Меняя судьбу

Корабль был такой огромный! Ну, вроде как. Люк бывал и на более вместительных космических кораблях, но там было полно народа. А этот корабль предназначался только для них троих и выглядел таким гладким и блестящим, что Люку буквально удалось разглядеть свое отражение в металлической обшивке, пока они загружали корабль. Они переезжали. Он не до конца понял, чем это отличалось от обычного полета, но Падме так решительно об этом заявила, словно это было целое событие, так что Люк кивнул и не стал возражать. Значит, ему придется попрощаться с той табличкой, которую он хранил на полу под кроватью, и по которой можно было следить, сколько дней он провел с Падме и Энакином. Когда он собирался уезжать, она показывала число шестьдесят три. Сегодня ночью ему предстоит спать на корабле. Они вылетают вечером, так что когда Люк проснется, они уже будут на Набу. Падме оттуда родом, значит, там будет очень хорошо. Вообще-то, корабль принадлежал Падме, и это многое объясняло, подумал Люк. Там был роскошный конференц-зал с очень мягкими стульями и столом, на котором можно было разместить голопроектор. Падме сказала, что за этим столом она иногда беседует с людьми о делах галактики. Он запрыгнул на него, рисуя круги в воздухе своим игрушечным истребителем и едва слышно что-то бормоча себе под нос, имитируя звуки полета. Затем он перепрыгнул на стоящий напротив диван, совершая сложный маневр своей Дельтой-7, и представляя себя за пультом управления. Он продолжал играть, перескакивая с одного сидения на другое, и иногда запрыгивая обратно на стол. Когда он поднял взгляд, Падме стояла в дверях, уперев руки в бедра, и наблюдала за ним с меняющимся выражением лица. Он в замешательстве замер. Несколько секунд они смотрели друг на друга. — Для чего предназначена мебель? — спросила Падме, но в голосе ее совсем не чувствовалось угрозы. Люк огляделся вокруг. — Чтобы командовать людьми? — предположил он, задумчиво сморщившись. Ее губы сжались, и она подняла руку, словно чтобы прикрыть их. Когда она слегка пошевелилась, он увидел, что она пытается спрятать улыбку, и на душе у него потеплело. Улыбаясь, он спрыгнул вниз и подбежал ближе. Прижавшись к ней, он задрал вверх голову, слегка высунув наружу кончик языка. Как он и надеялся, это ее рассмешило. Она ласково погладила Люка по щеке. — Она не для того, чтобы по ней прыгать. Он обернулся, разглядывая помещение, прислонившись к ней спиной, затем снова развернулся к ней лицом. — А где мне можно прыгать? — со всей серьезностью спросил он. — Когда мы прилетим на Набу, мы сможем там прыгать, — ответила Падме. — Я научу тебя прыгать через ручьи и по деревьям. Ему понравилась эта идея. — Только мы с тобой? — спросил он. — Может, еще Энакин, — ответила Падме, и какое-то непонятное выражение промелькнуло у нее на лице. — Ну ладно. Хочешь попросить разрешения помочь управлять кораблем? Помочь управлять кораблем? Люк кивнул, широко распахнув глаза, и она взяла его за руку и провела вверх по каким-то ступенькам в кабину пилота. Он оказался в достаточно просторном помещении, где было место для второго пилота и несколько сидений позади. Обзорное окно было узким и заостренным, и у штурвала сидел Энакин. Обернувшись на Люка, он жестом своей металлической руки пригласил его пройти вперед. Немного обидно, что Люку нельзя было получше изучить эту руку, потому что она соединялась с нервными окончаниями Энакина. Она странным образом завораживала Люка, и, поскольку Энакин теперь не всегда одевал на нее перчатку, когда они были вдвоем, Люк мог видеть ее все чаще и чаще. Энакин говорил, что лишился руки из-за того, что был слишком нетерпелив, но Люк не совсем представлял себе, как такое возможно. Через обзорное окно были видны звезды, и Люк восхищенно вздохнул. Ему еще ни разу не удавалось по-настоящему увидеть космическое пространство — никто не позволял ему заходить в кабину, и, хотя он и видел космос, ему никогда не выпадал шанс как следует его рассмотреть. Что-то мягко подтолкнуло его к Энакину, и Люк улыбнулся, заметив, как тот немного отодвинулся назад, освобождая ему место у себя на коленях. Люк вскарабкался наверх, и Энакин слегка поморщился, а затем обнял его одной рукой. — Поможешь нам совершить прыжок в