a match and a fuse

— Мне кажется, настало время доложить о прогрессе, Филли. Джимми смотрит на Фила сквозь очки своими утренними сонными глазами. Они сидят, как и обычно, когда у них есть время поговорить друг с другом — за кухонным столом, сонные, сгорбив плечи над гигантскими кружками с кофе и тарелками с хлопьями. — Понятия не имею, о чем ты, — говорит Фил, запихивая в рот огромную ложку хлопьев. — У меня ощущение, как будто после клуба я тебя вообще не видел, — сетует Джимми. — Я много работаю, — бормочет Фил, и капельки молока стекают по его подбородку. Он утирает их рукавом своей старой университетской толстовки. — Я взял неделю отпуска на Рождество, так что мне нужно отработать, прежде чем я уеду. — Когда ты уезжаешь? — Послезавтра. — Передавай Кэт привет от меня. — Сам ей передавай. Вы, кажется, такие хорошие друзья. Джимми смеется. — Я не виноват в том, что твоя мама круче тебя. — Она звонила недавно, спрашивая про Дэна, так что большое тебе спасибо. — Ох, блять. Что она сказала? — Мне кажется, она надеялась, что у меня наконец появилась девушка, — горько говорит Фил. — А ты не мог просто сказать ей, что у тебя появился парень? — Но у меня нет парня. Джимми закатывает глаза. — Это дело времени, правда? Фил бросает на него взгляд. — Даже если бы у меня и был парень, я не собираюсь рассказывать об этом своей маме. Особенно по телефону. Ты уж, из всех людей, должен это понимать. Джимми пожимает плечами. — Моя мама не сильно удивилась этому. Мне кажется, она уже долгое время это подозревала, прежде чем я ей рассказал. Я гораздо больше боялся по этому поводу, чем она. Фил берет кружку кофе и откидывается на спинку стула, кивая. Он слышал эту историю раньше. Джимми открылся своей семье на втором курсе университета. Он рассказал им на Рождественских каникулах, отправляя сообщения Филу все время. — Мне интересно, компенсирует ли тот факт, что я наконец не одинок, ее ужас от того, что я встречаюсь с парнем, — размышляет Фил. — Ужас? — хмурится Джимми. — Ты не думаешь, что слегка драматизируешь? — Не знаю, если честно. Но я и не хочу пока узнавать, так что прекрати рассказывать ей мои секреты, понял? — Да тут особо нечего рассказывать, дружище, — говорит Джимми. — Вот почему я прошу доложить о прогрессе, — он подмигивает. Фил просто смотрит на него. Джимми смотрит в ответ, очевидно, пытаясь спрятать ухмылку. — Почему ты такой идиот? — спрашивает Фил. — Почему ты такой? — Как ты смеешь, слово идиот вообще никакого ко мне отношения не имеет. Фил поправляет свои очки на носу средним пальцем, не сводя глаз с Джимми. — Нет никакого прогресса, о котором можно докладывать. — Это чертова ложь, и ты это знаешь. Я видел вас двоих, жмущихся друг к другу. И еще, я возможно слышал… что-то. Из твоей комнаты. На следующее утро…? К сожалению, Фил как раз делает глоток, когда Джимми открывает ему этот маленький лакомый кусочек информации, так что он захлебывается кофе от удивления. — Итак, рассказывай, — настаивает Джимми. — Ничего ты не слышал. Тебе показалось, — бормочет Фил. — Нет. Точно нет. Том тоже слышал. Фил бы с большим удовольствием сейчас убежал. У него вообще нет никакой практики в подобных разговорах. Он чувствует себя невыносимо неловко и пристыженно. Но еще… Ему правда хотелось бы поговорить об этом, и он знает, что Джимми точно его выслушает и не осудит. — Это был… только я, — робко говорит он. — Дэн уже ушел к тому моменту. Джимми приподнимает брови от удивления и снова ухмыляется. — Фил Лестер. — Завали. — Филип Майкл Лестер. — Заткнись! Джимми смеется. — И? Как это было? Фил хмурится. — Ты слышал. Как ты думаешь? — Ты использовал смазку, которую я тебе давал? Это последняя капля для Фила. Ему приходится закрыть лицо в ладонях и тихо бормотать ответы сквозь пальцы. — Да. — Ладно, ладно, прости, я перестану. Я просто так счастлив, Фил, честно. Это странно, если я попрошу тебя рассказать мне каждую маленькую деталь? — Да. Джимми невинно похлопывает глазами. — Ты же мне все равно