Жив или нет?

— Так, Роберт, — я, наконец, переоделся в удобные джинсы, футболку и кожаную куртку, и вошёл на свою кухню, где Роберт мирно попивал чай, листая какую-то книжку, что лежала на столе. — Давай-ка подумаем, что нам делать дальше. — Ну, — не отрываясь от чтения, пробормотал он. — Самый логичный вариант действий — воскресить тебя. Как Он мне объяснил, ты пока не воскресший, а лишь восставший из мёртвых. Вот, значит надо довести это дело до конца и воскресить тебя. — До этого я и сам догадался, — я по привычке открыл холодильник, чтобы чем-нибудь поживиться, но вспомнил, что есть мне нельзя, а в холодильнике была абсолютная пустота. Вот ведь, всё вынесли. Стоило только умереть, даже из холодильника всё стащили. — Вопрос в другом: как бы это организовать. Ну, умный! — я слегка пихнул Роберта в плечо, чтобы он, наконец, оторвался от книги. — Давай вспоминай! Ты же наверняка читал что-нибудь про то, как воскрешают мёртвых. И, заранее, нет. К некромантам мы не пойдём. — Вот, зачем ты меня отвлекаешь? — с наигранной обидой спросил Роберт. — Я именно этим сейчас и занимаюсь, — он продемонстрировал мне обложку книги. — «Я познаю мир. Мифология», — прочитал я, глядя на красочную обложку времён СССР. — Это же книга для среднего школьного возраста, так? — Ага, — листая книгу, ответил Роберт. — С разными мифами о богах, божках и божечках? — Ага. — И чем конкретно нам она поможет? — Ну, смотри, — Роберт заложил страницу салфеткой, которая лежала неподалёку, и повернулся ко мне, беря мою ладонь в свои руки. Приятно… — Ты восстал из мёртвых, так? — он загнул мой большой палец. — Это уже не особо реальная ситуация, верно? — я кивнул. — Продолжаем. Мы видели Его, — он загнул указательный палец. — Тоже не из сферы реализма, хотя многие бы поспорили. Ты встречался с египетским богом мумификации, — он загнул мизинец. Странный порядок. — С кем? — - Ты серьёзно не догадался, что Ану-Биса — это Анубис? — он посмотрел на меня как на отсталого, после чего вздохнул и продолжил свою мысль. — Ты лишился некоторых чувств, кровь не бежит по венам, но ты живой. Ну, более-менее, — он загнул безымянный палец. — Что у нас остаётся? — я взглянул на средний палец, который остался не загнутым. — Остаётся фак… — неуверенно протянул я. — Вот, именно это нам и надо показать реальности, — он улыбнулся такой светлой и чистой улыбкой, что мне, как будто, стало чуточку теплее. — Рациональный и логичный метод нам сейчас не подходит. Значит, следует обратиться к истории. А где, как не в мифологии, чаще всего встречается воскрешение мёртвых? — он развернулся к столу и вновь принялся за чтение. — Ладно, — я с сожалением понял, что руки свои, охватывавшие мою ладонь, он забрал с собой, ещё раз задумчиво взглянул на средний палец, который нужно показать реальности, и поднялся с табуретки. — Тогда, не буду тебя отвлекать. Схожу, пожалуй, покурю, — и вышел в комнату, чтобы добраться до балкона, по пути прихватив рюкзак, в котором лежала почти пустая пачка, которую я умыкнул у сторожа кладбища. Надо бы будет потом как-нибудь купить. Помогает мозги прочистить. Выйдя на балкон, я первым делом, по привычке, пригнулся, потому что прямо у двери располагался старый, советских времён, шкаф для солений. Солений там, конечно, не было уже с тех пор, как умерла мама, но шкаф всё никак руки не доходили выбросить. И, каждый раз выходя на балкон, я долгое время со всей силы бился об него головой. Вот, наконец-то он и пригодился! Я достал из шкафа пол-литровую стеклянную банку. — Банка, нарекаю тебя пепельницей! — пафосно, подражая