Глава 5. На площади Гриммо, 12
9 февраля 2018 г. в 00:13
У тётушки в гостях мне понравилось. В той моей настоящей жизни у меня не было тётушек, тем более богатых и заботливых. И в роскошных домах я не бывала, хотя адаптировалась быстро. К хорошему же быстро привыкаешь.
Но особенно было здорово, что тётушка не расспрашивает Беллу о её житие-бытие и вообще дала племянницам полную свободу. «Белла, библиотека в твоём распоряжении», «девочки, будьте как дома, если что-то нужно, просите Кикимера».
Нарцисса и Андромеда больше времени проводили с кузенами. Со мной мальчики держали дистанцию, да я и не особо стремилась подружиться с ними. Во-первых, не люблю детей, во-вторых, не знаю, уместно ли просить прощения за убийство собачки, которого я не совершала. Сириус смотрел на меня волчонком и не разговаривал, а маленький Реглус в моём присутствии робел. Кажется, настоящая Белла не баловала братьев Блэк своим расположением.
Но я и не стремилась налаживать отношения, мне больше нравилось проводить время в библиотеке. Я пыталась изучить мир, в который попала: историю, нравы, обычаи волшебников. Регулярно читала «Ежедневный пророк», чтобы быть в курсе новостей. И с каждым днём всё больше и больше проникалась сказкой, в которую попала. Неважно, кто я, в каком времени — я в волшебном мире. Мне не надо стоять за дурацкой стойкой, натянуто улыбаясь и глядя на надоевших клиентов, не надо пялиться в монитор, убивая время, не надо приходить вечером в пустую одинокую квартиру и думать, что жизнь идёт как-то не так. Здесь мне нравилось гораздо больше, и чтобы там ни произошло в космическом распорядке, я рада, что случилось так.
Больше всего я теперь боялась не того, что случайно выдам себя, что тётушка или сёстры догадаются, что я не Белла; я боялась, что проснусь дома, и это окажется лишь сном. И ещё меня очень тревожил старик в балахоне.
Изо дня в день, то есть из ночи в ночь, во сне я его видела, изо дня в день он напоминал мне, что я Маша. А я хотела забыть, что я Маша, и целыми днями отрабатывала заклинания и выясняла, какие ещё знания хранятся в голове у Беллы. Я хотела стать Беллатрисой Блэк. Я хотела попробовать изменить её судьбу.
Жить на площади Гриммо 12 было гораздо приятнее, чем в особняке родителей. Я уже почти привыкла к волшебной обстановке, не вздрагивала, когда зеркало вдруг говорило: «Прекрасно выглядишь, дорогая», сами собой открывались тяжёлые дубовые двери, о чём-то спрашивали портреты важных тёток и дядек, что висели повсюду, и даже отвратительные сушеные головы эльфов вдоль лестницы меня не шокировали. Впрочем, на них я старалась и не смотреть. А библиотека была без всяких ужастиков и выглядела прилично.
Семейные обеды проходили не так уныло, и кормили ощутимо лучше. Наверное, потому что Вальбурга хотела, чтобы её сыновья выросли здоровыми и крепкими, а не аристократически худыми. К тому же, ей была искренне интересна жизнь племянниц. Мои сёстры оттаяли. Рассказывали что-то о школе, о своих успехах в освоении заклинаний, о каких-то играх и книгах. Их болтливость избавляла меня от необходимости принимать участие в разговорах. Единственное, что меня как-то спросил дядюшка Орион: не назначена ли я школьной старостой.
Я очень надеялась, что не назначена, потом что это стало бы большой проблемой.
Но судя по тому, что моё скромное «нет», не вызвало возмущения сестёр, я старостой не была.
— Это почётная обязанность, — заметил дядюшка.
И всё, что я сообразила ответить, чтобы не показать себя незаинтересованной в этой почетной должности, это:
— После того, как Дамблдор стал директором, староста школы, конечно, избирается из гриффиндорцев.
Вариант был беспроигрышный, весь вечер все разговоры были вокруг темы: «Плохой Дамблдор, хороший факультет Слизерин». Эту беседу неплохо поддерживали и без моего участия. Заодно я внимательно слушала, что Андромеда и Нарцисса говорят о факультете, где предстоит учиться мне.