расскажешь? — Нет. Джимми обиженно надувает губы. Он ждет несколько секунд, а затем спрашивает: — Можно задать тебе вопрос? — А я могу тебя остановить? — Нет. Фил закатывает глаза. — Ну тогда давай. — Ты думал о Дэне? Фил раздраженно выпускает воздух из легких. Его ответ совершенно ясен, и Джимми это знает, потому что сейчас он точно ухмыляется. — И ты делал это с тех пор? — …да. Голос Фила тихий, неохотный и слегка раздраженный. — Это жесть, Фил. Это типа… землетрясающий пиздец. — Я знаю. — Что ты будешь делать? Фил поднимает очки на лоб и трет глаза ладонями. — Я не знаю. Я… — он опускает руки и смотрит на Джимми. Может, пора прекращать страдать фигней и на самом деле побыть серьезным. Ему понадобился бы совет. — Мне страшно. Джимми встает, берет свой стул, несет его к Филу и ставит рядом. Он садится и оборачивает свои руки вокруг плеч Фила. — Я знаю, дружище. — Я не знаю, как… это делается. Джимми улыбается. — Но ты этого хочешь. — Да, — говори Фил без колебания. — Хочу. Ну, я хочу попробовать. — Я бы сейчас заплакал. Фил пихает Джимми плечом в грудь. — Пожалуйста, не надо. Мне нужна твоя мудрость. Джимми издает смешок. — Ты, видимо, смеешься надо мной, раз думаешь, что она у меня есть. — Вы с Томом практически женаты, — замечает Фил. — … да, наверное, ты прав. — Скажи мне, что делать! — ноет Фил. — Это не секрет или вроде того, Фил. Тебе просто надо поговорить с ним. — Что если… что если я ужасен во всем, как и тогда, раньше… У него, скорее всего, было гораздо больше практики, чем у меня. — Во-первых: ты не будешь ужасен во всем… — Ты этого не знаешь! — Вообще-то, знаю. Ты забываешь, что мы целовались, типа, недели две назад? Фил закусывает губу. — Оу. Точно. — Ты не ужасен, Фил. Вообще близко не ужасен. — Ну, это одно. А что насчет… остального? Я не буду знать, что делать… — Будешь, когда придет время. — А если нет? Джимми поворачивается на стуле так, что он смотрит на Фила. Он нежно берет его за руку и сжимает. — Фил. — Что? — Ты думаешь, ему есть разница? Так ты думаешь про Дэна? Разве он так себя ведет? Фил думает об этом меньше секунды. — Нет, — говорит он тихо. — И разве это единственное, чего ты от него хочешь? — Господи, — говорит Фил, глядя на свои руки на коленях. — Нет. Конечно нет. Но как мне узнать… типа, хочет ли он меня тоже, — он звучит жалко, и он это знает, но это просто Джимми, так что Фил думает, что это нормально. — Фил. Ну алло. Не будь дураком. — Я не дурак. — Он хочет тебя. Ты ему нужен. Все это видят. Даже ты, и не смей это отрицать. — И что мне делать? Джимми сжимает плечо Фила. — Все, что покажется тебе правильным, когда придет время, Фил. Поговори с ним. Подержи его за руку. Поцелуй его. Признайся в своей вечной любви. Скажи ему, что дрочил, думая о его сексуальной заднице. — Заткнись. — Ему, скорее всего, это понравится. Он, наверное, делал то же самое. Фил чувствует, как его щеки пылают. — Заткнись. — Я сейчас о том, — говорит Джимми, слегка смеясь, — что нет какого-то одного способа это сделать. Ты просто должен делать то, что кажется тебе правильным, и я не могу решать это за тебя. — Почему нет? — обиженно надувает губы Фил. — Потому что это не я его люблю, ты, дурачина, — Кто-то говорил что-то про любовь? Джимми закатывает глаза, что-то хмыкая в ответ. Даже несмотря на то, что сейчас очень раннее утро, и на улице так холодно, что он чувствует, как внутри его носа все замерзло, пока он идет на работу, в его шагах есть маленькие намеки на бодрость. Сегодня он работает кое с кем после многих дней несовпадающих смен, и у него чувство, как будто Рождество настало на несколько дней раньше, особенно после разговора с Джимми. Он просто чувствует себя полным надежды. Сегодня все немного ярче. Немного сияюще. Его очки запотевают, когда он заходит внутрь кафе, и Фил чувствует, как его замерзший нос наполняется ароматом темного прожаренного кофе. Он много чего ненавидит в этом месте, но иногда тут мило. В тихие дни, когда он может просто болтать с коллегами и