Кувшинки

Утро застало нас внезапно, ворвавшись в нашу тёмную и прохладную комнату. За окном во всю разъезжали машины, город ожил в свой единственный воскресный выходной. Я слышала, как соседи Эллен что-то пилят, как мальчик кричал маме о развязанных шнурках и пойманной бабочке, как вращались рекламные баннеры и как переключался светофор. Ветер сочился сквозь чуть открытые окна и обнимал нас. Где-то кому-то наливали кофе, кто-то судорожно бил по кнопкам на телефоне с одной надеждой дозвониться в доставку пиццы или веганских тортиков. Женщины выходили на уборку своих садов, прудов, машины выезжали промывать асфальт. Я потянулась и почувствовала сладкое расслабление в позвоночнике, кожа моя, соприкасаясь с одеялом, была такой мягкой, как на кончиках пальцев, когда проводишь ими по каменной твёрдой стене. Я вросла в кровать. Так комфортно. Эллен во сне потёрла глаза, скривила лицо и спрятала его в мою шею. Нос её упирался мне в ухо, волосы попадали в рот и в глаза, отчего я жмурилась и плевалась, беззвучно хихикая каждый раз. Она закинула на меня свою ногу и сопела. Я снова закрыла глаза. Господи, я никогда не была так счастлива. Мелл переворачивается, хватает мои кисти и сжимает их, пинается, ворочается. Я чувствую, как слёзы стекают в мой рот, я глотаю их и опять улыбаюсь. Она стала для меня единственной и чистой радостью, и потерять её – означало потерять всё. Она заменяла мне друзей и родителей. Она. Моя Эллен. Я снова подумала о том, что ничего о ней не знаю. Я испугалась. У меня нет никого. Никого больше. Губы мои сжались и трепетали от слёз. Я хмурилась, пыталась остановиться. Всхлипываю, прижимаю Эллен к себе и укрываю одеялом. Я так не хочу её отпустить. И не отпущу. Почему она не сказала о том, чем занималась во время нашей разлуки, почему вышла улицей раньше тогда из такси? Она проснулась. Разлепив веки, глянула в мою сторону и глупо улыбнулась, касаясь уголками губ своих скул. - Доброе утро, извращенка. – Снова тихо хохочет и прячется в мои волосы. Ночь была и вправду дикой. Мелл кричала так, что соседи зажигали свет в своих окнах, а некоторые даже выходили на улицу, почему мы останавливались на минуту и продолжали. Продолжали. Продолжали. Её лицо было сейчас опухшим и затёкшим, плечи и запястья были слегка раскровавлены моими безжалостными хватками. Я теперь чувствовала себя остепенившейся взрослой ЖЕНЩИНОЙ. Она теперь абсолютно моя. Дурацкие рассуждения девственницы. Сколько мужчин или таких же сопливых девочек трахали её раньше? Может у неё вообще есть муж? Или она развелась с ним на прошлой неделе? Может у неё уже есть дочь, может она уже родила ей внуков?? Мой психоз подходил к самой острейшей точке. Я сходила с ума от своих мыслей, чувств и переживаний, смешавшихся во мне так не вовремя. А моя ли она? *** Мы ходили в парк аттракционов, посетили дендрарий и, конечно, больше всего, отдыхали вечером после работы у пруда, залипая на кувшинки. Я с огромным трудом умудрилась вытащить её в бассейн, она пришла в бордовом белье, плавки её имели завязочки по бокам, а верхняя часть купальника так хорошо держала небольшую, но округлую грудь, которая была прикрыта треугольными кусочками трикотажа. Эллен аккуратно стала спускаться по лестнице в воду, её лопатки соединялись, и линия позвоночника так меня манила и очаровывала, словно там и таилось нечто, что держит нашу необъяснимую связь друг с другом. Я спустилась в воду и проложила дорожку поцелуев от шеи и до ягодиц, она смеялась и брызгалась в меня каплями хлорки. Мелл наглоталась воды и белки её глаз наполнились розовым оттенком. Она плавала в разы хуже, но не сдавалась, когда я щипала её за пятки или пыталась утопить. Опёрлась на стенки бассейна и закинула голову. Вода такая тёплая после дневного пекла, что кожа женщины даже немного покраснела. - Смотри. – Показывает мне, как маленькая, как размокли и скукожились подушечки её пальцев из-за воды. Я смеюсь и пихаю её в плечо. – Да, сорок два мне, а не тебе. – Она обвивает моё тело своими конечностями и как всегда впивается своими глазами в мои. Когда она так смотрела, мне хотелось идти грабить банки, убивать депутатов и министров, сжигать дворцы и храмы, творить полное дерьмо и подарить ей весь мир, который заполучу при этом. Я чмокнула её в мокрый лоб. - Хочешь, я скуплю всю Хижину и подарю тебе? Каждый цветочек и кактус, до последнего листочка? – Не могу насытиться этим зелёным светом, струяющимся из её глаз и прожигающим мои. - Мне хватит того, что ты просто трахнешь меня сейчас. – Проводит кончиком своего острого язычка по верхней губе и поднимает брови. Двумя руками дёргаю за резинки, и трусы Эллен плавно уплывают на дно бассейна. Она не успевает перевести свой взгляд, как я резко вставляю пальцы, тем самым ноги её непроизвольно раздвигаются. *** Я тысячу раз попросила её переехать ко мне до конца лета, перевезти Джерри. Но она никак не соглашалась, приезжала ко мне только три раза в неделю, а ночевала только по пятницам. Она с грустью смотрела мне в глаза и после кратких поцелуев тяжело вздыхала. Я пыталась узнать в чем дело, болеет ли она чем, случилось ли что-то на работе или с родными. Она молчала и после этих вопросов пыталась стать весёлой, беззаботной. Вчера был четверг, она должна была приехать, как всегда, в восемь. Я моргала в такт минутной стрелке циферблата и понимала, что её нет уже три четверти часа. И пришло же в мою безмозглую головёшку сделать ей сюрприз и встретить у остановки, где она пересаживается на второй автобус. Выбегаю из такси и осматриваю чуть потемневшую улицу в поисках своей богини. Жду. Её всё нет. Мне стало скучно. И, совсем случайно, я замечаю в луже размытое мерцающее пятно. Интересно, что это? Обернулась. Это была вывеска кофейни. Прозрачные стёкла, чуть запотевшие, прятали силуэты людей за столиками. И вместе с ними силуэт моей красавицы, держащей за руку какого-то мужчину.