гиперпространство? Да! Люк слегка изогнулся назад, чтобы посмотреть на него, и улыбнулся. Падме села рядом с ними, и начала нажимать какие-то кнопки и вводить координаты. Энакин подвинулся ближе и положил руку Люка на рычаг. Их пальцы сплелись на рукоятке, и Люк внимательно следил за тем, что происходит. Они вместе надавили на него, а затем звезды перед ними начали удлиняться и превращаться в полосы, как будто кто-то их тянул вперед, пытаясь выдернуть со своего места. Люк почувствовал, что корабль готов, и выдохнул с восторгом и изумлением, когда они вышли в гиперпространство. — Ты раньше когда-нибудь такое видел? — тихо спросил Энакин. Люк покачал головой, и корабль внезапно качнулся. Движение было достаточно плавным, те корабли, на которых раньше был Люк, часто тряслись и скрипели при переходе. Этот же прыжок показался ему восхитительным, и Люку хотелось, чтобы это никогда не кончалось. — Как продвигается осада? — негромко спросила Падме. Люк почувствовал, что Энакин пожимает плечами. — Они туда собираются, — ответил он. — Уничтожение фабрики на Джеонозисе даст нам огромное преимущество. — Его голос прозвучал немного расстроенно. — Асока и Оби Ван и раньше вместе часто бывали на заданиях, — мягко сказала Падме, но Энакин ничего не ответил. — Кто еще отправится с ними? — спросила она другим тоном. — Магистр Мунди, — ответил Энакин. — И Вос. Он произнес второе имя таким тоном, словно был не уверен, как ему к этому следует относиться. — Представляю, как был счастлив Оби Ван, — заметила Падме, слегка улыбнувшись. Энакин, казалось, слегка повеселел, услышав ее замечание. — Я велел Асоке записать его реакцию, — ответил он с улыбкой. — Это было бесподобно. Падме рассмеялась, похлопав его по плечу, затем взъерошила Люку волосы. — Мне кажется, наш первый прыжок вышел впечатляющим, — заметила она. Люк моргнул и запрокинул голову назад. — А вы раньше прыгали в гиперпространство? — спросил он. — Это наш первый совместный прыжок, — вкрадчиво заметил Энакин. — Всей семьей. Хмм. Люк выкинул из головы все мысли об этом и отвернулся. В эти дни они нередко делали подобные намеки, и при этих словах у него… словно что-то поднималось изнутри. Как будто что-то вот-вот прорвется наружу, и все вокруг вдруг становилось каким-то зыбким и непрочным. Люк, продолжая смотреть наружу, почувствовал, как Энакин разочарованно вздохнул. — Эни, — мягко произнесла Падме. — Не надо. — Да, — ответил он, все еще слегка недовольно. Он взлохматил Люку волосы и подвинулся ближе к пульту. Но Энакин только притворялся спокойным, Люк это чувствовал, и у него было такое ощущение, словно он что-то сделал не так, но не мог понять, что именно. — Ну ладно, — сказала Падме, и Люк, обернувшись, увидел, что она уже поднялась с места. — Тебе пора укладываться спать. Когда Люк слезал с его колен, Энакин поцеловал его в макушку, но ничего ему не сказал. Его лицо оставалось напряженным, словно что-то его злило, и Люку не хотелось об этом спрашивать. Вместо этого он снова взял Падме за руку. Было даже не похоже, что они на корабле. Неподалёку от того помещения, в котором Люк был раньше, находилась еще одна роскошная каюта, с огромной кроватью, которая мягко спружинила, когда Люк на нее запрыгнул. — Давай-ка, — поторопила его Падме. Он поднял руки и позволил ей снять с себя рубашку и одеть пижаму.  — Энакин на меня разозлился? — спросил Люк, когда она стала укрывать его одеялом. Она замерла, а затем покачала головой. — Нет, милый. Он на тебя не злится. Люк что-то задумчиво пробормотал себе под нос и плотнее свернулся под одеялом. — Ты уверена? Она поправила одеяло и села на край кровати. — Даю слово, — сказала она, твердо глядя ему в глаза, — Энакин на тебя не злится. Просто он … он тебя любит. Мы оба тебя любим. Просто он порой бывает немного раздражительным. Ему хочется, чтобы ты был счастлив и чувствовал себя в безопасности. — Она погладила Люка по голове. — Так и есть. Ему нравилось, когда у нее на лице появлялась эта мягкая загадочная улыбка, и он был почти уверен, что так она улыбается лишь ему одному. — Отлично. — Она поцеловала его в щеку и положила его Дельту 7 поверх одеяла. — Может, нам тебе найти для сна игрушку помягче? Люк решительно покачал головой, крепче прижимая к груди свой кораблик.

