Запретная любовь

      Тэхён сидел в палате отца и читал вслух книгу Ли Сын У «Тайная жизнь растений». Омежка не мог точно сказать, нравилось ли ему это произведение, но он точно знал, что папа был бы в восторге. Философские аллегории искусно переплетаются с детективным сюжетом, разве могло быть что-то более захватывающее? Но Кима в этой книге интересовало лишь одно — парадоксальное сочетание низменного и возвышенного, животного и духовного, одновременно подразумевающих и исключающих друг друга. Тэхёна с самого детства интересовало все сложное, не поддающееся объяснениям. Вот и сейчас омега достал карандаш, подчеркнул интересующую мысль и вновь убрал его за ухо. — Неплохая книга, я как раз недавно перечитывал ее, — раздался приятный низкий голос откуда-то сверху. Ким выпрямился, похрустывая позвонками, и посмотрел на человека, посмевшего прервать его. Перед омегой стоял медбрат, на вид лет двадцати двух, и тепло улыбался, держа в руках новое постельное белье. Черные взъерошенные волосы с отливом фиолетового на концах, антрацитовые дьявольские глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами, и темно-синяя форма медперсонала, открывающая вид на крепкие руки, испещренные вздутыми венами. Тэхён буквально подавился слюной, когда эти самые вены увидел — фетиш, одним словом. Омега попытался отвести взгляд и усиленно задышал, совершая грандиозную ошибку. Яркий цитрусовый аромат вперемешку с тонкими нотами муската вскружил голову, не спрашивая разрешения. — С вами все хорошо? — обеспокоенно спросил все тот же низкий голос, пуская по телу разряд тока. — Аааам… Да, все в порядке, просто что-то душно стало, — почти не соврал Тэхён, стараясь отодвинуть стул поближе к раскрытому окну. — Может, воды? Омега смог лишь кивнуть, смущенно опуская взгляд. Медбрат аккуратно положил постельное белье и быстро налил полный стакан, присаживаясь на корточки возле омеги. — Спасибо, — пробормотал Ким, все еще пряча глаза за ярко-красной челкой. — Красивая татуировка. — Вы меня смущаете, — честно признался омега, наконец, приводя в норму дыхание, и поднял взгляд, в упор смотря на собеседника. — А у вас очень красивые глаза. — Теперь ты меня смущаешь, — легко улыбнулся медбрат, показывая передние зубы, которые походили на кроличьи. — Чон Чонгук, практикант, буду ухаживать за твоим папой ближайшее время. — Ким Тэхён. Рад знакомству, — искренне проговорил омега. И оба уставились друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Если бы можно было видеть воздух вокруг них, то он бы наверняка электризовался и взрывался фейерверками, потому что любовь с первого взгляда это вам не сказки из книг, это реальная химия между двумя людьми. И сейчас Чон Чонгук впервые в жизни обрадовался тому, что пошел в медицинский по совету отца. Потому что альфа никогда не видел в своей жизни чего-то более противоречивого и фантастического, чем этот красноволосый омежка в нелепом джинсовом комбинезоне. Этот Ким Тэхён излучал какое-то невероятное тепло одним только своим существованием, и Чонгук готов был поклясться, что кожей ощущает это самое тепло. — Мне жаль, что мы знакомимся при таких обстоятельствах, — отрешенно сказал альфа, переводя взгляд на неподвижного мужчину лет сорока. — Не нужна мне жалость, — фыркнул омега, поднимаясь на ноги и отворачиваясь всем телом к окну. — Жалеть нужно лишь умерших и то им уже все равно. А папа придет в себя, я в этом уверен. — Прости. И наступила тишина. Омега слышал, как Чон меняет белье, слышал, как проверяет приборы и слышал удаляющиеся шаги. Тэхён ругал себя за столь резкий ответ, но он, действительно, натерпелся жалости за четыре года, и ненавидел ее всей душой. Даже в школе омеге делали поблажки в виде завышенных оценок, что дико раздражало, ведь Ким был умен и всем старался это доказать. Даже Юнги жалел омегу, старался все время его чем-то радовать и удивлять. Тэхён это ценил, но в то же время это не позволяло ему чувствовать себя свободным. Да, его папа был в коме, но в омеге было столько веры в лучшее, что это не позволяло впадать в депрессию или медленно разъедать себя от затянувшегося ожидания. Ким дышал полной грудью: мечтал о будущем дизайнера, изучал множество различных культур, посещал оперы и балет, много читал о моде и иногда веселился с одноклассниками, совершая подростковые глупости. И лишь постоянная жалость окружающих людей омрачала жизнь молодого омеги. — Прости, пап, у меня уроки фортепиано, дочитаем в следующий раз, — прошептал Тэхён мужчине, оставил нежный поцелуй на щеке и вышел из палаты, осторожно прикрывая дверь. Ким удивленно застыл, оглядывая протянутую руку с шоколадным молоком. Чон Чонгук стоял перед ним и смущенно улыбался, вновь напоминая кролика. — Считай, что я принял твои извинения, — сказал омега, забирая баночку, и улыбнулся в ответ, заставляя сердечко альфы пропустить пару ударов. — Оно пахнет, прям как ты. И Тэхён расширил глаза, пытаясь понять был ли это комплимент или простая констатация факта. — Это плохо или хорошо? — Восхитительно, я обожаю шоколадное молоко, — честно признался альфа. — А я люблю апельсины. Ты пахнешь ими и еще лимоном. Это забавно, потому что я даже ощущаю легкую кислинку на языке. И они вновь уставились друг на друга. Тэхён практически тонул в глубине антрацитовых глаз, а Чонгук нырял в нежно-голубые, отмечая родинки прямо на радужках. И было что-то такое правильное в их непрерывающемся контакте глазами, что-то такое родное. Они будто касались душ друг друга, смело раскрывая их. — Простите, что лезу в ваш разговор, — прервал их контакт лечащий врач Хосока. — Но вы, по-моему, нашли своих истинных. Поздравляю, это удивительная редкость. И доктор испарился также внезапно, как и появился, оставляя недоумевающих парней. — Он это о нас? — непонимающе спросил Тэхён. Он про истинность, конечно, читал. Но такие судьбоносные встречи происходили только в двух процентах из ста, и омега не мог вот так взять и поверить. — Ага. Я еще на первом курсе изучал этот вопрос. Говорилось, что если альфа и омега чувствуют ароматы друг друга на вкус, то они истинные на все сто. — И ты в это веришь? — Иначе я не вижу способа объяснить наше сумасшедшее притяжение. Уж извини, но я теперь не отстану, пока ты не станешь моим. — Да я, видимо, твой с самого своего рождения, — шипит омега, слегка обиженный тем, что природа лишила его выбора. Но потом вновь смотрит на Чонгука и благодарит ту же природу, потому что альфа этот нечто невероятное. — Это твоя омежья натура моя, а я завоюю тебя, как человека. Влюблю в себя, очарую, окутаю собой и никуда не отпущу, так и знай, — уверенно заявляет альфа. Они расстаются только спустя два часа непрекращающихся разговоров, когда Чонгуку дают задание как практиканту, и ему приходится уйти. Омега смущенно оставляет свой номер телефона, альфа обещает позвонить и ерошит красные волосы, заставляя Тэхёна смеяться. На улице уже ждет разъяренный Юнги, который засыпал гневными сообщениями по поводу прогулянного занятия в музыкальной школе, но какая разница. Какая, к черту разница, если душа поет, а на голове до сих пор ощущается большая теплая ладонь твоего альфы.