Заря розовой страсти (цикл фанфика-1)

Римский лейтенант Адлер хмуро спускался по ступенькам после доклада в кабинете майорши Бэнкс. Итак, капитанша Синклер снова сбежала. Это было вдвойне странно, учитывая то, что мисс Лонгворт и мисс Синклер вернулись в город вместе с майоршей. В душе римского лейтенанта зашевелились непрошенные сомнения. Как Джуди Бэнкс удалось разыскать женщин, и при этом она умудрилась упустить саму преступницу, из-за которой, собственно, и разгорелся весь сыр-бор? Ответа на этот вопрос Ларри Адлер пока не знал. Не то чтобы он не доверял своей командирше, но ситуация действительно выглядела очень странной. Неужели майорша Бэнкс развернула такую бурную деятельность не с целью найти сбежавшую из-под римской стражи преступницу, а лишь для того, чтобы вернуть в город свою любовницу? Перебрав в голове распоряжения, которые только что отдала ему майорша Бэнкс, римский лейтенант ещё больше нахмурился. Судя по всему, майорша рассматривала Риву Синклер и её бабушку как заложниц: по крайней мере именно так она объяснила своё решение вновь водворить их в Лонгворт-Хаусе. ≪Мы должны ясно понимать, — заявила она, — что, пока её сестра и бабка находятся полностью под нашим контролем, Фей Синклер практически беспомощна≫. А вот лейтенант Адлер вовсе не был в этом так уверен. Фей Синклер удалось обвести вокруг пальца довольно опытную охрану римского военного госпиталя, и к тому же она умудрилась вывезти свою семью из оккупированного города так, что никто этого не заметил. Ларри Адлер не видел никаких объективных причин, по которым вражеской шпионке не удастся обмануть итальянцев и в третий раз. А вот его командирша совершенно не хотела думать о такой возможности. По всей видимости, на данный момент поимка Фей Синклер стала не так важна для майорши Бэнкс: гораздо важнее для неё было держать в ≪ в ежовых рукавицах ≫ строптивую гречанку Риву Синклер. Лейтенант даже не исключал, что девушка согласилась вернуться в город в обмен на то, что её старшую сестру не будут больше разыскивать; а если это так, то дело вполне тянет на государственную измену. Впрочем, никаких фактов, подтверждающих эту версию, у Ларри Адлера не было, и он не горел желанием их собирать. В холле он нос к носу столкнулся с Ривой и Элеонорой. Рива на этот раз выглядела просто обворожительно, и хотя на ней было лишь простое белое платье, а из украшений — только серьги и маленький кулон на груди, римский лейтенант Адлер поймал себя на том, что не может отвести от неё глаз. Ему отчётливо вспомнилась их первая встреча: тогда перед ним предстала тощая замарашка, возомнившая о себе невесть что; сейчас же это была настоящая маленькая леди, миниатюрная куколка, притягивающая взгляды мужчин. — Здравствуйте, Ларри, — с лёгкой улыбкой поприветствовала его Рива, и лейтенант, с трудом взяв себя в руки, запинаясь, ответил: — Рад вас видеть, мисс Синклер. Как поживаете? — Благодарю, — всё так же с улыбкой отозвалась она. — Вы были у майорши Бэнкс, не правда ли? — Да, но… — Он запнулся, сразу поняв, что в данный момент дело Фей Синклер — не лучшая тема для разговора. — Я понимаю. — В глазах Ривы мелькнули бриллиантовые капли, и Ларри поспешил оправдаться. — Простите, мисс, что поднял эту неприятную тему, но… — Но это ваша работа, — договорила она. — Не надо мне ничего объяснять, лейтенант, я действительно всё прекрасно понимаю. В последнее время я часто думаю о том, что если бы не эта ужасная война, то многие из тех, с кем я познакомилась в последнее время, могли бы стать моими хорошими друзьями. — О, мисс! — Лейтенант сделал шаг по направлению к собеседнице, аккуратно взял её руку в свои ладони и поднёс к губам. — Смею вас уверить: я всегда питал к вам самые дружеские чувства. Заметив испуганно метнувшийся в сторону взгляд Ривы, Адлер обернулся и, к своему ужасу, увидел, что дверь в кабинет майорши Бэнкс открыта. Пронзительный взгляд командирши был устремлён прямо на него. Римский лейтенант инстинктивно отшатнулся: ему вдруг пришло в голову, что он крайне несправедлив к этим двум милым леди — юной и пожилой. Их разлучили с дорогим человеком, обвинили во всех тяжких грехах, а теперь держат под неусыпным двадцатичетырёхчасовым контролем. Судя по затравленным взглядам, которые Рива искоса бросала на замершую на верхней ступеньке майоршу Бэнкс, её неустрашимость внезапно сменилась откровенной покорностью. Впрочем, этому вряд ли стоило удивляться, скорее уж удивить мог тот факт, что Рива Синклер так долго защищала свою независимость. В то же время Ларри Адлер не мог не признать, что теперь, когда Рива так неожиданно похорошела, она стала относиться к её ситуации гораздо более снисходительно, чем прежде. Ларри даже чуть усмехнулся про себя: похоже, его командирша раскусила эту красавицу раньше других. — Благодарю вас за тёплые слова, лейтенант, — тихо сказала Рива. — Мисс Синклер, — Ларри сдержанно поклонился, — всего наилучшего! — Он коротко, по-военному, повернулся и стремительно покинул дом. Только выйдя на улицу, Ларри перевёл дыхание. Так вот оно что! Выходит, все эти сплетни о связи его командирши и мисс Синклер — правда? Он готов был поклясться, что во взгляде майорши Бэнкс горела бешеная ревность. Римскому лейтенанту стало даже чуть-чуть жаль так нежданно-негаданно расцвётшей красоты Ривы Синклер. Сколько раз он вежливо целовал её руку, не испытывая при этом ни малейших эмоций, и только сейчас, когда мужская натура стала брать своё, отчётливо понял, что место уже занято, и не кем-нибудь, а властной и самоуверенной римской женщиной. Взгляд, который бросила на него Джуди Бэнкс, мог означать только одно: я уничтожу любого, кто посмеет претендовать на мою женщину. Впрочем, Ларри Адлер не мог с этим не согласиться: Риве Синклер и её бабушке некуда идти из этого дома, негде спрятаться, не у кого попросить помощи — майорша армии Рима Джуди Бэнкс теперь их единственная опора и защита. *** В столовой стояла гробовая тишина. Уже который день Рива, Элеонора и майорша Джуди Бэнкс вкушали пищу в абсолютном молчании. Джуд не находила себе места, пытаясь улучить минутку, чтобы побыть с Ривой наедине, но та настойчиво избегала приватного разговора. Она договорилась с Элеонорой повсюду появляться только вдвоём, и, похоже, Джуд уважительно отнеслась к этому решению. Ночные посещения также прекратились. Но Рива пока не могла понять, какие чувства вызывает у неё этот факт. Даже самой себе она боялась признаться, что засыпает в чутком ожидании её властных шагов и каждую ночь, причёсывая волосы перед сном, мечтает, чтобы, как и раньше, римская воительница зарывалась в них лицом и шептала ей сладкие нежные слова. Она старалась убедить себя, что пока