Приговоренный

***

      Первые студенты Драко Малфоя были совершенно случайные люди. Однако, судьба была к нему благосклонна: педагогический опыт оказался удачным - он буквально спас от провала на зачете одного нерадивого балбеса.       Избежавший провала студент, с восторгом рассказал всем своим знакомым о чудо-преподавателе, и у Драко довольно скоро образовалась пусть и не многочисленная, но стабильная клиентура. Спустя время, студенты Оксфорда и Кембриджа уже из уст в уста передавали контакты Драко и вскоре от желающих не стало отбоя. Особенно привлекала студентов весьма умеренная плата за урок, которую брал Драко, сдержанная манера общения, и доходчиво-образные методы преподавания.       Конечно, довольные студенты и студентки задавали ему вопросы – откуда приехал в Лондон столь талантливый преподаватель. Драко отвечал уклончиво, ссылаясь на практику во Франции, которую по личным причинам пришлось оставить, убедительно врал, что вести кафедру в Лондоне у него сейчас нет желания, и работа репетитора – то, что его на данном этапе максимально устраивает. Но и это еще было не все. В связи с возросшей популярностью у студентов, у Драко образовалась неожиданная проблема: молодые девушки и парни довольно быстро сообразили, что их чудесный репетитор помимо того, что очень молод, еще и фантастически красив.       Едва ли не с первого взгляда в него начали влюбляться студенты обоего пола, терроризируя загадочного преподавателя своим настойчивым вниманием. После всего, что ему пришлось пережить, Драко немного ожил – ему было очень приятно осознавать этот факт в своем теперешнем одиноком состоянии, но он все же тактично уворачивался от ухаживаний, умудряясь при этом не потерять «клиента». На Драко никто не обижался - к нему снова приходили, к нему спешили, «теряя туфли и ботинки», из уст в уста сообщая об удивительной магии уроков мистера Малфоя, о его харизме, мелодичном голосе, потрясающей красоты фигуре и по истине колдовском, завораживающем взгляде необычного оттенка серых глаз…       Разумеется, они ничуть не удивились бы, если б узнали, что их утонченный преподаватель – один из самых сильных волшебников Магической Британии, выпускник легендарного Хогвардса и самого неоднозначного его факультета.       Как истинный слизеринец, Драко на максимум включал змеиные способности сосредоточивать все внимание студента на себе, и однажды, слишком углубившись в объяснения деталей произношения, перешел с латыни на Парселтанг. Он с наслаждением произнес нараспев, с характерным шипением одну из латинских фраз на змеином наречии. Это получилось настолько красиво и выразительно, словно заклинание, и Драко почувствовал, как мгновенно потеплело ожерелье на шее.       «Не хватало еще вырубиться от магического удара в присутствии маггла!» - нервно подумал Драко. Он спохватился, лихорадочно придумывая, как незаметно исправить ситуацию, и вдруг услышал, как студент – невзрачный парнишка, третьекурсник Кембриджского университета, внятно, четко, безошибочно, с тем же характерным шипением повторил фразу от начала до конца.       Драко потрясенно оглянулся на подопечного. Тот, как ни в чем не бывало, уткнувшись носом в тетрадь старательно выписывал по буквам то, что только что так легко повторил. Надо ли говорить, что Драко насторожился?       Ну невозможно магглу, слабо разбирающемуся даже в латыни, так чисто и легко, с первого раза повторить столь витиеватое выражение на Парселтанге!       - Напомните, как Вас зовут, уважаемый? – осторожно спросил Драко, стараясь не выдавать собственных эмоций.       - Джеймс, сэр, – спокойно ответил студент и поднял на Драко… фантастические зеленые глаза.       