Пламя Перемен

      Джарон не мог опустить меч. Он не мог поступить так с Гарпией и не мог поверить Мотыльку. Нет, сейчас сдаваться нельзя, однако идти прямо в атаку – самоубийство. Остается лишь продолжить их разговор. Его единственный шанс – выиграть Мартину время.       - Ну, бастард? – рявкнул Мотылек. – Я жду. Опусти свой меч.       Джарон пропустил его слова мимо ушей и, пересилив себя, взглянул в глаза Мотыльку. Негодяй коварно улыбался, а взор его был худшим, что довелось Джарону видеть в своей жизни.       - Что ты с ней сделаешь? – спросил Джарон, дабы потянуть время. Мотылек вздернул брови.       - Хочешь узнать подробности? – с удивлением поинтересовался он. – Как неожиданно. А ты уверен, что оно тебе надо? И так придется нелегко.       - Джарон? – шепнула позади Гарпия. Ужас в ее голосе резанул рыцаря по живому, но он обязан был продолжить – ради нее, ради себя.       - Мельчайшие подробности. Ты прав, мне будет тяжело, но раз уж я собрался сдать ее, я должен знать, как именно ты с ней поступишь.       Гарпия впилась пальцами ему в плечо.       - Джарон? – переспросила она еще громче. Рыцарь не обратил внимания.       - Что ж, как пойдет. Пару кусочков наверняка отрежу – без них ей будет лучше, особенно без этого противного языка. Глазам тоже достанется, но все пройдет гладко, - ответил Мотылек и гадливо усмехнулся. – Для меня, по крайне мере. Для нее? Увы. Она послужит людям примером, но убивать мы ее станем. Я с ней повеселюсь, Том с ней повеселится, Киса тоже, но убивать – отнюдь. Эту честь окажет нам Горелый Человек, который получит оставшееся.       - Убей его, прошу, - лепетала Гарпия, - убей его, я не хочу слышать ни слова! – громко раздался голос девушки, охваченный паникой и яростью. Мотылек заулыбался еще шире.       - От твоей собранности не осталось ни следа, – съязвил он. – Ты совершила ужасную ошибку, дурочка, - мужчина нахмурился, взглянув на Джарона, и речь его обратилась в шепот. – Никогда не доверяй бастардам. Это гнусные твари, у них подлость в крови.       - Но ты же не такой, конечно, сир Бастард! – воскликнул Мотылек, после чего попытался приблизиться к Джарону. Он остановился, когда тот в ответ коснулся его горла острием меча. Глаза Мотылька расширились, но страха в них не было. Скорее, нечто похожее на безумие. Джарон надеялся, что это безумие, ибо не мог понять, как человек в трезвом уме способен на такое. – Или я ошибался, - шепнул негодяй. – Возможно, ты желаешь умереть вместе с ней. Воссоединиться после смерти, как обычно бывает в трагедиях.       Он медленно развернулся, чем позволил с легкостью прикончить его прямо там. Один шаг – и меч сразит Мотылька со спины. Однако Джарон застыл на месте, словно вкопанный, вглядываясь в темноту и пытаясь определить численность противника. Здесь был Мотылек, а где-то позади него – Том, чья белая маска едва виднелась. Громадная туша Кисы молча преграждала путь к двери. Периодически раздавались шорохи. Он больше слышал, чем видел, но со всего склада должно набраться не менее дюжины людей. Оставался Робб, хотя его преданность под вопросом.       - Я полагаю, она уже успела отравить твой дух? – спросил Мотылек. – Эта зараза внутри нее, пропитавшая город - она так тебя поработила, что ты готов был убить меня, даже не встретив ни разу.       Джарон сжал свою раненую руку в кулак, отчего вспышка боли пробежала до локтя.       - А может, дело в том, что твои люди попытались меня убить? – возмутился он.       Мотылек повернулся обратно, его глаза горели жаждой крови.       - Они бы с радостью завершили дело. Многие знали ребят, умерших в тот день, и хотели бы отомстить тебе. Их останавливает лишь моя учтивость, - ворчал он. – Так что когда я отдаю тебе приказы, будь добр, выполняй их, иначе я махну рукой на всякие условности. А теперь опусти меч!       Меч Джарона никуда не двинулся, оставаясь направленным на противника. Мотылек прикрыл глаза.       - Ну ладно… - пробормотал он. – Переговоры подошли к концу.       