рассеянно попивать кофе между покупателями. Или даже в занятые дни, как сегодня — в такое время года, когда кафе завешано разными украшениями, и рождественская музыка мягко играет из колонок, почти неслышимая за звуком жарящихся зерен и заказов напитков, которые кричат налево и направо. Это все немного хаотично и запутанно, но иногда это даже хорошо. Или, может быть, он сегодня просто чертовски счастлив, и он все романтизирует. Даже дерьмовую работу, которую он не так сильно любит. Он улыбается Рори и машет ей рукой, проходя в заднюю комнату. — Я бы была не против, если бы ты начал прям сразу, — говорит она с широкой фальшивой улыбкой для покупателей и умоляющими глазами. — У нас тут завал, а твой парень до сих пор не появился. Улыбка спадает с лица Фила, и все его хорошее настроение мгновенно исчезает. — Правда? Ты ему звонила? Она кивает. — Миллион раз. Он не берет. Ничего про это не знаешь? Фил отрицательно качает головой. Он внезапно чувствует себя просто ужасно, и ему кажется, что это даже немного жалко. Но это не простое разочарование, думает он. Это что-то другое, что он не хочет признавать, потому что не хочет верить в действительность. — Дай мне только быстро надеть фартук, — говорит он с тяжестью на сердце. Он отправляет Дэну короткое сообщение, прежде чем завязать фартук и вступить в битву Рождественского Старбакса. Фил: просыпайся, ты, мелкий лентяй, ты сильно опаздываешь на работу, а еще я не хочу быть здесь, когда тебя нет Он проводит следующие два часа, нагревая молоко, разливая кофе и оттачивая его самую фальшивую за всю жизнь улыбку, пока все его внутренности завязываются во все более тугой узел с каждой минутой. Он продолжает смотреть на дверь, ожидая увидеть Дэна с розовыми от холода щеками и легким стыдом от того, что он так сильно опоздал. Но он видит только бесконечный поток нетерпеливых клиентов, разгуливающих в поисках рождественских подарков. Когда наконец наступает время перерыва, он бежит в комнату для работников, хватается за телефон и чувствует, как его сердце тонет, когда единственное сообщение, которое он получил, оказывается от его брата, который спрашивает, что Фил будет дарить их матери на Рождество. Он пишет в ответ что-то вроде «если ты не знаешь свою мать достаточно хорошо, чтобы подарить ей что-то интересное, тогда ты сам за себя», а затем звонит Дэну. Его сердце бьется слишком быстро, пока он ждет, чувствуя себя хуже с каждым гудком, который остается без ответа. Он не оставляет сообщения после сигнала, прекрасно зная, что Дэн никогда их не слушает раньше, чем через несколько недель. Но он обычно отвечает на сообщения — по крайней мере те, которые получает от Фила, так что Фил пробует еще раз. Фил: ты в порядке? Он не получает ответа, пока он на перерыве. Но в этот раз он не оставляет телефон в комнате, как вообще-то должен, а сует его в карман, молясь, что он почувствует пиздецкое облегчение, когда его телефон прожужжит. Но этого не происходит. От Дэна вообще ничего не слышно, несмотря на то, что Фил пишет ему и звонит на каждом перерыве и даже во время нескольких не таких обязательных походов в туалет. Рори тоже звонит ему несколько раз. Фил не знает, что лучше — оставить ее думать, что Дэн забил на работу, или рассказать ей о возможной альтернативе. — Может быть, он снова заболел, — он решает ответить так, по крайней мере, пока он не знает, что происходит. Она просто пожимает плечами и говорит: — Надеюсь, он в порядке. Дай мне знать, когда он с тобой свяжется. Фил никогда не чувствовал, что его смена проходит так медленно. Когда она, наконец, заканчивается, он быстро все бросает, снимает фартук, надевает куртку и выбегает за дверь даже не успев застегнуть ее до конца. Ему бы хотелось верить в то, во что он пытался поверить целый день — он просто слишком сильно реагирует на ситуацию, что он навязчивый и нелепый, и он просто слишком быстро приходит к неверным заключениям. Но он в это не верит, потому что Дэн не игнорирует Фила. Потому что с тех