судьба относительно благосклонна к ней: Фей на свободе, майорша Бэнкс не приходит к ней по ночам и… О Боги, почему она не приходит к ней по ночам? И почему она не может радоваться своей ночной свободе? И что за счастье в том, что она больше не обязана терпеть её ласки, не обязана целовать её, не обязана тонуть в её прекрасных тёмных глазах, не обязана засыпать у неё на плече и слушать её слова любви? Однако факт оставался фактом: с тех пор как они вернулись в Каносс, майорша Бэнкс явно избегала её, и Рива ненавидела себя за то, что жалеет об этом. Иногда ей хотелось крикнуть: ≪Вот видишь, чего ты добилась своими глупыми играми, нахальная римлянша! Ты причинила моему телу невыносимую боль и я не могу даже рассказать тебе об этом! Я должна забыть тебя, выкинуть тебя навсегда из головы, уйти из твоей жизни… Но как мне заставить себя не думать о твоих поцелуях, о твоих ласках, о твоей страсти, которую я делила с тобой каждую ночь? ≫. Рива всё больше замыкалась в себе, стараясь не встречаться с Джуди взглядами и избегать даже случайного прикосновения, однако от этого на душе у неё становилось только тяжелее. С одной стороны, ей было ясно, что судьба Фей больше не зависит от майорши Бэнкс и, значит, соглашение между ними аннулировано. С другой стороны, Рива прекрасно понимала, что она до сих пор пребывает в полной власти майорши Бэнкс, и если бы только майорша захотела… Короче, всё это могло означать только одно: Джуд ею пресытилась. Да, она бросила все дела и вернулась в город из своего нового военного похода, но чтобы разыскать сбежавшую шпионку Фей Синклер, а вовсе не её младшую сестру. Всё обстояло именно так и никак иначе. Джуд её не любит и никогда не любила, она просто играла с ней, как кошка с мышкой. Джуд нравились её неопытность, её невинность, её неуклюжие, но такие искренние ласки, а ещё то, что она могла свести её с ума одним прикосновением, да что там — одним взглядом! И вот теперь Джуд привезла её обратно в Лонгворт-Хаус лишь для того, чтобы держать здесь в качестве заложницы. Разумеется, майорша надеется, что Фей вновь попытается помочь им с Элеонорой бежать, и вот тогда-то она наконец схватит мятежную гречанку. Догадайся майорша, что Фей скрывается вместе с ними, её просьбы пощадить сестру вряд ли тронули бы сердце этой жестокой женщины. О, тогда бы Рива ей точно не понадобилась, и Джуди позволила бы ей уйти, не задумываясь. Вот только куда ей теперь идти? Рива бросила нерешительный взгляд через стол, туда, где сидела Джуд. Её лицо оставалось невозмутимым: казалось, она была полностью погружена в свои мысли, и Риве не оставалось ничего иного, кроме как сделать вид, что и ей тоже нет до неё никакого дела. Внезапно тишина закончилась, и хрипловатый голос Джуди произнёс: — Прошу прощения за беспокойство, но мне нужно обсудить с тобой одно очень важное дело. Мы могли бы поговорить после ужина? Рива испуганно взглянула на Элеонору, и та, к счастью, пришла к ней на помощь. — Майорша Бэнкс, — очень вежливо, но внушительно произнесла она, — прошу прощения, что вмешиваюсь, однако дело в том, что мы с внучкой договорились прогуляться с нашими друзьями после завтрака. Мы вернёмся поздно, и я боюсь, что Рива уже слишком устанет, так что ей будет не до разговоров. Не лучше ли отложить вашу беседу до другого раза? Разумеется, никакой договорённости с друзьями не было. Единственный план, который они обсуждали с Элеонорой перед завтраком, касался намечаемой на сегодня стирки… но это дело вполне может подождать пару минут и даже пару часов. Сколько может занять разговор… и о чём она вообще собирается с ней говорить? Рива почувствовала, как у неё перехватывает дыхание. О чём, о чём она собирается с ней говорить? Неужели есть какие-то вести от Фей? В данной ситуации она уже не была уверена, хорошо это или плохо. Когда войска итальянцев вошли в Каносс, а Фей была отправлена на какое-то важное задание и пропала, любые вести о ней Рива воспринимала как благо; однако сейчас всё резко изменилось, потому что новости, сообщаемые майоршей Бэнкс, могли быть только плохими. Фей поймают, никакого снисхождения к ней проявлено не будет, поскольку желания Ривы никакого значения для Джуди Бэнкс больше не имеют. Если бы Джуди хотела что-то от Ривы получить, она бы сделала это прямо сейчас и без вопросов. Договариваться с ней больше было не о чем. Хотя… У Ривы мелькнула сумасшедшая мысль: может, рассказать ей о… Но она тут же отбросила от себя эту идею. Как ни низко она пала со времён осады Каносса, но всё же пока не опустилась до того, чтобы шантажировать Джуди интимными подробностями их совместной близости. Понятно, что это сильно уронит безупречную репутацию воительницы в глазах военного руководства; о том, что будет в случае огласки с её репутацией, Рива давно уже перестала думать. Учитывая сплетни об их интимных отношениях с Джуди, которые уже давно расползлись по городу, малейшая огласка на интимный ≪предмет≫ будет подобна зажигательной смесью… Рива тяжело вздохнула. В любом случае Джуд теряет гораздо больше, чем она, и скорее всего она попытается так или иначе уладить эту ситуацию. Тогда Рива сможет выдвинуть свои очень простые условия: отпустить их с бабушкой из города и забыть обо всей её семье, включая Фей. А как уж Джуди это сделает, её не касается. Тем временем обстановка в столовой становилась взрывоопасной. Джуд непременно переводила взгляд с Ривы на Элеонору, но не произнесла ни слова: в глазах её читалась жёсткая решимость и ещё что-то очень странное, чему Рива не могла подобрать подходящих слов. Вот только отчего-то от одной мысли об этом странном ≪нечто≫ у неё сладко кружилась голова. Наконец Джуд пристально взглянула на мисс Лонгворт, затем перевела взгляд на Риву и, увидев в её глазах отблеск отчаяния, едва слышно чертыхнулась. Резко встав из-за стола, она сказала: — Что ж, я не вправе настаивать, леди. Подождём до следующего раза. А теперь прошу меня извинить — срочные дела. — Она быстро направилась к выходу, и обе женщины молча проводили её взглядами до самых дверей. *** Тем временем в Риме в богатом и благополучном особняке Уолтера Симпсона царила не менее напряжённая атмосфера, чем в Лонгворт-Хаусе, а всё из-за того, что две встревоженные сердечными бурями молодые девушки никак не могли найти общего языка. — Марша, радость моя, скажи на милость, куда ты собралась? — Беатрис перехватила мятежную Маршу на лестнице и, крепко взяв её под локоть, заглянула ей в глаза, пытаясь найти в них ответ на свой вопрос. Однако Марша только раздражённо отмахнулась. Беатрис вся внутренне сжалась, почувствовав, как ледяная волна презрения, откровенно отражавшаяся в её глазах, окатила её с ног до