***
Сэнсэй начал с разминки, сразу предупредив, что Майк и Раф могут не участвовать в последующих за ней спаррингах, однако ему хотелось бы увидеть, на что они способны, чтобы выяснить фронт учебных работ. О последнем он пока промолчал, не желая отпугивать раньше времени. Пусть сперва посмотрят и подумают. И он тоже присмотрится. – Мы проводим общие медитации два-три раза в неделю, а также предполагаются, – Сплинтер красноречиво взглянул на Дона, который не любил медитировать, – индивидуальные занятия. Но сегодня мы несколько отойдём от привычного распорядка. Сперва разогревающие упражнения. Потом – ката, отработкой которых мы занимались на прошлых занятиях. И, наконец, спарринг. Все вопросы после, не отвлекаемся. Разминка прошла относительно спокойно. Упражнения разогревающие, на гибкость, растяжка, к которой Раф приступил с ворчанием – не любил он её. Его напарником был Майки, не упустивший случая отпустить несколько шуток, несмотря на запрет всяческих отвлечённых разговоров. И Рафаэль не единожды с садистским удовольствием замечал взбешённые взгляды Лео. О да, не зная ещё, желает ли он тут оставаться, бунтарь уже твёрдо знал, что обожает выводить этого лицемерного святошу. И также его самого неизменно коробило что-то в отношениях между лидером и умником, хотя он и твердил себе, что это не его дело. Он никак не мог понять, и это почему-то цепляло. А ещё постоянные «Тш-ш!», «Тише, вы», «Додзё не место для болтовни и шуточек!», брошенные в их с Майком сторону, также восторгов не вызывали, лишь оскомину и желание кого-то поколотить. Желательно этого невыносимого типа в голубой повязке. Он бы и поколотил, только суровый следящий взгляд Сплинтера останавливал, и, чего уж, умоляющие глаза Донателло. Почему-то умник не хотел, чтобы Раф полез в драку с синеглазым. «Миролюбивый, видно, – хмыкнул про себя задира. – Только куда его заведёт эта доброта и всепрощение? Вряд ли Придур-ко-нардо оценит, скорее будет давить сильнее. Ладно, это, в конце концов, не моё дело. Сами разберутся. Ну разве что сбить бы спесь с этого мечастого придурка...» Дон же мог думать только о том, как бы не оказаться с Лео один на один – если Раф всё же выйдет из себя. А он выйдет, гениальная черепаха зорко следил за выражением лица старшего брата. Тот очень хотел, чтобы Раф сорвался. Явно у него имелась задумка – мечник никогда бы не действовал без плана. Чревато связываться с ним в таком настроении, когда он готов пойти на подставу перед учителем, чем-то настолько взбешённый, что даже не потрудился спрятать свою неприязнь. Обычно он мастерски её скрывал. Возможно, Рафаэль для него куда более злящий объект, чем сам Донни. На самом деле, у умника даже возникла теория на этот счёт, связанная с доминированием… – Донателло, не отвлекайся. – Хай, сэнсэй, – ответил Дон, метнув быстрый взгляд на Лео и, как всегда заметив у того на лице быструю тень удовлетворения. «Что же, хоть что-то от меня его радует, – невесело подумал он. – Пусть это лишь неудачи. Вероятно, только мои неудачи его и будут радовать. Пора бы смириться, Дон». – Закончили. Леонардо – вперёд. «А также «Сидеть!» и «Дай лапу!», – хихикнул про себя Раф, попытавшись, однако, взглядом передать всё переполнявшее его пренебрежение. Донни, случайно взглянувший в его сторону, оценил и поперхнулся. К сожалению, адресату столь выразительная пантомима не попала – тот как раз выполнял перед Сплинтером церемонный поклон. Всё его тело трепетало в нетерпении, в этой жажде продемонстрировать своё мастерство и утереть носы «жалким нахлебникам». Лишь он один по-настоящему достоин гордости отца и сэнсэя. Стоит сразу же показать, насколько далёк и недосягаем для них его уровень мастерства. Он приступил к ката, сперва без оружия. Лео перетекал из формы в форму, вкладывая душу в каждое движение. Он знал, что не ошибся ни на миллиметр, его удары были сильны и точны, уклонение от атак воображаемого противника безукоризненно и при том изящно. Пусть видят – это не просто какая-то уродливая уличная драка! Леонардо был счастлив, чувствуя себя «на коне», но смешок (до оскорбительного ехидный!) проткнул его «воздушный шарик счастья», как игла злого шутника. Яростный взгляд сапфировых глаз, враз потемневших как грозовое небо, встретился с нахальными зелёными