Life is Strange. Hidden from eyes

      «Пора искать новую работу», – понуро размышлял Скип, возвращаясь обратно на территорию общежития. Так кстати подвернувшееся задание, позволившее ему увильнуть от острой на язычок Хлои, обернулось настоящей катастрофой.       Неизвестный автомобиль на парковке оказался машиной ректора Уэллса, а мужик, отирающийся рядом, не злоумышленником, а его новым личным шофером. Начальник охраны, несомненно, знал, на что его посылает, и хорошенько поржал над тем, как Скип оправдывается перед Уэллсом за недоразумение и попытку скрутить обалдевшего водилу. Та еще сволочь. Не водила, конечно! Тот оказался добряком и почти сразу простил Скипа. Как только отряхнул пыль с костюма.       А вот начальник охраны – злобный и вредный хрен... Этот да. Сволочь, каких поискать.       Время от времени Скип пытался подражать его характеру, но выходило так себе. Или, точнее, вообще никак. Суть-то свою не перекроишь, как ни пытайся. А Скип по этой самой сути – простой и добрый парень, чьей доверчивостью пользовались все, кому не лень. И дети, и взрослые. Они знали, что Скип не злопамятен, и им все сойдет с рук.       И сегодня сойдет. Опять.       Скип грустно вздохнул, уныло повесив плечи. В Блэквелле над ним не подшучивал всего один человек, к которому Скип как раз и направлялся. Единственный, не считая родителей, кто его понимал, и с кем можно было открыто поговорить по душам. – Эй… Сэмюэль. И у тебя тяжелый денек выдался, решил отдохнуть?       Сидящий на скамейке дворник благожелательно прищурился. Он как раз читал толстую и однозначно заумную книгу, подставляя страницы под свет уличного фонаря. – Отдых для души помогает лучше, когда есть, с кем его разделить. Присаживайся, друг мой. Я всегда рад беседе с хранителем спокойствия и мира нашей священной обители. – Ага, – хмыкнул Скип, привычно пропустив весь монолог мимо ушей. Сэмюэль мог говорить часами, не путаясь в словах и плавно перетекая с одного философского бреда на другой. Но еще лучше он умел слушать…       Скип устало рухнул на скамью и уныло посмотрел на тонущее в сумерках подворье общежития, сейчас совершенно пустое и оттого непривычно тихое. – Не знаешь, что случилось? Я слышал сирену скорой. Кому-то из учеников стало плохо?       Внезапная ужасная мысль заставила Скипа похолодеть. Хлоя говорила, что у нее какие-то женские проблемы… Только не это! Она не могла так его подставить!       Сэмюэль не стал тянуть и успокоил Скипа, сказав: – Лекари вывели мальчика с повязкой на руке. Прискорбная весть, но не волнуйся, с ним все будет в порядке. Я справился о его здоровье – закрытый перелом, ничего страшного или непоправимого. – А Хлоя Прайс? Ты ее видел?       Лицо Сэмюэля подернулось вдохновенной поэтической дымной, и Скип обреченно застонал, когда тот прицокнул языком и набрал в грудь воздуха. – Дева сия непостоянна и изменчива, подобно ветру поднебесной. Однажды она будто бы вещает о теплом погожем деньке, и ничего не предвещает бури, но потом вдруг что-то меняется. Ворон расправляет крылья. Полет на изломе, душа рвется на лоскуты, и нигде нет пристанища одинокому сердцу. Никому не дано знать, куда заведет десница судьбы юную Хлою... – Ты меня убиваешь! – простонал Скип, уже не зная, куда деться от волнения. – Скажи просто: ушла она из общаги до приезда скорой или нет? – Правда – лезвие о двух концах… – Сэмюэль, чтоб тебя!       