головы. — Это тебя совершенно не касается, понятно? Я уезжаю по своим делам. — Знаю я, какие у тебя дела, — фыркнула Беатрис. — Я только что разговаривала с твоим отцом — он очень расстроен твоим отъездом. Удивляюсь, как ты осмеливаешься вести себя подобным образом: неужели ты не понимаешь, что ставишь под удар не только свою репутацию, но и репутацию своей семьи? Девушка твоего круга не может путешествовать одна, и тебе это прекрасно известно. — Не суй нос куда не надо, Беатрис! — угрожающе прошипела Марша, пытаясь высвободиться. — Я еду к своей невесте, и никто меня не осудит. Дело не терпит отлагательств: если я замешкаюсь, то ехать уже будет незачем и не к кому… — Тут Марша осеклась, поняв, что и так сказала слишком много. Глаза Беатрисии подозрительно сузились. — Ты можешь капризничать, сколько твоей душе угодно, но только не делай из меня дурочку. — Она крепче сжала пальцы на её локте. — Те времена, когда ты крутила мной, как хотела, давно канули в Лету. Теперь тебе придётся объяснить своё поведение. Если бы с Джуди что-то случилось, она написала бы мне об этом. Значит, речь идёт о ваших отношениях. Неужели она решила оставить тебя, Марша, неужели образумилась и поняла, что вы не годитесь друг другу в супруги? Глаза девушки гневно сверкнули, и Беатрисия невольно вздохнула. Нежно-голубое платье выгодно подчёркивало сияющую красоту её любимой своенравной блондинки. Беатрис едва сдерживалась, чтобы не заключить её в страстные объятия. Сердце её радостно пело. Если её подозрения оправдаются, Марша станет наконец свободной от обязательств, и тогда она сможет более не скрывать своих чувств. Пусть только Джуд откажется от Марши и даст ей ≪зелёный свет≫ — больше ей от судьбы ничего не надо. Марша — всё, о чём она мечтала в своей жизни с того самого дня, когда впервые увидела эту блистательную красавицу. Возможно, для Джуди она и не была ≪девушкой всей её жизни≫, но в своих собственных чувствах к Марше Беатрисия была уверена, как никогда. Теперь оставалось главное: заставить Маршу понять, что решение Джуди — единственно правильное. Беатрис не представляла себе, что за экстраординарные обстоятельства заставили её подругу отказаться от своих обязательств по отношению к Марше, но очень надеялась, что Джуд встретила настоящую любовь. — Объяснить? Что я должна тебе объяснять? — звенящим голосом произнесла Марша. — Хотя если ты так уж настаиваешь, да ещё и репутацию мою подвергаешь сомнению, — девушка презрительно фыркнула, — что ж, изволь, могу и объяснить. Я получила письмо от своей невесты о том, что она хочет расторгнуть нашу помолвку, и, видят Боги, не собираюсь это так просто оставить. У Беатрисии отлегло от сердца. Что ж, значит, она всё правильно поняла: Джуд отказывается от Марши. Стараясь до поры до времени скрыть своё торжество, Беатрисия крепче прижала Маршу к себе и заглянула ей в глаза. — Послушай, дорогая, — вкрадчиво заговорила она. — Если Джуд написала тебе такое письмо, это только означает, что она наконец-то поняла одну очевидную вещь, о которой я твержу тебе постоянно: Джуд не любит тебя, а поэтому и не сможет сделать тебя счастливой. И я одобряю её поступок. — Ты одобряешь её поступок! Можно подумать, что кто-то нуждается в твоём одобрении! — негодующе воскликнула Марша, и на её глаза навернулись слёзы. Беатрисия тут же пожалела о своей излишней откровенности; однако она понимала, что сдаваться ей нельзя. — Предполагаю, Джуди будет приятно узнать, что такая подруга, как я, на её стороне, — твёрдо произнесла она. — А также ей, видимо, будет очень приятно узнать, что её подруга пытается соблазнить её невесту! — чуть не плача передразнила Марша. — Невесту, от которой она отказалась, — напомнила Беатрис. Эта фраза, произнесённая вслух, добавила ей уверенности в своей правоте. Больше всего на свете ей сейчас хотелось приласкать и утешить любимую, но мысль, что в её объятиях она будет оплакивать предательство другой женщины, представлялась ей абсолютно невыносимой. — Чёрт бы тебя подрал, Беатрисия Адэр! — неожиданно закричала Марша. — Убирайся с моей дороги! Я поеду в Каносс и сама разберусь, что случилось. Видят Боги, я не отдам свою невесту какой-то хитрой лесбиянской потаскушке, которая думает, что если сумела затащить её в постель, значит, может крутить ей как хочет. Беатрисия в немом изумлении взирала на Маршу. Значит, вот какая мысль мучила её всё это время! Она всей душой любила Джуди, и слухи о её связях с другими женщинами не были для неё такими болезненными, как она стремилась это показать, а каждый новый день причинял ей немыслимые душевные страдания. ≪Бедная моя любимая девочка≫, — грустно вздохнула Беатрис. В эту секунду она дала себе клятву, что если ей удастся завоевать сердце Марши, она никогда не причинит ей боли, никогда, ни за что в жизни. Вот только время для этого пока ещё не пришло. — Тебе удастся выйти из этого дома не раньше, чем ты скажешь мне, куда собралась, — стараясь казаться невозмутимой, отчеканила Беатрис. — Куда я собралась? А как ты думаешь? — Марша нервно усмехнулась. — Я ведь уже сказала, что еду в Каносс. — Глупости, — отмахнулась Беатрисия. — Там тебе теперь совершенно нечего делать. — Ещё как есть! — Марша сделала короткую паузу и безапеляционно заявила: — Я не позволю этой маленькой греческой лесбиянской шлюшке отбить мою невесту. — Вот как? — Беатрисия насмешливо приподняла бровь. — И что же ты собираешься предпринять? Умолять Джуди вернуться к тебе? Драться со своей соперницей? Что ты намереваешься сделать, милая моя? Оттаскать её за волосы или, может, пасть перед ней на колени? — Беатрисия вздохнула. — Марша, подумай, что ты говоришь. Ты, леди, ведёшь себя как… Лицо Марши пылало. — Не смей оскорблять меня, Беатрис! — выкрикнула она. — Не тебе меня судить! ≪Вот именно мне≫. — Своим поведением ты сама себя оскорбляешь. Если Джуд наконец-то прозрела в отношении тебя, самым лучшим решением будет оставить всё как есть. Позволь ей быть счастливой, Марша. Позволь ей остаться с женщиной, которую она действительно любит. — Ни за что! Ни за что в жизни! Джуд не прозрела, она ослепла! Харриет рассказала мне, что она повсюду появляется в сопровождении этой Ривы Синклер и ведёт себя так, как будто это она её невеста, а не я. — Возможно, теперь так оно и есть, — неожиданно раздался низкий голос у них за спиной. Марша и Беатрисия дружно повернули головы и увидели, что Уолтер Симпсон стоит на лестнице, грустно взирая на разыгравшуюся перед его глазами неприятную сцену. — В любом случае я думаю, что Беатрис права, Марша. Тебе не стоит бегать за Джудит, если она сама сказала тебе, что разрывает помолвку. Когда-то я поверил ей, поверил, что она действительно