a match and a fuse

— Почему он так рано ушел? Фил делает шаг обратно в квартиру и закрывает входную дверь. Он бы смотрел, как Дэн проходил по коридору к лестнице, но пытается заставить себя этого не делать. Фил поворачивается и видит, как Джимми развалился на диване, вопросительно глядя на него. Он в своей толстовке с Libertines и выцветших джинсах с дырками на коленях. Джимми выглядит, будто он не брился несколько дней, и его волосы немного беспорядочнее, чем обычно. Фил задается вопросом, почему все его друзья должны быть такими чертовски великолепными. — Я, честно, понятия не имею, — говорит он, забирая из рук Джимми огромный бокал с красным вином и садится рядом с ним на диван. — Ты вчера не пришел домой. Фил протягивает ноги на журнальный столик и облокачивается на грудь Джимми. — Ага. Он удивлен, как естественно это звучит, хотя на самом деле он сейчас чувствует себя абсолютно не так. — Ты остался у Дэна? — Очевидно, — Фил делает глоток вина. Джимми щипает Фила за ухо. — Не будьте грубым, молодой человек. — Прости. Они недолго молчат, пьют вино и снова наслаждаются компанией друг друга. Фил думает, что именно этого ему будет не хватать, когда они разъедутся — они не смогут просто сидеть вместе и ничего не делать. И ему до сих пор только и хочется, что сидеть вместе, спокойно, удобно и тихо. Он знает, что это все ненадолго. Он знает, что Джимми точно не отстанет от него без вопросов после его ночевки у Дэна. — Ты же никогда раньше этого не делал? Не спал у кого-то дома? — тихо спрашивает Джимми. — Мартин, — раздражительно отвечает Фил. Джимми его игнорирует. — Еще что-нибудь хочешь мне сказать? — Да. Это вино — дерьмо. — Фил… — видимо, Джимми сегодня не в настроении. — Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? — спрашивает Фил. — Ты знаешь, что я хочу, чтобы ты мне сказал. — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что произошло. Джимми кажется раздраженным, когда он отвечает: — Я хочу, чтобы ты сказал мне, если что-то произошло. — Ты не думаешь, что если бы что-то случилось, я бы уже тебе рассказал? — спрашивает Фил. — Я уже не знаю, Фил. У меня ощущение, что ты мне больше ничего не рассказываешь. Фил садится и разворачивается, чтобы он мог видеть Джимми. Он не думает, что Джимми уже опьянел от половины бокала вина, но что-то в его голосе подсказывает Филу, что это будет самый откровенный разговор за последние несколько лет. Если Фил захочет в нем участвовать. А Джимми уже. Джимми уже участвует. — Тут не о чем говорить. Мы смотрели Баффи, пока не уснули. Я не видел смысла в возвращении домой посреди ночи, просто чтобы поспать в одиночестве. — Так вы спали вместе? — Не говори за меня, Джим. Мы спали в одной кровати. На этом все. — Ты спал в кровати другого человека в первый раз за сколько, пять или шесть лет? И ты делаешь вид, будто в этом ничего особенного. Ты делаешь вид, будто я большое мудачье, из-за того, что спрашиваю тебя, есть ли в этом что-то особенное? — У меня появился друг, — слабо отвечает Фил, потому что даже он больше не уверен в этом. — Ты должен быть рад за меня. — Кто сказал, что я не рад? — Не похоже, что ты рад. Похоже, что ты… — Что? Фил отворачивается и проводит рукой по волосам, убирая челку с лица и открывая лоб. Может быть, он сейчас хочет казаться старше. Может, он отчаянно хочет чувствовать себя взрослым человеком. Хотя бы один раз. — Забудь. — Мы что, правда сейчас ссоримся? — спрашивает Джимми, отставляя свой теперь пустой бокал на стол и немного выпрямляясь. Фил допивает содержимое своего бокала и садится рядом с Джимми, поджимая под себя ноги. Он не смотрит на него. — Я не знаю. — Я тебя раздражаю. Фил предполагает такое. Может быть и правда. Может, он обижен на то, что Джимми ведет себя так, будто Фил в последнее время обязан объясняться за каждый свой шаг. Может быть. Может, это что-то совершенно другое. Он так редко злится на Джимми, что даже не знает, что происходит. Он пожимает плечами. — Почему? — спрашивает Джимми. — Ты пытаешься заставить меня сказать что-то, что