Юноша смотрел на него абсолютно спокойно, ожидая следующего задания, а Драко, не выдержав, отвернулся и зажмурился. Он мог бы поклясться, что секунду назад видел глаза Поттера. Их характерное выражение он ни с чем бы не перепутал, и этот удивительный, притягательный оттенок говорил сам за себя. Его глаза снились Драко едва ли не каждую ночь, и он точно знал – такого цвета глаз у маггла быть не может!        Драко все же обернулся, и с колотящимся сердцем, трепеща всем телом, заставил себя еще раз посмотреть в глаза студенту. Но нет. На этот раз глаза у юноши были карие, и какие-то черезчур обыкновенные. Маггловские.       Малфой облегченно выдохнул, улыбнулся, повторил сказанное на латыни и подумал: «Мерлин. Так и рехнуться недолго. Чертов гриффиндорский придурок. Чертов Гарри…» Остаток урока прошел совершенно обычно. Ничто больше не напоминало в невзрачном студенте Гарри Поттера – ни в жестах, ни в словах, ни во взглядах, ни во внешности, ни как-нибудь еще, и Драко успокоился, отбросив все сомнения.       Он собирался уже закрыть за Джеймсом дверь, когда тот обернулся на пороге, и, совершенно не смущаясь сказал:       - Я раньше никогда не замечал, какие у Вас красивые руки, мистер Малфой…       - Простите, что?.. – сердце Драко упало к ногам: глаза у паренька опять были удивительного зеленого оттенка.       Но наваждение вновь очень быстро исчезло. Студент посмотрел на Драко обыкновенными карими глазами и пояснил:       - У меня друг художник. У Вас руки как у него. Только у него они часто в краске, а у Вас всегда очень чистые. Я подумал, что… - юноша вдруг смешался - Н-не важно. Спасибо, мистер Малфой. До вторника?       - А?.. – Драко с трудом вернулся в реальность - Да-да, до вторника.       Он с изумлением вглядывался в спину удаляющегося студента по имени Джеймс, не в силах закрыть дверь. Ему было настолько плохо, что почти хорошо. Наконец, заперев ее, Драко, совершенно опустошенный, прислонился к стене и горько рассмеялся.       Стоило наконец признать, что не ненависть заставляет его все время держать Гарри Поттера в своих мыслях. Отнюдь! Не из-за ненависти он вечно готов был язвить и издевательски подшучивать над Гарри, не по этой причине ему всегда важно было знать, что думает о нем Поттер, и уж точно не из-за этого он однажды подставился всей грудью под его мощнейшую Сектусемпру...       - Я. Люблю... Гарри Поттера, – произнес он вслух - Этого не может быть. Мерлин Всемогущий! Я схожу с ума в этой маггловской ссылке?! Не хватало еще пополнить список сумасшедших волшебников...       Драко вернулся в комнату, бессильно упал в кресло и, засмотревшись на камин, совсем в ином ключе вспомнил их с Гарри последнюю стычку в разрушенном подземелье Хогвардса. Вспомнил свои резкие слова, и Гарри, одним движением сильной руки припечатавшего его к стене, их губы в опасной близости друг от друга, глаза в глаза – горящие такой страстью, что Драко едва справился с собой, чтобы не застонать от внезапно нахлынувшего мощного желания. Как он жестоко смутился тогда и бежал от Поттера, как от чумы, не в силах признать очевидное…       Драко провел пальцами по своим губам, и вспомнил те свои ощущения настолько остро, что возбудился. И это уже был факт совершенно неоспоримый - Драко скучал по Гарри, он мечтал прикоснуться к нему. Мало того - он хотел его. Но и это еще было не все. Хуже всего было то, что к Поттеру его влекло не только сексуально. Он хотел не только его тело, но и душу, всего его – вместе с дурацкими очками, идиотской гриффиндорской правдивостью и трижды клятым геройством.       