Пламя Перемен

      - Вот как все было, - бесстрастно произнес Горелый человек, выслушав Джарона. Ни один мускул его лица не дрогнул, поэтому Джарон сначала решил, что он находится под влиянием макового молока, но грусть в глазах Горелого человека опровергла эту мысль. – Гарпия… вот так с ним обошлась?       Джарон отрывисто кивнул. Перед глазами у него все еще стоял тот кошмар, и вдруг внезапно вспомнилось предупреждение от Мартина.       - Я хотел поговорить с ним, - признался Горелый человек. – Я представлял себе этот разговор множество раз. Свои слова. Его слова. В конце концов, все это время меня терзал один вопрос… - он сделал паузу, его обугленная рука дернулась. – Зачем? Я бы спросил его, зачем он это делал. Он…?       Джарон слегка покачал головой, на что Горелый человек вздохнул. В данный момент он казался на удивление уязвимым, далеко не таким могущественным, как было раньше - словно его лишили какой-то части. Джарон не мог понять, что вызвало печаль у калеки: резкое и неожиданное окончание войны, которая поддерживала в нем жизнь последние четыре года, или поступок Гарпии.       - Он говорил, что мечтает исцелить город. Мне кажется… мне кажется, кто-то заставил его это сделать, - сказал Джарон. – Необязательно другой человек. Он был просто сумасшедшим.       - Не спорю, - ответил Горелый человек, и впервые за все время знакомства с ним Джарон увидел на лице мужчины искреннюю улыбку. – Хорошо, что с ним покончено.       Джарон неуверенно кивнул. В той бойне на складах не было ничего достойного, но согласиться с собеседником представлялось разумным. И все же, глубоко внутри, он думал, что стоило сохранить жизнь Мотыльку, встать выше него.       - А как бы все прошло, если бы вы с ним встретились? – спросил Джарон. Улыбка исчезла с лица Горелого человека, и он строго посмотрел в глаза рыцарю.       - Сначала мы бы поговорили. Заключили б сделку - такую, в которой я бы мог довериться ему. Потом удостоверились бы, что Решатели распущены, а отдельные личности, вроде Тома или Харрингтона, покинули город. А дальше я бы приказал уничтожить его, - хладнокровно заявил мужчина. – Милосердие прекрасно по своей сути, но в некоторых случаях оно не к месту. Некоторые люди столь опасны, что к ним нельзя проявлять милосердие. Они не заслужили.       Горелый человек испустил тяжкий вздох и прикрыл глаза.       - Но все-таки мне не дает покоя мысль, что именно она лишила жизни злодея. До сегодняшнего дня она хранила последнюю частичку своей детской невинности, невзирая на обстоятельства. Таким образом… она сопротивлялась городу. А теперь, после содеянного… лишь время покажет, сумеет ли она это вынести.        - Мне жаль, Горелый человек, - честно признался Джарон. Он уже начал жалеть, что никак не вмешался, не остановил Гарпию. Все было написано на ее лице, когда они возвращались в родное укрытие – глубокое потрясение от собственного поступка. Он жалел, что поддался своей злобе. – Надо было остановить ее.       - Возможно, - ответил Горелый человек. – Впрочем, я не в обиде на тебя, - теплая дружеская улыбка вернулась на его лице при виде рыцаря. – Я даже в долгу перед тобой, и ничего не могу с этим поделать. Ты спас ее жизнь, преданно следовал за ней. Я не знаю, как выразить тебе свою благодарность. Я готов любыми способами заплатить этот долг.       Он наклонился вперед, глядя Джарону прямо в глаза.       - Назови мне свое самое сокровенное желание. Хочешь купаться в деньгах? Иметь замок и титул? Хочешь прославить свое имя на тысячу лет вперед? Назови, что душе угодно, и оно будет твоим.       Джарон поджал губы, задумавшись над его вопросом. Самое сокровенное желание… Он представил, как стоит в собственном замке, рядом с ним возвышается гора золота… и темные глаза ее блестят, нежная улыбка сияет. Он слишком долго колебался с ответом, и тогда Горелый человек сделался крайне суровым.       - Все ясно, - произнес он без тени прежней любезности. – Она тебе нравится?       - Д-да, - ответил Джарон. – То есть, она…       - Я знаю, - перебил Горелый человек, глядя на рыцаря своим проницательным взглядом, от которого у Джарона поджилки тряслись. – Я вижу, как ты смотришь на нее, и, если бы она не отвечала тем же, я был бы крайне недоволен твоим поведением.       - Сир, я… - заикнулся Джарон.       - Молчи. Дай мне сначала высказаться, - осадил его мужчина. – Я понимаю, чем ты мог привлечь ее. Ты честный. Прямодушный. Благородный. Эти качества всегда были притягательны для Гарпии, но редко попадались ей в столь гнилом городе, где она выросла. Ты восхищаешь ее так же, как она восхищает тебя, - он, наконец, смягчился. – Сир Джарон, если ты этого хочешь от меня, я не стану вмешиваться в ваши с ней отношения.       Какое-то время они оба молча смотрели друг на друга. Джарон старался выстоять перед устрашающим взором собеседника и потерпел поражение.       - Она мне нравится, - окончательно признал рыцарь. – Вы даже не представляете как. Я понимаю, что у нее есть свои недостатки, мягко выражаясь, но для меня это не имеет значения.       Горелый человек удовлетворенно кивнул.       - Тогда можешь ухаживать за ней, с моего благословения. Сделай ее счастливой, - заявил мужчина и вдруг внезапно помрачнел. – Только запомни одну вещь, Джарон. Ты славный парень, но, если вздумаешь сломать ей сердце, я сломаю тебе хребет. Не забывай.       Джарон закачал головой, не имея ни малейшего понятия, как ответить на эту незавуалированную угрозу. К его удивлению, Горелый человек рассмеялся, увидев лицо рыцаря.       - Моя репутация хороша тем, что никто никогда не может понять, шучу я или нет, - сказал он. – Хотя на твоем месте я бы не стал испытывать судьбу.       - Спасибо за совет, сир, - торопливо ответил Джарон.       Исходивший от Горелого человека неприятный жар вызвал боль в его раненой руке, к тому же, рыцарю сделалось немного дурно. Калека попытался сложить перед собой руки, что могло бы выглядеть внушительно, если бы его обугленные пальцы еще могли двигаться. Однако взор его темных глаз производил достаточное впечатление.       - Хорошо, что мы понимаем друг друга. А теперь позволь мне задать тебе один вопрос. Самое время сменить тему, - начал мужчина. – Мотылек умер, но это еще не значит, что война подошла к концу. Его люди продолжат сопротивляться. Ко мне пришли первые сведения: как я предполагал, Джейлон Гордус перешел на сторону городской стражи, а потому его можно считать обезвреженным. Сэмюэл Харрингтон полностью залег на дно, что похвально для него. Полагаю, он остался в городе и готовит свой следующий шаг. Но, что самое важное, большинство бывших Решателей присоединилось к самому жестокому, коварному последователю Мотылька, известному нам как Том. Мы должны в первую очередь разыскать Тома и устранить его. Только так Старомест обретет покой.       - Что вы будете делать, когда это случится? – выпалил Джарон, не подумав над вопросом. Горелый человек поднял бровь и начал стучать по столу пальцами правой руки.       - Хочешь узнать, похож ли я на Мотылька, да? – проворчал он. – Тебе решать. По-твоему, чистые улицы, снижение уровня преступности, отсутствие голодных сирот и мягкое правление – пагубные идеи?       Его брови насупились, и мужчина вздохнул.       - Да не смотри ты на меня так! А ты что думал, как я поступлю с городом после Мотылька? Думал, я превращу его в беспросветный кошмар? Думал, я стану пользоваться жителями Староместа, высасывать из них все, до последней капли?       - Я… я даже не предполагал, сир, - ответил смущенный Джарон.       - Что ж, вот теперь можешь задуматься. В каждом городе орудуют преступники. Если никто не возьмет их под свой контроль, на улицах воцарится хаос. Чем крупнее город, тем хаотичнее в нем жизнь. Городская стража беспомощна перед лицом той силы, которой обладают воры, контрабандисты и убийцы. Поэтому каждый город нуждается в ком-то вроде меня, - объяснил Горелый человек. – Я никогда не избивал землевладельцев, которые были не в состоянии платить откупные. Я никогда не вешал шлюх, которые убивали свои клиентов в попытке защититься. Я никогда не пытал воров, которые крали буханку хлеба для своих голодающих детей. Но почему-то именно меня величают главным среди преступников! Скажи мне, Джарон, таких действий ты ожидал от меня?       Джарон нервно сглотнул, прежде чем помотать головой.       - Значит, вы служите интересам города? – поинтересовался он. Горелый человек усмехнулся в ответ.       - Я служу лишь собственным интересам и интересам близких. Всегда. Просто порой они пересекаются с интересами Староместа. Я собираюсь взяться за преступность, управлять ею. Кормить бедных, завоевав тем самым их доверие и любовь. Безусловно, я собираюсь еще и разбогатеть, но можно ли обвинять меня за получение прибыли, если эту же прибыль получат другие?       - Нет, сир, - пробормотал Джарон. Стремления Горелого человека оказались куда благороднее, чем можно было представить. Он бы мог даже поддержать их. Только остался один вопрос… - Зачем вам это, сир? Все ваши благие цели? Я хочу знать правду.       