очами Рафа. – Ты не в цирке, – процедил он. – Не уверен. Представление, во всяком случае, занятное. Но это представление и не более. – И что же тебя не устраивает? – Лео шипел не хуже какой-нибудь кобры. – Пустая театральщина. Все эти красивости ни к чему в настоящей передряге. Всего лишь показуха. – А сам-то чего стоишь? – задетый за живое Леонардо огрызнулся, даже без оглядки на присутствующего Сплинтера. Как иначе, если задета честь? – Ты не выстоишь против меня. Уличному драчуну не сравниться с профессиональным бойцом. Вмешательство Мастера оказало на Лео воздействие, сходное с ведром ледяной воды: остудило разгорячённую голову и приободрило: – Дабы разрешить этот спор, предлагаю провести спарринг. Рафаэль, ты не откажешься продемонстрировать свои умения Леонардо и нам всем? Тот демонстративно размял кулаки и недобро ухмыльнулся: – С радостью. Только с оружием, если Леонардо, – он умудрился выговорить это имя, будто изощрённое ругательство, – согласен. – Сэнсэй? – с почтением спросил Лео, чуть наклонив голову. Всё-таки необходимо продемонстрировать, что уж он-то воспитан и знает важность мнения Мастера. Сплинтер кивнул и указал Рафу на стойку с оружием. Внешне невозмутимый, старший мутант всё же нервничал – это отметил внимательный Донателло. Ухо дёрнулось, кончик хвоста… Из-за чего только? Боялся, что чужак сорвётся, словно дикарь, или… Дон подсел к Майки и опасливым шёпотом спросил: – Твой брат знает, что делает? – Ага, – беззаботно откликнулся младший. – Но Лео первоклассный мечник, может, не стоит… – Не переживай, Раф тоже не лыком шит. Расслабься и получай удовольствие, это будет интересно! – Кхм. Ребята виновато оглянулись на тактично кашлянувшего сэнсэя и затихли. Между тем, оказалось, Раф уже выбрал оружие – крутил в руках саи, будто проверяя, как они лежат в ладони, их баланс и остроту. Не знающий Рафаэля человек или мутант подумал бы, что тот не умеет с ними толком управляться, просто балуется у всех на виду. Возможно, пытается продемонстрировать собственную крутизну. Лео (весьма опрометчиво с его стороны!) повёлся. Немного расслабился, встал посвободнее и с некоторой картинной замедленностью извлёк мечи из ножен. Они заняли позиции друг напротив друга, и Леонардо милостиво уступил новичку первое нападение. В следующую секунду он легко уклонился от стремительной лобовой атаки без следа хоть какой-то тактики. Раф действовал просто как таран. После нескольких таких нахрапистых атак Лео уже почти вслух посмеивался: неужели этот неандерталец на что-то надеется? Он вообще не соображает? Тем не менее «таран» с неуклюжестью дезориентированного медведя смог избежать примитивной подножки, да ещё как-то в процессе отдавить ногу мечника. Лео зашипел сквозь зубы и пошёл в атаку уже всерьёз, потому что спарринг превращался в совсем смехотворное нечто. Для Леонардо, воспитанного почитать традиции и серьёзно относиться к своим урокам, происходящее казалось святотатством. Тем не менее, он продолжал делать скидку на неопытность партнёра и очень удивился, когда Раф легко отбил лезвие меча саем. «Совпадение. Просто новичкам везёт», – решил он. Тем не менее, посерьёзнел, уже не относясь к противнику, как к чему-то незначительному, не представляющему угрозы. Хотя действительно серьёзно воспринимать его всё-таки едва получалось – уж больно расхлябанно вёл себя Рафаэль. Однако же ещё от двух заковыристых выпадов ушёл. Три пары глаз неотрывно следили за боем, двое точно знали, чего добивается владелец сай, а третий с нарастающим недоверчиво-восхищённым трепетом начинал это понимать. Только Лео продолжал считать этот спектакль за правду, чем разочаровывал Сплинтера, даже не подозревая об этом. Он упустил момент, когда медленный неумёха резко превратился в стремительного воина, и это стоило ему падения на пол. Обидно, всего-то с одного мощного пинка по панцирю. Лео быстро перекатился и встал на ноги, но от следующего быстрого выпада он спасся лишь благодаря собственной реакции. Он словил на лезвия кинжалы Рафа. Под напором отступил на пару шагов и, вывернувшись, смог нанести удар по ноге противника и ещё раз, в пластрон: посчитал, что довольно игр. Учитель уже увидел, чего стоит «мастерство» зеленоглазого недоучки. На самом деле – увидел, без сарказма, но Лео этого ещё