Ещё мне очень повезло, что девочки, проводя большую часть времени с кузенами или друг с другом, не искали моего общества. Похоже, с Нарциссой Белла не была особенно близка, но с Андромедой иногда откровенничала. Но сейчас и Андромеда была увлечена другим, а я не искала с ней бесед.
Тётушка же была занята, на ней держался такой огромный дом. Кстати, довольно красивый и ухоженный, если не обращать внимания на головы эльфов и мрачноватую цветовую гамму. Но ковры, позолоченные люстры, гобелены и всякие статуэтки создавали картину впечатляющую.
О дядюшке Орионе у меня сразу сложилось впечатление, что он подкаблучник. Ну или просто тихий незаметный дядька, который во всём слушается свою волевую супругу. Он часто спрашивал советов Вальбурги даже относительно своей работы. Орион занимал какой-то чин в Министерстве, но я так и не поняла, какой конкретно, а спрашивать, конечно, было бы глупо. С племянницами он был приветлив, любезен и ласков. Так же как и сыновьями, но воспитание мальчиков он почему-то всецело доверил жене.
Конечно, в первую очередь я изучила семейное древо Блэков. Тётушка Вальбурга и её муж были дальними родственниками одной ветви, поэтому фамилию Блэк носили не только по супружеству. Сигнус Блэк, который мой отец, был младшим братом Вальбурги, о чём я догадалась сразу и без древа. Слишком уж покровительственно тётушка к нему и его семье относилась, хотя разница в возрасте была у них всего пару лет. Тётушка приняла в свой благородный род Блэков племянниц, но не невестку, которую считала недостаточно благородной. К тому же, она считала, что брат слишком рано женился. Тётушка была недовольна, что племянницы старше её сыновей, и династический родовой брак невозможен. Она как-то обмолвилась об этом своём сожалении. Ох уж эти чопорные английские семейства с их моралями! Кровосмешение кузенов, значит, нормально, а то, что жена будет старше — позор и недопустимо.
Ещё иногда за обедом поднимался разговор о Тёмном Лорде. Тётушка была полна восторгов относительно его персоны. А дядюшка ей вторил. Честно говоря, я не понимала, чего они его превозносят. Тётушка почему-то была уверена, что если Тёмный Лорд придёт к власти, её жизнь станет счастливее и лучше. Хотя чем ей плохо живётся сейчас, я не понимала.
— Мы слишком считаемся с маглами, — возмущенно вещала она. — Мы, волшебники, должны от них прятаться! Беспокоиться, что напугаем! Они и должны нас бояться!
Что хочет она конкретно: уничтожить всех маглов или чтобы они как домовые эльфы ей служили, тётушка не объясняла. Кажется, она сама толком не понимала, что хочет, просто не нравились ей маглы и всё. И я была склона думать, что Тёмный Лорд был ей симпатичен не столько как лидер какого-то политического движения, а как мужчина.
Но не мне её тут винить, я мысленно то и дело возвращалась к вечеру нашего знакомства. Как раз благодаря тётушке я нашла объяснение тому, что он так хорошо выглядел в свой далеко не юный возраст. Магия — великая сила, но не все правильно могут её использовать, говорила Вальбурга. Как я поняла, Волдеморт чего-то намудрил, возможно, заклинание вечной молодости изобрёл.
— Есть некоторые способы замедлить время, — объяснила мне Вальбурга, когда я напрямую спросила, почему Тёмный Лорд, который гораздо старше, чем она, выглядит лет на десять младше. Конечно, я спросила корректно и со всем почтением. — Но эти способы требуют невероятной смелости и риска. Мало кто из волшебников решается.
— Нужно кого-нибудь убить? — предположила я. — Единорога?
Тётушка смешалась и ушла от ответа:
— Белла, думаю, тебе ещё рано думать о сохранении молодости и красоты. Ты и без того юна и прекрасна.
В общем, я так и не узнала, что конкретно он сделал, может, Вальбурга и сама не знала, а предположениями делиться не хотела. Я вот, например, предположениям о крестражах тоже не спешила ни с кем делиться. Но старательно размышляла, что мне с этими знаниями делать, актуальны ли они и стоит ли их обнаруживать.
Мне очень хотелось ещё раз увидеть Тёмного Лорда, но я боялась этой встречи. И мне было интересно, вспомнил ли он хоть однажды о девочке, которую ему представили? Такие мысли мне не нравились, слишком уж они были похожи на мысли девочки, которая вот-вот влюбится. Или уже влюбилась. Только влюбленности мне здесь не хватало!