может позаботиться о тебе и сделать тебя счастливой. Только поэтому я дал разрешение на ваш брак, моя девочка, хоть он и не правильный. — Уолтер подошёл к дочери, и Беатрисия поспешно отпустила руку Марши; Уолтер только тихонько усмехнулся. — Возможно, всё к лучшему, моя девочка. Ты знаешь, что я хорошо отношусь к Джуди, но мне, как и Беатрисии, она никогда не казалась для тебя идеальной парой. Я рад, что теперь она и сама поняла это. — Ничего она не поняла, папа! На неё нашло помрачение! — в отчаянии выкрикнула Марша. — Эта гречанка заморочила ей голову, околдовала своими чарами, сбила с толку! Но она одумается, когда увидит меня. Я буду взывать к её здравому смыслу, я объясню ей: её чувство к этой девчонке — временное, это наваждение пройдёт, а наша любовь останется. — Ты действительно считаешь, что она передумает? — негромко спросил мистер Симпсон, проведя рукой по мокрой щеке дочери. — А если и так, куда больше меня интересует другой вопрос, Марша. Ты уверена, что Джуд ещё любит тебя? — Отец, — в голосе девушки зазвенели слёзы, — я надеюсь на это всей душой. Уолтер Симпсон недоверчиво покачал головой, а Беатрисия неожиданно заявила: — Если ты даже своего отца слушать не желаешь, то мне не остаётся другого выхода: в таком случае я поеду с тобой. Марша даже побелела от злости. — Да что ты о себе воображаешь, Беатрисия Адэр! Это дело тебя не касается, это приватный разговор между мной и Джудит. Отец, — она обернулась и умоляюще взглянула на Уолтера, — велите Беатрис не вмешиваться в мои дела. Я не хочу, чтобы она ехала со мной в Каносс, — эта женщина только всё испортит! — Милая моя девочка, — грустно улыбнулся мистер Симпсон, — у меня создалось впечатление, что я могу приказывать Беатрисии не больше, чем тебе. Вы уже взрослые люди, так что разбирайтесь сами со своими делами. Кроме того, честно говоря, мне будет спокойнее, если в Каноссе тебя будет сопровождать та, кому я доверяю. Главное, ты небезразлична Беатрисии, и она сможет позаботиться о тебе, чтобы ты там в этом грешном Каноссе ни натворила. — О! — Марша в отчаянии всплеснула руками. — Да вы просто сговорились! Ну ничего! — Она сжала кулаки и, резко высвободившись из рук Беатрисии, направилась вверх по лестнице в свою комнату. — Я всё равно поеду в Каносс, что бы кто ни говорил! — С этими словами девушка скрылась в своей комнате, громко хлопнув дверью. *** Не желая злоупотреблять помощью Милли и Сары, Рива с Элеонорой решили сами заняться чисткой своих платьев. Погожее осеннее утро как нельзя лучше подходило для их целей, так что, собрав необходимые вещи, они отправились вниз по лестнице, как вдруг Элеонора, внезапно остановившись, проговорила: — Ох, какая же я растяпа: забыла наверху своё серое платье! Мне надо вернуться и взять его, дорогая. В последнее время Элеонора старалась не оставлять Риву одну и как тень повсюду следовала за внучкой. В отличие от Ривы у неё не было ни малейших сомнений в том, что страсть майорши Бэнкс нисколько не угасла и она даст волю своим чувствам, как только ей удастся остаться наедине с её внучкой. Более того, Элеонора Лонгворт ни на секунду не сомневалась, что если Джуд Бэнкс будет достаточно настойчива, то, несмотря на всю свою решимость держаться от неё подальше, Рива не сможет ей отказать. Искры, которые даже теперь высекали их случайные взгляды, не позволяли этой мудрой женщине сомневаться относительно возможных последствий. Вот почему она должна хотя бы на этот раз уберечь Риву, раз уж не получилось предотвратить их связь с самого начала. — Я сама схожу за твоим платьем, бабушка, — с улыбкой остановила её Рива. — А ты подожди меня здесь. Элеонора кивнула, и Рива быстро направилась вверх по лестнице. Но не успела она дойти до комнаты бабушки, как чья-то сильная женская рука схватила её за локоть. — Это я, не пугайся, — с лёгким смешком произнёс знакомый женский голос. Рива похолодела. Больше всего ей хотелось сейчас всем телом прижаться к этой сильной, властной женщине и раствориться в её крепких объятиях. Воительница тяжело дышала ей в ухо, и неосознанная жажда близости заставляла её трепетать. — Чего ты хочешь от меня, Джуд? — тихо спросила Рива. — Просто поговорить, — отозвалась она. — Наверное, твоя бабушка не заметила, что я поднялась в свою комнату, иначе ни за что не отпустила бы тебя сюда одну. — Не говори ерунды, — дрожащими губами проговорила Рива. — Бабушка просто беспокоится, чтобы со мной что-нибудь не случилось… — Она запнулась, поняв, что едва не выдала свою тайну. Боги, рядом с ней она совершенно теряла голову. Так было раньше, так было теперь, и у неё начинало ныть где-то в самом низу живота при смутной мысли, что так будет до конца её дней, даже если она больше никогда не увидит её. Но как она сможет жить, если больше никогда не увидит её? Перспектива бежать прочь из Каносса с Чарлиной и Фей, ещё пару минут назад казавшаяся Риве такой правильной и прекрасной, теперь нависла над ней гнетущей, тяжёлой кучей. Да, Чарлина примет её и, может быть, не причинит ей физическую боль, но будет ли она сама трепетать в её объятиях так, как это происходило с Джудит? Не станет ли она каждый раз, когда губы Чарлины будут касаться её губ, вспоминать ночи, проведённые с другой женщиной, с единственной, с той, которая впилась сейчас жёсткими пальцами в её кожу и жар тела которой заставляет её думать лишь об одном — о том, о чём в данный момент думать совершенно недопустимо. — Ладно, не важно. — Джуд отпустила её, придвинулась ближе и, взяв рукой за подбородок, заставила посмотреть себе в глаза. — Нам нужно серьёзно поговорить, моя девочка, и ты отлично знаешь об этом. — Но… я не вижу темы для разговора, — нерешительно отозвалась Рива. Она терялась в догадках о том, что же понадобилось от неё Джуди, однако её тело уже чётко знало ответ на этот смешной вопрос. Но если она всё ещё хочет её, почему не приходит по ночам? Или, возможно, это просто новая уловка, новый манёвр, чтобы окончательно подчинить её своей воле? — Ты не видишь темы для разговора? Зато я вижу, — уверенно заявила Джуд. — Но здесь не самое подходящее место. К тому же я не хочу быть невежлива с твоей бабушкой, если она попытается вмешаться и увести тебя. Сегодня в столовой за завтраком я едва сдержалась, и, боюсь, мне не повторить этого сомнительного достижения. — Она снова взяла её под локоть и потащила к чёрному ходу. Выйдя на улицу, Джуд позвала римского капрала и приказала предупредить мисс Лонгворт, что они с её внучкой отправились на прогулку, с которой вернутся не раньше чем часа через полтора. — И куда же мы пойдём? — с сомнением в голосе спросила Рива. Она представила, как встревожится Элеонора, узнав об этой прогулке