***

Ему не было особой необходимости сидеть сейчас в кресле пилота. Автопилот бы прекрасно со всем справился, но тот факт, что сейчас на борту его сын, вызывал у Энакина желание самому все проконтролировать. Когда руки Падме скользнули вниз по его груди, он повернул к ней голову и немного рассеянно поцеловал ее в губы. — Эни, — начала она таким тоном, что ему сразу же захотелось нагрубить ей в ответ. Он сдержал свой порыв и гневно посмотрел на нее. Должно быть, его настроение перешло к ней, потому что она тоже что-то раздраженно воскликнула и отошла в сторону, развернув кресло второго пилота к нему лицом. — Он сделает это, когда придет время. — Ну да, — согласился Энакин, не глядя на нее. — Он думает, ты на него злишься. — Что? — Энакин развернулся к ней лицом. Она внимательно за ним наблюдала, и ее карие глаза смотрели оценивающе, словно она сейчас находилась на дипломатической встрече. Он ненавидел, когда она пыталась так себя вести с ним, и только мысль о Люке в соседней каюте удерживала его от того, чтобы не сорваться на нее. — Ты поднимаешь эту тему, а потом выходишь из себя, когда он не отвечает. Ему только семь… Он ткнул кнопку автопилота и встал, твердо решив не начинать этот спор. — Энакин, ты можешь со мной поговорить?  — Мы даже не знаем этого наверняка, — прошипел он. — Не знаем, когда день рождения у нашего сына. Знаем только, что его швыряли с одного долбаного корабля на другой, как какой-нибудь грузовой контейнер. Сила его знает, может, ему уже должно было исполниться восемь, или… Она взяла его за руку, и он умолк, уставившись поверх ее головы. Когда ее руки обхватили его лицо, он какое-то мгновение пытался высвободиться, а затем уступил. — Я понимаю, — твердо сказала она. — Я понимаю. Да. — Я… Мне нужно, чтобы он знал… — сказал Энакин, наклонившись вниз и прижавшись лбом к ее лбу. — Это не… Я… — он отстранился. — Я просто хочу, чтобы он это сказал. Она погладила его по щеке. — Я понимаю, — повторила она, и на ее лице отразилась печаль. — Но нужно, чтобы он был к этому готов, Эни. Доктор Фирра сказала, что… Да, он прекрасно помнил, о чем говорила их добрый доктор. Возможно, Люк специально не хотел ни к кому глубоко привязываться. Возможно, пройдут годы, прежде чем он назовет их мамой и папой. Может быть, этого никогда не случится. Люк понимал, что находится в прошлом, охотно рассказывал о своих родителях, так же как и о Падме с Энакином, но никогда не связывал их между собой. Мысль об этом причиняла ему боль. Когда он представлял своего сына таким потерянным во вселенной, таким одиноким, ему хотелось что-нибудь раздавить, разнести на части весь корабль, и он не знал, как с этим справиться. — Твоя мама с этим смирилась, наконец? — спросил он, обернувшись и усаживаясь на одно из сидений, не поднимая взгляда от контрольной панели. Падме что-то неопределенно пробормотала. — Посмотрим, как все пройдет, — ответила она.