Он не успел взмахнуть рукой, как вдруг его прервал звук распахнутой двери. Сердце Джарона бешено заколотилось в надежде, что Мартин сейчас появится. Однако луч солнца, попавший внутрь, осветил не только дюжину врагов, окруживших рыцаря с Гарпией, но и незнакомого мужчину.       - Мотылек! – крикнул вошедший. – Мартина Уилшира засекли на пристани! Он ведет с собой не менее десятка человек и направляется к нашим позициям!       Мотылек прищурил глаза и покосился на Джарона, который не удержался от ликования.       - Ах ты жалкий ублюдок, - прошептал злодей. – Ты еще пожалеешь. Том!       Человек в кошачьей маске выступил вперед.       - Да, Мотылек?       - Бери Кису и бегом на базу. Собери парней двадцать и возвращайся. У тебя есть час, - приказал Мотылек. Несмотря на наличие маски и темноту в помещении, Джарон смог увидеть разочарованное лицо Тома.       - Что? Вы отсылаете меня?       - В следующий раз прольешь крови, а сейчас мне нужны новые силы, и чтобы ты был под надежной охраной, - пояснил Мотылек, после чего Том неохотно кивнул.       - Если того желает Мотылек, - пробубнил он.       - Именно, - ответил злодей.       - Киса! – вздохнув, позвал своего спутника Том, и великан пришел к нему, словно покорный пес. – Мы уходим. Следуй за мной, и если кто будет стоять на пути – прикончи его, понял?       Киса неторопливо кивнул и издал рычащий звук. Его красные глаза уставились на Джарона, заставив того вздрогнуть. Рыцарь обрадовался, что это существо покидает ряды противника. Том, в свою очередь, посмотрел на Мотылька и качнул головой. Он будто собирался что-то сказать, но, в конце концов, развернулся и вышел через черный ход. Киса проследовал вплотную за ним, его громадное туловище едва прошло через дверной проем.       - А теперь, бастард… - шепнул Мотылек. – Готов столкнуться с последствиями?       Тогда Джарон понял, что продолжать беседу невозможно. Он рванул вперед в попытке обрушить меч на незащищенную грудь Мотылька. Злодей быстро отшагнул и выхватил из ножен свой короткий односторонний меч, парировав им.       - Все преимущества на нашей стороне, сир Бастард! – с издевкой выкрикнул Мотылек, прежде чем ударить по раненой руке Джарона. Рыцарь успел отразить атаку, но невозможность использовать обе руки сразу здорово ограничивала его. - Твоя жалкая попытка убить меня провалилась. Твои друзья прибудут слишком поздно. Я дал тебе шанс, но раз уж ты решил погибнуть вместе со своей сучкой… я приближу твой конец!       В темноте послышался лязг стали. Робб испуганно оглядывался, его рука потянулась к оружию.       - Робб, не вмешивайся, и я отпущу тебя! – пообещал Мотылек. Наемник крепко призадумался над его предложением: он не убрал руки с оружия, но и делать дальше ничего не стал. Джарон рассердился от одной мысли о том, что пощадил вчера этого труса. В данный момент Робб заслуживал худшей встряски на свете.       - Взять их живыми, если возможно! – приказал своим соратникам Мотылек, одновременно с легкостью парируя выпад Джарона. Его ответный удар был быстрым, хлестким и беспощадным, направленным на раненые ребра рыцаря. В этот раз Джарону не удалось защититься - только увернуться. Удар все равно пришелся по бедру, и вмиг раздался звон, когда столкнулась сталь: Мотылек претерпел неудачу в попытке пробить доспехи. Джарон не удержался и пошатнулся.       Он услышал шорохи позади: вокруг него с Гарпией собирались люди. Рыцарь не успел бросить взгляд через плечо, как Мотылек атаковал снова. Его удары не демонстрировали никаких умений; он орудовал мечом подобно тесаком, резал словно мясник, но силы у него хоть отбавляй – больше чем у Джарона даже с двумя руками – и скорости тоже.       На краю света продолжал стоять Робб, его правая рука держалась за меч. Он глядел то на Мотылька, то на Джарона, не понимая, как ему быть. Позади Джарона раздалось бульканье, лязг падающего оружия и чей-то вздох.       - Убейте суку! – взволнованно воскликнул мужчина, прежде чем его голос превратился в бессвязный лепет. Джарону необязательно было видеть, что происходит – ему хватило досады на лице Мотылька.       