с Джудит, и на сердце у неё похолодело. — Куда? — Майорша на секунду задумалась. — Почему бы нам не посетить холмы — оттуда открывается прекрасный вид на Каносс, не правда ли? Рива поморщилась: — О да! Римляне, видимо, просто мечтали обозревать город именно с этой точки, потому что постоянно атаковывали там наши укрытия. — Рива пыталась говорить как можно более резко. Лишь бы не поддаться её невероятному обаянию, лишь бы снова не идти за ней неведомо куда, как овечка на заклание! — Рива, — Джуд остановилась, — милая моя, осада кончена, да и войне скоро конец, и давай не будем больше говорить об этом. — О да! — Рива горько усмехнулась. — Война закончена, но боль никогда не уйдёт. — Уйдёт. — Джуд порывисто обняла её. — Я сделаю всё, чтобы тебе больше не пришлось переживать мрачные времена. Неожиданно Рива вырвалась из её рук. В её глазах блеснули слёзы, но она усилием воли подавила свой эмоциональный порыв, стараясь говорить твёрдо и жёстко: — Я не хочу твоей защиты, Джуд! Я не верю тебе и никогда не верила. Ты взяла меня силой, поставила под угрозу мою репутацию. Конечно, мы обе виноваты: ведь я не оказала тебе достойного сопротивления, но я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда — у меня никогда не имелось к тебе никаких чувств, кроме презрения и ненависти. Если на то будет воля Богов, я хотела бы больше никогда не видеть тебя, оказаться подальше отсюда и всё забыть. Как видишь, мне действительно не нужна твоя защита, и я не хочу твоей заботы. — Не хочешь? — В её глазах промелькнули растерянность и досада. — Что ж, как бы то ни было, есть некоторые вещи между нами, и их необходимо выяснить. — Она выпустила её из объятий и немного отодвинулась, продолжая смотреть на Риву в упор. Рива быстро отвела взгляд. — Нет, Джуд, больше между нами нет абсолютно ничего. Моя сестра на свободе, и мне больше ничего от тебя не надо, кроме одного — чтобы ты оставила нас в покое. — Ты действительно хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? — В голосе Джуди вдруг зазвучали те непередаваемо возбуждающие нотки, которые всегда сводили её с ума. И тут Рива поняла: ещё чуть-чуть — и она вновь упадёт в её объятия, хотя этого никак нельзя допустить! Они дошли до тенистой аллеи, и тут, вдалеке от людских глаз, Джуд нежно обняла её и поцеловала. Рива в панике отшатнулась. — Нет, ты не смеешь, — пробормотала она. — Ты не должна больше, потому что я не хочу… Она уже успела забыть будоражащий вкус её поцелуев, но волна грешных воспоминаний вмиг накрыла её с головой, как только Джуд коснулась своими губами её трепещущих губ. Она не могла и не хотела сопротивляться, и даже сил скрыть это у неё не оставалось. Все те ночи, которые она провела в дали от этой невозможной лесбиянки, теперь казались ей давно позабытой книжной историей. Разве могла она даже помыслить о том, чтобы выжить вдали от неё? Со всем пылом откликнувшись на её поцелуй, Рива тут же отпрянула. На какое-то мгновение сознание её прояснилось, и она с ужасом поняла, что с ней происходит. Разум и чувства схлестнулись в решающем поединке, и теперь от того, что победит, зависела вся её будущая судьба. — Не ври мне, моя сладкая девочка, — крепче прижимая к себе, зашептала ей Джуд на ухо. Свидетелями их снова заплясавшей страсти сейчас были лишь немые деревья пустынного в этот час городского леса. Никто не мог помешать уверенному напору Джуди, никто не мог спасти Риву от очередного головокружительного греха. — Я знаю, что ты так же скучаешь по нашим страстным ночам, как и я. Поверь, всё это время, с тех пор как ты вернулась в Лонгворт-Хаус, я только и мечтала о том, чтобы снова сжимать тебя в своих объятиях, целовать тебя, ласкать твоё тело. Но я знаю, что сначала мы должны поговорить и уничтожить стену непонимания, возникшую между нами. — Эта стена никогда не исчезнет, — с жаром отозвалась Рива. — Скоро мы уедем отсюда, и тогда я навсегда смогу вычеркнуть тебя из своей жизни, а всё, что между нами было, покажется мне всего лишь затянувшимся ночным кошмаром. — Уедете? С кем? Куда? — В глазах Джуди загорелся недобрый огонёк; она слегка отстранилась и насмешливо посмотрела на неё снизу вверх. Если в Риве сейчас отчаянно боролись разум, призывающий ей бежать от этой лесбиянки, и чувство, понукающее её вновь упасть в её объятия, то Джудит мучила необходимость совсем другого выбора. Самым большим её желанием в эти минуты было взять её на руки и через весь город отнести в Лонгворт-Хаус, потом подняться в спальню и затвориться от всего мира, чтобы утолить свою страсть. Однако мысль о той физической боли ни на секунду не оставляла её. Если она поступит так, как подсказывает ей женское естество, то окончательно потеряет доверие любимой женщины. Она должна быть с ней мягкой и терпеливой, должна преодолеть стену отчуждения, выросшую между ними. — Так с кем ты собралась бежать от меня, Рива? — с едва заметной усмешкой повторила Джуд. — С бабушкой Норой и Чарлиной. И я вовсе не собираюсь бежать. — Ах вот как! — Майорша побагровела от гнева. — Но с чего ты взяла, что я отпущу тебя? — А как ты можешь мне помешать? — Да просто возьму и посажу тебя под домашний арест, вот и всё. — Не имеешь права. — Рива неуверенно посмотрела на неё, и тогда Джуд улыбнулась ещё более откровенно. Слова, которые она собиралась сказать, могли показаться ей жестокими, но она не могла не напомнить, кто здесь правит балом. — Твоя сестра — государственная преступница, и она в бегах. Ты ведь не забыла об этом, правда? — Моя сестра, но не я. Мы с бабушкой можем свободно передвигаться по стране. — Рива упрямо тряхнула головой. — Без Чарлины Уайтхолл вы вряд ли куда-нибудь поедете. Или ты собираешься отправиться бродяжничать по стране на пару со своей доброй бабушкой? Чем же ты думаешь зарабатывать на жизнь, любовь моя? — Чарлина будет сопровождать нас, она мне обещала. — Она не сможет сдержать обещание. — Джуд надменно поджала губы. — Я сумею найти способ помешать ей, можешь не сомневаться. В конце концов, она выступала пособницей при побеге твоей сестры, и это ей ещё зачтётся. — Но это не доказано. Чарлине не предъявлено никаких официальных обвинений, а значит, закончив свои дела в госпитале, она сможет свободно уехать из города. — Если ты думаешь, что сможешь так просто сбежать от меня, да ещё с другой женщиной, ты сильно ошибаешься, Рива Синклер. Я могу быть очень нежна и терпелива с тобой, но если кто-то встанет у меня на пути, я безжалостно уничтожу своего врага. И я не советую тебе назначать на эту роль милейшую докторшу Уайтхолл. — Теперь улыбка майорши Бэнкс напоминала оскал голодной волчицы. Рива сжала губы и вновь тряхнула головой, пытаясь отогнать страхи: — Ты никогда не оставишь меня в покое, верно, Джуд Бэнкс? — Никогда. — Джуд улыбнулась и взяла её за руку. — Теперь — никогда. Всплеск ревности прошёл, и теперь майорша была уверена, что Чарлина Уайтхолл не сможет представлять для неё серьёзной опасности. Главное, чтобы Рива поняла: незачем ей от неё бежать, потому что ни с кем ей не будет лучше, счастливее и спокойнее, чем с ней, Джудит. — Теперь? Что это значит? — Рива безуспешно пыталась освободить руку, но Джуд была неумолима. — Это значит, что ситуация изменилась. Сколько бы ты ни пряталась от этого разговора, рано или поздно он всё равно состоялся бы, и ты об этом знаешь не хуже, чем я. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Джуд. — Отлично понимаешь. — Нет. — Рива в сомнении покачала головой. — У тебя больше нет никаких причин удерживать меня в городе. Честно говоря, я никак не возьму в толк, чего ещё тебе от меня надо. — Я знаю, что сделала тебе больно и ты страдаешь от этого. — Трепетно заглядывая в глаза, Джуд погладила её по волосам. — И не пытайся обмануть меня, не пытайся делать вид что ничего не происходит. — О нет! — Рива в ужасе закрыла глаза. — Ты ошибаешься, Джуд… — Ошибаюсь? Да я знала это с тех пор, как мы стали заниматься с тобой любовью, потому что у тебя не было месячных. Кроме того, мне сказали, что у тебя головокружение каждый день. А тут ещё общая слабость… В общем, я уверена на сто процентов! Рива опустила глаза. Собравшись с мыслями, она решила, что сейчас лучшая тактика защиты — нападение. — Ну что ж, может, и так, — проговорила она, — но что это меняет между нами, Джуд? Это всего лишь мелкие неприятности, непредвиденные сложности, разве не так? Майорша покачала головой: — Нет, не так. Я собираюсь позаботиться о тебе и не причинять тебе больше дискомфорта. — Позаботиться? Очень интересно. И как ты обычно решаешь такие проблемы? — Обычно? — Её глаза сверкнули. — Что значит — обычно? — Джуд, я далеко не первая женщина в твоей жизни, и это значит, что подобные трудности у тебя, вполне возможно, возникали и прежде. Майорша внезапно улыбнулась: — На этот раз ты ошибаешься. — Разве? — Да. Я взрослая и опытная лесбиянка и вполне могу предотвратить эти, по твоим словам, трудности. — Можешь? — Рива медленно подняла на неё глаза. — И почему же ты не предотвратила их в моём случае: ведь ты прекрасно знала, что я неопытна в этих вопросах. — Почему? — Джуд с силой прижала её к себе. — Неужели я должна объяснять тебе такие вещи? Твоя неопытность здесь ни при чём. Просто я теряю голову от одного твоего прикосновения, и от одного твоего поцелуя. И ты ещё спрашиваешь почему… Да потому, что рядом с тобой я забываю обо всём на свете и теряю контроль над собой. Она прижалась губами к её губам, и Рива почувствовала, что больше не в силах сопротивляться. — Отпусти меня, — прошептала она, — отпусти меня, Джуд, или я уже никогда не позволю тебе меня отпустить. Ты играешь с огнём. С самого начала ты играла с моими чувствами, как хотела, а я всегда была в твоей власти. И не только потому, что римляне захватили Каносс, вовсе нет. С того первого мига, когда я увидела тебя, стоя на пороге Лонгворт-Хауса, который ещё тогда был нашим с бабушкой Норой домом, а не твоей штаб-квартирой, я не могла отвести от тебя глаз, не могла не думать о тебе. Тебе не понадобилось никакого оружия, чтобы пленить меня, убедить, что я всегда принадлежала тебе. Но даже это ничего не меняет. Я уеду из города и забуду тебя навсегда. Чарлина предложила мне остаться с ней, и я согласилась. Отпусти меня. Отпустите меня и забудьте обо мне навсегда, майорша Джуди Бэнкс. — Никогда, — тихо отозвалась Джуд. — Я всегда буду с тобой — с тобой и с нашей болью. Я хочу тебя, Рива, я хочу тебя больше жизни, чтобы ты всегда была со мной. Ни одну женщину-лесбиянку я ещё не хотела так сильно, как тебя. Я люблю тебя, моя девочка, и я хочу, чтобы мы с тобой навсегда остались вместе. Я понимаю, что ты ценишь благородство милейшей докторши, но будь я проклята, если ей когда-нибудь повезёт с тобой. Ты сказала, что принадлежала мне всегда. Так знай: с того мгновения, когда наш первый римский полк воинов входил в покорённый город, я увидела тебя и больше уже не могла забыть. Я не знаю, как и почему это случилось, но знаю одно: даже если бы я не причинила тебе боль, я всё равно мечтала бы назвать тебя своей женой, и это правда. Я люблю тебя и хочу прожить с тобой рядом всю жизнь… Рива закусила губу. — А почему ты уверена, что сейчас я испытываю к тебе такие же чувства? — пытаясь не утонуть в её ласковых объятиях и нежных словах, произнесла она. — Я вовсе не люблю тебя, Джуд. Всё, о чём я тебе говорила, не имеет отношения к любви. Я была наивна и неопытна, когда ты вошла в мою жизнь и открыла для меня то, о чём я раньше и не подозревала. Ты подчинила своей власти моё тело, но не моё сердце. Джуд помолчала некоторое время, а затем, тяжело переводя дыхание, тихо проговорила: — Возможно, ты права, но я точно знаю, что ты хочешь меня. Я знаю, что твоё тело отзывается на мои ласки, а твои губы ждут моих поцелуев. В чём, в чём, а в этом я абсолютно уверена. — О нет… — Она не успела договорить. Джуд накрыла её губы своими губами, и это нежное прикосновение, совсем непохожее на те страстные поцелуи, которые она дарила ей прежде, выбило её из колеи. Рива вдруг поняла, что сейчас между ними родилось нечто такое, от чего уже нельзя отмахнуться, ссылаясь на обстоятельства. И всё же, собрав последние силы, она высвободилась из кольца её нежных рук и попыталась убежать, но Джуд преградила ей дорогу. — Скажи, что ты будешь со мной, Рива, — хрипло проговорила она. — Скажи, или, клянусь всем святым, я упрячу твою докторшу Уайтхолл за решётку. Рива вздрогнула. — Нет, Джуд, ты не можешь так поступить. — Не заставляй меня доказывать тебе это, — угрожающе произнесла она. — Я сделаю всё, что угодно, лишь бы ты осталась со мной. Или сейчас ты даёшь мне своё согласие, или… Рива закрыла глаза. — О Боги, Джуд! — прошептала она. Римская воительница обняла её, успокаивая ласковыми поцелуями. — Клянусь, ты никогда не пожалеешь о своём решении. — Я уже жалею, — шёпотом отозвалась Рива. — Но если нет другого выхода, то… я останусь с тобой. И всё же повторяю тебе: мы совершаем ошибку. Самым лучшим для нас обеих было бы навсегда расстаться друг с другом — прямо здесь и сейчас. Джуд прикоснулась к её волосам, притянула к себе и потом осыпала нежными поцелуями её лицо. — Это самый счастливый день в моей жизни. Сейчас, когда ты согласилась со мной, я тем более не готова от тебя отказаться! — Она впилась неистовым поцелуем в её губы. Рива потеряла счёт времени. Волны томительной страсти накрывали её с головой, заставляя