не понял. В глазах Рафа сверкнула сдерживаемая ярость, и, когда Леонардо уже праздновал победу – соперник-то лежит на коврах додзё! – новенький вскочил, и всё пошло уже всерьёз. Лидер быстро запыхался от не прекращающихся быстрых и смертельно опасных атак. Раф его не жалел, удары были сильны, выпады неожиданны. Мечник успел несколько раз ощутить на своей коже сталь, не успев толком увернуться и отбить острые лезвия. Холодком пробежало по позвоночнику осознание: это не тренировочный бой, а самый настоящий, сражение с врагом. До крови. «До смерти?» – вспышка прошила сознание, как сай – воздух в двух сантиметрах от его щеки. Ему некогда было задумываться, почему он не заметил, что его мастерски провели. Всего пара секунд их взаимной передышки – и снова мощная вязь ударов и блоков. В какой-то момент острие сая почти проткнуло Лео плечо. Укол – и Раф отскочил, ухмыляясь. Мечник не боялся, даже уразумев, что оказался в крайне шатком положении – Рафаэль явно имел в запасе не только едкие шуточки да бунтарский дух. И в его движениях чувствовалась школа не только улиц. Что беспокоило Леонардо, так это молчание Сплинтера. Обычно учитель комментировал, давал советы, указывал на ошибки. Но не в этот раз. Даже первая кровь – «тычок» всё-таки не прошёл бесследно, хотя не настолько плохо, как мог бы – не стала причиной вмешаться. «Ему нет дела? Или… – Лео поставил очередной блок, – …или он хочет победы чужака? Почему?» Чуть скошенный в сторону взгляд даёт ему понять, что нелестная догадка правдива. И это бьёт больнее кинжала соперника. «Отец, я же твой старший сын! Ты должен болеть за меня, а не за того, кого знаешь-то всего пару дней!» Финальный аккорд: Лео делает замах, но Раф ловит лезвие его меча саем и выворачивая его запястье перекидывает синеглазого через себя. Старший жмурился от боли и отирал вывернутое плечо, лёжа на ковре, но распахнул синие глаза от неожиданности – острый кончик трезубца (о, он уже успел раскаяться, что в мыслях посмеивался, называя выбранное соперником оружие «салатными вилками»!) опасно тыкался прямо ему в горло. Раф навис над ним, сверля своими ядовитыми глазищами, и от этого «Бесстрашному Лидеру» было совсем не по себе. Где-то он уже видел этот взгляд. Ярость, боль, нечто хищное и непредсказуемое… – Запомни этот бой хорошенько на случай, если вздумаешь обидеть моего брата, – совсем не громко, лишь для них двоих, сказал Раф. И громче, для всех: – Неплохо, Бесстрашный. Скажи, если захочешь повторить. Лео проигнорировал протянутую руку, поднявшись самостоятельно. И со скрипом заставил себя поклониться перед этим гайдзином – учитель смотрел, а лучший ученик должен принимать поражение достойно. В этом Сплинтеру его не упрекнуть. – Очень хорошо, – промолвил сэнсэй, глядя на учеников – нынешних и в перспективе. Они сидели перед ним на коленях, склонившись, хотя Майки и Раф ёрзали от непривычки. Об этом Йоши мечтал, хотя уже даже не надеялся. Видеть их вместе, дома… Впрочем, мечты кое в чём отличались от реальности, к сожалению. – Рафаэль, ты избрал результативную тактику введения противника в заблуждение. Это весьма похвально. Впрочем, излишняя поспешность могла бы дорого обойтись на поле боя. Я могу помочь с работой над этим, если ты позволишь. Хоть Сплинтер обращался к Рафу, его глаза внимательно следили за Леонардо, оценивая малейшее изменение. И, не получив от вспыльчивого мутанта ответа, он обратился к Лео напрямую: – Что же касается тебя, Леонардо, я считал, ты имеешь больше самоконтроля, а также внимательности. Ниндзя не недооценивают своих противников. – Хай, сэнсэй. – А теперь Микеланджело, ты не откажешься показать свои умения? Мечник тихо, но выразительно скрипнул зубами: «С какой стати сэнсэй так вежливо разговаривает с этими пришлыми?» Майки же посмотрел на Сплинтера с непониманием: – Ну, я петь могу. И танцую потрясно, только музыку бы включить. Готовлю, на скейте катаюсь. О! Показать вам Олли или Тик Так? Кстати, вам бы тут ещё трек для скейтбордов поставить, было бы круто! – Веснушчатый, конечно, балабол, но чутко уловил, когда нужно остановиться. Он намеренно подошёл к самой границе и тут же отступил, не испугавшись – лишь удовлетворившись результатом своей маленькой проверки на прочность нервов местных хозяев. – А если вы про