Пламя Перемен

      - Сколько мне еще продолжать, пока ты не станешь послушной девочкой? – завопил Клейтон, в очередной раз занеся руку. Керсея почувствовала боль до самого удара – в правой щеке, чуть выше скулы. По этому месту он обычно ее бил. Ничего никогда не менялось, в том и заключалась его слабость.       Как только его сжатый кулак устремился к лицу девушки, она вскочила и врезала собственным кулаком ему прямо в подбородок, туда, куда он не мог ожидать удара. По крайней мере, она попыталась. Быстрее, чем она когда-либо видела, он левой рукой поймал ее кулак и сжал в своей железной хватке. В тот же момент Клейтон опустил правую руку, чтобы удар пришелся не в лицо, а в живот. Воздух вырвался из ее легких, и девушка простонала от неожиданности и боли.       - Думаешь, все будет так просто? – пробурчал он угрюмо. – Думаешь, своим неповиновением и силой воли ты сможешь устоять и не сломаться. Возможно, ты думаешь, что можешь сломать меня в ответ, - края его губ подернулись в улыбке, хотя он очевидно пытался это скрыть. Ублюдок наслаждался, как обычно! – А я думаю, тебя стоит проучить пожестче.       Он начал медленно выворачивать ее руку. Боль вспыхнула в запястье Керсеи, когда он загнул ее руку вверх, и в глазах образовались слезы, пока она жалобно хныкала.       - Клейтон… - шепнула Алисанна, однако мужчина не останавливался. Все было видно по глазам, он и не думал останавливаться. И он наслаждался, как бы ни пытался убедить ее в обратном. Хныканье превратилось в сдавленный вой. Нет! Она не может проявить слабость перед ним. Перед Вольфиусом тоже… Не может!       - Клейтон! – крикнула Алисанна, схватив его за плечо. – Ты ей так руку скоро сломаешь!       Клейтон бросил на нее раздраженный взгляд, но все-таки прервал мучения Керсеи. В его лице появилось сожаление, когда он ослабил хватку и позволил девушке, стенающей от боли, обмякнуть на полу. Клейтон не сломал ей руку, но был близок – ближе, чем когда-либо раньше.       - Извини, - коротко выразился он, и это прозвучало почти что искренне. Вероятно, он даже поверил самому себе.       - Иди в пекло… - ответила Керсея, вызвав недовольство Алисанны.       - Помни, она будет бесполезна, если ей сломать руку, - предупредила Клейтона ее новая подруга. Керсея поняла: это не их неожиданная дружба побудила Алисанну вмешаться, как ей сначала показалось. Нет, это всего лишь холодный расчет, на который Клейтон не был способен в своем помутнении рассудка. Она лишь напомнила ему о предназначении Керсеи… чего стоило ожидать.       - Погоди, и все? – послышался иной голос. Вольфиус. Держась за покалеченную руку, Керсея вздохнула. Она почти забыла о его присутствии. – Ты просто спустишь ей это с рук?       Прежде чем она попыталась бы встать сама, Клейтон помог ей подняться. Он посмотрел ей в глаза – подобным образом, по его мнению, выражалось раскаяние.       - Мне жаль, ты же понимаешь. Я не хотел заходить так далеко.       Она ничего ему не ответила, лишь вперила гневный взгляд. Однажды… в такие дни, когда ненависть одерживала верх над страхом, она осознавала, что однажды убьет его за все преступления. Против нее, но что самое главное, против Брайар. Она могла бы простить издевательства над собой, прошлая Керсея никогда не отличалась мстительностью. Но Брайар? Даже прошлая Керсея растерзала бы его за то, что он сделал с ее сестрой. Однажды…       - Ты серьезно? – воскликнул Вольфиус. – Она сорвала нам задание. Мы могли бы прикончить эту сучку Харкинг да ее папашу! Вместо этого…       Он сделал паузу и показал на свой ослепший глаз. Несмотря на очевидные муки боли, он трясся от злости.       - Ладно, коли ты ничего не собираешься делать, придется самому.       Клейтон прищурился.       - Ты что собрался сделать, Вольфиус? – спросил он устрашающе спокойным голосом.       - Убить их! – рявкнул Вольфиус. – Харкинга, его глупое отродье, кузнечиху с дочкой-потаскухой, стражницу-сучку, командующего Натамера и всю его сраную семью, друзей Харкинга и эту Таню из таверны… - причитал он, не переставая содрогаться от боли. Он направил свой нож на Керсею – А когда я с ними покончу, ты со своей сестрой получишь по заслугам!       Керсея сглотнула и попятилась, врезавшись в Клейтона. Тот положил ей руку на плечо и приобнял вопреки ее воле.       - Только попробуй, Вольфиус, - сказал он, едва сдерживая гнев. – Попробуй, и я лично тебя зарежу.       - Клейтон, - промолвила девушка, чем отвлекла его внимание, - если еще хоть раз меня тронешь, я вырежу тебе второй глаз во сне.       Угроза была серьезной, и он сразу это понял, выпустив ее из объятий. Вольфиус даже не заметил, что Клейтон отвлекся. Коварная ухмылка появилась на его лице, образуя вместе с молочно-белым глазом самое ужасающее выражение, которое Керсея только видела.       - Тебе кажется, меня можно запугать, Эллирио Терис. Ты трус, всегда им был, и умрешь трусом. Встань у меня на пути, и тогда я покажу, на что действительно способен.       - И что бы это могло быть? – с издевкой усмехнулся Клейтон. – Верх твоих возможностей – зарезать человека. Думаешь, я тебя боюсь?       - А стоило бы, - ответил Вольфиус гробовым голосом, от которого у Керсеи пошли мурашки по коже. Эти три слова - хуже она ничего не слышала за день, даже душераздирающие вопли Дженны, даже очередное истязание от Клейтона. Это было заявление, обещание, нечто по сути своей правдивое. Лишь дурак подверг бы слова Вольфиуса сомнению, а Клейтон был не дурак.       - Решил покинуть нас? – спросил Клейтон, словно пытаясь пригрозить ему. Однако рядом с Вольфиусом, который был на голову ниже, тоще него и вооружен одним поржавевшим кинжалом, Клейтон казался молокососом. Она вспомнила, что также было со стариком, обучавшим Клейтона и Рейнну - единственным человеком, проявившим к Керсее доброту в последние годы. Она вспомнила, как рядом с ним Клейтон всегда терял свою внушительность, становился чуть ли не кротким. Старик был самым опасным человеком, которого она встречала. Теперь таким можно назвать Вольфиуса.       - Остановишь меня? – парировал Вольфиус, обнажив свою жуткую улыбку. Двое мужчин сверлили друг друга взглядом, и Керсея увидела, что Клейтон дрогнул. Естественно, он первым отвернулся. – Я так и думал, - сказал Вольфиус, словно прочитав ее мысли. – Ты понятия не имеешь, на что я способен, что я такое.       После своих слов он развернулся и медленно направился к дверям склада.       - Если ты не собираешься подготовить город для Мотылька, я сделаю это сам. Я убью каждого Харкинга, каждую Меттель, каждого Натамера, которых только найду. Я убью любого, кто посмеет помешать мне или кого я захочу, - он обернулся, - даже тебя.       - Уйди сейчас и останься один. Беспомощный, наедине с собой. Только попробуй сорвать наше задание – мы остановим тебя, - пообещал Клейтон. Вольфиус ответил равнодушным смешком.       - Думаешь, я буду один? В городе есть кое-кто, мой помощник. Он похож на меня.       - Помешанный и безрассудный душегуб? – съязвил Клейтон, однако его выпад показался Керсее слабым. Вольфиус кивнул.       - Надеюсь, в этом деле он сравнится со мной. Но нет, я имею в виду нечто совершенно иное, - его омерзительная улыбка вернулась, и вид ее был хуже, чем тысячи побоев от Клейтона. – Спи крепко, Эллирио Терис. Оставайся таким же жалким трусом, прячущимся за выдуманными именами, за притворными улыбками и манерами. Не знаю, что мне удастся найти, когда я уничтожу все эти кривляния. Не знаю, останется ли от тебя хоть что-нибудь, - говорил он спокойно, даже вежливым тоном, но не менее пугающим. – Спи крепко, в последний раз.       Вольфиус наконец-то развернулся и пошел прочь, бросив дрожащую Керсею, заметно встревоженного Клейтона и равнодушную Алисанну.       - Он отбился от рук… - пробормотал Клейтон, обращаясь к Керсее. Та снова бросила на него взгляд, полный ненависти, и он вздохнул. За все время, что они были знакомы, никто не посмел разговаривать так с Клейтоном.       - Слушай, мне вправду жаль… - начал он, однако осекся, когда заметил выражение ее лица. – Я тебе не враг, но приказ есть приказ.       Керсея сжимала и разжимала руку, стараясь не обращать внимания на боль.       - К черту тебя и твои приказы, - ответила она. – Я убью тебя, если ты не сдержишь слово. А хоть раз притронешься – пожалеешь.       Клейтон промолчал. Девушка увидела обиду в его лице и впервые за долго время почувствовала удовлетворение.       - Я пошлю ворона в Старомест. Передам, что из-за Вольфиуса наш план сорвался. Только из-за Вольфиуса.       Сказав это, он развернулся и ушел на второй этаж, где хранил своего ворона, оставив Керсею наедине с Алисанной.       - Скоро станет легче, песик, - Алисанна положила ей руку на плечо, и Керсея закатила глаза.       - От кого ты этого набралась? – раздосадованно спросила она. Алисанна не заметила издевки в ее голосе и в самом деле задумалась над вопросом.       - Старик сказал мне, когда я видела его в последний раз. Назвал меня «дорогой Алисанной». Не думала, что кто-то станет звать меня дорогой, - она хихикнула. – Только он был прав, понимаешь. Мне стало легче. Проглоти свою гордость и начнешь видеть светлую сторону.       Керсея ничего не ответила. Она посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж. Ее правая рука все еще пульсировала болью, а левая щека пылала огнем. Невзирая на мучения, она ощущала себя иначе. Однажды она заставит заплатить их всех: Мотылька, Вольфиуса и Клейтона, тысячу раз Клейтона. Однажды…