забыть, кто она и что она здесь делает. Она только что согласилась остаться навсегда с римляншей, майоршей Бэнкс, которая ворвалась в её жизнь как разрушительный вихрь греко-римской войны, но эта мысль тут же уступила место другой: теперь воительница снова будет целовать и ласкать её, и им не нужно больше скрываться, а по утрам она сможет просыпаться в её нежных объятиях. Сладкая дрожь пробежала по всему её телу, и, более ни о чём не задумываясь, Рива порывисто ответила на её требовательный поцелуй. Когда Джуд отпустила её, она ещё долго не открывала глаза. Погладив Риву по растрепавшимся волосам, она тихо произнесла: — Теперь мы должны сообщить о нашем решении твоей бабушке. Думаю, она одобрит наш союз. — Ты уверена? — эхом отозвалась Рива. — Может подождём? — Ждать больше нечего и я уверена в этом, — ответила Джуд с коротким смешком, и Рива стыдливо спрятала голову у неё на груди. *** Элеонора Лонгворт долго не могла поверить своим ушам. — Но это просто невозможно, майорша. Рива, ведь это не может быть правдой? — Она умоляюще взглянула на внучку, однако та отвела глаза. Разговор в библиотеке становился напряжённым, и Джуд решила взять дело в свои руки. — Мисс Лонгворт, — осторожно начала она, — я понимаю, что эта новость вас шокировала, но ведь вы прекрасно осведомлены об обстоятельствах, заставивших нас… форсировать события, не правда ли? — Обстоятельства! — возмущённо воскликнула старушка, тряхнув седыми волосами. — Да уж, майорша Бэнкс, я понимаю, о каких обстоятельствах вы говорите. Из-за вашей пагубной, развратной страсти… — Мисс Лонгворт! — поспешно остановила её Джуд. — Я хочу, чтобы вы поняли главное. Я люблю вашу внучку искренне, всей душой и очень рада, что мы будем вместе. Я буду ещё больше рада, если потом мы с ней обвенчаемся. В вашей среде считается позором выйти замуж за итальянку, но подумайте, какой позор ждёт Риву, если она откажется быть вместе со мной. Впрочем, — Джуд перевела дыхание, — в любом случае я не позволю ей остаться одной. Элеонора перевела взгляд на внучку. — Но как же твоя договорённость с Чарлиной, дорогая? — тихо спросила она. Однако Джуд не дала Риве возможности ответить: — До нашей свадьбы Чарлина Уайтхолл будет находиться под римской охраной по обвинению в пособничестве государственной преступницы. Если она поведёт себя мудро и не станет вмешиваться в наши дела, то после свадьбы будет освобождена и сможет беспрепятственно покинуть город. Рива и Элеонора замерли. В этот момент раздался осторожный стук в дверь, и римский капрал Грей доложил: — К вам посетители, майорша Бэнкс. — Что ещё за посетители? — рявкула Джуд. — Я же приказала… — И тем не менее твои приказы не распространяются на меня, правда, милая? — Дверь распахнулась шире, и в комнату, сладко улыбаясь, вошла Марша Симпсон; чуть поодаль за ней следовала Беатрисия Адэр. — Какая неожиданность, — пробормотала Джуд. — Неужели ты не рада, любимая? — Гостья приблизилась к ней и прикоснулась губами к её щеке. — Марша, зачем ты здесь? — удивлённо спросила майорша Бэнкс. — Ты ведь получила моё письмо, не правда ли? — Зачем? — Марша грустно улыбнулась. — Я хочу спасти тебя, дорогая. Получив твоё письмо, я тут же оставила все дела и бросилась к тебе. — Марша! — Джуд покачала головой. — Я же всё объяснила тебе в письме… — Но я хотела поговорить с тобой лично, хотела сказать, какую ошибку ты совершаешь… Неожиданно в их разговор вмешалась Рива. — Прошу прощения, но нам с бабушкой лучше оставить вас наедине, — дрожащим голосом проговорила она и, взяв под руку Элеонору, направилась к выходу. Однако Джуд преградила им дорогу. — Даже не думай опять сбежать от меня, Рива Синклер, — безапелляционно заявила она. — В любом случае ты останешься со мной, и теперь мне больше нечего скрывать от тебя. Некоторое время назад я написала письмо Марше, в котором объяснила, что обстоятельства вынуждают меня разорвать нашу с ней помолвку. Что бы там ни насочиняла себе Марша, моё решение остаётся неизменным, и я хочу, чтобы ты стала свидетельницей каждого слова, которое будет произнесено между мной и моей бывшей невестой. — Полагаю, — в тон ей отозвалась Рива, — что мисс Симпсон так не считает. — Мисс Симпсон, безусловно, ошибается, — раздался ровный голос Беатрис, которая всё это время наблюдала за происходящим с насмешливой улыбкой. Теперь ей стало ясно, что Джуд Бэнкс нашла женщину своей жизни. Джуд оглянулась. — Кстати, Рива, — улыбнулась она, — позволь представить тебе мою лучшую подругу Беатрисию Адэр. — Рада познакомиться, — буркнула Рива, бросив на Беатрисию быстрый взгляд. Её ответ прозвучал непривычно витиевато: — И я очень рада познакомиться с такой очаровательной леди, как вы, мисс Синклер. По описанию мисс Симпсон я представляла вас совершенно иначе и теперь просто поражена вашей красотой и обаянием. Все взоры устремились на Беатрис. Странным образом в глазах Марши Симпсон и Джуди Бэнкс одновременно промелькнул огонёк ревности. — Благодарю вас, миссис Адэр, — очаровательно улыбнулась Рива, перехватив рассерженный взгляд Джуди. — Мне тоже очень приятно познакомиться с такой галантной и обходительной леди. — Что ж, если обмен любезностями закончен, — резко заявила Марша, — может, я могу поговорить со своей невестой наедине? Рива вспыхнула, но Джуд тут же положила конец всем возможным дискуссиям на данную тему: — Марша, Беатрис, я хочу представить вам свою невесту, Риву Синклер. Я только что попросила благословения у её бабушки мисс Элеоноры Лонгворт и получила согласие. Наша свадьба состоится через неделю. — О нет! — прошептала Марша, тяжело опускаясь в кресло. — Теперь ты понимаешь, Марша, — тихо отозвалась Джуд, — что нам с тобой больше не о чём говорить наедине? *** Вечером того дня корабль уже увозил Маршу и Беатрис прочь от берегов Каносса. Стоя у борта, молодая лесбиянка искоса следила за тем, как отчаянно взгляд Марши цепляется за прибрежный пейзаж в надежде прихватить с собой хоть капельку города, который стал для её любимой лесбиянки родным. Невероятно, но факт: Джуд приревновала её к мисс Синклер. Беатрисия и представить себе не могла, что такое возможно. Впрочем, то ли ей показалось, то ли это действительно было правдой, но она заметила лёгкую ревность в глазах Марши, когда ей пришло в голову сделать комплимент этой невероятной греческой красотке. Да, Джуд выбрала себе в жёны поистине удивительную женщину. Риве Синклер удалось то, что не удавалось никому до неё, даже Марше. Она смогла покорить сердце Джуди. Беатрис вспомнила, как её подруга смотрела на мисс Синклер: казалось, теперь для майорши Бэнкс весь мир сосредоточился вокруг этой маленькой прекрасной гречанки. Но вот в том, что она любила