Но разговоры о Тёмном Лорде я жадно ловила. Хотя, что я могла узнать? Я и так знала о нём больше, чем все в этом мире, включая его самого. Всё-таки шестая и седьмая книга были прочитаны мной дважды, хоть и давненько. Эх, знала бы, куда меня угораздит попасть, выучила бы наизусть всю серию! Но Волдеморт никогда не был моим любимым персонажем, я вообще не люблю отрицательных персонажей. Но то была сказка, а это вроде как жизнь, а в жизни у каждого отрицательного персонажа есть оправдания.
Через несколько дней нашего пребывания на площади Гриммо пришли письма из Хогвартса. Списки вещей и учебников.
— Вчера получила сову от вашего отца. Конечно, он вновь просит меня посетить с вами Косой Переулок, — сказала тётушка. — Конечно, ему вновь некогда. Дочери для него не так важны, как жена и работа, — презрительно скривилась она.
Кем работал мой родитель, я тоже понятия не имела. Но предполагала, что где-то в Министерстве.
Больше всего я боялась, что Вальбурга скажет: «Белла, ты уже взрослая девушка и сама сможешь всё купить и себе, и сестрами», и отправит меня по магическим магазинам одну. Я бы, наверное, сориентировалась, если бы знала, куда идти и как туда попасть. Но, к счастью, оказалось, что неприлично девушке из благородного семейства ходить куда-либо одной. И мало того, что нас собралась сопровождать тётушка, так ещё и дядюшка Орион обещал завтра освободиться пораньше, чтобы мы смогли все вместе посетить Косой переулок.
— Заодно купим новые вещи мальчикам, — решила тётушка. — Не люблю доверять покупки Кикимеру.
С Кикимером у меня, кстати, тоже отношения сложились очень приятельские, и он иногда таскал мне бутерброды в библиотеку. Не знаю, одобрила бы такое тётушка, но я в известность её не ставила. А Кикимеру это было в радость.
Сириус с тоскливой завистью смотрел на хогвартские письма, кажется, он с нетерпением ждал момента, когда сбежит от матери хотя бы ненадолго. Я слышала уже с десяток ссор его и матери. От нежелания одеваться в выбранную ею одежду до криков, что он уже взрослый и вполне может выходить гулять в магловские кварталы. Особенно громкий скандал касался карточек от шоколадных лягушек: мальчишка оклеил изголовье своей кровати портретами Дамблдора, кстати, как раз после застольного разговора о том, какой он плохой директор.
Тётушка потом устало жаловалась, что с каждым годом старший сын становится всё упрямее и упрямее. И делает всё ей назло.
— Чувствую, однажды назло мне он женится на какой-нибудь магле! — посетовала она.
— Тётушка, ты слишком строга к Сириусу. Он очень самостоятельный, — робко заметила Андромеда. — Ему просто хочется делать многое по-своему.
— У него никакого почтения к семье! Он может дерзить отцу, пререкаться со мной. И если дать ему свободу сейчас, то когда он поедет в Хогвартс, то и вовсе станет неуправляем.
Я благоразумно не стала говорить, что всё будет в точности так и ещё хуже. Ведь я не знала, как это исправить. И нужно ли исправлять?
Маленькие братья Блэк пока учились дома. Как я поняла, маленькие волшебники до поступления в Хогвартс все учатся дома, некоторые даже в магловских школах, но это в основном полукровки, большинство обучают родители. Но деткам из богатых знатных семей нанимают педагогов. Тётушка Вальбура выбрала какого-то благовоспитанного когтевранца и сама присутствовала на уроках, чтобы следить за процессом обучения. Всё-таки Вальбурга была, пожалуй, хорошая мать, хоть и слишком авторитарная. И по характеру она и её старший сын были очень похожи: упрямые и не терпящие компромиссов. Но мне нравилась Вальбурга, и мне было жаль, что она потеряет обоих сыновей. И это я тоже хотела бы исправить. Может быть, я не зря попала в этот мир?
Вскоре после писем из Хогвартса прилетела ещё одна сова. Большая, белая, с огромными янтарными глазами. Нет, и обычные совы для меня были не совсем привычным способом получения корреспонденции, но эта красавица меня поразила окончательно, слишком уж она была хрестоматийной. Мы с Андромедой сидели в гостиной, библиотеку занял дядюшка Орион, тётушка в очередной раз за что-то отчитывала Сириуса в его комнате, а Нарциссу Реглус уговорил во что-то с ним поиграть.
