоившись, он припомнил путь в логово и защиту. — Как бы чего не вышло. — Но ты не можешь не согласиться, здесь круто! — уже открыто улыбнулся Майк, поняв, что брат сдаёт позиции. — И к тому же этот Сплинтер может многому научить, неплохая перспектива, да? — Так бы и сказал, что приглянулись игровые автоматы, — беззлобно проворчал Раф, оставив без внимания реплику насчёт обучения. На самом деле ему хотелось, ещё как! Если Сплинтер действительно способен на это, грех было бы упустить такой шанс. Пусть прежний Учитель был хорош, только с его поездками тренировки слишком уж хаотичны. И сам он говорил: «Учись где можешь. Даже от врагов». — Попробуем. Но! Чтоб ты знал, я не собираюсь прогибаться под того зазнайку с его закидонами. Облезет! Под тихий смех младшенького «заговорщики» вернулись к остальным и застали сцену напряжённого молчания. Сплинтер глядел по очереди на обоих доморощенных ниндзя, те смотрели кто куда, лишь бы не на отца и не друг на друга. Майки поймал вопросительный взгляд Дона и кивнул: «Да, мы остаёмся». Тут уж и умник заулыбался, показав щель меж зубов. Мастер держал лицо, пока Раф не слишком-то радостно говорил, что они с братом останутся на некоторое время, но в тёмно-карих глазах, присмотревшись, можно было заметить тёплые искорки. Выяснив основные моменты — что, где, куда и как, ребята разошлись по спальням. Утреннюю тренировку Сплинтер отменил, чтобы все хорошо отдохнули.***
После всего неудивительно, что сон не шёл. Леонардо, лёжа у себя, размышлял о произошедшем. И о будущем. О своём в нём месте. В любимом мечником сериале больше всего черепашку восхищал капитан Райан. Именно о таком мечтал Лео — вести за собой небольшую, но смелую команду, спасать… ну, не чужие планеты… хотя бы людей. Приключения, герои… Увы, стычка с неизвестными ниндзя ясно показала, насколько он, Леонардо не вписывается в тот светлый образ, создавшийся в воображении. «Господа, у меня есть смелый и дерзкий план! Мои приказы должны исполняться беспрекословно!» Лео только вздохнул. Он мечтал вот так гордо стоять, отдавая приказы своей команде. Теперь видно, что команды как таковой нет. И лидер из него весьма посредственный, потому как его бы даже не послушались. А почему? А потому как они, все четверо, имели лишь одно общее — помимо принадлежности к редкому виду черепах-мутантов — недоверие друг к другу на почве слабенького, непродолжительного знакомства. Не говоря о явной личной неприязни Рафаэля к Лео. И Донателло тоже. И если с умником ещё более-менее понятно, то у бунтаря никаких предпосылок быть не должно. Вроде как. Но тут и обоснования, в принципе, не нужно. Лео ведь тоже испытывал нечто подобное. Просто мгновенное ощущение соперника, почти равного. Да, Раф мог составить ему конкуренцию в силе, сражении… Даже во внимании Донни. Пальцы сами сжались в кулак. Обидно. И справедливо — отчего лишь хуже осознавать свою несостоятельность. Не удалось лидерство, можно найти оправдания, мол, опыта не было, «подчинённых» и не знал толком, первое настоящее сражение, в конце-то концов — не шутки. Увлёкся. Хотя всё это недостаточно весомо, по сути. Но как оправдать, что Дон быстрее доверился незнакомцу, чем ему, брату? «А что этот брат для него сделал, а? — прошипел едкий голос… совести?.. разума? — Оберегал, помогал? Или хотя бы не измывался все годы жизни с ним?» «Да он же…» «А ты понять его пытался? Войти в положение, поговорить по душам, заботиться? Нет, так и в претензии не будь. Хочешь доверия — исправляйся». Исправляться придётся, Лео понимал, если хочет остаться лидером, доверенным лицом Сплинтера. И объясняться тоже придётся. Прямо с утра, перед сэнсэем — он не сомневался, что его будут «пытать». Лео позволил себе скривиться. В голову решительно ничего путного не лезло. Да ещё тот сон и страх за Донни после битвы… И то, что он испытывал, когда Раф и Майки общались с Доном. «Я же не мог… ревновать?»***