я еще не готов сказать, — шепчет Фил. — Я не могу ответить на твои вопросы, и мне казалось, что это ты мог бы уже по мне понять. Голос Джимми становится мягче. — Я подумал, что в этот раз все по-другому. — Может и так. Я не знаю. Джимми тянется и кладет руку ему на плечо, нежно сжимая его. — Фил. Фил поворачивает к нему голову, глядя в его сине-зеленые глаза, и жалеет об этом. Его глаза действуют на него как криптонит. — Все по-другому. Разумеется, сейчас все по-другому. Мне кажется, я знаю тебя достаточно, чтобы это понять, — говорит Джимми. Фил хмурится. Обычно он испытывает гордость, собственничество или еще какую-то нелепую неуместную эмоцию, когда он думает, что Джимми знает его лучше всех. Но сейчас это просто бесит. — Откуда ты знаешь, даже если я не знаю? — Ты не знаешь? — спрашивает Джимми. — Ты задолбал. Хорошо, да. Фил раздражен. Он определенно взбешен. Джимми двигается к нему немного ближе и кладет руку ему на бедро. Их лица теперь очень близко. — Фил. — Что? — Я пытаюсь тебе помочь. — Да неужели? — Да. — И как именно? — Я не хочу, чтобы ты позволил этой возможности пройти мимо… — Джимми делает паузу, как будто он раздумывает, говорить ли ему то, что он хочет сказать. — Я не хочу, чтобы ты сдался… как ты это обычно делаешь. Фил чувствует, как злость растет внутри него, и он понимает, что никогда раньше себя так не чувствовал. Он не знает, как ее выразить. Он так сердит, ранен и оскорблен, что он мог бы плюнуть ему в лицо, но он не может ничего сказать. Он даже не может поспорить, потому что Джимми прав. — Не надо, — шепчет Джимми, — пожалуйста. Я пытаюсь не быть мудаком. Фил ничего не отвечает. Он не может. Если он откроет свой рот, он либо закричит, либо заплачет, и он не хочет ничего из этого. Несмотря ни на что, он все еще любит Джимми. Несмотря на все эти годы мучительного замешательства и его иногда оскорбительные слова, Фил все еще любит Джимми всем своим сердцем. Он хочет достичь того состояния, когда он и Джимми могут быть просто друзьями, которыми они всегда должны были быть, без всякой херни с напряжением и тоской. Фил знает, что между ними всегда было что-то невысказанное — настоящее ли это чувство, взаимное или просто придуманное у Фила в голове. Даже сквозь гнев Фил чувствует, что они почти на пути к правде, если он сможет просто выслушать Джимми и быть честным. Быть честным с Джимми и с собой. — Но ты ведешь себя как мудак. — Я просто хочу, чтобы ты был честен сам с собой. Фил не должен удивляться тому, что Джимми, очевидно, видит его насквозь. Он ничего не отвечает, ожидая, что Джимми скажет что-то еще. — Я не хочу, чтобы ты все игнорировал, пока это не уйдет, потому что ты испуган и запутан. Я не хочу, чтобы ты вечно был одиноким и несчастным, — Джимми делает глубокий вдох. — Я не хочу, чтобы ты снова так поступил с собой. Фил так шокирован, что мгновенно забывает про свою злость. — Снова? Джимми убирает руку с его бедра и снова двигается ближе к краю дивана. — Снова. Сердце Фила начинает биться быстрее. Он знает тот единственный раз, когда он проигнорировал свои чувства, потому что был испуган и запутан. Вопрос в том, откуда про это знает Джимми? Может, они говорят про разные вещи? — Что ты имеешь в виду? — хрипит Фил. Джимми просто смотрит на него. На его лице просто определенное положение бровей и изгиб рта, но Фил читает их, как книгу. Я знаю, и ты знаешь, что я знаю. — Ты… ты знаешь? — спрашивает Фил, чувствуя, как его голос колеблется. — Конечно, — легко отвечает Джимми. — Ты думаешь, ты был один такой? Фил прячет лицо в ладонях. Ему хочется плакать. Ему хочется убежать. Ему хочется вернуться назад во времени и сказать себе не быть идиотом, не раздавить себя в грустную сломанную версию себя, которая не сможет даже распознать свои собственные чувства, потому что он боялся того, что должно было быть другим. Быть влюбленным в своего лучшего друга. — Почему ты никогда ничего не говорил? — бормочет Фил в свои ладони. Он не может вынести даже взгляда на Джимми. — Ты бы мне не позволил, Фил, — мягко