— Букля! — не смогла я сдержать удивленного вскрика.
— Белла, что ты? Это же наш Меркурий, — с недоумением поправила меня Андромеда, протянув руку. Сова послушно уселась.
— Э… Да, точно, — улыбнулась я, скрывая неловкость. — Я просто жду письма, думала, это сова моего знакомого.
Андромеда посмотрела на меня недоверчиво, но ничего не сказала, сняла с совиной лапы записку.
— Тебе Меркурий нужен сейчас? А то мне нужно ответ отправить… подруге, — с заминкой произнесла сестра. Тоже врала, но я не стала допытывать, с кем она ведёт переписку. У всех должна быть личная жизнь.
— Нет, я пока никому не собираюсь писать, — ответила я.
А может быть, должна? Вдруг у Беллы есть подруги, с которыми она на каникулах обменивается письмами?
— Ты не хочешь купить себе личную сову? А то одна на троих — это не очень удобно. И Нарцисса подросла, тоже переписывается много… Бедный Меркурий из сил выбирается, — вздохнула Андромеда, выпустив птицу в окно с ответом.
Это что же, родители на нас экономят — один питомец на троих?
— Мама, наверное, не будет против, ты уже взрослая. И папа же сказал: любой подарок, — продолжала девочка. — А если ты скажешь, что тебе нужна птица, чтобы переписываться с Тёмным Лордом…
— Ты в своём уме? — усмехнулась я. — С чего бы вдруг нам с ним переписываться?
— Но он тебе же понравился? — хитро прищурилась сестра. — Ты всю неделю такая мечтательная и задумчивая…
— Андромеда, кто он и кто я? — если бы я была девочка-подросток, то я бы, может, ещё и поразмышляла на тему любовной переписки с Волдемортом, но я не совсем шестнадцатилетняя Белла и здраво оцениваю ситуацию.
— Белла, но ты красавица, и к тому же из благородного рода. Вдруг ты ему понравилась, и вдруг он попросит твоей руки?
А вот юной Андромеде фантазировать никто не запрещал. И, кажется, она совершенно всерьёз мечтает о такой судьбе для старшей сестры. А ещё похоже, ей очень не хватает девчачьих разговоров по душам.
— Ага, а он меня всю жизнь и ждал! — рассмеялась я и весело добавила: — А потом тётушка Вальбурга перестанет со мной общаться, потому что мой муж — полукровка.
Вот да, кстати, странно, жену брата она не признаёт, а к Волдеморту полна почтения. Почему я раньше не задалась этим вопросом? Ох уж эти двойные стандарты!
Андромеда не улыбалась моей шутке, а смотрела на меня, вытаращив глаза.
— С чего ты это взяла?
— Что?
— Что Тёмный Лорд… полукровка? — она спросила это шёпотом. — Папа же говорил, что его род берёт начало от самих Певереллов.
— Это с одной стороны, а с другой? Его отец был маглом.
Это что же, я знаю так много секретов? Да мне можно шантажом заниматься! Хотя, наверное, не стоит, объект для шантажа слишком опасный.
— А откуда ты это узнала? — сестричка была даже испугана. — Это не может быть правдой!
Ах, вот в чём причина всеобщего обожания! Кто-то очень умело замалчивает неприглядные факты биографии. А верным последователям и спрашивать неудобно. Это в будущем он, возможно, не так шифровался, когда всех, кого можно было, очаровал, а кого нельзя — запугал. А пока, если б знали его подноготную, те же самые Блэки на порог бы его не пустили, не то что дочку с ним знакомить… Ну или я чего не понимаю в этой жизни…
— Слухи ходят. Но ты права, болтать об этом налево направо не стоит. Так что лучше забудь, — строго проговорила я.
— Но Белла, если это правда… — Андромеда замялась. — Если он правда
полукровка, почему он говорит, что маглы ужасные? И что грязнокровки… что они не такие, как мы? Не настоящие волшебники…
— Откуда я знаю, Андромеда? Мы же не переписываемся, спросить я не могу, — решила я вновь вернуть разговор в легкомысленное русло. Но настроение у девочки уже было не то.