Дворник укоризненно посмотрел на побагровевшего Скипа, готового провалиться от стыда за сказанное. По счастью, Сэмюэль был не злопамятен. Убедившись в искреннем раскаянии Скипа, старик указал на дорожку в сторону кампуса. – Ушла она, незадолго до появления лекарей у нашего порога. Да… Ушла без прощания.       Скип издал облегченный возглас и рукавом формы промокнул выступивший пот на лице. Ох уж эта Прайс! Когда-нибудь она доведет его до инфаркта. Либо она, либо ректор Уэллс – одно из двух.       Тем временем Сэмюэль любовно закрыл книгу, положив ее рядышком на лавку, и выжидающе уставился на Скипа. – Да помню я, – отмахнулся Скип, сунув руку в карман и вытряхнув на моментально подставленную ладонь дворника большой пакетик очищенных орехов. – Отборные лесные, сам выбирал. – Мы с друзьями этого не забудем, – благодарно улыбнулся Сэмюэль, пряча подарок за пазуху. – Отдавая, будь готов и принимать, ибо сказано мудрыми: добро отзывается на добро. Да, друг мой. Поведай же, что тревожит тебя.       Скип повертел головой, сам не зная, с чего начать. Его смена подошла к концу еще пару часов назад, так что времени хватало. Но как выбрать, чем поделиться? Если вывалить сразу все, что гложет мысли уже который день – рассказ грозит затянуться до самого утра… – У меня чувство, будто я тону в болоте и никак не могу выбраться на берег, – тихо начал Скип, убедившись, что поблизости нет никого кроме Сэмюэля, способного его услышать. – То есть, что я делаю? Охранник… Эта херня не для меня, Сэмюэль. Я должен раскручивать PissHead, делать нам имя и репутацию! Но без связей, денег… Сейчас я едва покрываю свои расходы и звукозапись. У остальных дела еще хуже. Кевин, ты знаешь его? Кажется, я рассказывал, он наш барабанщик. В прошлом месяце Кевину пришлось выбросить на свалку свой старый пикап, потому что у группы нет средств, чтобы оплатить ремонт. Мы пытались загнать его по дешевке, но никому не нужна эта старая рухлядь...       От горечи перехватило горло, и Скип взял паузу, переводя дух и мысленно благодаря Сэмюэля, молча сидящего на своем месте и наблюдающего за деревьями у тотема. Со стороны могло показаться, что дворник вовсе ничего не слышит, но Скип знал, что это не так.       Сэмюэль никогда не перебивал и не лез с дебильными советами, за что Скип ценил его еще больше. Ему не нужны были советы или чья-то жалость! Все, чего хотелось Скипу – это чтобы его просто выслушали. – Но хуже всего то, что у нас просто нет выбора, – мрачно заключил Скип, отдышавшись, – Половина парней потеряла работу, когда ебучий Прескотт выкупил порт. Если бы все было как раньше, мы бы свалили отсюда через год или два. Деньги с продаж дисков должны были окупить поездку в ЛА, но теперь все придется спускать на себя, чтобы не подохнуть с голоду. Мне… стремно от мысли, что я навсегда останусь в Блэквелле. Меня здесь совершенно не уважают! Никто! Уэллс наорал на меня сегодня и заставил пройти патрулем вдвое дальше, чем положено по графику. А ведь это вообще не моя вина! Начальник смены, сука, сказал… А, какое кому дело?       