Глаза Горелого человека словно опустели, когда он обратил их к очагу, и пламя отражалось в них, как в зеркале. Он задрожал, невзирая на тепло, исходившее от очага.       - Я до сих пор чувствую боль, Джарон, - сказал он, не глядя на рыцаря. – Я чувствую огонь, терзающий мою плоть. Я до сих пор слышу собственные крики. Но, прежде всего, я помню свое обещание, которое дал еще до первого прикосновения пламени, - мужчина посмотрел на Джарона столь же опустошенным взглядом. – Когда-то я сказал ей: «В один прекрасный день мир ляжет к твоим ногам. Над тобой больше никто не будет властвовать. Каждый встречный будет почитать тебя, и справедливость восторжествует». Этой сладкой ложью я старался вызвать у нее улыбку. Этой же ложью я пытался осушить ее слезы, пока валялся в юнкайских трущобах в ожидании смерти. А потом мы прибыли в Старомест, и я увидел перед собой возможность сделать хотя бы частичку этой лжи правдой. Я наконец-то мог подарить ей кусочек того мира, который всегда обещал.       Понизив голос, он наклонился ближе к рыцарю, и в глазах его виднелась жесткая решительность.       - Скажи мне, что за чудовище могло отвергнуть такую возможность?       - Вы делаете все это ради нее? – спросил Джарон, преодолев застрявший ком в горле. Горелый человек покачал головой, на его лице мелькнула улыбка.       - Не стану притворяться, будто бы мое нынешнее положение, со всеми его преимуществами, не приносит мне удовольствия, - ответил он и снова помрачнел. – Верь или не верь. Я делаю это ради себя, потому что не могу делать ничего другого, потому что наслаждаюсь этим, но прежде всего, я делаю это ради Гарпии.       Джарон не сомневался, что услышал от него правду.       - Славно, что мы понимаем друг друга, - заключил Горелый человек. – Чем ты хочешь заниматься после сегодняшнего? Я так полагаю, ты не собираешься проводить остаток жизни в услужении у меня.       Джарон нахмурился, услышав это, и стиснул зубы. Конечно, он уже раздумывал над будущим. Мотылек мертв, и какой бы ужасной ни была его смерть, городу она пойдет на пользу, Джарон в том не сомневался. Однако у него еще остались дела. Безусловно, служба у Горелого человека не особо соответствовала его благородным устремлениям, но ему уже удалось совершить какой-то правильный поступок, изменить что-то к лучшему. Люди, которых он здесь повстречал, стали ему друзьями. Бросить их вот так… возможно, придется когда-нибудь. Но для начала он должен закончить начатое.       - Я видел, что сотворил Мотылек с городом, его жителями. Я могу себе представить, чем займутся его последователи, - сказал Джарон и сразу же почувствовал, что смог нащупать правильную почву. Горелый человек любезно кивнул в ответ на его слова. – Вы говорили, что Том взял на себя основные дела Мотылька. Очевидно, он должен быть нашей следующей целью.       - Нашей? – удивленно переспросил Горелый человек.       - Послушайте, - начал Джарон, - мы с вами по-разному воспринимаем добро и справедливость в нашем мире, зато несправедливость для нас одинакова. Вы же осознаете, что я не могу сейчас развернуться и покинуть город, когда пройдена лишь половина пути. Следовательно, я останусь с вами, пока не будет одержана победа.       Горелый человек искренне заулыбался, и по лицу его можно было понять, что он в какой-то степени тронут.       - Я… я рад слышать это, - ответил он спокойным тоном, хотя от внимания Джарона не ускользнула его усилившаяся дрожь. Горелый человек тоже это заметил, отчего выражение его лица стало еще более натянутым, а улыбка - рассеянной. – Прошу извинить меня. Впереди много работы. Пора подумать о стратегии. Я… я давно не ощущал себя таким свободными…       Джарон едва сдержал натиск своих чувств и ограничился кратким поклоном. Этот жест показался ему наиболее приемлемым. Значит, вот он, конец. Мотылек мертв, и сколько бы им еще ни пришлось трудиться, в жизни города наступил новый этап. Время покажет, будет ли правление Горелого человека благотворным для Староместа.       Покинув комнату, первым делом рыцарь отметил непривычную прохладу в коридоре. В отличие от покоев Горелого человека, в которых вечно горел очаг, остальная часть дома казалась почти студеной. Из-за столь внезапного перепада температуры у него кольнуло в левой руке.       