***
Клуб находился в квартале от отеля, где жили парни. Зайдя через служебный ход, Алтын сразу потащил Юру к пульту диджея, на ходу цепляя на шею парня свой бейджик. — Меня тут знают, так что не привяжутся, а тебе лучше это не снимать. Юра сел рядом с пультом, наблюдая, как мастерски управлялся с аппаратурой Отабек. Ненадолго залипнув на длинные смуглые пальцы приятеля, он внезапно подскочил, услышав новый трек. Глаза ярко загорелись, а в голове начала выстраиваться программа, о которой он так мечтал. — Вот оно… Отабек, заметив краем глаза движение, обернулся, ловя восхищённый взгляд. — Бек, вот же она! Та самая музыка! Теперь настала очередь Отабека застыть в немом восхищении, разглядывая горящие энтузиазмом зелёные глаза и яркую улыбку. — Ты ведь позволишь мне использовать её для программы, Бек? Вообще, Отабек очень не любил, когда его называли сокращённым именем, но Юра произносил его так просто, почти с трепетом, что Алтын позволил ему это. — Конечно… «Для тебя — что угодно!» Плисецкий едва дождался, когда Отабека снова сменит его друг, чтобы тут же потащить Алтына на каток. Для участников соревнований он был открыт круглосуточно, поэтому проблем с доступом не возникло. Скинув толстовку, Юра переобулся в коньки, тут же буквально вылетая на лёд. Сердце готово было вырваться из груди от осознания того, что он нашёл то, что искал. Обернувшись, он поискал глазами Отабека, с удивлением обнаружив того за пределами катка. — Бек, ты чего там? Мне понадобится твоя помощь в этом выступлении. Отабек приподнял бровь в немом вопросе, но всё же сменил ботинки на коньки, легко скользнув на каток к Юрию. — То есть, ты хочешь сказать, что собираешься изменить программу за одну ночь до выступления, и при этом ещё задействовать человека, с которым ни разу в жизни не катался в паре? Ты или сумасшедший, или гений. Юра только отмахнулся: — Всего понемногу. Бек, ну пожалуйста, поддержи меня. Друг ты мне или не друг? Отабек фыркнул: — Это уже шантаж. Юрий оскалился, подъезжая ближе: — Если бы это был шантаж, мы бы разговаривали на другие темы. Я же просто прошу подыграть мне. Я не собираюсь делать совершенно новую программу, просто перекрою старую под новую музыку. Бек, ну, соглашайся… Смотря в невероятные глаза Плисецкого, Отабек был готов согласиться даже на харакири. Поэтому, глубоко вздохнув, он прикрыл глаза: — Сначала покажи, что собрался делать, а потом уже вместе решим, стоит мне присоединятся, или ты сам вытянешь программу. Выудив телефон из кармана джинсов, Отабек нашёл нужную музыку, отъезжая к бортику. — Ты готов? Короткий кивок, и музыка вырвалась из динамиков, поглощая Плисецкого. Впервые в жизни он понял, что ему вдалбливали Виктор и Яков: музыку надо прочувствовать всем телом, тогда движения будут сами даваться без усилий. Только кто же знал, что вместо лиричных мелодий необходим клубный драйв. Юра сходил с ума вместе с музыкой, а Отабек слетал с тормозов вместе с Плисецким. Резкие, чёткие движения, ярко контрастировавшие с его прошлыми программами, завораживали не меньше. Вот теперь перед Алтыном был Ледяной Тигр, а не прима-балерина. И этого тигра хотелось укротить, подмять под себя, сминая тонкие губы своим ртом, зарываясь в волосы широкими ладонями, оттягивая голову назад, оставляя на белой шее фиолетовые засосы. Музыка кончилась, и Плисецкий подъехал к так и стоявшему в ступоре Алтыну. — Ну… как… Казалось, сердце сейчас выпрыгнет, а лёгкие порвутся об острые рёбра. Отабек смотрел в опьянённые зелёные глаза. Если бы он не знал, что Юра сегодня не употреблял ничего крепче томатного сока, он бы попытался его отрезвить. И себя заодно. Потому что хрипловатый смех добивал выдержку казаха с точностью снайпера. — Хотя, я вижу, что неплохо… Наконец, вспомнив, как нужно говорить, Отабек прохрипел: — Если ты завтра при всех откатаешь эту программу, придётся нанимать телохранителя. Иначе твой фан-клуб порвёт тебя на сувениры. Юра снова рассмеялся, привалившись спиной к бортику рядом с Отабеком. — Тогда я тем более должен это сделать. Хорош уже делать из меня бабу. Алтын покосился на русского фигуриста, оценивая его как потенциального противника в спарринге. Они были явно разной весовой категории, но не факт, что Алтын одержал бы победу. Из краткого досье было понятно, что Юрий Плисецкий долгое время наравне с фигурным катанием занимался капоэйрой, и ударом ноги с разворота вполне мог пробить фанерную дверь. Его фигура лишь первое время казалась женственной. Однако это было совсем не так. И людей, считавших иначе, Отабек откровенно не понимал. Развернувшись, парень встал перед русским, внимательно глядя в его глаза: — Так, ты хотел чтобы я помог? Уже передумал? Усмешка скривила тонкие губы русского фигуриста. Таким жестом его обычно запугивали новички в управлении, гораздо больше, чем он по комплекции. Одного удара с разворота в живот или ног вокруг шеи хватало, чтобы запомнить: хищник детям не игрушка. Юра поднял взгляд на Отабека, притягивая того ближе за ворот футболки, оказываясь буквально нос к носу. — Бек, нужно очень-очень постараться, чтобы я передумал о чём-нибудь. Особенно, если дело касается парня, которого хочется разложить на ближайшей горизонтальной поверхности. Отабек хищно улыбнулся, прижимая Юру ближе к бортику: — Так и знал, что ты по мальчикам. Юра рвано выдохнул: — Я по людям. Мне плевать, какого человек пола, если рядом мне комфортно. Хотя, ты первый, рядом с кем мне вообще когда-либо было комфортно. И если мы не хотим проблем на голову, тебе лучше отъехать чуть назад. Я, всё же, несовершеннолетний. Отабек фыркнул, но всё же чуть отъехал назад. — Ты сам начал про горизонтальные поверхности. Расслабившись, Юра упёрся руками в бортик позади себя: — Обычно, когда мне делают такого рода «сомнительные» комплименты, я просто бью в челюсть. Только с тобой всё как-то иначе. С тобой хочется быть просто так. Я тебе доверяю… «… хоть и нельзя, кретин безмозглый!» Отабек застыл в который раз за вечер. За все свои восемнадцать лет он никогда ни от кого не слышал этих слов. Глубоко вдохнув, он уперся руками в бортик по бокам от юного чемпиона Гран-При. «Я, чёрт возьми, об этом пожалею!» — Юра, я ждал тебя пять лет, чтобы заговорить. Подождать ещё три года для меня не проблема. Тряхнув светлой шевелюрой, Плисецкий поднял на парня хитрый взгляд: — Два года и три месяца, национальный герой Казахстана. В марте мне уже шестнадцать. Лицо Юры смягчилось, когда тёплая смуглая ладонь коснулась его щеки. — Отлично. У нас впереди много времени. Жёсткие обветренные губы Алтына коснулись мягкой светлой макушки. «Я определённо об этом пожалею!»***
Убедить Лилию и Якова изменить программу после проката не составило труда. Минимальная роль Алтына сводилась к паре поддержек, стаскивании перчаток с партнёра и финальном «выстреле». И хотя Отабеку финал очень не нравился, Юра на нём настаивал. Тренеры хоть и поворчали для вида, но для обеих команд это была отличная реклама на следующий сезон. Уже перед выходом на ледовую арену, Юра протянул Отабеку кулак: — Чтоб нам везло! Усмехнувшись, Алтын ответил, впечатав свой кулак в ответ: — Чтоб нам везло. Следившие за парнями Юри и Виктор переглянулись, коротко улыбнувшись друг другу. — Начало положено. Юри дёрнул плечом, будто не понимая, что сказал Виктор. Последний следил за каждым движением Юрия и Отабека на льду, не забывая выискивать среди толпы наёмника, о котором ему сообщил информатор сегодня рано утром. Взгляд зацепился за холёную брюнетку из обслуживающего соревнования персонала. Холодный колючий взгляд, направленный на фигуристов, не предвещал ничего хорошего. Однако из-за резких движений на льду, прицелится, не вызывая подозрений не получилось бы. Восхваляя всех известных богов, Фельцмана и самого Юру за изменение программы, Виктор не сводил взгляд с незнакомки до самого конца выступления. Только когда фигуристы вышли на поклон, девушка решилась на выстрел. Прицелившись через кофту, она уже предвкушала смерть самого молодого киллера в истории, но сильный толчок в бок изменил траекторию полёта пули. Нервно бросив взгляд в сторону, девушка застыла. Запястье что-то легко царапнуло, но оторвать взгляд от двух льдинок вместо глаз было невозможно. — Извините, мисс. Виктор пошёл дальше, но девушка так и не смогла больше двигаться из-за парализующего яда, попавшего в кровь. Во всём зале больше так никто и не заметил выстрела, кроме Юрия Плисецкого, с немым беспокойством не отводившего взгляд от крохотной дырки от пули в бортике чуть левее него.***
Виктор наматывал беспокойные круги по номеру. Он не хотел расставаться с Юри надолго, но и бросить Юру он не мог. Если за его протеже началась охота, он не мог оставить парня одного. Юри силком усадил любовника в кресло, всучив ему стакан с бурбоном, после чего сел на уровне глаз. Стащив с носа очки, он устало выдохнул на русском: — Витя, посмотри на меня. Дождавшись, пока блондин сосредоточит свой взгляд на нём, Кацуки выдохнул: — Поезжай в Россию. Я приеду с Маккачином через неделю. Всё будет в порядке. Поставив нетронутый бокал в сторону, Виктор крепко прижал к себе Юри, прикрыв глаза, вдыхая свежий запах парфюма. — В прошлом году меня не было рядом, когда тебя ранили. Я не вынесу, если ты пострадаешь снова. Чуть мозолистая ладонь Юри легла на шею Виктора, оглаживая чувствительное место, заставляя расслабиться. — Но ты и не простишь себе, если с твоим протеже что-то произойдёт. В Хасецу мне ничего не грозит, ты же знаешь. Там я под защитой клана. