Дата: 31.10.11
«Добро пожаловать в ад», – подумала Саманта, смотря на таблетки и наряд в стиле зомби, лежащие на кровати. И то, и другое предназначалось для нее, как два обязательных атрибута предстоящего Хэллоуина. Саманта протянула руку и замерла, не зная, что взять первым. С одной стороны, логичнее было бы сначала принять успокоительные, и только потом со спокойной душой наряжаться к празднику. А с другой: будет ли ей до него дело после этого? Выписанные ее лечащим психотерапевтом препараты от депрессии содержали убойный коктейль, достаточный для «успокоения» роты солдат. Ей полагалось принимать по одной капсуле в несколько дней, но Саманта уже давно плевать хотела на дозировку. Таблетки позволяли отвлекаться от проблем без желания накинуть петлю на шею. И все же, если принять их первыми, то она может и не захотеть идти на этот маскарадный фарс. А Стеф уже выпытала из нее слово: Саманта обязательно появится на праздновании самой страшной ночи в году. И разочаровывать ту единственную, кому было не наплевать на нее, она не хотела. С удрученным вздохом приняв решение, Саманта навела «окровавленный» макияж, облачилась в изорванные лохмотья зомби и с тоской посмотрела в небольшой карманное зеркальце. Там отражалась молодая девушка с растрепанными волосами и настолько несчастным выражением лица, что проглядывалось даже сквозь грим. Кажется, Сэм уже и забыла, когда улыбалась в последний раз... Весь прошлый год стал для нее сплошным кошмаром, растянувшимся в марафонскую эпопею с постоянной чередой звонков от родителей, пытавшихся перетянуть дочь на свою сторону. Ни мать, ни отец не желали сдаваться, но делали все по-разному. Мама старалась оградить Саманту от их разбирательств, а отец, напротив, всячески старался повлиять, обещая роскошную жизнь в Айдахо под его опекой. Саманта не хотела выбирать между ними и сделала все, чтобы оттянуть этот миг. Только так она могла удержать при себе иллюзию, что однажды у их семьи все наладится. Глупая надежда. «И я сама глупая…» Родители уже давно развелись и ни за что не сойдутся снова. Даже ради нее. Саманта прекрасно понимала это и все же ничего не могла поделать с собой. Пока удавалось оттягивать неминуемый выбор, казалось, что шанс есть. Но как долго это продлится, прежде чем отец решит лично приехать за ней в Блэквелл? Мама уже призналась, что исчерпала почти все аргументы и ресурсы на борьбу с ним. И, если сама Сэм не выступит в суде и не скажет, с кем хочет быть, исход их противостояния можно считать уже решенным. Майэрс-старший не такой человек, кто отступает перед трудностями или препятствиями. Отец получит свое так или иначе, если только… Саманта не изменит решение и не скажет, с кем из них будет жить. «Сделай выбор, солнышко, – как наяву раздался в ее голове просящий голос мамы. – Ради себя самой – сделай! Я знаю, это трудно, но ты должна быть сильной! Пожалуйста». Это был последний их разговор еще перед началом семестра, и с тех пор ни от нее, ни от отца известий не поступало. Ни звонков, ни смс, ни писем. Саманта трусила сама позвонить ей и узнать, в чем дело, но с другой стороны и была благодарна нежданной передышке. Предстоящее решение нависало над ней подобно неотвратимому цунами, совершенно безразличному к чувствам тех, кого оно готовится затопить. Однажды ей придется сделать выбор. И это будет означать конец ее отношениям с отцом. Саманта знала, что он никогда не простит ее, если… когда она выберет маму. – Посмотрите, кто здесь! – дверь в комнату приоткрылась, и взору Саманты предстал фосфорно-светящийся силуэт жуткого приведения. Зрелище было жутковатым и притягательным одновременно. Но жутковатым больше. Саманта не сдержала испуганного вскрика, за что удостоилась довольного смеха приведения. Но оно не позволило себе долгого веселья. Уже через секунду Дана – а это была именно она – уперла кулачки в бока и строго уставилась на Саманту, торопливо спрятавшую зеркальце за спиной. – Так и знала, что надо проверить общагу. Так ты идешь? – Да, уже бегу! – засуетилась Саманта, от растерянности позабыв, куда сунула успокоительные. Как назло, таблеток