Далее на глаза ему попался незнакомый мужчина, который стоял прямо перед ним, опираясь об стену. Ростом он был не выше Джарона, однако крепче в телосложении, с оливковым цветом кожи, указывавшим на восточное происхождение. Его черты казались смутно знакомыми. Мужчина отличался карими глазами, волнистыми коричневыми волосами и бритым лицом с особо мощным подбородком.       - Долго же я вас ожидал, сир Джарон, - сказал мужчина, улыбаясь, и протянул ему руку для рукопожатия. – Меня зовут Айден Блэквелл. Мы столкнулись с вами на складах.       Теперь Джарон смог вспомнить одного из наемников, которые сражались за Мартина. Он думал, что большинство из них, если не все, уже покинули свою службу после завершения очередной работы. Очевидно, он ошибался.       - Рад снова с вами познакомиться, Айден, - ответил Джарон.       - Вы, наверное, даже не представляете, зачем я здесь, - продолжил наемник. – Все благодаря Мартину. Он решил, что будет забавно, если он даст мне одно простенькое поручение - довести вас до зала на втором этаже, - Айден перестал улыбаться. – Но для пущей забавы он дал мне его полчаса назад.       Джарон посмеялся вместе с наемником и покачал головой.       - Да, вот таков он, Мартин. Умеет произвести первое впечатление. Что происходит в зале?       Айден взмахнул рукой, приказывая ему идти следом.       - Ваш Горелый человек невероятно щедр. Очень жаль, что я не попал к нему раньше. Он устроил великолепный пир для своих победителей. Вино, эль, жареное мясо, музыка, танцы, шлюхи, целое раздолье. Мартин заскучал без вас – в конце концов, именно благодаря вам удалась наша победа.       После его слов они как раз оказались у самого зала. Конечно, такое название преувеличивало помещение, учитывая, что оно находилось далеко не в замке. Стены вместе с полом были выполнены из дубовой древесины, и, так же как и все остальные комнаты в доме, хозяин с роскошью обставил зал. Здесь располагалось несколько широких столов и горело несколько ярких очагов. В воздухе витал наивкуснейший запах жареного мяса и горечь свежего эля, а царивший здесь гомон заглушал любые остальные звуки. Всюду толпились люди: дети, старики, мужчины, женщины.       Прежде чем Джарон вошел в зал, Айден схватил его за плечо.       - Еще кое-что. Я уже говорил с Горелым человеком раньше, пока один лекарь занимался вашей рукой… кстати, как она?       Джарон попытался пожать плечами и тут же пожалел об этом, ощутив прилив боли в локте.       - Калекой не останусь, больше нечего сказать. Пылает как седьмое пекло.       - Оно и видно, - хмыкнул Айден. – Надеюсь, вы скоро поправитесь. В общем, я уже говорил с Горелым человеком насчет того придурка в кошачьей маске, которого зовут Томом, - упомянутое имя сразу привлекло внимание Джарона. – Вы, должно быть, обсуждали его? Хорошо. Дело в том, что я знаю, как найти на него выход. Понадобится план. Большинство из наших примет в нем участие. Вы. Мартин. Я, безусловно.       Его перебил чужой выкрик, громко призывавший к себе Джарона. Заглянув внутрь, Джарон быстро нашел там Мартина, который сидел рядом с Бакром. Гискарец уже окончательно напился, но Мартин оставался трезвым и явно хотел исправить это. На коленях у него сидела полуобнаженная женщина – очередная шлюха, судя по тому, как она хохотала с каждого его движения. Впрочем, Джарону она показалась удивительно хорошенькой благодаря своим пышным формам и загорелой коже.       - Сир Бастард! – кричал Мартин, и вскоре к нему присоединились Бакр вместе со шлюхой. Айден вздохнул при виде такого зрелища.       - Я всегда считал, что делу время, а потехе час. А сегодня… впереди еще целый вечер, чтобы заняться делами. Я всякой непотребщиной не увлекаюсь, меня дома ждет возлюбленная, но возможно вам захочется присоединиться к Мартину и его… другу. Всего на пару часов. Я пока могу сам начать дело. Присоединитесь ко мне позже. Либо прямо сейчас можете оставить весельчака с носом, - наемник вдруг посмотрел на дверь, ведущую на балкон. – Знаете, вам стоит кое-что услышать. Это не мое, конечно, дело, но… Гарпия недавно вышла на балкон. Она забрала с собой бочонок крепкого вина, и, кажется, была намерена выпить его до самого дна. Она пока что не вернулась.       Заметив выражение лица Джарона, он вскинул руки в свое оправдание.       - Ну, я же сказал, это не мое дело. Просто хотел поделиться. Она же приглянулась вам, так ведь? Сегодня будет долгий день, и вам хватит времени на что угодно. Можете пойти сейчас в любом направлении. Помочь мне, подурачиться с друзьями или… завязать нелегкий разговор. [Отправиться к Мартину с Бакром]