summertime

Тайлер вертел в руках подсолнух, пытаясь утереть бегущие слезы по щекам, но получалось только размазать их, оставляя кровавые подтеки по лицу. Тело налилось свинцом, голова гудела, и сквозь гул он едва смог расслышать хриплые вздохи Дана, который говорил: — Т-тай, прошу тебя, прекрати плакать. Мне больно на это смотреть. Джозеф перевел взгляд в окно, с трудом рассматривая Джоша, также держащего в руках цветок. Цветок соулмейта. — Почему они так несправедливо поступают? Почему? Зачем им наши мучения, Джош? Я…я больше не могу так, — новый поток слез сбил Тайлера, но он постарался себя успокоить. — Я хочу быть рядом сейчас. — Я тоже, — едва слышно проговорил Дан, удерживая себя от панической атаки, которая медленно, но верно, подступала, заставляя легкие сжиматься при каждом вздохе. Он положил дрожащими руками окровавленную розу на заляпанный подоконник и, смотря на открытую рану на запястье, снова заговорил: — Иногда ты должен пораниться до крови, чтобы понять, что ты живой и у тебя есть душа. Джозеф забавно хмыкнул, продолжая размазывать кровь, рисуя какие-то круги по стеклу. Его лицо было в ярких крапинках, глаза слегка припухли, и он выглядел сонным и печальным, от чего Джошу просто хотелось прийти к нему, обнять и никуда не отпускать. — Но нужно, чтобы рядом был кто-то, кто научит тебя этому. Дан смешно фыркнул и пробормотал: — Ты похож на мясника. — Ты тоже. Разговор ни о чем слегка помогал успокоить нервы и привести голову в порядок. Тайлер чем-то шуршал, грыз карандаш и иногда брал в руки подсолнух, а после возвращал его на место. Вдруг он резко дернулся и быстро пробормотал: — Кто-то поднимается ко мне, — и, чуть помедлив, добавил: — Ночи. Брюнет быстро погасил свет, вроде как лег в кровать (в темноте следить за ним оказалось в разы труднее, но на зрение Джош не жаловался) и сделал вид, что спит. Дверь в комнату открылась, и даже сквозь тьму Дан увидел мистера Джозефа, пришедшего на странные звуки. Мужчина прошелся по комнате, оглянулся в окно, где еще минуту назад горел тусклый свет настольной лампы, и заметил что-то странно торчащее в разные стороны. Джошуа затаил дыхание. Крис сразу понял, что это цветок, достаточно крупный, покрытый чем-то липким, напоминающим кровь..? Мистер Джозеф резко подошел к кровати сына, который притворялся спящим, и потряс его за плечо. Тайлер понял, что его раскусили, сел на кровать и, кажется, начал говорить с отцом. Дан не захотел подсматривать и подслушивать: если что-то произойдет, соулмейт расскажет ему сам. Он лег в сбитую постель и погрузился в тревожный сон.

***

— Тайлер, объясни мне, что произошло? Почему ты весь в крови?! Говорить сейчас с отцом для Джозефа было настоящей пыткой. Хотелось просто спрятаться от всего этого, укрыться в домике, прихватив с собой до ужаса необходимого и такого милого Джоша, и просто чувствовать себя спокойно. Но нет. Вместо этого он смотрел на непонимающего Криса, который ждал ответа. — Представь, что твое сердце вынули наружу и растоптали. Представь, что было бы, если бы тебя разлучили со своим соулмейтом. Представил? Тайлер встал на ноги, слегка покачнувшись. Он включил свет, чтобы отец видел и осознавал, до какого состояния брюнет сейчас доведен. — Я не могу спать, не могу есть и пить. Только мысли. Одни мысли о моем соулмейте, который просто сидит в своей комнате из-за моей тупой выходки, — он судорожно перехватил дыхания, останавливаясь посреди комнаты, и посмотрел прямо в глаза отцу. — И ты возможно не знал, но я скажу: Джош моя родственная душа. И ему сейчас больно. Мне тоже. Я не могу ему помочь, потому что две женщины решили, что так будет лучше, если мы с ним разлучимся. Мистер Джозеф хотел что-то сказать в защиту Лауры и Мелиссы, но не успел, так как Джозеф младший снова затараторил: — Сегодня ночью было много крови и боли. Они добивались этого?! — Тайлер перешел на крик, стаскивая с себя майку, с расплывшимся на ней алым пятном. — Этого они хотели?! Он показал огромную рану на груди, похожую на черную дыру. Рваные края еще не успели затянуться, от чего было просто страшно. — Я не знал, Тайлер. Я не знал об этом. Ох, прости меня, — растерянно сказал Крис, глядя на практически доведенного до истерики сына. Помимо этого он заметил тусклые полосы шрамов на выпирающих ребрах и хотел спросить про них, но был перебит: — Ты не виноват в том, что произошло. М-могу я попросить тебя кое о чем? Джозеф старший подошел к Тайлеру ближе, замечая, как покраснели его глаза и как дрожат губы. Ему стало очень трудно видеть своего ребенка таким сломленным. — Конечно… — Пожалуйста, поговори с ними. Они не хотят меня слушать. Я прошу тебя, пап. Крис вздрогнул от обращения подростка, потому что за практически месяц пребывания в этом доме он назвал его так всего лишь пару раз. — Хорошо, сынок, — потрепав того по макушке, добро сказал он. — Сходи и умойся, ладно? И ложись уже спать. Они оба вышли из комнаты подростка, расходясь в разные стороны: мистер Джозеф в соседнюю дверь напротив, а Тайлер вниз, в ванную комнату. Руки парня дрожали и он не мог себя успокоить. Возможно, завтра он увидит Джоша. Возможно, завтра они наконец-то будут рядом. Брюнет неловко пробормотал «спокойной ночи, папа» и, скрипя ступенями, спустился. В ответ послышалось: — Добрых снов.

***

Утром Тайлер чувствовал себя разбито. «Наверное, Джошу так же хреново, как и мне», — подумал он, пока умывался ледяной водой. С кухни слышались какие-то разговоры, но идти туда ему категорически не хотелось. Хотелось к Дану и спать. Как только он зашел обратно, то заметил, что сообщения на телефон прилетают со скоростью света. «Что делает твой отец в моем доме в 9 утра?» «Тай, они говорят про нас!» «Ты рассказал своему отцу, что мы соулмейты???» «Я слышу, как моя мама кричит, что я упертый баран и ты тоже» «Бля, она походу идет ко мне…» «Тай, мне страшно» «Тай?» «ОТВЕТЬ!» На этом сообщения прерывались, оставляя Джозефа в недоумении. Еще утром он заметил, что жалюзи в окне Дана задернуты, и сейчас Тайлер не мог видеть, что там происходит, но примерно догадывался. Брюнет облокотился на стену и съехал по ней на холодный пол, просто ожидая. Когда же дверь дома с грохотом открылась и послышался громкий топот по скрипучей лестнице, он все понял. Наконец-то они вместе.