***

Они приземлились рано утром. Люк все еще крепко спал, так что Энакин поднял его на руки, завернув в одеяло, и уложив его голову себе на плечо. Его сын чуть пошевелился во сне, крепче прижавшись к нему. Энакин подобрал игрушечную модель Дельты 7, закатив глаза при виде игрушки. Не то чтобы он ее не одобрял, но ему и правда хотелось бы, чтобы Люк привязался к чему-нибудь помягче. Просто поразительно, сколько синяков все они умудрились получить, то и дело натыкаясь в постели на эту проклятую Силой игрушку. Над городом только начинал подниматься рассвет, и он почти забыл, каким спокойным было это место, каким безмятежным. Странно, но Энакин никак не мог заставить себя поверить, что такая тишина не предвещает ничего плохого, и крепче прижал Люка к груди. Улицы города казались смутно знакомыми с прошлого раза, когда они были здесь. Он вспомнил, как Сола задумчиво переводила взгляд с него на Падме. Как волновалась ее мать, и хмурился отец, когда они пытались обойти стороной истинное значение того факта, что ей понадобилась защита рыцаря джедай. Тогда все было иначе, подумал он, когда Падме поцеловала Люка в макушку. Раньше он никогда по-настоящему не понимал страха родителей за своего ребенка. Он смирился с этим чувством и знал, что всегда будет его испытывать, но если бы вдруг через пятнадцать лет Люк объявился на пороге с наемным убийцей на хвосте… Энакин нахмурился при этой мысли. Они были бы мертвы, он в этом не сомневался. В этот раз, когда они вошли в дом родителей Падме, у двери их встречала ее мать. Было еще очень рано, должно быть Джобал поднялась ни свет, ни заря, чтобы подготовиться к их приезду, и она так крепко прижала к себе свою дочь, что Энакин отвернулся в сторону. Его мать души бы в Люке не чаяла. При этой мысли его пронзила тоска, болезненная, как выстрел из бластера в живот. Он почти перестал дышать от боли и потрясения, и замер, на секунду потеряв связь с реальностью. — Эни? — мягко позвала его Падме. Он вошел в дом, следуя за женщинами по широкому просторному коридору, который вел в гостиную, знакомую ему по прошлому разу. Через несколько шагов он оказался в гостиной, из которой открывался вид на сад, где он когда-то играл с племянницами Падме. Теперь, как он полагал, они стали его племянницами тоже. — Ох, Падме, — сказала Джобал, обернувшись на Энакина. — Он прелесть, — прошептала она, разглядывая Люка. — Он так крепко спит? — немного удивленно поинтересовалась она затем. — Может, он и проснется, — тихо ответил Энакин. — Но он сразу же опять уснет, не стоит об этом волноваться. Джобал посмотрела ему в глаза и улыбнулась. — Мой зять, — сказала она. — Как я тебе и говорила, — добавила она, хитро улыбнувшись Падме, которая слегка покраснела и выглядела так, будто ей стало неловко. Энакин был почти уверен, что никогда раньше не видел ее такой. Он с веселым изумлением посмотрел на жену. — Что она тебе говорила? — спросил он, улыбаясь. — Красавец, — сказала Джобал, занимаясь приготовлением чая. — Я говорила, что из вас выйдет прекрасная пара. Я была права. Что ж, она, вероятно, была первым человеком, кому доставило удовольствие известие об их браке. Не зная, как на это реагировать, Энакин перевел взгляд на стоящие рядом кресла. — Пожалуйста, присаживайтесь. Полагаю, малыш не такой легкий, каким выглядит. Люк и вправду стал тяжелее, потому что он был почти пугающе худым, когда Энакин его впервые увидел. Но он по-прежнему оставался легким и хрупким. В отличие от Энакина в его возрасте, он все еще напоминал беспризорного ребенка, и Энакин не был уверен, что со временем это пройдет. Когда он сел в кресло, Падме засуетилась вокруг, осторожно поправляя одеяло Люка, и на щеках у нее еще не прошел смущенный румянец. — Красавец, — поддразнил он ее. — Она так сказала. Я этого не говорила, — пробормотала Падме, и ее щеки еще больше покраснели. — Она со мной не спорила, — пояснила Джобал Энакину, словно делясь небольшим секретом. — Моя дочь всегда спорит, если не согласна. Он рассмеялся, а Падме подняла глаза к небу, словно моля о помощи. Они немного побеседовали. Близнецы Солы были ровесницами Люка, и Люку будет полезно с ними пообщаться. Они обсудили, не поехать ли им снова на озеро, но Энакин