нигде не было. Наверное, машинально переложила упаковку, пока переодевалась, погруженная в горестные размышления по поводу семьи. Вот только куда? – Сейчас, погоди минутку, я только… – Отлично, ты готова! – не дав Саманте опомнится, Дана схватила ее за руки и потащила за собой, не взирая на протестующий писк. Сопротивление в расчет попросту не принималось. Уже второй год занимающаяся наравне с остальными старшекурсниками организационными вопросами всех мероприятий в Блэквелле, Дана Уорд подходила к своей задаче с внушающей трепет пунктуальностью. И если она пришла за опоздавшими, то можно быть с уверенностью сказать – никто не уйдет от ее орлиного взора! Вот и Саманте, все что удалось – это кинуть последний жалобный взгляд на свою стремительно удаляющуюся комнату, где так и остались подло спрятавшиеся таблетки. Просто отлично. Самая страшная ночь в году, а она «чистая», как стеклышко. Лучше и быть не может… Саманте и в обычные дни иногда приходилось принимать успокоительные, прежде чем отправляться на занятия. А что ее ждет на вечеринке, где каждый только и ждет случая, чтобы вынырнуть с диким воплем из-за угла? «Главное не грохнуться в обморок...», – подумала Саманта, и Дана тут же не преминула подлить масла в огонь: – Завтра половина школы придет на уроки седыми! Уорд вышла на улицу, и в ночном полумраке на фоне разреженного света фонарей и вправду стала походить на настоящее приведение. Саманта поневоле вздрогнула, радуясь, что не встретила ее здесь сама, иначе бы точно свалилась без чувств. – Ну, или бухими в сопли! – поправилась Дана, задавая темп энергичным шагом и уводя Саманту к кампусу. – Нейтан, похоже, купил алкомаркет – пиво и бренди заныканы повсюду, включая «Тоннель Смерти». – Тоннель смерти? – Ага. Стэф сказала, что будет ждать тебя там. Ну же, быстрее, а то все пропустим! Саманта обнадеженно улыбнулась и покорно устремилась за целеустремленной Даной. Ну, конечно, ее прислала Стэф. Как главный организатор Хэллоуина, она просто физически не могла выкроить хоть чуточку личного времени, но за своей лучшей подругой все же послала. Саманта улыбнулась. Стоило догадаться, что Стэф ни за что не оставит ее одну в такой страшный день. Меньше чем через минуту девушки добежали до кампуса и нырнули в зловеще украшенный холл кампуса, разразившийся зловещими зазываниями из-за углов при виде новых гостей. Дана сдержанно поаплодировала на ходу их стараниям и издала ответный вой, больше присущий какому-нибудь оборотню, нежели приведению. – У-у-у, – тоскливо поддержала ее Саманта, не повышая голоса. Получилось, как будто щенок заскулил, но Саманта не стала поправляться. Погруженный в полумрак холл действовал на нее куда более угнетающе, чем могла подумать Дана. Да и вообще кто угодно... – Скоро начнется, не тупите! – предупредила «безликие голоса духов» Дана, уводя Саманту в сторону спортзала, где должна была состояться самая важная часть предстоящего праздника: танцы под жутковатую музыку и бесконтрольный разлив алкоголя. Ходить по домам за конфетами – прерогатива младшего поколения. В Блэквелле были свои понятия, как надо отмечать такое важное событие, как Хэллоуин. – Ты смеешь оскорблять усопших? – шипение раздавалось сразу изо всех углов, причем, в прямом смысле. Саманте показалось, что она услышала специфическое потрескивание рации. – Трепещи, смертная! – Они так всех встречают, – отозвалась Дана на молчаливое удивление Саманты, после чего силком протащила ее еще через несколько поворотов и буквально втолкнула в черные ворота спортзала, превращенными мастерами граффити в клыкастую демоническую пасть. – Постарайся не помереть от страха, зомби! Саманта зажмурилась и торопливо скрылась от взора демона в многочисленных стайках вапиров-зомбаков-и-прочей-нежити, равномерно заполнивших жерло большой пещеры. Да, все вокруг выглядело именно так! Саманта и представить не могла, как организаторам во главе со Стеф удалось добиться такого эффекта, но факт оставался фактом. Стены зала превратились в пещерные скалы, у подножих которых расположились альковы поменьше, с большой танцплощадкой посередине. Она была освещена мерцающими звездочками, отражавшимися от большого зеркального шара, подвешенного под потолком. А ее периметр огораживали невесомые и полупрозрачные серебристые ширмы, символизирующие туман. Из-за них то и дело доносились крики ужаса. Саманта решила, что сунется туда только через свой труп, образно говоря. Хотя можно и прямо, раз уж хватило ума вырядиться в костюм зомби. «Стэф бы оценила иронию, – хихикунла про себя Саманта, когда Дана оставила ее и умчалась по своим делам. – Надо бы найти ее и этот дурацкий Тоннель Смерти, пока меня не сожрал какой-нибудь старшекурсник-оборотень». Незаметной мышкой прошмыгнув мимо самых жутких чудищ, Саманта стала осматриваться в поисках пресловутого тоннеля, не переставая удивляться мастерству организаторов. На этот раз – она была вынуждена отдать Стеф должное – ее команда превзошла самих себя. В прошлом году Хэллоуин не запомнился ничем примечательным, но в этом развернулся на полную катушку! Если в украшенном холле еще угадывались очертания обычного коридора Блэквелла, то преображенный к Хэллоуину спортзал не имел с ним вообще ничего общего. Восхищенно раскрыв рот, Саманта во все глаза разглядывала каменные стены, немыслимым образом уходящие в теряющееся в тенях под потолком. Все это было сделано из простого гипсокартона и подручных материалов, но вкупе с приглушенным прожекторным освещением, возносящемся вверх с пола, создавало совершенно неповторимой эффект сладкой жути. Не говоря уже о куче различных пугающих мелочей, навроде искусственной паутины и стаек летучих мышей, раскачивающихся над головами сборища всевозможных чудищ и монстров. – Бу!!! Саманта взвизгнула и под лошадиный гогот напугавшего ее утырка отскочила в сторону, едва не сбив с ног высокого мужчину в аристократичном вампирском фраке. – Простите, – повинилась девушка-зомби, пряча от вампира смущенный взгляд. – Ничего страшного, – кровосос клыкасто улыбнулся ей, и провел рукой по аккуратной испанской бородке. – Простите, я тут новичок и еще не особо разбираюсь... Вы не ушиблись? Незнакомец озабоченно осмотрел Саманту с головы до ног, и, чему-то удовлетворенно улыбнувшись, заметил: – У вас очень тонкое чувство стиля, мисс… – Майерс, – девушка снова испытала неловкость, пожимая ему руку. – Но лучше просто Саманта. – Как пожелаете, – мужчина снова запахнул полы кожистого, как крылья летучей мыши, плаща, отчего стал будто в два раза выше. Суетливо разбегавшиеся студенты обходили его стороной за несколько шагов, словно он и вправду мог накинуться на них в вампирском кровавом бешенстве. Но причина, разумеется, была в другом, и Саманта поняла это, когда он представился звучным и красивым баритоном: – А меня зовут Марк, но обращаться ко мне лучше все же как принято – профессор Джефферсон. – Вы преподаете в Блэквелле? – удивилась Саманта. – С начала учебного года, – подтвердил профессор и, предваряя следующий вопрос, добавил. – Ректор искал кого-то из преподавателей, кто сможет приглядеть за обстановкой. А у меня как раз удачно нашелся подходящий костюм, и вот, – он снова улыбнулся, но чуть более тонко и с уловимым только ему одному подтекстом, – я здесь. – Э-э… Ясно, – Саманта попятилась, внезапно углядев в дальней части зала Стэф, болтающую о чем-то с группкой девчонок из их класса, облаченных в личины мертвых медсестер в весьма рискованных нярядах. – Я, пожалуй, пойду, меня ждут. – Разумеется, – профессор загадочно сверкнул ей глазами в след. – Веселись… Саманта.***
«Она прекрасна», – думал Марк, как завороженный смотря вслед уходящему сказочному видению в обличье обычной земной девушки. Его не смутили ни неумело нанесенный грим, пытающийся изобразить воскрешенную жизнь, ни ее внезапный уход. Истинный художник умеет замечать все скрытые детали, и не только те, что доступны глазу. А она… ох. Что-то совершенно новое! Чистота. Красота. Невинность. И все это с оттенком болезненной печали, тщательно скрываемой от других, но такой очевидной для него! – Совершенство, – прошептал себе под нос Марк, двинувшись следом за Самантой, как только она удалилась достаточно далеко, чтобы не заметить его пристального внимания. Собираясь на Хеллоуиновский бал, Марк всего лишь желал осмотреться и поискать источники вдохновения для будущих работ, ни никак не ждал увидеть ту, что перевернет весь его мир! Саманта Майерс… Как он мог быть так слеп все это время? Как мог не замечать истину, которую мир каждый день сует ему под нос? Яркое пламя светит ярче, но и потухает быстро! А ровное и тихое горение, хоть и дает свет куда более приземленным, но освещает тропу куда дольше. Вот в чем была его ошибка! И причина, почему все его последние работы получались ничуть не лучше и не хуже предыдущих. Он пытался разглядеть оттенки там, где слепящий свет мешал видеть. Но какая глубина может быть у живущих одним днем и ведомых простыми низменными желаниями? Успех, богатство, власть – вот все, что их волнует! Раньше Марк думал, что это своего рода вызов – завоевать и подчинить их непокорные души, а потом запечатлеть их на гране жизни и смерти. В погоне за этим призраком ему пришлось научиться многому и совершить такое, от чего у более слабых духом заледенела бы кровь в жилах. Но лишь теперь он понял, что все эти годы искал брильянты в куче пепла, не замечая, что под ним сокрыты целые алмазные копи! Женщины и девушки, чьи восхитительные внешность и харизма ослепляли его, не позволяли узреть простую истину, открывшуюся ему всего лишь при одном взгляде на Саманту Майерс. Подлинное искусство не сосредоточено в умении зафиксировать момент исхода на гране смерти! Нет… То была лишь вершина айсберга. Точка отправления, откуда он поднимется еще выше, пока не достигнет настоящего Предела мастерства… Но что тогда выбрать? Ему открылось столько оттенков! Столько вариантов для творчества! Ранее Марк в совершенстве научился ловить момент последнего дыхания, но то были модели совершенного иного типа. Дикие, необузданные. Их было легко находить и еще проще подчинять. Но здесь… Здесь нужен совершенно иной подход. Причем при том же наборе инструментов. «А что если…?» Марк отошел в тень декораций, наблюдая на Самантой, которая как раз дошла до своих подруг, или кем они ей там приходятся. Ему было плевать на всех, кроме Нее. Теперь он видел истину. Вот оно! Вершина, к которой ведут две тропы и невинности и страха. Кульминация его карьеры фотографа. Ох, Саманта… Если бы ты только могла осознать, что сделала с ним! Твой дар – благословление. Глоток воды страждущему в пустыне! Благодаря тебе они подарят этому миру нечто совершенно необыкновенное… И чистое. Как хрустальная вода в девственно-чистом горном озере. Как первых вдох новорожденного. «И как ты сама. О да, это будет прекрасно…» – Простите, профессор Джефферсон? Марк едва не выматерился, когда рядом раздался чей-то кокетливый и заискивающий голосок. – Чем богу быть полезен, мисс? – он повернулся к студентке, изо всех сил старающейся выглядеть выше ростом рядом с ним. Марку было достаточно лишь единожды взглянуть на нее, чтобы понять, с кем имеет дело и потерять к ней всякий интерес. Очередная пустышка с излишним самомнением и плохо скрытой властностью во взоре. Не самый худший, но и не самый лучший типаж в своем роде. Он бы не глянул на нее и прежде, чем увидел Саманту Майерс, а уж после… Можно считать, что это уже пройденный этап его насыщенной карьеры фотографа. Новый только что придуманный им стиль не терпел подобного цинизма и жесткости взгляда, в которых так трудно отыскать проблески невинности. Но, хоть все эти мысли и остались только при нем, наглая стервочка с чисто женской проницательностью уловила его недовольство и быстро защебетала, боясь, что Марк уйдет, так и не дослушав ее длинную и явно заготовленную речь. – Простите, что отвлекаю, но вы ведь Марк Джефферсон? Новый профессор кафедры фотоискусства? Да, конечно же это вы, простите мою неловкость! На самом деле я большая поклонница ваших работ и… Меня зовут Виктория Чейз. Вы не против уделить мне пару минуток?.. – Как пожелаете, мисс, – вежливо отозвался Марк, будто бы переключив все внимание на святящуюся воодушевлением Викторию, но на деле повернувшись так, чтобы смотреть «сквозь» нее. Туда, где стояла Саманта Майерс. Он не особо вслушивался в то, что ему говорила эта назойливая заноза, пока среди беспорядочного набора звуков не прозвучала фамилия Прескотта, подействовавшая на Марка, как ведро холодной воды. Внутренне содрогнувшись, но не двинув ни единым мускулом на лице, он обратил полное и безраздельное внимание на зардевшуюся Викторию. – Простите, мисс? Вы сказали «Прескотт»? – Да! – счастливо подобралась девушка, уже было потерявшая надежду достучаться до Марка. – Нейтан мой хороший и давний друг… «Ах, Нейтан», – расслабился Джефферсон и даже позволил себе небольшую ухмылку. Мальчишка оказался ему полезен на первых порах в Аркадии Бей, когда выяснилось, что обзавестись недвижимостью в городе – задача не просто сложная, а практически невыполнимая. Узнать о самой богатейшей семье, способной ему помочь с этим делом не заняло много времени. Имя Прескоттов в Аркадии Бей знала каждая собака. Уже практически на следующий день после появления в Блэквелле Джефферсон нашел мальчишку, и дальше все оказалось даже проще, чем можно было рассчитывать. Богатенький выкормыш Прескотта весьма кстати интересовался фотографией и узнал Марка в ту же секунду, стоило ему показаться на горизонте. Запудрить ему мозги фальшивыми обещаниями и посулами тоже не составило труда. Нейтан был буквально очарован его познаниями и богатым опытом работы в самых престижных фотоагенствах Сиэтла и Нью-Йорка. После этого оставалось только деликатно намекнуть о встрече с его отцом, и дальше все закрутилось само по себе, как лучше и не придумать. Шон предоставил необходимую информацию, и с ее помощью Марк решил для него проблему с каким-то участком в частном секторе пригорода Аркадии Бей. Работа с этим делом не отняла у него ровным счетом никаких усилий, не считая времени, зато результат говорил сам за себя. Бункер закончили ровно в срок, как Шон и обещал. Марк даже получил бонус с легкой руки Нейтана, беззастенчиво влезшего в отцовский карман: закупку полной комплектацию профессионального оборудования для съемки в проявочной. Мелкий идиот даже не поинтересовался, зачем оно нужно, удовольствовавшись всего лишь причастностью к работе такого гения, как Марк Джефферсон. Идеальная марионетка. Как и его высокомерный папаша. Благодаря им Марк получил все, что хотел, не потратив при этом ни цента из собственного кармана! Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Марка Джефферсона, не затронув ничего в его аристократичной вампирской позе. Все же он был профессионалом, а значит должен доиграть свою роль при любом раскладе, каким бы глупым и… детским тот не выглядел со стороны. Тщательно выслушав все, что ему сказала наглая трещотка, Марк сменил вежливую маску лица на рассеянно-недоуменную. Та отличалась от первой более высоким поднятиям бровей и слегка расфокусированным взглядом, направленным чуть в сторону от глаз собеседницы. – Я не совсем понимаю, что требуется от меня, мисс… Чейз? Марк сделал вежливую паузу и, дождавшись кивка девушки, впавшей в восторженное оцепенение от того, что он запомнил ее фамилию, сказал: – Да, у меня есть кое-какие связи. Но причем тут этот Вортекс? – Нейтан сказал, вы ему очень помогли, – она пыталась улыбаться, но выходило только хуже. Теперь Марк отчетливо видел, что стояло за разговором, не смотря на всю лесть, неудержимым потоком льющуюся из молодой лгуньи. Ему стало скучно, и он уже решил мягко прервать ее и вернуться к поискам своей прекрасной модели, уже куда-то усвистевшей с подружками, но внезапно услышал: – …совместно с вами мы сделаем из Вортекса самую отвязную вечеринку во всем городе! – Вот как? – он мягко улыбнулся своим мыслям. – Хотите сказать, ее смогут посещать все студенты Блэквелла? – К-конечно, – Чейз слегка запнулась от такой криво прозвучавшей лжи, но быстро взяла себя в руки и с жаром продолжила. – Так вы нам поможете? Нейтан так высоко отзывался о вас… Марк Джефферсон нацепил маску легкой заинтересованности и поклонился в вампирском стиле, сверкнув кончиками вставных клыков. – Для меня будет честью привнести свой вклад к вдохновению подрастающих талантов Блэквелла.