Дав себе мысленную затрещину, что нужно сначала как следует думать, прежде чем что-то сказать, я проговорила:
— Надеюсь, ты понимаешь, как опасно об этом разговоре кому-то рассказывать? У Тёмного Лорда есть свои причины что-то скрывать, и меня не похвалят, что я тебе говорю то, что тебе знать не положено.
— Конечно, Белла! Я тебя не выдам. Но если это всё-таки правда…
Она не успела договорить, в окно влетела ещё одна сова. Обычная серая, хотя и довольно симпатичная птица.
Она направилась прямо ко мне и, радостно ухая, села мне на руку.
Я машинально её погладила, а затем отвязала от её лапы письмо. Письмо, подписанное аккуратным почерком для меня.
Сова пересела на спинку кресла, не торопясь улетать.
Андромеда тут же забыла о секретах Волдеморта и заинтересованно вытянула шею.
Я распечатала конверт. Вряд ли мне есть, что скрывать от сестры. Ну, то есть Белле, мне-то, конечно, есть. В конвертике оказалось короткое письмо, написанное всё тем же аккуратным крупным почерком.
«Дорогая Беллатриса! Как ты проводишь каникулы? Я очень ждал от тебя письма, хотя и знаю, что ты не обещала. А сам написать не решался. Но мы могли бы встретиться в Косом переулке, если ты не против. Когда вы отправляетесь за покупками? Жду ответа. Твой Руди».
Мой Руди, значит? Знать бы ещё, кто это… Я взглянула на Андромеду, ожидая подсказки. Но она молчала и хитро улыбалась.
Что ж, напишу, что не против встретиться. Чего я теряю? Нужно заводить больше знакомств, чтобы в школе хоть парочку знакомых лиц увидеть и узнать больше о собственной жизни. Если, конечно, этот Руди школьный приятель Беллы.
Я оглядела комнату в поисках ручки. Чем-то же я должна черкнуть ответ.
— Перо и бумага на столе, — насмешливо заметила Андромеда.
— Что за тон в разговорах со старшей сестрой? — с притворной суровостью спросила я, внутренне негодуя на это дикое перо с бумагой. Как я скучаю по нормальной шариковой ручке! Сейчас как понаставлю клякс в письме.
Андромеда засмеялась.
— Это же сова Лестрейнджей. Не думала, что вы переписываетесь.
— С чего ты взяла?
— Белла, Рудольфус обычно за обедом сидит напротив нас, а его сова приносит ему газеты или письма из дома почти каждый день. Я её запомнила.
Рудольфус, значит. Отлично, спасибо, сестрёнка. И что-то мне подсказывает, что вовсе не за старшего грубияна-братца выйдет Беллатриса замуж. Ну, если я ничего не накосячу. А то, может, ещё вдруг стану миссис Волдеморт.
Я усмехнулась. И что я о нём так много думаю? И вряд ли бы матушка, тётушка, да и сам Тёмный Лорд мои размышления одобрили бы.
— Что ты ему ответишь? — с любопытством спросила сестра.
— А что он мне написал, тебе знать не интересно? — насмешливо поинтересовалась я.
— Интересно! Я так и думала, что вы встречаетесь!
Судя по всему, Белла делилась сестрой не всем, если она строит предположения. Вдруг они не встречаются, а обсуждают планы по свержению Министерства, к примеру? Нужно быть осторожной.
— Много будешь знать, скоро состаришься! — чтобы избежать объяснений, заявила я. — Я же тебя не спрашиваю, с какой это таинственной подружкой ты ведёшь переписку, и почему она не имеет своей совы.
Андромеда мгновенно покраснела и смешалась.
— Это Юлии Руквуд, — слишком поспешно ответила она. — Я пойду, Белла, тётя Вальбурга, кажется, спустилась вниз, Сириус, наверное, опять грустит, его надо подбодрить.
Я только кивнула, всё больше убеждаясь, что никакая это не подруга, а, возможно, тоже… заговор против Министерства. Но Сириуса действительно надо подбодрить, да и выпытывать чужие тайны я не собираюсь.
Я склонилась над письмом и старательно нацарапала проклятым пером: «Привет, Руди! Буду рада увидить тебя завтра».
Чтобы написать ещё что-нибудь требовалось обмакнуть перо в чернила ещё раз, а это грозило новой кляксой. Достаточно с него и этой информации. А мне надо бы не в заклинаниях практиковаться, а в чистописании. Как я учиться-то буду, если перо в руках кое-как держу?