Пламя Перемен

      Джарон вздохнул. В этот раз он здорово налажал, иначе и не скажешь.       - Проклятый Бакр… - пробубнил он себе под нос, глядя на Гарпию. Джарон раздумывал, будить ли ему девушку или нет, но в конце концов решил оставить ее в покое. После сегодняшнего ей лучше хорошенько выспаться. Со вздохом он повернулся к дверям и сквозь щель увидел внутри Бакра, все еще сидящего возле очага. Нахмурившись, Джарон гневно влетел обратно в зал.       Гискарец ответил на появление друга беспечной улыбкой до самых ушей.       - Дружище! – воскликнул он. – Быстро ты вернулся… да еще один. Все в порядке?       Джарон помотал головой.       -А вот и нет, - сердито произнес рыцарь. – Она вырубилась.       Улыбка тут же исчезла с лица Бакра, уступив место явному сожалению.       - Ну, так не должно быть… - забормотал он. – Я… мне жаль, наверное, прости. Ты же сказал, что Горелый человек хотел ее видеть.       - Именно. Только ему придется подождать, потому что будить ее я не собираюсь.       - Правильно, - ответил Бакр. – В этом мире нет ничего страшнее, чем гнев едва пробужденной женщины. Взгляни, я не дам соврать, - он засучил штанину и показал рыцарю длинный глубокий шрам, протянувшийся по всей голени. – Вот что моя жена натворила, когда я ее разбудил.       - Ты женат? – спросил Джарон, осматриваясь вокруг в надежде найти какое-нибудь покрывало. Бакр лишь покачал головой.       - Был женат. Ничего путного не вышло.       - Интересно, почему, - Джарон нагнулся и поднял весьма теплый с виду плед, который кто-то оставил валяться на полу. – Отнесу-ка ей это.       - Моей бывшей жене? – смущенно спросил гискарец, почесывая свою лысину.       - Гарпии.       - А, понял, - он усмехнулся. – Дай я только уточню. Принести плед — значит просто взять и принести плед, да? Вы случайно не называете это так в Вестеросе?       - Называем в смысле… - Джарон заикнулся, когда до него дошло, что Бакр имел в виду. – Седьмое пекло! Да у тебя с головой проблемы.       Бакр расхохотался так, что аж захрюкал, и высосал еще немного вина из бутылки, которую держал в руках.       - Ты звучишь совсем как Аббас, друг мой. Передай Гарпии привет.       - Ничего не обещаю, - раздраженно ответил Джарон. После этого он оставил гискарца, вернувшись обратно в леденящую ночь. Гарпия все еще лежала там же, на лавочке, и крепко посапывала. С улыбкой на лице Джарон накрыл ее пледом. Он буквально на секунду задержал на ней свой взгляд, прежде чем повернуться лицом к простиравшемуся перед ним городу.       - Возможно, это к лучшему, - шепнул он. – День выдался тяжелым для всех нас. Ты поспи, а мы поговорим после.       - Я не сплю, дурень, - вдруг пролепетала Гарпия, отчего Джарон резко развернулся, покрасневший до кончиков ушей. Девушка открыла глаза с шаловливой улыбкой.       - Но… но… ты… зачем?       Гарпия уселась на лавочке, заворачиваясь в плед, и громко зевнула.       - Чтобы посмеяться над твоей реакцией. Оно того стоило.       - И много ты услышала? – робко поинтересовался Джарон, сглотнув. Гарпия в ответ пожала плечами и подвинулась в сторону, дабы освободить для него место.       - Достаточно, - она усмехнулась. – Проклятый Бакр, да? Я-то всегда думала, что у вас с Мартином есть особая связь.       Джарон присел слева от нее и слегка склонил голову; его смущение быстро переросло в стыд.       - Я… что? Нет. Нет, никак нет! – своими бурными возражениями он изрядно развеселил Гарпию. – Почему мы вообще об этом говорим?       - Ты же хотел о чем-то поговорить.       - Но не… седьмое пекло, не про меня и… фу, не про Мартина!       Не сдержавшись, девушка прыснула со смеху.       - Джарон, ты просто прелесть, - блаженно произнесла она.       - А ты… ты что, пьяна? – спросил рыцарь. Гарпия резко поникла и тряхнула головой в ответ.       - Не настолько, насколько мне хотелось бы.       С ее губ сорвался тяжкий вздох. Джарон замолк. В какой-то момент его охватил внезапный порыв обнять девушку за талию, но после некоторых раздумий он решил этого не делать. Впрочем, сказать хоть что-нибудь стоило.       - Насчет сегодняшнего… - начал он.       - Сегодня был паршивый день, - перебила его Гарпия. – Я знаю, я должна сейчас ликовать, Мотылек умер, но я не чувствую себя победительницей.       Джарон одарил ее ласковым взором, пока сама она безрадостно глядела на город.       - Это все из-за того, как он умер? – спросил рыцарь, на что девушка медленно кивнула. – Ты же понимаешь, что он это заслужил. Судя по твоим рассказам… Ты же не жалеешь его, правда?       - Я не жалею Мотылька. Он умер настолько мучительно, насколько должен был, - холодно ответила Гарпия. – Просто… Все эти годы я верила, что никогда не изменю себе из-за него. А там, на складе… Да, убить его было необходимо, но я сотворила ужасную, жестокую вещь, заслужи он это хоть сто раз. Мне такое не по душе и… Я не уверена, что смогу оправиться.       - Тебе стыдно, - догадался Джарон. Она еще раз кивнула в подтверждение его слов.       - Видимо, да. Мотылек получил по заслугам, но это больше похоже на бессмысленную победу. Где-то в глубине души порой мне кажется, что победил именно он.       Джарон поднял руку, вновь собираясь приобнять Гарпию, но в очередной раз осадил себя.       - Нет, - твердо сказал он, - даже не думай об этом. Возможно, ты слегка перешла границы с Мотыльком, но ты никоим образом не изменила себе. То есть… ничего существенного. Ты навсегда запомнишь это, но все равно останешься собой. Ты все еще хороший человек.       Гарпия, до того слушавшая его с любопытством, закусила губу и удрученно покачала головой.       - Вот тут ты не прав, - возразила она. - Во мне можно найти немало разных черт, но я не глупа и не самодовольна. Я прекрасно понимаю, что меня не назовешь образцом добродетели. Не неси чушь.       - Перестань себя недооценивать! Ты участлива, добра, заботлива…       - Мстительна, раздражительна, вспыльчива, - перебила Гарпия. – Поверь, я трезво смотрю на все. Я знаю, что про меня, а что не про меня. Называть меня хорошим человеком – глупо.       - Но ты же, в самом деле, не считаешь себя плохим человеком, - сказал на это Джарон.       - Конечно нет. По крайней мере, мне так кажется. В нашем мире почти нет истинно хороших и истинно плохих людей. Я думала, ты уже это понял, когда связался с Горелым человеком. Я всегда считала себя чуть более хорошей, нежели плохой. Но после того, что случилось на складе, я явно приблизилась к темной стороне. И в этом победа Мотылька. Крохотная, но все равно победа.       Джарон заметил, что, несмотря на теплый плед, обернутый вокруг плеч девушки, она продолжала дрожать – и вряд ли от холода. Сам рыцарь нахмурился под гнетом ее слов.       - Раз уж случившееся на складе подтолкнуло тебя в неправильном направлении, ты можешь вернуть себе равновесие, сделав что-нибудь хорошее, - предложил он в надежде утешить подругу. Гарпия подняла голову и обратила к нему свои темные глаза, выражение которых прочитать было невозможно. Зато в ее лице загорелась искра надежды.       - Какая очаровательная мысль, Джарон. Возможно, в чем-то ты прав.       Они молча улыбнулись друг друга, и Гарпия вдруг томно вздохнула.       - Я действительно ошибалась. Насчет тебя, - призналась она. Джарона тут же охватило любопытство.       - Что ты имеешь в виду?       - Я считала тебя наивным. Неопытным. Всего лишь рыцарем в сияющих доспехах, который любит строить себе воздушные замки.       - Таким я и был, наверное. Но что со мной стало сейчас – я не уверен. Тебе стыдно за то, что ты сделала, а мне стыдно, что я не остановил тебя, - мрачно ответил рыцарь. Гарпия вновь отвернулась от него и посмотрела на город.       - Мне жаль, что это произошло. Кажется, Мотылек все-таки изменил нас обоих, - прошептала она, после чего раздраженно тряхнула головой. – С меня довольно. Я… спасибо за твои теплые слова, но… я больше не хочу говорить о Мотыльке и очень сомневаюсь, что ты вообще хотел заводить разговор на эту тему. Теперь он мертв и заслуживает забвения.       Некоторое время они сидели в тишине, бок о бок, глядя то на звезды над головой, то на вид, открывавшийся перед ними.       - Несмотря на то, какой паршивый выдался сегодня день, ночь получилась на редкость красивой, - устало произнесла Гарпия.       - Ты… - Джарон осекся, осознав, насколько глупо и неуместно прозвучала бы его реплика. – Ты права.       - Видимо, я права, - девушка издала неловкий смешок.       - Знаешь, - Джарон попытался сменить тему, не смея поднимать глаз на собеседницу, - я давно задавался одним вопросом. Ты же родилась рабыней, да?       Улыбка моментально исчезла с лица Гарпии, и та приняла весьма отрешенный вид.       - Давай вернемся к Мотыльку, а? – угрюмо сказала она.       - Нет, вопрос безобидный. Я надеюсь, - постарался оправдаться Джарон.       - Ладно, - Гарпия кивнула со вздохом, - спрашивай.       - Дело вот в чем… Ты однажды мне сказал, что твой… твой хозяин так и не дал тебе имени, - начал рыцарь весьма неуверенно, смутно понимая, как ему закончить этот вопрос. – Получается, ты назвала себя сама?       Девушка слегка расслабилась и вновь улыбнулась ему, хотя эта улыбка казалась более вымученной, чем прежняя.       - Получается, так.       - И почему же ты… назвала себя в честь чудовища? – напрямую спросил Джарон. Этим он застал Гарпию врасплох настолько, что даже развеселил ее.       - Эх, Джарон, ну ты даешь. Андал до мозга костей, - ответила она насмешливо. – Я же гискарка. Среди руин нашей империи гарпия почитается не как чудовище, но как символ силы и свободы, ибо она не склонятся ни перед кем. Если рассказывать вкратце, сначала это было прозвищем. Так Горелый человек нарек меня, когда мы впервые познакомились. Подобным образом он решил внушить жалкому затравленному ребенку чувство хоть какой-то самодостаточности. А после Юнкая оно прицепилось, - объяснила девушка. – Но это в любом случае имя, такое же, как и все остальные. Может, немного необычное, да разве мы имеем право судить о необычных именах, верно, сир Бастард?       Джарон рассмеялся над ее словами и покачал головой.       - Безусловно, миледи Гарпия, - ответил он, подражая ее тону. В ту же секунду рыцарь случайно двинул своей сломанной рукой весьма неудачным образом. Его лицо исказилось от боли, что не могло не встревожить Гарпию.       - Знаешь… есть еще кое-что, Джарон, - сказала она тихо. – Я стыжусь не только того, что сделала с Мотыльком. Еще хуже я обошлась с тобой и Роббом.       Робб… Джарон старался в лишний раз не вспоминать наемника. Робб отдал свою жизнь, чтобы спасти их, несмотря на все разногласия.       - Робб был хорошим человеком, - заявил рыцарь.       - Он и близко не подошел к тому, чтобы стать хорошим человеком, - отрезала Гарпия, - но все-таки оказался куда лучше, чем я думала. Возможно, и мне стоило с ним лучше обращаться. Я наломала кучу дров в отношении Робба, - она подняла глаза на Джарона, обратив особое внимание на его больную руку. – А ты… Мотылек дал тебе шанс спастись, но ты решил продолжать сражаться.       Джарон улыбнулся ей и заметил, что она не проявила к нему взаимности.       - У меня не было выбора. Он бы подверг тебя пыткам, и… - рыцарь осекся, лишившись своей улыбки. – Неужели ты думала, что я мог так поступить?       - Большинство из знакомых мне людей поступило бы именно так, - ответила Гарпия.       - Даже Мартин?       - Даже Мартин. Хотя ему хватило бы совести устыдиться. Просто… в этом городе самоотверженных людей днем с огнем не сыщешь. Оттого твой поступок все больше напоминает мне чудо. Боюсь, я никогда не верну тебе этот долг.       - Долг? – Джарон внезапно взвился. – По-твоему, ты чем-то мне должна лишь за то, что я выбрал спасти твою жизнь? Я и не думал ни о каком вознаграждении. Я просто поступил правильно. Я сделал это ради тебя!       Он понял, что произнес последние свои слова чуть громче, чем хотел, и потому немало смутил собеседницу.       - Ради меня… - прошептала Гарпия, после чего резко принялась его отчитывать. – Ну ты и олух! Ты меня едва знаешь, а чуть жизнь свою не отдал! Нет, у нас, конечно, была пара приятных бесед, мы неплохо ладили, более чем, но я и представить себе не могла… Все рыцари такие? Самоотверженные? Храбрые? Такие… замечательные?       - Ну, мне кажется, я уникальный экземпляр, - пошутил Джарон, на что Гарпия ответила робкой улыбкой.       - Это точно, - она прочистила горло и вновь повернулась лицом к городу. – Значит, как твоя рука?       Джарон бросил взгляд на свою покалеченную конечность, несколько раз сжимая и разжимая кисть руки. Боль по-прежнему чувствовалась, но могло быть и хуже. Придется ждать, пока не заживет до конца.       - Отрезать еще рано, - усмехнулся он. Гарпия затрясла головой, делая вид, будто ее это возмутило до глубины души.       - Несмешно! – фыркнула она. – Ты мог бы пострадать! То есть… все могло обернуться куда ужаснее! Ты мог бы вообще потерять руку.       - Я мог бы потерять тебя, - ответил Джарон серьезно. Гарпия посмотрела на него в смятении.       - Ты… Ты мог бы… Ты имеешь в виду…       Рыцарь без лишних слов кивнул и сделал глубокий вдох.       - Ты мне нравишься, Гарпия. Ты много для меня значишь. Очень много. Как… дама сердца, - признался он, стыдясь своей собственной неуклюжести. – Я понимаю, что мы недолго друг друга знаем, но это никак не влияет на мои чувства, - Джарон сделал короткую паузу. Теперь, когда он раскрыл душу, обратного пути не было. – Тем не менее, я прекрасно тебя пойму, если вдруг ты не разделяешь их.       - Не разделяю твои чувства? – спросила Гарпия. Выражение ее лица, наполненное искренним и неподдельным изумлением, сейчас затмило для Джарона весь мир. Она широко улыбнулась, прежде чем ответить. – Девочка, рожденная в рабстве, выросшая в пороке, спасена великолепным рыцарем, готовым отдать за нее жизнь, в городе, где самоотверженность считается изъяном. Скажи мне, отчего бы ей не разделять его чувства?       При этих словах они придвинулась к нему ближе, пока не коснулась случайно его левой руки. От внезапной боли Джарон простонал, испугав тем Гарпию.       - Ах черт… - выругалась она, хотя боль быстро сошла на нет. – Проклятье! Я… проклятье, мне так жаль. Я не хотела…       Девушка умолкла, едва заметила, что мучения Джарона за считанные секунду превратились в потеху.       - Гарпия, ты очаровательна, - он рассмеялся.       - Боги, я же просто пыталась быть романтичной! – воскликнула Гарпия, однако вскоре перестала негодовать и присоединилась к радостному смеху рыцаря. – Все пошло не по плану.       - Ничего никогда не идет по плану, - сказал Джарон, обнимая ее своей здоровой рукой. Она вновь приблизилась к нему и положила свою голову Джарону на плечо.       - Почти ничего. Но, с другой стороны, вряд ли хоть что-нибудь сможет прервать такой момент…       Девушка придвинулась еще ближе, и стоило Джарону предпринять попытку поцелуя, как вдруг за их спинами раздалось неловкое покашливание. Они тут же обернулись, а Гарпия резко отдернулась от рыцаря.       - Надеюсь, я вам не помешал, - пошутил Аббас, не обращая внимания на злобные взоры, которыми его удостоила парочка.       - Ты что здесь забыл, Аббас? – спросила Гарпия с устрашающим хладнокровием.       - А, ну знаете, Горелый человек хотел поговорить с вами, миледи, и ждать он не любит.       - Понимаю, - Гарпия хмыкнула. – Тогда передай ему: 'já si hojgá oa gundja'!       Она с поразительным изяществом перешла на свой родной язык, и, хотя Джарон ни слова не понимал по-гискарски, ее тон и реакция Аббаса передали ему все необходимое.       - С удовольствием передам, миледи, - пообещал Аббас. После этого он подошел ближе к перилам балкона и глубоко вдохнул ночной воздух, любуясь открывавшимися ему видами города. – А ночь сегодня поразительно прекрасна. Могу понять, отчего вы решили остаться здесь. Не возражаете, если я составлю вам компанию.       Гарпия с Джароном раздраженно переглянулись, и Гарпия решила не тянуть с ответом.       - Аббас… - грозно произнесла она, не сводя глаз с Джарона. – Иди отсюда. Сейчас же! Наконец, она взглянула на Аббаса, который уже казался не таким развеселым. Как ни странно, в его лице появилась какая-то необычная искренняя теплота.       - Значит, у вас все так серьезно, да? – спросил он и украдкой подмигнул Джарону. – Я должен вас поздравить.       - Ты должен отвалить, - огрызнулась Гарпия, на что Аббас не стал возражать.       - Желаю вам спокойной ночи, - сказал гискарец и развернулся, покидая пару. Впервые с момента их встречи Джарону показалось, что он говорил от чистого сердца.       - Кажется, он мне подмигнул… - прошептала Гарпия, когда провожала его взглядом, после чего слегка передернулась от отвращения. – Седьмое пекло, он мне подмигнул! Ужас! Ужас! Фу… - с ее губ сорвался нервный смешок. – Зря я нас сглазила. Всегда найдется способ испортить момент. По крайней мере, это не…       Джарон решил не терять время и перебил ее поцелуем. Тот оказался дольше и страстнее, чем он предполагал. Оторвавшись наконец от него, Гарпия буквально сияла.       - Наверное, это не тот идеальный момент, о котором ты мечтала, да?       - О нет, идеальнее и быть не могло, - честно сказала она и положила голову обратно на плечо рыцарю. – Ничему его не испортить. Лишь бы только не пошел дождь…       Она сказала это таким голосом, что Джарон невольно прыснул со смеху, и Гарпия вскоре присоединилась к нему.       - О чем Горелый человек хотел поговорить со мной? – спросила Гарпия. Джарон поцеловал ее в макушку.       - Наши дальнейшие шаги в войне. Теперь наш главный противник – Том.       Услышав это имя, девушка удрученно вздохнула.       - Ах, Том… Если есть кто-нибудь, кто близок к Мотыльку в своей жестокости, так это он. Интересно, что же мы все-таки выиграли, устранив Мотылька. Война продолжается, и мне начинает казаться, что спастись от нее невозможно.       - Однажды она закончится, - попытался утешить ее Джарон, вложив в свой голос как можно больше надежды. Гарпия улыбнулась в ответ, но вряд ли ее это убедило.       - Вот бы мы застали ее конец.       - Еще застанем. Ты да я, вместе мы преодолеем любые невзгоды, которые нас ожидают в этом городе.       Джарон понимал, что Гарпия страшится будущего, и глубоко внутри он чувствовал то же самое. Он не хотел, чтобы это чудесное мгновение прерывалось, но рано или поздно всему придет конец. Война еще их настигнет. Возможно, они ее переживут, а возможно, нет. Но сейчас, в объятиях своей любви, он не думал ни о чем, кроме настоящего. Впервые с момента прибытия в Старомест или даже с момента смерти своего наставника Джарон чувствовал лишь счастье да благодать. Они долго молчали вдвоем, прижимаясь друг к другу и наблюдая за тем, как мгла ночного неба медленно превращалась в синь.