Скип уткнулся взглядом в колени и оперся подбородком на сцепленные замком руки. Жаловаться, да и вообще говорить, перехотелось. Тени под ногами угрожающе извивались, колеблясь от мигающего света уличных фонарей, атакованных стаями мотыльков. Это были всего лишь тени, но Скипу виделись картины мрачного будущего, где он – уже старик в возрасте Сэмюэля, ковыляет на очередную смену. За его спиной маячат годы неблагодарного, унизительно труда и призраки распавшейся группы, так и не выпустившей свой первый альбом… – Никогда не теряй надежду, – внезапно сказал Сэмюэль, вырвав Скипа из тяжелых раздумий. – Что? – Нам не дано увидеть грядущее так, как предначертано судьбой. Все что мы видим – лишь отблески света свечи, но не сам источник. Не терзай себя мыслями о том что будет, и что могло бы быть. Каждому таланту отмерен свой срок. Я знаю, друг мой – ты еще лишь в начале своего пути...       Почти убаюканный мерным и завораживающим голосом старого дворника, Скип вскрикнул от неожиданности, когда зазвонил мобильник. – Прости, я на секунду, – Скип поднялся на ноги и прислонил телефон к уху. – Хей, Кэвин, бро! Че как?       Из динамика донеслись восторженные вопли, заставившие подпрыгнуть не только Скипа, но даже Сэмюэля, укоризненно покачавшего головой. Едва не выронив мобильник, Скип ошарашено прислушался к тому, что они вопят. Через некоторое время Скип начал различать отдельные слова и неуверенно переспросил, еще не смея поверить: – Меня, на радиостанцию? Утренний эфир завтра? А как же… Ого! А сколько предлагают за… Мать твою!!!       До глубины потрясенный Скип повернулся к Сэмюэлю, глубокомысленно улыбающемуся уголками губ и наблюдающими за резвящимися белками в ветвях деревьев. – Прикинь?! Меня приглашают завтра на местную радиостанцию! Утренний эфир, да еще и трек в обработку запустить хотят! Сначала до конца недели, а там как пойдет. Охренеть! – В книге сказано: не теряй рассудок, ибо лишь терпеливым покоряются заснеженные вершины мудрости. – Ага, – выдавил Скип, не зная, что сделать в первую очередь: заорать от счастья или ущипнуть себя, дабы убедиться, что не спал все это время. Но выбрал, как всегда, третье. – Я, это… Пойду к начальнику смены, возьму отгул на завтра. Стой, а если он… А, похер! – Скип решительно махнул рукой и воодушевленно расправил плечи. – Такой шанс выпадает лишь раз! Увидимся, Сэмюэль.       Дворник помахал рукой вслед подпрыгивающему на бегу Скипу и вытащил пакетик с орешками. Сразу несколько белок, заслышав треск рвущейся обертки, спрыгнули с деревьев и наперегонки понеслись к лавке, где сидел Сэмюэль. Они помнили, что означает этот звук. – Держи, – старик торжественно вручил самой шустрой несколько орешков и указательным пальцем погладил выгнутую спинку. Белка даже не дернулась, за обе щеки уплетая вечернее угощение. Потом подбежали и остальные плутовки, вмиг опустошив подарок Скипа.       Сэмюэль улыбался, глядя, как они катаются в траве, вырывая друг у друга драгоценную добычу. Ему, как и беззаботным белкам, было невдомек, что на их глазах только что свершилась настоящая история, положившая начало славе одной из самых отвязных рок-групп во всем мире – PissHead.