пор, как Дэн в первый раз написал ему, они не провели ни дня без общения друг с другом. Кроме одного. И именно поэтому шаги Фила такие широкие и быстрые, пока он добирается до дома Дэна. Дэн в порядке, говорит себе Фил. Он будет в порядке. Даже если у него один из таких дней — дней, которые Дэн описывал Филу как нахождение на дне огромной, глубокой, черной дыры. Он будет в порядке. Он поправляется. Плохие дни случаются, но с ними можно справиться. Их можно пережить. Это немного помогает, но не слишком сильно. Фил начинает бежать, когда поворачивает на улицу Дэна, прижимая телефон к уху. Он просто продолжает звонить, а Дэн продолжает не отвечать. Фил вообще не уверен, как он попадет к нему, но он знает, что будет стоять тут на холоде, на ступеньках у двери Дэна, пока не поймет, как. Ему нужно, чтобы кто-то открыл домофон, но Дэн все еще не берет трубку. Он ждет десять минут, пока кто-то с ключом не открывает дверь, и потом тихонько прокрадывается внутрь. Фил даже не ждет лифт. Ему надо двигаться. Ему надо идти вперед, к Дэну. Он взбирается по ступенькам, перепрыгивая сразу через две, и чувствует, будто бы его сердце взлетело в горло, к тому времени, как он стоит перед дверью квартиры Дэна. Он стучит. Он ждет. Никакого ответа. Он стучит сильнее, и он как раз в процессе, когда дверь внезапно распахивается. Фил все еще не чувствует облегчения, потому что это один из соседей Дэна. Фил никогда его не встречал. Он вообще никого из них до этого не встречал. — Кто ты такой и почему ты, мать твою, долбишься в мою дверь? Фил заставляет ту часть себя, которая боится таких ситуаций, уйти куда-то в глубину сознания, пока не чувствует только подгоняющий его стук сердца. — Дэн дома? Смутно недобро-выглядящий парень пожимает плечами. — Не знаю. Не видел его сегодня. Ты его блядский парень или кто? Фил чувствует, как его зубы агрессивно скрипят. Он не может позволить этому мудаку испугать его. — А если да? То что? Ты меня впустишь внутрь или как? Тот выглядит слегка удивленным, и Фил на секунду паникует, думая, не зашел ли он слишком далеко, и не почувствует ли он через секунду кулак на своем лице, но тот парень просто пожимает плечами и делает шаг назад от входной двери, позволяя Филу зайти внутрь. — Ладно, как хочешь, чувак. Он разворачивается и возвращается на диван. Фил даже не успевает осознать облегчения от этого момента, потому что он все еще разрывается изнутри, думая, в каком состоянии он найдет Дэна. Если он вообще здесь. Поэтому он быстро проходит по коридору и стучит в дверь Дэна сразу, как только подходит к ней. Ему никто не отвечает. Он стучит сильнее. — Дэн, — серьезно говорит он. — Отъебись, — голос Дэна приглушен и абсолютно не злой. Фил правда чувствует, как облегчение волной омывает его тело. — Нет. Впусти меня. — Уходи. Фил наклоняется вперед и утыкается лбом в дверь. — Нет. Впусти меня. Пожалуйста. По ту сторону двери тишина. А потом Фил слышит скрип матраса Дэна и тяжелые шаги, приглушенные ковром на полу. Дверь открывается, и там стоит Дэн в своих трусах и огромной розовой толстовке, завернутый в плед. Его голова кажется немытой, а выражение на его лице абсолютно отсутствует. Его кожа ужасно бледная, а темные фиолетовые синяки кругами облегают его глаза. Проходит некоторое время, прежде чем Дэн узнает его, и искорка жизни зажигается в его темных глазах. — Фил? Фил издает пустой смешок, который внезапно обходит комок в его горле. — Ага, а ты думал это кто? — Что ты здесь делаешь? Фил не знает, Дэн намеренно пытается быть недобрым, или это просто симптом того, что снова заставляет его так выглядеть и чувствовать. — Я волновался, — мягко отвечает он. — Почему? — Тебя не было на работе. Взгляд Дэна настолько пустой и лишенный эмоций, что это это даже немного пугает Фила. Фил замечает, что у Дэна треснула губа посередине. — Почему тебе не все равно? Почему тебе есть блядское дело до того, что я делаю? — Дэн внезапно трясется, и Фил слышит, как стучат его зубы. Фил абсолютно игнорирует