её так же сильно, Беатрисия почему-то сильно сомневалась. Что ж, в любом случае теперь ей предоставляется прекрасный шанс испытать удачу. — Дорогая, отчего бы тебе не пройти в свою каюту и не отдохнуть немного перед ужином? — тихо проговорила Беатрисия. Марша покорно кивнула: — На сей раз ты права. — Я загляну к тебе попозже? Ничего не ответив, Марша молча развернулась и направилась прочь. ≪Ладно, пусть отдохнёт и немного придёт в себя≫, — решила Беатрис, задумчиво глядя ей в след, и тут же стала обдумывать планы на предстоящий вечер. Когда море за кормой совсем потемнело, Беатрис, захватив с собой бутылку хорошего вина и пару бокалов, постучалась в каюту своей возлюбленной. Марша не спала. Держа в руках вышитую кружевную сорочку, она всеми силами пыталась удержать слёзы. Эту сорочку она купила специально для своей первой брачной ночи с Джудит. Тонкое изящное кружево было призвано ещё больше подчеркнуть соблазнительные формы её прекрасного тела. О, сколько раз она представляла себе эту ночь, как долго мечтала оказаться в объятиях Джуди! Она даже взяла с собой этот интимный наряд на случай, если придётся пойти на крайнюю меру и бороться с назойливой соперницей её же методами. Однако оказалось, что она слишком поздно спохватилась: теперь ей оставалось бороться только с собственными воспоминаниями, Джуд же потеряна для неё навсегда, и другая женщина заняла её место — в её сердце и в её постели. Её грустные мысли прервал настойчивый стук в дверь. — Кто там? — раздражённо спросила Марша. — Это я, Беатрис. Марша быстро спрятала сорочку в ящик комода, плотнее запахнула пеньюар и открыла дверь. — Дорогая, отчего бы нам не отметить счастливую помолвку Джуди? — Осторожно улыбнувшись, Беатрис кивнула на бутылку вина и бокалы. В глазах Марши мелькнула боль, но она всё же сумела взять себя в руки. — Что ж, возможно, ты права, хотя, мне кажется, сейчас не самое подходящее время для этого. — Разве для добрых пожеланий может быть неподходящее время? Наша подруга заслужила своё счастье, не правда ли?.. — Не знаю. Впрочем, пусть будет так, — тихо отозвалась Марша. Беатрисия переступила порог, поставила поднос на столик, разлила вино по бокалам и передала Марше один из них. — Вот, дорогая, возьми. И позволь мне произнести несколько тостов. — Она подняла бокал. — Первый тост, разумеется, за Джуди и её невесту. — Беатрисия снова улыбнулась. — Я очень рада, что моя подруга нашла наконец-то истинную любовь. Марша молча поднесла бокал к губам, и Беатрисия продолжала: — Второй тост — за счастье. — За счастье? — удивлённо переспросила она, поднимая на неё глаза. — Да, я хочу, чтобы всем людям на земле удалось найти свои половинки. Это очень важно — быть рядом с любимым человеком. Марша отвела взгляд и покраснела. — Лучше не скажешь, Беатрис. — Благодарю. Но у меня есть ещё и третий тост… — Третий? Право, пожалуй, не стоит. — Поверь мне, очень даже стоит. — Беатрисия улыбнулась. — Мой третий тост — за любовь. Я хочу выпить за нашу любовь и за наше счастье. Ты поддержишь меня? Марша вздрогнула: — Успокойся, прошу тебя… — О нет, сперва выслушай меня, дорогая. Ты согласилась с тем, что каждый в этом мире должен найти свою половинку, но неужели ты не понимаешь, что мы с тобой уже этого достигли? — Беатрис… — Марша отвела со лба волосы, губы её дрогнули. — Да, это так, любимая. — Беатрисия поставила бокал и прикоснулась рукой к её щеке. — Я люблю тебя всю жизнь, но только сегодня поняла, что и ты что-то испытываешь ко мне. Ты всегда была ослеплена своим чувством к Джуди, но теперь пришло время заметить лесбиянку, которая всегда была и всегда будет с тобой рядом. Думаю, теперь ты наконец поймёшь, что любовь может уподобляться не только бурной реке, но и тихому горному озеру, полному прохладной чистой воды… — Она поднесла её руку к своим губам, прикоснулась к ней нежным поцелуем, и Марша не отняла руки. — Я не знаю, что сказать тебе, Беатрис, — тихо произнесла она. — Всё произошло слишком быстро… — А я и не тороплю тебя, милая, — ласково отозвалась молодая лесбиянка. — Я только прошу, чтобы ты дала мне шанс доказать свою любовь, а себе — шанс понять, что ты меня тоже любишь. — Хорошо, я постараюсь, — прошептала Марша. *** В то время как Беатрисия Адэр оплетала своими ласковыми сетями разбитое сердце Марши Симпсон, а Джуд Бэнкс томилась в ожидании той ночи, когда она сможет назвать любимую женщину по праву своей, беглая шпионка разгромленной армии греков капитанша Фей Синклер вышла на опушку леса и внимательно огляделась. Постоянное ощущение угрозы теперь стало для неё повседневной реальностью. Казалось, спокойная довоенная жизнь ей только приснилась когда-то, а на самом деле она всегда была в бегах и считалась государственной преступницей, за голову которой обещано приличное вознаграждение. Одно её радовало: наконец-то она окончательно выздоровела и окрепла. Постоянное пребывание на свежем воздухе придало её лицу здоровый цвет, сменивший пугающую больничную бледность. Теперь Фей чувствовала себя одинокой волчицей, отбившейся от родной стаи. На этом месте сегодня она договорилась встретиться с капитаном Холлом, который изредка пробирался в Каносс, чтобы узнать последние новости. Правда, делать это с каждым разом становилось всё труднее… — Как дела, подруга? — окликнул её знакомый голос. Фей обернулась и, увидев невдалеке Джорджа, направилась к нему. — Рада тебя видеть, старина! — Она тут же стала выспрашивать, не знает ли Джордж что-нибудь о её младшей сестре. Новости оказались невесёлыми. — На следующей неделе мисс Синклер выходит замуж за майоршу Бэнкс, — сообщил Джордж. — Этого не может быть! — Фей сжала кулаки. — А что же Чарлина? — Она находится под римской стражей. — Джордж вздохнул. — Я так и не смог поговорить с ней. — Но это же просто немыслимо! — Фей не находила себе места от гнева. — Я уверена, моя сестра по собственной воле никогда не дала бы этой мерзавке своего согласия. Она заставила её! — Заставила? — удивился Джордж. — Но ведь ей больше нечем шантажировать её. Ты на свободе и… — Я — да, но Чарлина!.. — Думаешь, майорша Бэнкс… — Не думаю, уверена. Она арестовала Чарлину и теперь угрожает Риве. Всё равно я этого так не оставлю и вытащу её оттуда. Рива никогда не станет женой римлянши! — И всё-таки, Фей, — попытался образумить её Джордж, — может быть, твоя сестра всё же сама захотела стать её женой: ведь она сделала ей больно… — Она сделала ей больно, потому что заставила её лечь с ней в постель, — отрезала Фей, — но я положу конец бесчинствам майорши Бэнкс. Этой свадьбе никогда не бывать! Я проберусь в город и увезу сестру и бабушку Нору подальше отсюда, туда, где майорша Бэнкс никогда её не найдёт!