Однако он все равно покосился через плечо и увидел Гарпию, стоявшую перед неуклонно приближавшейся толпой. На земле лежал первый, кто посмел напасть на нее, убитый собственным оружием. Девушка держала его меч в руках словно факел, которым отпугивают диких зверей. Движения противников навели его на ту же мысль – хищники окружают жертву. Справа из темноты появился мужчина, медленно наступая на рыцаря, пока Мотылек попытался предпринять очередной выпад. Он провел свой меч по резкой кривой и мог бы рассечь голову Джарону, если бы тот в последний момент не взмахнул мечом. Однако силы удара хватило на то, чтобы Джарон отправился на землю. Гарпия отвлеклась на него, взглянув с тревогой, и враг решил воспользоваться моментом, дабы атаковать девушку. Она едва сумела парировать и чуть не уронила меч. Мужчина мог задеть ей щеку, но, к счастью, разрезал только воздух. В этот момент второй соперник со всей силы ударил ее по голове рукоятью меча. Гарпия рухнула, трое схватили ее, пока Джарон пытался подняться на ноги. Она, безусловно, сопротивлялась, но ничего не смогла сделать против мужчин, которые начали бить ее по лицу.       Мотылек вместе со своим подручным подошел к Джарону, злорадно улыбаясь.       - Шлюха полегла, а за ней ее бастард, - сказал он. Стоявший рядом мужчина взмахнул мечом, приготовившись оборвать жизнь Джарона. Рыцарь выставил свое оружие в отчаянной попытке защититься, понимая, что ему не хватит сил.       Внезапно, злорадство на лице Мотылька сменилось удивлением – из груди его соратника вырвался меч. Мужчина рухнул, сжав руками рану, а позади него оказался Робб.       - Хватай ее! – скомандовал наемник и повернулся к Мотыльку. Оба противника буквально кипели от злости.       - Ты совершил ошибку, Робб… - процедил Мотылек. – Я отрежу твой...       - Ни слова больше, ты, чудовище! – перебил его Робб. Набрав в легких воздуха, он пронзительно закричал и начал обрушивать удар за ударом на Мотылька, принуждая того защищаться.       В это время Джарон сумел подняться обратно на ноги и рванул к негодяям, которые удерживали Гарпию. Один из них избивал ее, уже запятнав костяшки пальцев в крови. Он даже не обращал внимания на Джарона, чего не скажешь о других. Другой мужчина стоял на коленях, но быстро вскочил, завидев Джарона.       - Лучше бы ты не вставал, ублюдок, - съязвил он, после чего ринулся в атаку. Он даже не успел притронуться к рыцарю, как Джарон нанес удар ему по голове и рассек горло, повалив врага на землю. Второй мужчина взмахнул мечом и предпринял свой выпад, но даже не продумал, как дальше обороняться. Джарон вонзил меч в незащищенный живот соперника, и тот упал, отхаркивая кровь и тщетно пытаясь удержать вывалившиеся внутренности.       Наконец, рыцарь добрался до тех мерзавцев, что избивали Гарпию. Они склонились над землей: двое держали девушку за руки, а третий наносил удары по лицу. Она пребывала в сознании и отчаянно пыталась вырваться, хотя все ее попытки были, очевидно, тщетными. Благодаря царящему вокруг мраку эта троица не заметила Джарона, однако стоило ему приблизиться, как все сразу всполошились. Держащие подаставали свои кинжалы, бьющий не стал отвлекаться. Джарон понимал, что разумнее было атаковать тех, кто уже вооружился, но сейчас ему было плевать. Кровь Гарпии оставалась на руках негодяя, и слепая ярость охватила Джарона, в результате чего он рассек голову врага почти напополам.       Двое остальных воспользовались своим шансом и напали на рыцаря с двух сторон. Джарон тут же осознал, что просчитался. Он выставил меч, парировав удар справа, и моментально дернулся, чтобы отклониться от удара слева. Неожиданно, соперник справа не сумел отразить удар Джарона и получил в бок. Мысли о победе рассеялись, едва Джарон понял, что ему не избежать второй атаки. Он прикрылся своей левой, раненой рукой в попытке защитить открытую голову…       Ударная волна прошлась по его руке, когда меч соперника столкнулся с латной перчаткой. Доспехи остались в сохранности, но боль была столь невыносима, что ноги рыцаря подкосились, и он издал страдальческий вопль. Его предплечье разрывалось от боли, а слезы