не был уверен, что он или Люк выдержат, если они отправятся так далеко. И Люку нужно было чаще видеться с другими людьми и продолжать свои встречи и беседы с психологом. Некоторое время спустя в комнату вошел Руви. При первом знакомстве он показался Энакину очень скромным и тихим, и он не совсем представлял себе, как с ним обходиться. Руви по-прежнему оставался молчаливым, и Энакин поймал себя на том, что, непонятно почему, приглядывается к нему с повышенным вниманием. Они пробыли в доме почти час, когда Люк зашевелился, просыпаясь. Энакин почувствовал мимолетное присутствие сына в Силе, когда Люк инстинктивно потянулся к ней, а затем снова сжался, прячась. — Доброе утро, — прошептал ему Энакин, и Люк поднял голову, сонно моргая. Потом он издал какой-то звук, который Энакин с легкостью интерпретировал, уже успев к нему привыкнуть. Используя силу, он притянул игрушечную Дельту 7, и Люк спрятал ее себе подмышку, снова прижимаясь к Энакину, очевидно, еще не до конца проснувшись. — Что это за корабль? — спросил Руви. — Дельта 7, — пробормотал Люк. Он зевнул и немного развернулся на руках Энакина, чтобы посмотреть на мужчину. — Джедайский… — он умолк, и Энакин почувствовал, что его сын по-настоящему проснулся и теперь пытается оценить, о чем ему можно рассказывать. — Ты кто? — с любопытством спросил Люк, одной рукой зажав в кулак рубашку Энакина. Руви открыл рот, собираясь ответить. — Это мой отец, — быстро вмешалась Падме, — Руви. Энакин почувствовал, как Люк шепотом повторяет его имя, запоминая. — И Джобал, моя мама. Люк выгнулся почти под невообразимым углом, настороженно приглядываясь к Джобал. Потом он развернулся назад и немного неуверенно посмотрел на Энакина. — Хочешь попробовать чай? — спросил Энакин, поднося чашку ближе своей металлической рукой. Люк кивнул, и он позволил ему сделать глоток, и чуть не расхохотался при виде гримасы отвращения на его лице. — Не нравится? Люк покачал головой, подозрительно уставившись на чашку, словно она могла вдруг на него наброситься. Затем он вздохнул, и снова зарылся лицом в шею Энакина. — Они смотрят, — прошептал он Энакину на ухо, так тихо, как будто он это почти не произносил вслух. — Давай на время спрячемся? — шепнул сыну в ответ Энакин. Люк быстро кивнул, и Энакин, перехватив взгляд Падме, покачал головой. Ее лицо слегка помрачнело, но она кивнула и выглянула в сад. — Люк, ты не покажешь Энакину, как лазить по деревьям? Люк — ему? Энакин закатил глаза, несмотря на то, что Люк сразу же поднял голову, судя по всему, в восторге от этой идеи. — Ты ведь умеешь лазить по деревьям, — весело засмеялся Люк, словно его внезапно подменили. — Ты должен это уметь, — добавил он, перекрутившись назад, чтобы посмотреть на Падме. — Асока сказала, так написано в справочнике джедаев. Справочнике джедаев?! — Есть такой справочник? — изумленно спросила Джобал. — Мой бывший падаван считает себя очень остроумной, — ответил Энакин, вставая. Он закинул Люка себе на плечо, и его сын повис головой вниз, заливаясь смехом. — Ты же понимаешь, что она это выдумала, — добавил он Люку. — Асока еще говорила, что ты разбивался по крайней мере раза три, — добавил Люк, и Энакин представил, как покраснели его щеки. — Она сказала, ты в этом эксперт. Он решил, что ему надо серьезно поговорить со своим бывшим падаваном. — Это неправда, — ответил он, направляясь к красивым стеклянным дверям, которые вели в сад. — Я не эксперт по аварийным посадкам. — Он глянул на Падме, потому что было не похоже, что она поверила. — Неправда. — Надо же, — вдруг воскликнул Руви, когда Энакин уже положил ладонь на ручку двери. — А ты помнишь, как Падме сдавала экзамен по пилотированию? Его жена внезапно показалось глубоко уязвленной. — Снаружи так много деревьев, — слабо попыталась она сменить тему, но Люк уже успел снова выпрямиться, и теперь сидел на левом плече Энакина, с любопытством наклонив голову на бок, и ни один ситх не заставил бы Энакина уйти, не услышав эту драгоценную информацию. — Экзамен по пилотированию? — переспросил Энакин, обернувшись к нему, а Люк уже успел перелезть ему на руки и спрыгнуть на пол, хотя встал почти вплотную к ногам Энакина. — Ты никогда об этом не упоминала, — сказал он, глядя на жену. — Руви, — сказала Джобал притворно недовольным тоном. — В самом деле, если Падме не желает распространяться о своих авариях, не стоит ей мешать. Что? — Правда? — спросил Энакин со странным удовлетворением. — У тебя были аварии? Падме яростно сверкнула на него глазами. — Даже не начинай, — велела она. — Не может быть, чтобы мои результаты были настолько же плохи, как твои. — У меня не было аварий на экзаменах, — пожал плечами Энакин. — Вообще-то, я получил высший балл. — И штраф за превышение скорости пять минут спустя. — Этого требовали мои обязанности джедая, — пренебрежительно ответил Энакин. — Какая удобная отговорка. Глаза Люка бегали от Энакина к Падме, словно это турнир по бип-болу. В какой-то момент его взгляд остановился на Джобал, и поглядев вниз, Энакин заметил, что Люк ей застенчиво улыбается. — Падме сказала, у ее мамы есть печенье, — вкрадчиво начал Люк. — Я люблю печенье. Джобал расхохоталась в ответ: — Печенье, а потом лазить по деревьям? Люк серьезно кивнул, и повернулся к Энакину. — Сначала печенье, — важно пояснил он ему, как непослушному ребенку, и убежал вслед за Джобал на кухню. — Он славный малыш, — внезапно произнес Руви, и Энакин вдруг понял, что тот следил за Люком все это время. Отец ласково поцеловал Падме, она прижалась к нему со странным звуком, и пораженный Энакин понял, что она пытается сдержать слезы. Он оставил их одних, понимая, что ей, возможно, нужно побыть наедине со своими родителями. Выйдя наружу, он почувствовал неприятное оцепенение внутри, словно был заперт в огромном пустом помещении, где ничего не происходит. Энакин даже не знал, отчего ему вдруг захотелось связаться с Оби Ваном.

***

Присутствие Люка на Набу действовало на нее невероятно успокаивающе. Ее сын был покладистым и жизнерадостным ребенком, и вскоре он уже бегал по всему дому и саду, словно всю жизнь провел здесь. Пуджа и Рио приходили с ним поиграть, и они проводили втроем почти все время после школы, носясь по всему саду. Во время их первой встречи они водрузили ему на голову венок из цветов, но Люка это ничуть не смутило, и он смеялся, как сумасшедший, всякий раз, как кто-нибудь на это указывал. Если ему надоедали их игры, он просто отходил в сторону и начинал играть со своим корабликом, хотя Рио, казалось, также была очарована этой игрушкой, особенно после того, как Энакин заставил ее летать. Такова была натура Люка. Он весь в ее отца, поняла Падме. Оба они радовались простым вещам, и имели легкий и спокойный характер. Возможно, в Люке было упрямое ядро и некоторая вспыльчивость, отсутствующие у ее отца, но гнев его проходил также быстро, как и появлялся. В тот день, когда Пуджа назвала его Дельту-7 пуду, Люк отвернулся и остаток вечера с ней не разговаривал. Но он принял ее извинения и на следующий день, казалось, полностью обо всем забыл, пусть даже Энакин продолжал временами неодобрительно на нее поглядывать. Но она беспокоилась об Энакине. Они погрузились в своего рода рутину. После раннего подъема они обычно всей семьей отправлялись на прогулку. Энакин чаще всего проводил утро у озера, упражняясь, пока Люк и Падме медитировали в каком-нибудь тихом местечке, а после отправлялись поплавать в озере. Иногда к ним присоединялся и Энакин. Потом они с Люком проводили остаток дня вместе, пока она была во дворце. Время от времени у них заходили разговоры о домах, которые она могла бы купить, о тех местах, которые они могли бы себе присмотреть, но дальше этого дело не шло. Энакин стал уравновешенней, но она чувствовала, что он не сможет долго сидеть без дела. Время от времени он занимался усовершенствованием кораблей во дворце. Учил пилотов новым маневрам. Медитировал, а потом без особого энтузиазма заявлял, что возможно, станет помогать с подготовкой клонов, обучая их полетам, но она понимала. И думала, что он тоже понимает. Это было не для него. В сущности, вскоре она пришла к выводу, что у Энакина в жизни лишь одно предназначение, но понятия не имела, как это осуществить на деле, и возможно ли это вообще. Но, несмотря ни на что, случались и чудесные моменты. Энакин играл в саду с детьми и они с Люком дрались понарошку палками. Энакин взял на себя роль злодея, захватив Пуджу в плен и удерживая