спарринг, то я с радостью! Составишь мне компанию, Ди? – Майк улыбнулся слегка ошарашенному обращением к нему умнику. Донни взглянул на сэнсэя и после подтверждения неохотно поднялся. Не хотелось ему сражаться с Майки, тем более перед учителем и Лео. Да ещё и Раф… А вдруг что-то не так пойдёт? Он уже видел, что малыш может о себе позаботится, но ничего не мог с собой поделать. Веснушчатый в задумчивости встал у стойки с оружием и выглядел до того озадаченным, что Сплинтер решил пояснить: – Обычно оружие выбирает владельца, а не наоборот. Однако так как это первая пробная тренировка, бери то, с чем сможешь… – не дожидаясь конца речи, Майк снял с креплений пару нунчак, чем и заставил Сплинтера сделать удивлённую паузу. – …управиться. Ты уверен? Нунчаки довольно непростое оружие, требующие сноровки. – Ещё бы, чува… эээ… сэр! Вы ведь хотите посмотреть, как мы можем сражаться, да? Вот, примерно так это обычно и происходит – с тем, что подвернётся под руку. Дон встал на позицию напротив Майки, позволив себе лишь на мгновение скосить взгляд на Лео – тот пребывал в мрачной задумчивости. «Что ж, это к лучшему». Едва Сплинтер скомандовал, Майк сорвался с места. Донни, привыкшему сражаться против любившего покрасоваться Леонардо, ошеломил такой напор. Скорость, обманки… Казалось, Майки повсюду, стоит лишь чуть замешкаться, как его уж и нет, где находился мгновением ранее. Лео любил всякие красивости – позу геройскую, особый пируэт или просто фирменным взглядом приморозить. А младший действовал. Причём, Дона удивило: в сражении с крэнгами и футами он много болтал, шутил и вообще иногда выделывал такие номера, что не тянули на серьёзное поведение в опасных условиях. Здесь же это было именно сражение, молчаливое и на полную катушку. А ведь казалось, они вдвоём неплохо поладили… Или во всём этом не было личной причины? Постоянно имея дело с Леонардо, помешанном на выставлении себя любимого в лучшем свете перед учителем, Дону было сложно поверить, что кто-то не такой. Майки демонстрировал всё, на что способен – без всякой задней мысли. И понимание этого позволило Донни расслабить внутреннюю пружину и полностью включиться в бой без оглядки на окружение. Это был действительно интересный опыт, и оба сполна его оценили. Ежедневно сражаясь с Лео и под его же наблюдением, Дон привык к страху неудачи. Страх этот сопровождал его повсеместно, всегда не позволяя попасть в то особое состояние между расслаблением и сосредоточением, чтобы двигаться не думая, не напрягаясь в боязни сделать не то и не так. А с Майки попросту некогда было подумать. Стремительный, неожиданный, маленький мутант словно бы мгновенно перемещался в пространстве, и атаки, уклонения и блоки казались совершенно непредсказуемо хаотичными. Леонардо следовал чётким правилам, вызубренной систематике. Микеланджело творил свой сумасшедший рисунок сражения. У него не было определённого стиля, он использовал всё, что только можно, даже элементы танцев. Спарринг закончился резко: Майк кинул ему под ноги нунчаки, при этом исполнив кувырок, и толкнул в корпус. Дон полетел на пол, больно стукнувшись головой о пол – именно там, где его не закрывал ковёр. Обычно Лео использовал такие моменты для своей пользы – посмотреть этак презрительно, самоутверждаясь за его счёт. Майки же подал ему руку с виноватой улыбкой: – Не слишком сильно, Ди? Голова цела? – Да, всё хорошо. Это был классный бой, Майк. Сплинтер улыбнулся в усы, откинув на потом тревогу: что-то в движениях, приёмах нашедшихся сыновей было ему знакомо. Это что-то, как тень, скрывалось там и тут, словно неуловимое ощущение, дежавю.***
Ближе к вечеру прибежала Эйприл, жаждущая новостей. Она бы явилась ещё вчера, но тётя настояла на том, чтобы провести день вместе. Мол, они видятся редко, при занятиях рыженькой и работе женщины. Вообще-то девушка очень удивилась, узнав, что черепашки не то что не жили вместе, даже не встречались до её спасения. Испытывая огромную благодарность – ещё бы, кто знает, что с ней хотели сделать пришельцы! – она очень хотела помочь им воссоединиться. А теперь Эйприл хотелось пообщаться с Рафом и Майки поближе. Может, они бы смогли прояснить, что и почему происходит в этом городе. Чего добиваются крэнги? Зачем им её отец? И вообще, интересно же!