Бывший Хамато Йоши тоже не спал. Его размышления напрямую касались старшего сына и его поведения. Учитель мог быть жесток, не наказанием — словами, что больно били по самолюбию, гордости… Они задумывались Сплинтером как толчок к размышлениям, но толку от толчка, когда адресат не желает слушать, переворачивая всё в уме уж точно не к раскаянию. Теперь же жизнь натолкнула Лео на первый по-настоящему серьёзный ряд «кочек», которые знатно потрепали неприступную скорлупку самоуверенности. Сплинтер, как и любой отец, желал бы, чтобы сын понял учения не столь болезненно, но, честно сказать, ждал подобного развития событий. Мудрость приходит с опытом. И совершённые ошибки играют не последнюю роль. Личные, а не примеры из книжек и легенд. От внимательных глаз Йоши не укрылось состояние Донателло, и он лишь нечеловеческим усилием воли удержал отцовское беспокойство при себе. Слишком уж много он провоцировал Леонардо подобными проявлениями заботы в детстве черепашек, выделяя младшего — тот чаще болел, и честно сказать, отец боялся, что нашёл, лишь чтобы вновь утратить. И расспросы снова обретённых сыновей откладывались, равно как и отеческие объятия. Ему пришлось напомнить себе, что для них, этих двоих ребят, он чужой. Незнакомец. Йоши радовался уже тому, что они наконец, дома, пришли с Доном и Лео и даже выглядят вполне здоровыми. Чего он только не напридумывал за годы разлуки. Однако при всей радости Йоши ощущал и некую растерянность, как и при любых серьёзных переменах в жизни. Да, мечтаешь, но получив желаемое, недоумеваешь, что же теперь? Знакомое чувство? Глядя на прибывших сыновей, он испытывал как раз это. Сперва счастье, а потом… Недоумение. Юноши, практически незнакомые. Где жили, что делали, что с ними делали? Как это всё сказалось на их характере? При всей мудрости, сэнсэю необходимо время узнать, составить своё мнение и продумать поведение. На первый взгляд они производили позитивное впечатление, но Сплинтер не обманывался. Если они жили на улице, значит, научились изворачиваться, прятаться, всё ради выживания. Лишения учат многому. Недоверчивости — в первую очередь. От внимательных карих глаз Мастера не укрылась подавляемая (или не очень) враждебность зеленоглазой черепашки к окружающим, кроме жавшегося к нему веснушчатого паренька. Единственная линия поведения для Сплинтера, которая не повредит — это вежливость и спокойствие. Надо показать, что он не враг. Он понимал, что уже поздно и ему стоит выспаться. Много сил ему понадобится вскоре. И в первую очередь — душевных. Однако перед сном он не удержался и скользнул тенью по убежищу. Иррациональное желание убедиться в реальности произошедшего его одолело. Из комнаты Леонардо ещё тянуло недавно потушенными свечами — Сплинтер лишь головой покачал. Старший сын склонен к размышлениям, ему явно было не уснуть. У Донателло царил сон и спокойствие. Умаялся юный гений. Отец сделал для себя зарубку поговорить о его побитом состоянии. Затем он заглянул в комнату, отведённую веснушчатому, самому низкорослому из четвёрки. И нахмурился. Майки на месте не было, пусть и постель разобрана. Но он бы почувствовал уход из логова, услышал бы. Последняя проверка — и Сплинтер облегчённо вздохнул. В последней комнате ему открылась премилая картина, настоящая семейная идиллия. Майки лежал в кровати брата, облапив того и чуть ли не пуская ему на плечо сонные слюни. Рафаэль стоически принимал роль плюшевого мишки, и во сне его хмурое лицо разгладилось. Мальчишки… Ещё совсем дети. Сплинтер лишь порадовался такой дружности. Хоть эти хорошо друг к другу относятся. Бальзам на душу отца.***
— Мой давний враг обучает учеников. Как доложили мои ниндзя, подопечные Йоши уязвимы, они не сплочены и, очевидно, неопытны. Через них легко будет выйти на Сплинтера. Ты срочно нужен мне в Нью-Йорке, Тигриный Коготь.