вопрос Дэна. Он знает, что это не он. Не совсем он. Он не принимает это все близко к сердцу, потому что Дэн делает это все, борясь со своей болезнью. С иллюзией, которая говорит ему, что он не заслуживает того, чтобы о нем заботились. — Можно я зайду? — спрашивает Фил. — Зачем? — повторяет Дэн. — Чего ты хочешь? — Я хочу помочь тебе, Дэн, — медленно отвечает Фил, не сводя взгляда с глаз Дэна, даже несмотря на его пустое выражение, которое смотрит на него в ответ и заставляет все внутренности Фила сжаться. — Только не говори опять «зачем» или «почему». — Но… Я не понимаю. — Тут нечего понимать. Ты мой друг. Я волнуюсь. А теперь, блять, впусти меня, чтобы я мог тебя согреть, пожалуйста. Как раз в этот момент, Дэн снова трясется, и Фил чувствует сильное желание поглотить его уставшее тело своим собственным, погладить Дэна руками по спине и сжать его сильнее, взять его ладони в свои руки и позволить теплу проникнуть в его кожу. Ему надо что-то сделать. Он не может просто стоять тут и смотреть. — Я захожу, ладно? Дэн просто пожимает плечами и делает шаг назад — непонятно, позволяя Филу зайти или просто потому что он хочет вернуться в кровать — Фил не уверен, но он заходит и закрывает за собой дверь. Дэн стоит рядом со своим матрасом и смотрит на Фила. Шрамы на его ноге каким-то образом кажутся еще более страшными, чем обычно. Фил подходит ближе и сжимает пальцами ладонь Дэна. — Ты замерз. Дэн смотрит вниз на их руки. — Ага, — пусто говорит он. Фил отворачивается и идет к переполненному шкафу Дэна, доставая оттуда первую пару спортивных штанов, которую он находит. Он отдает их Дэну и говорит: — Надевай. Как только тот их надел, Фил садится на край кровати Дэна и говорит: — Иди сюда, пожалуйста. Дэн садится и Фил снова заворачивает его в плед. — Ты ел сегодня? Дэн отрицательно качает головой. — Пил? Дэн снова качает головой. — Ты принимал свои таблетки утром? Глаза Дэна расширяются, когда он смотрит на Фила. Он кажется испуганным. — Где они? — спрашивает Фил. Дэн показывает на свой стол. — Ящик, — хрипит он. Фил встает. — Я принесу воды. Скоро вернусь. Теперь, когда прилив адреналина немного упал, и Фил знает, что Дэн, по крайней мере, в безопасности, в его голове есть место, чтобы испугаться того, что может сделать или сказать его сосед. Он медленно проходит в маленькую заваленную кухню и открывает три шкафчика, прежде, чем находит стаканы. Он берет один и наполняет его водой. Фил оборачивается, чтобы уйти, и почти роняет стакан, когда видит того парня, который впустил его раньше — он облокачивается на дверной проход. Фил набирается смелости для того, чтобы выдержать то, что он собирается сказать. — Он в порядке? — Эм, — он ожидал какого угодно вопроса, но не этого. — Не особо. Парень кивает. — Я целый день ничего от него не слышал. Не думаю, что он хоть раз покидал комнату сегодня. У Фила кружится голова. Разве так ведут себя те, кто должен быть, по мнению Дэна, мудаками? — Он будет в порядке. Ему просто нужно время. — Я ухожу к друзьям. Наверное, сегодня здесь никого нет и не будет, так что это местечко пока принадлежит вам двоим. — Оу, окей… спасибо, — неловко говорит Фил. — Прости, если я вел себя как уебок или типа того, кстати. Просто у Дэна никогда не бывает гостей, и он с нами никогда не разговаривает, так что… Я не знал, что о тебе думать. — Точно, — говорит Фил, на самом деле, не находя больше других слов. — Это не проблема. Я просто пойду… — он показывает на стакан воды. — Для Дэна. — Правильно. Увидимся. Парень, которого Фил понятия не имеет, как зовут, отходит с дороги. Фил одаривает его очень неловкой улыбкой, протискиваясь мимо него из кухни. Он спешит назад к Дэну и ставит стакан с водой на стол, пока открывает ящик и начинает шариться в нем в поисках его таблеток. Если бы все было по-другому, скорее всего, у него была бы гораздо более сильная реакция на маленькую синюю бутылочку смазки, которую он видит, прежде чем натыкается на наполовину пустую баночку с таблетками с