Стражу, сказал я, перекрестил стекляшку, после чего трижды плюнул через левое плечо. Да, не очень у меня с мифологиями, суевериями и прочим. Закурил. Да, когда-то, в детстве, я увлекался греческой мифологией. Лет этак в двенадцать. И то только по той причине, что знал — большинство проблем у них было из-за того, что Зевс трахал всё, что движется. А мне — впечатлительному мальчику, который только вступает в пубертат, это было до жути интересно. Слушай, а если… — Приношу табак в этой сигарете в жертву… — блядь, вот, как назло, ни один бог на ум не приходит. — В жертву Венере, богине любви! — О, как загнул! Неплохо, однако. Кой-чего ещё помню из школьного курса. — Не стоит, милый. Я не курю, — раздался томный женский голос справа от меня. — Блядь! — я аж вздрогнул, от чего моя пепельница, родная моя, свалилась вниз с седьмого этажа и разбилась у подъезда. Бабки, сидящие на лавочке, тут же встрепенулись и принялись крутить головами в поисках того, кто решил устроить обстрел их стеклотарой. — А вот обзываться не надо. Я не блядь, а сплю с кем-то лишь по любви, — на старом трёхногом стуле, когда-то давно вынесенным мною на балкон (а вдруг пригодится!), сидела прелестная девушка лет двадцати пяти. Золотистые волосы водопадом спускались по плечам, концами лежа на внушительном и невероятно прекрасном бюсте, обтянутым тоненькой белой футболкой, с надписью «МИРУ — МИР, ВОЙНЕ — ПИПИСЬКА, МНЕ — ЛЮБВИ, ЗЕМЛИ — КРЕСТЬЯНАМ». Огромные голубые, обрамленные длиннющими ресницами, глаза иронично смотрели на меня. На девушке были короткие джинсовые шортики, которые почти не скрывали шикарнейший зад, а ноги… Господи, у этой девушки ноги вообще не заканчиваются? Да она почти вся состоит из ног! — Мадемуазель, — я взял себя в руки, оторвавшись от разглядывания всех выпуклостей и впуклостей. — Нижайше Вас прошу, не соизволите ли Вы, если это Вас не затруднит, объяснить мне — несчастному глупцу, кто Вы, блядь, такая? — Э, как завернул. Понахватался оборотов от Роберта, теперь все внезапно и всплыли. — А ты смешной, — улыбнулась девушка, продемонстрировав по-настоящему «голливудскую» улыбку. — Сначала приносит мне в жертву чёрт пойми что, потом обзывается, а теперь вообще не узнаёт, — она поднялась со стула, встала у края, облокотившись о перила балкона, и взглянула вниз. — Жалко твою пепельницу. Назвал её как-нибудь? — Оленька, — честно признался я. Странно, ей вообще не хотелось ни хамить, ни язвить… — А почему Оленька? — девушка обернулась, с удивлением глядя на меня. — Да, была у меня одна знакомая Оленька…. Об неё тоже хотелось сигарету затушить, — я улыбнулся. — Так ты — Венера? — Угадал, милый, — она улыбнулась. — А ты, я так понимаю, тот самый Стефан. Ну, тот, что послал Стража нахуй? — она наивно похлопала глазками. Как же странно слышать мат при такой внешности. — Ты меня знаешь? — я так же облокотился на перила, прикуривая вторую сигарету. Почему же так холодно-то? Двадцать с лишним, я в кожаной куртке, и всё равно мёрзну. — О, милый. Ты последняя сплетня. Все только и говорят о том, насколько сильно был удивлён Страж. Говорят, он после этого, впервые за две тысячи лет, сделал перерыв и пошёл на перекур. Ты его неплохо удивил. — Слушай, а ты чего заявилась? Из-за жертвы? Не переживай, я просто пошутил. Ну, как… Не совсем в том смысле пошутил… Не в смысле, что шуткой была жертва табака тебе… Я… в смысле… просто… хочу сказать… — так, Стефан! Возьми себя в руки! Ты когда в последний раз так заикался в присутствии девушки? — Всё хорошо, — она обворожительно улыбнулась. — Я, собственно