***

      Стеф ойкнула, столкнувшись на выходе из больницы с высоким темнокожим мужчиной, в котором почти сразу признала отца Майки и Дрю. – Здравствуйте, мистер Норт, – девушка деликатно придержала мужчину под локоть, чтобы тот удержался на только вымытом уборщицей полу. – Вы к Майки? – Спасибо, – вежливо поблагодарил Энтони, но потом до него дошло, что врезавшаяся в него девушка назвала имя его младшего сына. Растерянность на лице Норта-старшего сменилась радостью узнавания. – Стеф Гингрич! Конечно же, Майки все время о тебе болтает. Меня зовут Энтони. Рад, наконец, познакомиться с тобой лично, юная леди. – Я тоже, мистер Норт, – Стеф аккуратно пожала крепкую мужскую руку, подивившись про себя грубой, как наждачная бумага, коже. Сразу видно, что отец Майки и Дрю большую часть жизни проработал в порту. – Уже вечереет, вам лучше поторопиться, если хотите успеть до закрытия посещений. – Ничего страшного, – успокоил ее Энтони. – Я не первый раз вожу Майки в клинику, здесь нас уже все знают. Пять минут погоды не сделают. – Что ж, тогда…, – слегка смутилась Стеф, не зная, о чем разговаривать со взрослым мужчиной. – С Майки все будет в порядке. Перелом несерьезный, он быстро поправится. – А ты случайно не знаешь, кто его так? Я пытался спрашивать по телефону, но мальчишки как сговорились. «Случайно» и все тут! Вот только что-то верится с трудом. – Честно, я сама знаю не больше вашего, – без зазрения совести солгала Стеф, уже выдержавшая тяжелый разговор с Дрю по поводу произошедшего в общежитии. Она поклялась ему молчать о случившемся, прекрасно понимая причины такой скрытности.       Энтони потерял работу, а недавно еще и дом, изъятый кредиторами за долги. Меньше всего ему сейчас надо волноваться о каком-то психопате, избившим его сыновей и теперь безнаказанно разгуливающем на свободе. – Простите, – состроила виноватую мордашку Стеф, испытывая на себе внимательный взгляд Энтони. – Я бы хотела быть там, чтобы помочь ему.       Морщины на лбу мистера Норта разгладились, и он мягко улыбнулся ей. Стеф мысленно поаплодировала себе. Плюс пять очков к харизме. – Ты хороший друг, Стеф. Майки повезло, что ты есть у него. – Да, я знаю. – Ха! Скромность, как погляжу, в список твоих добродетелей не входит. Хорошо. А то я уж было решил, что ты идеальна. – Неа, не дождетесь! – Стеф польщено вскинула носик и, неожиданно для себя самой, выпалила. – Как у вас с работой, мистер Норт?       Энтони слегка посмурнел, но отвечал все также доброжелательно. Стеф мысленно выматерилась, коря себя за бестактность. Дура! Нашла о чем спрашивать человека, потерявшего все, кроме своей семьи. Да и та тоже немало пострадала… – На самом деле, все не так плохо. Я учусь обращаться с компьютером, даже записался на обучающие курсы. Как только найду подработку, все должно наладиться. – Я могу вам чем-то помочь? – Не думаю. Но с твоей стороны очень мило спросить об этом. – Правда, я до сих пор не могу поверить. Эти Прескотты… Лучше бы их никогда не было в Аркадии!       Мистер Норт согласно кивнул и посмотрел через стеклянные двери клиники на улицу. Где-то там, за домами, прятался порт, надобность в котором скоро отпадет окончательно. Без рабочих он станет просто еще одной страницей в истории города, которому полагалось стать жемчужиной западного побережья Орегона. Но из-за неуемных амбиций таких выродков как Прескотты, эта мечта уже стала практически недосягаемой. – Не знаю, о чем он думал, – негромко сказал Энтони. – Этот ублюдок Шон Прескотт. Столько моих товарищей осталось без работы. Больше трехсот человек просто вышвырнули, без пособий, без льгот и выслуги лет. Как никому не нужных собак! И плевать, что нам надо кормить семьи и оплачивать жилье. – Все наладится, – уверенно заявила Стеф, стараясь звучать ободряюще и не выдать собственных сомнений. – Я уверена! – Конечно, – улыбнулся ей Энтони. – Что ж. Пойду, проведаю мальчишек, пока окончательно не стемнело. Ты идешь? – Я только оттуда, завтра днем загляну еще разок. И, мистер Норт… – Да? – Не теряйте надежды. Вы нужны своей семье, больше, чем можете представить. – Я всегда встаю на ноги, Стеф, и не важно, какое дерьмо происходит в жизни. Но спасибо за заботу, – Энтони так ободряюще улыбнулся ей, что Стеф и вправду поверила его словам. – Как я и сказал – Майки повезло, что ты есть у него. Доброй ночи, дорогая, и… спасибо за все.