текли по лицу. Враг снова возвел меч, собираясь положить конец сражению. Джарон закрыл глаза…       …и снова открыл их, услышав чьи-то движения, звяканье меча, упавшего на пол, стоны задыхающегося человека…       Гарпия, с острым кинжалом в руках, снесла противника с ног и водрузилась сверху. Она уже вскрыла ему горло и теперь продолжала наносить удары снова и снова, крича от ярости, разбрызгивая кровь повсюду. Ее лицо опухло, нос кровоточил, но ничто не могло скрыть ее смертоносный взгляд. Второй противник Джарона лежал на земле, раненный в бок. Он едва дышал, и даже Джарон, не будучи целителем, понимал, что долго мужчина не протянет. Хотя бы на миг наступление прекратилось.       Джарон воспользовался моментом, чтобы оглядеться. Здесь еще оставались несколько человек, которые все приближались к Джарону и Гарпии. Им нужно было только подождать. Боль в руке Джарона пыталась лишить его сознания, а Гарпия была ранена, охвачена слепой яростью и явно не в состоянии защищаться от полудюжины врагов. Рядом находился Мотылек, сражающийся с Роббом.       Наемник лучше владел оружием, но не скрывал своего пылающего гнева, который мешал ему работать над своими движениями. Зато Мотылек был сильнее и ловчее, каждый его удар походил на лягание лошади. К тому же, Джарон заметил, что Робб никак не оборонялся и полагался лишь на свирепость своих атак. Действительно, Мотылек с трудом парировал ему. Он решил отступить в сторону, чтобы меч Робба промахнулся, а сам ринулся вперед, пронзив мечом кожу, кольчугу и за ней – плоть. Робб стиснул зубы, выронив оружие из ослабевших рук; он опустил глаза на меч, который торчал из его брюха. Мотылек схватился за его плечо и начал медленно поворачивать острие, из-за чего Робб захрипел от боли, и кровь хлынула у него изо рта.       - Заставил же ты меня поплясать, ублюдок! – воскликнул злодей, вытаскивая меч из тела Робба с отвратительным хлюпающим звуком. - Тебе нашлось бы место в наших рядах. Ты мог бы славно послужить, стать героем. А вздумал бросить вызов мне, тупая мразь!       Он осмотрел свой окровавленный меч с безжалостной ухмылкой.       - Я удивлен, что Робб выступил против меня. Все это время он был поражен той же болезнью, которая губит наш город, болезнью, принесенной нам твоим мерзавцем и его девчонкой. Тот же недуг я вижу у тебя. Он заплатил свою цену, пришла твоя очередь.       Робб испустил последний вздох, его тело обмякло, взгляд замер. Мотылек направил оружие на Джарона с Гарпией. Та уже оставила своего мертвеца в покое и встала возле рыцаря, словно стараясь защитить его. Он смог рассмотреть ее лицо – кровавое, распухшее, омытое слезами, бесспорно красивое лицо, и от его выражения у Джарона пошли мурашки по телу. Она была готова сражаться до самого конца, если потребуется. Мотылек тоже обратил на это внимание и усмехнулся.       - Теперь ты прячешься за девичью спину. Как это жалко. Ты жалок, ты и твоя маленькая шлю…       Его перебил грохот распахнувшейся двери. Яркий свет наполнил помещение, и Мотылек растерянно пошатнулся. Его подручные зашипели, будто по-звериному, и закрыли лица руками, пытаясь спрятаться от солнечных лучей. За дверью стояло не менее дюжины вооруженных людей. Джарон никого не узнал, пока не появилось знакомое лицо.       - Добрый день, грязное насекомое, - радостно сказал Мартин, отчего Джарон расплылся в улыбке. Он посмотрел на Гарпию – та широко раскрыла глаза в изумлении, ее рот беззвучно открывался и закрывался. Слезы продолжали течь у нее по щекам, но на лице появилась ошеломленная улыбка, и девушка опустилась на землю. Она стиснула кинжал в правой руке, а левой нащупала руку Джарона и прильнула к ней. Взгляд в глазах Гарпии был для него сейчас самым важным на всем белом свете.       Мотылек, как ни странно, быстро взял себя в руки, несмотря на то, что противник внезапно превзошел его в численности.       - Надеюсь, я пришел вовремя, - продолжил Мартин, наведя свой меч на Мотылька. – Нас вдвое больше, и мы окружили склад. Сдавайся – тогда покончим быстрее.       В тот же миг дверь черного хода раскрылась с такой силой, что чуть не слетела с петель, и оттуда показался громадный силуэт. Джарон сначала принял его за Кису и испугался возможного прибытия подкрепления для Мотылька. Но потом он узнал Бакра Астапорского, вслед за которым появился его спутник Аббас. Привычное добродушие Бакра словно испарилось, он буравил грозным взглядом Мотылька, держа в руках тяжелый бородовидный топор. Аббас был вооружен двумя причудливо изогнутыми саблями, похожими на те, что обычно носят дотракийцы.       - Здравствуй, Мотылек, - с издевкой поприветствовал Аббас Мотылька. Его люди стягивались в центр помещения в попытке укрыть своего предводителя. Их осталось восемь, не считая самого злодея. Против него стоял отряд из дюжины бойцов под началом Мартина и двое гискарцев.       - Меня зовут Аббас Юнкайский, а этот чудный здоровяк рядом со мной – мой друг и партнер в делах, Бакр Астапорский, - представился Аббас. – Меня трудно вывести из равновесия, но ты… о, ты внушаешь мне отвращение. Я пришел сегодня ради одного… воздать тебе должное.       - Должное? – глухо отозвался Мотылек. – Хочешь воздать мне должное?       Прежде чем Мартин мог ответить, вперед выступила молодая женщина, которую Джарон никогда раньше не видел. Кожа у нее была белая, как снег, а русые волосы - завязаны в тугой узел. Лицо у нее казалось вытянутым, но вполне приятным собой, хотя голубые глаза пропитались ненавистью.        - Ты Мотылек? – спросила она дрожащим голосом. Мотылек насмешливо поклонился.       - А тебе чего, сука?       - Оставьте его мне, - прогремел ее голос. Мартин ответил кивком, а Мотылек лишь хмыкнул.       - Еще одна жаждет меня убить. Как же это действует на нервы, - он возвел свой меч. – Я так просто не сдамся. Хотите меня заполучить? Сначала отплатите кровью! Вперед, парни!       Его подручные отозвались громким возгласом и ринулись в атаку на Мартина, наемников, Аббаса с Бакром. Никто даже не взглянул в сторону Джарона с Гарпией. Девушка наконец-то выпустила из рук кинжал, приземлившийся на пол со стуком, и растянулась рядом с Джароном. На лице ее образовалась блаженная улыбка.       - Все кончено… - прошептала она. – Ему не победить…       Безусловно, силы Мотылька были на исходе, но его бойцы, тем не менее, рьяно сопротивлялись. Они не собирались отступать или сдаваться – им хотелось умереть за своего повелителя. Первым пал один из наемников Мартина, чье тело едва не распотрошили, пока Мартин не вмешался. Мотылек сам убил одного нападавшего, после чего русоволосая женщина вступила с ним в схватку. Ее топорики не могли сравниться с мечом противника, однако ее это не беспокоило. Вместо того, она быстро вынудила Мотылька обороняться, подобно Роббу; на него сыпался град ударов, под натиском которого сложно было устоять.       Справа от Джарона, Бакр своим внушительным топором разрубил череп врага, пока Аббас вертелся во все стороны, сражаясь одновременно с двумя. Его стиль боя напоминал Джарону браавоский танец воды, в то время как Бакр полагался исключительно на свою мощь. Никто из своры Мотылька им даже в подметки не годился.       Мартина ловко уложил очередного соперника и поспешил к Джарону с Гарпией. Мотылек все еще боролся за свою жизнь. Схватка длилась недолго, ибо он был беспомощен перед наемниками Горелого Человека. Мартин искоса взглянул на Мотылька, сражавшегося с женщиной. Злодея окружали его выжившие соратники, но сдаваться он не намеревался. Хотя его поражение было очевидным, эта женщина не позволила бы ему сдаться.       Гарпия с радостным смехом побежала навстречу Мартину. Наемник побросал оружие и обнял девушку за талию, закрутив ее над землей. Она все еще носила свою медную заколку, но кое-где волосы выбились и развевались на ветру, пока Мартин крутил ее.       - Мы выиграли… - шептала она в изумлении. Мартин насупился, глядя на Мотылька, который продолжал сражаться.       - Еще нет…       После этих слов он отпустил Гарпию и отправился к своим бойцам. Девушка украдкой взглянула на Джарона, прежде чем взять ладонями его здоровую руку.       - Ты можешь встать? – спросила она. Джарон робко кивнул.       - Надеюсь, - промолвил рыцарь. На лице девушки вспыхнула тревога. Мягко, но уверенно она поставила его на ноги, сжимая руку с такой силой, что ему даже стало больно. Джарон не возражал. Сейчас ему не было никакого дела до покалывания в левой руке, нарастающего изнеможения. Они живы. Они выиграли! Почти, по крайней мере…       Мотылек и светловолосая женщина обменялись еще несколькими ударами, после чего стали кружить друг напротив друга, словно волки, пытаясь вычислить слабость противника.       - Прочь! – крикнула воительница, когда один из наемников попытался напасть на Мотылька сзади. – Он мой!       Злодей с притворной любезностью улыбнулся и чуть не раскланялся перед ней.       - О, миледи, чем я заслужил вашу ненависть? – спросил он. – Я лиц не забываю, но ваше мне незнакомо.       Женщина прищурилась, буквально испепеляя его своим взором.       - Меня зовут Саманта Дукард, - процедила она. – Ты приказал вырезать мою семью, просто чтобы один из твоих убийц мог набить руку!       - Значит, ты с Севера… - задумчиво протянул Мотылек. – Ну да, конечно. Если тебе от этого станет легче, то знай, что твоя гадкая семейка заслужила свою участь!       Джарон сразу понял, что он зашел слишком далеко. Провоцировать врага всегда рискованно. Робб поддался своему гневу, отчего наделал много ошибок и проиграл. Гнев Саманты казался еще сильнее, лицо женщины было искажено глубокой ненавистью. Она перешагнула обыденную злость и теперь уже не допустит ошибок. Мотылек скорее обрек себя на мучительную смерть.       Она издала вопль, полный жгучей ярости, и пустилась в атаку на Мотылька, осыпая его ударами с такой скоростью, которую Джарон еще никогда не видел. Неопытность соперника стала очевидной, ибо он едва мог ответить на ее нападение. Ему пришлось начать пятиться, пока женщина наступала следом, орудуя сразу двумя топориками. Простая обманка положила конец его сопротивлению – удар, казалось бы, направленный в плечо, поразил Мотылька в ногу. Топорик с легкостью разрезал ткань одежды и оставил глубокую рану в бедре. Злодей вскрикнул от боли, но все равно успел отразить удар второго топорика, прежде чем опуститься на колени. Даже в таком положении он был едва ли ниже Саманты, а плечи у него в два раза шире. Мотылек схватился за меч обеими руками, парируя топорику в левой руке женщины. С хлюпающим звуком она вытащила второе свое оружие из ноги противника, заставив того скорчиться от боли. Он инстинктивно потянулся левой рукой к ране, пытаясь остановить кровотечение. Джарон заметил усмешку на лице Гарпии, когда Саманта замахнулась вторым топориком, и понял, что собиралась сделать женщина. Она могла бы прямо сейчас вскрыть ему череп, перерезать горло. Она могла бы прикончить его по-быстрому. Однако, вместо этого, ее топорик с молниеносной скоростью опустился на запястье Мотылька, безупречно отрубив ему правую руку, державшую меч.       В ту секунду Мотылек даже не среагировал. Он просто стоял на коленях и глядел на обрубок, оставшийся на месте его руки. Стон неудержимой боли вырвался из горла мужчины; он поднял глаза на безжалостный лик Саманты, в то время как его собственные черты исказились одновременно мукой, потрясением и недоумением. Впрочем, он не закричал. Едва Мотылек начал опадать на землю, Саманта схватила его за воротник, чтобы удержать. Слезы хлынули из глаз мужчины – он явно сдерживался, чтобы не завопить. Его взгляд перебегал с кровавого обрубка на лежащую рядом руку и на Саманту. На какое-то мгновение все хранили молчание, даже Гарпия, которая крепко стискивала Джарона. А потом Саманта взмахнула вторым топориком.       - Это за всех, кого ты погубил! – воскликнула она, врезав рукояткой ему по лицу. Удар пришелся с такой силой, что нос злодея хрустнул. – За все семьи, что ты уничтожил! – продолжила она, исколачивая ему древком зубы. Голова Мотылька была запрокинута, и ему пришлось сплюнуть на землю, чтобы очистить рот от кровянистой слюны и выбитых зубов. – За все жизни, которые ты отнял! – перешла на ор Саманта, не прекращая бить противника по носу, отчего тот окончательно сломался. – Вот тебе расплата, сукин сын!       