говоря, не столько из-за жертвы — всё же иногда приятно, что о тебе вспоминают не только в школах и кабинетах гинекологов — я, Стефан, пришла к тебе. Поговорить нам надо. — Ко мне? — Ага, — она подмигнула. — Только, давай не будем заходить. Твой Роберт же общался с Ним с глазу на глаз, так почему бы и нам не посекретничать? — Венера снова села на стул. — К тому же, дела сердечные не стоит обсуждать ещё с кем-то, пока не посоветуешься с богиней любви. — Ага, — я опустился на старый ящик из-под мандаринов, который давно стоило выбросить, да руки всё никак не доходили. — А теперь с подробностями. Венера достала из заднего кармана мобильный телефон, в чехле в виде зайца с розой в лапке, и начала в нём что-то искать. — Постой, у тебя тоже есть сотовый? — Да, — не отрываясь от экрана, ответила богиня. — Мы живём в двадцать первом веке, парниша. Стоит идти в ногу со временем. И так, — она убрала телефон. — Прости, надо было ответить. Мой муженёк — Вулкан, переживает, когда я так надолго отлучаюсь. О чём я? — Дела сердечные, — подсказал я. — Да. Точно. Как у Вас ним всё? — С кем? — С Робертом, естественно, — который раз за полчаса на меня посмотрели как на идиота. — В каком смысле, как? Он мой лучший друг, ещё со времён начальной школы… — я не совсем понимаю, к чему она клонит. — А если подумать? — богиня долгим взглядом посмотрела на меня. — Да, вроде бы и всё… — я пожал плечами, при этом чувствуя в груди какой-то комок. Будто что-то не так. Будто говорю неправду. — Ладно… — протянула Венера. — Думай пока так, если хочешь. Мне-то лучше знать… — Стефан! — крикнул из кухни Роберт, будто почуяв, что разговор зашёл о нём. — Бросай своё грязное дело и дуй сюда! Кажется, я что-то нашёл! — Стой, сладкий, — богиня любви улыбнулась, достала телефон, приобняла меня, чмокнула в щёку и сделала селфи. — На память, — она обворожительно улыбнулась. — Запомни, Воскресенский район, Срамное озеро. Дом найдёте, он где-то на берегу. Удачи, парниша, тебя любимый ждёт. — Он просто… — я повернулся в сторону Венеры, но той уже и след простыл. На том месте, где она только что была, лежал лишь цветок мака. Просто… Или не совсем просто?.. * * * — Дай пять, девчуля! — Локи радостно поприветствовал Венеру, подходившую к ним с Творцом. Богиня любви хлопнула по ладони, которую ей протянул Хведрунг, и упала на только что созданный диван, подгребая под себя подушку. — Отлично сработано, милая. — Я думал, мы играем только вдвоём, — недовольно проворчал Творец. — А вы, разве, уже разрешили свои разногласия по поводу девушки с обложки Playboy за февраль девятого года? Как там её звали? — А какая разница? — Венера хихикнула, вспомнив ту групповушку, с участием бога хитрости и той модели. — Мы разрешили конфликт, и снова дружим. К тому же, не я ли богиня всепрощения? — Нет, — в голос ответили Локи с Творцом, после чего все трое расхохотались. — И так, что же дальше? И вообще, Венера, чего это ты решила им помогать? — Творец с подозрением взглянул на богиню. — Ну, всё честно. Он принёс мне жертву, грех было не откликнуться, — Венера обворожительно улыбнулась. — И, к тому же, вы, мальчики, совершенно ничего не смыслите в любви. Опять бы как-нибудь топорно это всё сделали. Тут же надо тоньше, ребят. Барон знает, что делать? — А то! — радостно ответил Локи, выставляя ещё одну фигуру на доску. — Подожди, это тот, о котором я думаю? — Творец ухмыльнулся, глядя на резную фигурку. — А она тоже с ним? — А куда он пойдёт без своей законной супруги? — Локи хитро улыбнулся, продемонстрировав шрамики на губах.