именем Дэна на ней. — Сколько? Дэн лежит на кровати, отвернувшись от Фила, так что он не отвечает. Одеяло лежит рядом в куче на полу. — Дэн, — снова говорит Фил. — Что? — Сколько таблеток? — Только одну. Он достает одну и берет стакан с водой. Фил присаживается на край матраса рядом с Дэном и кладет руку ему на плечо. — Возьми, — мягко говорит он, протягивая ему таблетку, а затем воду. Дэн делает глоток и глотает таблетку, пытаясь обратно всунуть стакан Филу, который отрицательно качает головой. — Допей до конца, ладно? Тебе станет полегче. Дэн послушно выпивает воду до дна и протягивает Филу пустой стакан. Тот берет его и ставит на пол. Фил поднимает одеяло с пола и набрасывает на Дэна, натягивая его до ушей. — Лучше? — спрашивает Фил. Дэн переворачивается на спину и смотрит на Фила. Он молчит долгое время, прежде чем отвечает: — Не особо. — Если я сделаю тебе еды, ты поешь? Дэн отрицательно качает головой. Фил закусывает свою губу. — Что если я скажу тебе, что ты должен? — Я не могу, Фил. Он звучит таким разбитым и усталым, что Фил даже не может настаивать. — Тебе нужно что-то еще? Дэн снова качает головой. Он закрывает глаза. — Не трать на меня свое время, Фил. За окном Дэна темно. Гирлянды, которые висят на его стенах, излучают мягкий, мерцающий свет, который кажется слишком милым и неземным для такого момента, когда сердце Фила потихоньку разбивается. — Подвинься. Дэн не двигается. — Пожалуйста, Дэн, — Фил опускается на колени и кладет ладонь Дэну на руку. — Пожалуйста. Дэн все еще не открывает глаз. — Ты слишком хорош для меня. Тебе просто надо уйти. Я буду тебе только обузой. — Дэн… — Тебе нужно уйти сейчас, пока я не… Фил ненавидит себя за то, как сильно он хочет, чтобы Дэн закончил это предложение. Сейчас не время для того, чтобы думать, что это может означать. — Я не буду тебя винить. Тебе лучше без меня. — Прекрати. Фил не ждет, пока Дэн подвинется и освободит место, и перебирается через него, ложась на бок, прижимаясь спиной к стене. Дэн поворачивает к нему голову. — Фил. — Перестань. Это не ты. — Но это я. Я об этом и говорю. Я всегда буду таким. — Нет. — Не всегда всегда. Но всегда иногда. Это всегда будет часть меня. Фил не знает, что ответить. Он понимает, о чем говорит Дэн, но он не знает, как сказать ему о том, что это неважно. Что Дэн значит для Фила то, что значит, как раз из-за всех тех маленьких деталей, которые делают его тем, кто он есть — включая в себя те дни, в которые он ненавидит себя. Это не мило и не романтично. Это не круто, или эстетично, или загадочно. Это разрушающе, это вредно, это зловеще, но Дэн прав — это часть его, и Фил никогда не будет его за это винить. — Ты мне нравишься, — тихо говорит Фил. — Мне нравится все в тебе. Дэн долго ничего не говорит. Он лежит на спине и смотрит вверх в потолок, и Фил лежит на боку, глядя на Дэна. На веснушки на его бесцветном лице и на потрескавшуюся кожу его губ. Все, чего он сейчас хочет — забрать всю его боль, чтобы Дэн больше так себя никогда не чувствовал. — Я ничего не чувствую, Фил, — шепчет он. — Я знаю. Мне жаль. — Мне кажется, ты совершаешь большую ошибку. Тебе нужно выбрать кого-то другого. Ты заслуживаешь кого-то другого. Сердце Фила бьется в груди. — Я не выбирал тебя. Я никогда не делал этот выбор. Мне не требовалось. Это как будто… Дэн смотрит на него. Он выглядит как пустая оболочка. Призрак. Его взгляд пустой, прямой и неправильный, но это все еще Дэн. У Фила при взгляде на него все еще захватывает дыхание. — Как будто ты был неизбежен. У меня никогда не было выбора, потому что… больше никого и не могло быть. Никогда. Дэн закрывает свои глаза. — Я бы хотел заплакать. — Я могу заплакать за нас обоих, если хочешь, — хрипит Фил, потому что он уже наполовину близок к этому. — Пожалуйста, не надо. А то завтра я буду чувствовать себя виноватым. Фил ждет, пока он снова может говорить без колебания в голосе. — Можно я останусь у тебя сегодня? — спрашивает он. Дэн смотрит в сторону и кивает. — Пожалуйста.