радостно верещащую девочку одной рукой. Люк с Рио пытались «спасти» Пуджу, с улыбками до ушей и веселым визгом. Особенно старалась Рио, и ее косички болтались в воздухе в разные стороны. Он прекрасный человек, подумала она, наблюдая за ними и потягивая свой чай. Ей нравилось, когда Энакин улыбался так, как сейчас, излучая абсолютную уверенность в себе и неуемное веселье. Он выглядел так естественно в окружении детей, и у нее по-прежнему перехватывало дыхание, если она заставала его и Люка, свернувшихся вместе калачиком, или о чем-то шептавшихся между собой. — Таких, как он, нечасто встретишь, — сказала ее мать, присоединяясь к ней. — Иногда он и сам как ребенок. Да. Но она подумала о том маленьком мальчике, которого повстречала давным-давно и о том, была ли у него когда-нибудь возможность и в самом деле побыть ребенком, пусть ненадолго. Может быть, это служило ему компенсацией, давая хотя бы представление о том, чего сам он был лишен. — Он прекрасный отец, — тихо сказала Падме. — Вы планируете завести еще детей? — спросила ее мать. — Более традиционным способом, — добавила она с улыбкой. Еще? У нее слегка перехватило дыхание при мысли об Энакине с младенцем. Вместе с ней пришла боль от того, что им никогда не вернуть того времени с Люком, но… еще один ребенок? — Ему надо сначала кое с чем определиться. Энакин издал трагический возглас, когда Рио его «ранила», и упал на землю. Девочка выглядела слегка обеспокоенной, но Люк, явно чувствуя, что Энакин в полном порядке, бросился на землю и вскарабкался на Энакина, словно на вершину горы. — Он тоскует по тому времени, когда был джедаем. — Его примут обратно? — Нет. — Она знала, что это окончательно. — Но для того, чтобы сражаться на их стороне и использовать Силу, необязательно быть рыцарем джедай. — А ты? — Я могу реже участвовать в дипломатических миссиях. Присутствовать на заседаниях удаленно. Кажется… кажется, я начинаю понимать, как я могу это сочетать. Мне хочется именно ему — сказала она, посмотрев на сына, который хохотал над чем-то, что сказал Энакин, — уделять главное внимание. Что же касается Энакина… ему придется найти свой способ все это сбалансировать.

***

Той ночью, когда они лежали вместе в постели, Падме повернулась к Энакину. — Джеонозис отсюда недалеко, — мягко заметила она. — Как продвигается осада? Энакин обернулся, изумленно моргнув. — Плохо, — ответил он, даже не пытаясь сделать вид, будто давно не общается с Асокой или с Оби Ваном. Зная его, можно было предположить, что он продолжает поддерживать контакт с ними обоими. Он медленно сел. — Завод надежно охраняется, и это несмотря на то, что мы захватили почти всю планету. И пока там будут продолжать штамповать этих дроидов… — Он умолк, наклонив голову набок в своей манере, которую Люк перенял от него. — Какая разница, далеко ли это отсюда? Она наблюдала за ним. Ему этого хочется, поняла она. Она медленно провела рукой по его груди. — Нам нужно найти способ, который всех устроит, — предложила она. — Ты бы поехал, если бы не Люк? На его лице отразилось сомнение. — Но Люк… — Я уезжала на несколько дней, — заметила она. — Ты будешь недалеко. Сможешь вернуться, если понадобится. — Это зона военных действий, — возразил Энакин, но в его взгляде уже появилась решимость. — Там остается только решить проблему с этим заводом. В остальном почти вся территория планеты под контролем Республики. Конечно, если тебе самому это не очень интересно… Он поцеловал ее с такой страстью, какой не проявлял уже несколько недель. Она резко выдохнула, когда он повалил ее за собой на кровать. — Мне не хочется с тобой расставаться, — прошептал он ей. — Знаю, — шепнула она в ответ. — Но ты — герой, Энакин. Ты не сможешь отсиживаться в стороне. За это я тебя и люблю. Он посмотрел на нее потемневшими глазами, пока его рука гладила ее по боку, едва касаясь кончиками пальцев. — Ты и Люк, — поклялся он ей. — Вы всё для меня. Она обхватила руками его лицо, поворачивая к себе. — Поезжай, — сказала она, улыбаясь. Но на губах у него заиграла лукавая улыбка. — Прямо сейчас? — спросил он, и его руки скользнули под ее ночную рубашку. — Завтра, — поправилась она, резко вздохнув, когда его умелые пальцы принялись за работу.