Он хотел услышать от него такие вещи, что наедине с собой не решился бы повторить. Он до дрожи хотел всей этой любовной чепухи, которую отец лишь высмеял бы. Невыразимо острая нежность охватила Драко, стоило ему лишь мысленно перечислить все то, что ему так нравится в Гарри. В этот момент он почувствовал настоящий страх, осознавая насколько сильно влюблен, и понял, что никуда от этого чувства не денется.       Весь следующий день, и после него тоже Драко непроизвольно думал о студенте Джеймсе. Его появление в своей квартире слизеринец подсознательно связывал с Поттером. Мальчишка ничем внешне не напоминал Гарри, но наваждение с меняющимся цветом глаз смутно беспокоило Драко, и он очень ждал вторника, с тайной надеждой на то, что это самое наваждение повторится. Ему хотелось, чтобы оно снова охватило его, и чтобы парнишка, возможно, сказал что-нибудь еще о его внешности. Но ни во вторник, ни в среду, Джеймс не появился. Не звонил, и не передавал через друзей – появится ли вообще. Драко продолжал заниматься с остальными, но настроение его день ото дня становилось все хуже и хуже.       К вечеру пятницы, проводив последнего школяра, Драко отправился в душ. Он долго стоял под брызжущими струями прохладной воды, не в силах пошевелиться и думал только об одном – чем занят сейчас Герой магической Британии? Ненавидит ли по-прежнему? Помнит ли вообще о нем, о несносном слизеринце Драко Малфое?       Он думал о том, что всегда существовали только Поттер и Малфой, слизеринский гаденыш и гриффиндорский ублюдок, чистокровный волшебник древнего рода и сирота-полукровка - две враждующие стороны, как черное и белое, как жизнь и смерть...       Но никогда как просто Гарри и Драко.       Малфой горько усмехнулся. Он лениво намыливался, прикрыв глаза, потом долго, тщательно смывал с себя пену, словно в ней-то и было все дело. Словно она и была «пеной старых ссор». Поттера не хватало физически. Но если бы в эту минуту кто-то спросил Драко, что бы он сделал, если бы сейчас в его квартире чудесным образом оказался Герой магической Британии, он бы ответил, что высказал бы ему все что о нем думает - насколько то жалок, туп, ничтожен, высокомерен и… Драко рассмеялся своим мыслям и прошептал: «Что со мной происходит? Мерлин, что?!»       Ответ на этот вопрос он прекрасно знал и внутренне собрался, чтобы не попасть в странно-истерическое состояние, которое последнее время все чаще и чаще охватывало его, стоило лишь остаться наедине со своими мыслями.       Он выключил воду, долго вытирался большим бордовым полотенцем, которое лишь пару дней назад приобрел, - ему последнее время очень нравились все оттенки красного, алого и бордового. Потом он закутался в свой домашний чисто слизеринский халат – зеленый с вышивкой серебряной нитью, и, подумывая выпить чего-нибудь легкого перед сном, вышел из ванны на кухню.       Выбирая вино (все-таки создал он себе в маленькой квартирке слабое подобие отцовского бюро в подземельях мэнора!), Драко удалось отвлечься от мучивших его вопросов.       Тонкие чуть нервные пальцы откупорили бутылку, темная как кровь жидкость беззвучно наполнила бокал… Драко сделал несколько полных глотков и почти сразу ощутил легкую расслабленность и некое подобие равнодушия, которое всегда охватывало его, когда он прикасался к алкоголю.       Он подошел к окну – серость лондонских сумерек почти исчезла, уступив дорогу мрачной тьме, которую не могла одолеть даже вездесущая городская иллюминация. Драко сделал еще глоток, уставившись в одну точку, не мигая.       Постепенно тишина поселилась в душе и мысли ушли куда-то далеко–далеко. Почувствовав, что сможет заснуть, он поставил бокал на стол, повернулся, чтобы отправиться в спальню, и тут же замер, потрясенный, не в силах шелохнуться: в слабо освещенном коридоре, прислонившись к стене, сложив на груди руки, стоял Герой магической Британии, Гарри Поттер собственной персоной.