После этих слов она обрушила град ударов на лицо Мотылька, вбивая рукоять топорика в его искалеченный рот, сломанную челюсть, раскрошенный нос и левый глаз. Когда она вытащила топорик, его древко было запятнано кровью. Лицо противника превратилось в жалкое месиво: один глаз густо покраснел, нос был полностью размозжен, челюсть – вывернута, а в открытом рту виднелись остатки зубов. Саманта наконец-то выпустила Мотылька, позволив ему обмякнуть на землю, где он продолжал тяжело дышать – живой, в сознании, но измученный.       Этот акт милосердия был непродолжительным: Саманта со всей силы пнула Мотылька между ног. Пребывая в исступлении, он умудрился взвизгнуть от боли от ужаса и непроизвольно сплюнул кровью в лицо женщине. С ощутимым омерзением Саманта отвернулась и обратила свой взор к наемникам.       - Последнее слово, поганая ты свинья? – спросила она.       - Постой! – прозвучал чужой голос. Гарпия. Джарон посмотрел на нее и на миг встретился с девушкой глазами. Увиденное ему не понравилось. Безусловно, она получила удовольствие, и винить ее в этом несправедливо. Но во взгляде ее крылось нечто иное, нечто дурное. Годы ужаса и отчаяния остались на ее чертах – годы, которые она провела в страхе перед Мотыльком.       - Не тебе его убивать, - вымолвила Гарпия. Они с Самантой посмотрели друг на друга, и ненависть покинула лицо женщины, уступив место душевному пониманию.       - Понимаю, - угрюмо ответила Саманта. – Он твой.       Гарпия кивнула ей и быстрым движением вынула свою медную заколку из волос. Рыжевато-каштановые пряди упали на ее плечи, и девушка сжала в руках заколку.       - Это будет еще больнее, - пробормотала она. Было неясно, к кому именно Гарпия обращалась. Джарон с Мартином тревожно переглянулись, после чего рыцарь подошел к ней и положил здоровую руку на плечо девушки. Она напряглась от его прикосновения и бросила на рыцаря испуганный взгляд, который смягчился, когда она его узнала.       - Гарпия, ты…       - Не надо, - отрезала она. – Просто… не надо.       Она оглядела Мотылька, уже преодолевшего свои муки. Его ненавистная ухмылка вернулась на свое законное место.       - Собираешься сравнять счет, да, мразь? – лепетал он едва различимые слова.       - Больно ты наглый для того, кто одной ногой в могиле, - ответила Гарпия, на что Мотылек вяло кивнул.       - Я знаю, что вы проиграете, даже убив меня. Вы не добрались до Тома. Здесь нету Сэмюэла и Джейлона. Остальных моих соратников. Они гуляют на свободе. Думаете, они сдадутся? Как бы не так…       Он поднял свою калеченую руку, рассматривая ее с безумной улыбкой.       - Вы можете убить меня, но вам не уничтожить Мотылька. Идея переживет человека. Оборвете мою жизнь – тогда за меня отомстят другие. Это я их сдерживаю. Когда меня не станет, город погрузится в хаос, - объяснял он. – Но умирать я не собираюсь. Я готов сдаться. Готов покинуть город.       - С чего это мы разрешим тебе? – возмутилась Гарпия. Она хотела подойти ближе, но Джарон преградил ей путь. Мотылек усмехнулся.       - Умный бастард, - похвалил он рыцаря. – Держи свою сучку на поводке, чтобы мужчины могли говорить спокойно. Она всего лишь глупый ребенок. Зато ты… ты у нас смышленее, правда? Ты понимаешь, что за шанс я вам предоставляю. Отведите меня к вашему калеке, и я с ним побеседую.       - Черта с два! – фыркнула Гарпия. – Пусти меня, Джарон. Он должен умереть!       Мотылек покачал головой:       - Как я и сказал. Останови ее, чтобы война могла закончиться. Мне в этом городе нужна лишь еще одна вещь, которая не касается вас с Горелым Человеком. Как только Сэмюэл доставит ее мне, я исчезну, забрав с собой всех своих людей.       - Ему нельзя верить! – вскрикнула Гарпия. – Не позволяй его лжи затуманить твой разум. Уйди с дороги, дай мне убить его! – она бросила взгляд за спину Джарона, прямо на Мотылька. – Ты проклянешь день, когда вышел из чрева матери, чудовище! В моих руках ты взмолишься о пощаде!       Мотылек сумел издать слабый смешок.       - Заткни уже свой рот, гнилая полукровка! – выругался он. – Хочешь, чтобы я молил о смерти? Сейчас расскажу, как это делается. Я брал их маленькие ручки и отрубал им пальцы, один за другим. Я наслаждался их писклявым визгом, когда выкалывал глаза. Я шептал им в уши Мотылек, Мотылек, чтобы они не забывали мое имя… Многие звали тебя, умоляли прийти на помощь. Вот как надо заставлять молить о смерти, - он смотрел на Гарпию, застывшую в ужасе. – Хочешь это сделать?       Его нетронутый глаз обратился к Джарону, и улыбка на лице мужчины приобрела новые, ужасные оттенки.       - Ты ненавидишь меня за мою сущность, но все равно не можешь решиться на убийство, я прав? Ты честный рыцаришка. У тебя есть свои нравственные ориентиры, благодаря которым ты ставишь себя выше других, самодовольная тварь! Я ранен, разоружен и готов сдаться. Я знаю, что ты на все пойдешь, лишь бы предостеречь эту ополоумевшую девочку от убийства, ведь ты благочестив! – закончив свою речь, он попытался плюнуть Джарону в лицо. Кровь только вспенилась на его губах.       - Ты же разумнее своей дворняжки, да? – сказал Мотылек. Гарпию трясло от злости, заколка в ее руке дрожала. – Ты понимаешь, что именно я предлагаю. Убейте меня, и война продолжится. Пощадите меня, позвольте забрать одну последнюю вещицу, которая никак на вас не повлияет. Пощадите меня, и война закончится.       Мотылек сделал паузу и посмотрел на обрубок своей конечности.       - Я предлагал вам мир! – выпалил он. Внезапный возглас испугал даже Гарпию. – Я предлагал вам мир, всегда. Мир для этого города, мир каждому, кто готов соблюдать законы. Все будет хорошо, он обещал, он обещал мне! Я всегда вам предлагал лишь только мир, и вот чем вы мне отплатили! – он указал обрубком на Джарона. – Я дал тебе все, и вот чем ты решил мне отплатить…       - Отойди, - тихо попросила Гарпия. По ее щекам текли слезы. – Позволь мне оборвать его жизнь. Ты же знаешь, верить ему нельзя. Поступись хотя бы раз своей честью, Джарон. Это не дело чести. Это не справедливость. Речь идет о выживании, - с опустошенным взглядом она отвернулась от рыцаря с Мотыльком. – О нашем выживании – твоем, моем. Мартина, Эллены. Всех остальных, кому грозит опасность. Твоя честь тут не причем. Пока он жив, мы не найдем покоя. Пока он жив, мы… - девушка осеклась и вдруг разразилась рыданиями. – Скольких он погубил, и ведь ему хватает наглости просить о пощаде!       - Ах, наша сучечка злится… - передразнил ее Мотылек. – Держи ее, бастард. Ты знаешь, как следует поступить. Мы оба знаем – ты слишком праведный, чтобы позволить ей убить беззащитного человека.       - Но он… - прошептала Гарпия, - не заслужил нашего доверия. Пока он жив, он будет продолжать охотиться. Пусти меня, и я избавлю нас от угрозы. Пусти, я заставлю его заплатить!       Джарон встретился взглядом с ее слезящимися глазами, и почувствовал, словно его рвет на части. Мотылек был прав – нет ничего достойного в убийстве беззащитного, искалеченного человека. Но Гарпия тоже по-своему права. Он заслужил худшей участи.       - Ну же, бастард. Веди меня к Горелому Человеку, у нас мало времени! – воскликнул Мотылек, на что Гарпия ответила злобным бормотанием на родном языке.       - Я заставлю тебя заплатить, - перешла она обратно на вестеросский. – Прежде чем умереть, ты познаешь истинный ужас, испытаешь истинную боль. Хотя бы раз ты взмолишься о быстром конце, как заставлял молить их.       Мотылек раздосадованно вздохнул.       - Не раздавай пустых обещаний. Твой омерзительно праведный бастард-рыцарь остановит тебя, мы оба это понимаем. Так что окажи мне услугу, заткни свой поганый рот, у меня нет сил тебя больше слушать!       Гарпия сощурилась и вперила свой взор в его нетронутый глаз.       - Я услышу твой предсмертный визг, - пообещала она. Джарон не сомневался - девушка сдержит свое слово. Он понимал, что Мотылек заслужил свою кончину, но вдруг он говорит правду? Можно ли остановить войну, пощадив его? Что если он уйдет? А вдруг он лжет? Стоит ли довериться ему? [Отойти в сторону и позволить ей убить Мотылька]