отвечает он. — Ты не хотел этого слышать. Ты был так потерян. Я, в конце концов, просто принял тот факт, что друг тебе нужен был больше, чем парень. Тебе нужен был друг больше, чем мне парень. Это слишком — слышать, что Джимми чувствовал то же самое все те годы; зная, как по-другому могла бы сложиться его жизнь; зная, что это именно он на самом деле разбил Джимми сердце, а не наоборот. Это слишком. Он больше не может сдерживать слезы. Он плачет, не отрывая ладоней от лица, чувствуя, как сожаление проникает в каждую клеточку его тела. Конечно, он не знает, что все теперь будет по-другому. Но знание о том, что у них могло бы быть вместе, режет его без ножа. Он чувствует, как Джимми обнимает его и крепко прижимает к себе. Фил прячет лицо у него на шее и позволяет слезам катиться по его гладкой бледной коже. Фил заставляет себя остановиться через пару минут. Он хочет знать все. — Блять, — бормочет Фил, освобождаясь из объятий Джимми и грубо вытирая свои глаза рукавами. — Блять. — Ага, — говорит Джимми. Фил протягивает руку вперед и протирает шею Джимми от своих слез. — Прости. — Не извиняйся. — Ты знал все это время, — это не вопрос, но Фил все равно надеется на ответ. Джимми кивает. — Я… Я не знаю. Я не знаю, что мне теперь с этим делать, — запинается Фил. Теперь очередь Джимми протянуть ладонь и провести большим пальцем у Фила под глазом, убирая оставшуюся влагу. — Используй это. Запомни и сделай так, чтобы этого никогда больше не произошло. — Как… как я должен двигаться дальше? — спрашивает Фил колеблющимся голосом. — Я всегда думал, что просто был идиотом. — Ты и был, — улыбается Джимми. — Скажи мне, что делать, — умоляет его Фил. — Пожалуйста. Скажи мне. Джимми двигается к нему. Их колени соприкасаются, и Фил мутным взглядом различает сине-зеленые пятна, которые должны быть ясными глазами Джимми. Сейчас он видит каждую щетинку на его челюсти. — Скажи, что мне делать, — шепчет Фил. — Заткнись, — шепчет Джимми в ответ. — Закрой глаза. Сердце Фила скачет ему в горло. Он закрывает свои глаза. Он чувствует кончики пальцев Джимми на своем лице, чувствует, как ладони Джимми держат его за щеки и нежно притягивают его вперед. Время останавливается. Он не слышит ничего, кроме шуршания футболки Джимми, когда тот наклоняется ближе. Он не чувствует пальцев ног. Он вообще не чувствует ни своих рук, ни своих ног. Он ничего не чувствует, кроме мягких и сладких губ Джимми на своих. Фил не открывает глаз. Он оставляет их закрытыми и целует в ответ, открывая рот и захватывая нижнюю губу Джимми своими. Он целует его, как этого хочет. Как будто он знает, что делает. Он целует его, как он должен был много лет назад, слегка отклоняясь и снова устремляясь вперед — нежно, но настойчиво, проводя языком по внутренней стороне верхней губы Джимми, и улыбаясь, когда их языки встречаются. Фил все еще не открывает глаза. Он тянется к воротнику толстовки Джимми и крепко держится, как будто это единственная вещь, которая связывает его с реальностью. Потому что это не реальность — это невозможно. Он сейчас не может целовать Джимми. Он не может чувствовать вкус его языка и вдыхать воздух, который он выдыхает. Пальцы Джимми не должны быть в его волосах, притягивая его ближе. Такого не может быть, но так оно и есть. И это великолепно. Это горячо, и влажно, и глубоко, и это все, о чем он когда-либо мечтал. Это все, чего он когда-либо хотел, но… Он хочет остановиться. Фил открывает глаза, и первое, что он видит, это открытые глаза Джимми. Это не плохо. Фил не чувствует тех мурашек по коже, как было с Рори. Он чувствует тепло, привязанность и удовольствие. Он чувствует себя спокойно, потому что теперь он знает, каково это — целовать Джимми, и он знает, что не проведет больше ни секунды своей жизни, размышляя об этом. Они размыкают губы, просто прижимаясь вместо этого друг к другу. Фил чувствует себя спокойно, потому что теперь он знает, чего хочет. — Джимми, — выдыхает он. — Да? — шепчет Джимми в ответ. — Я влюбился в Дэна. Джимми отстраняется и смеется. — Я знаю.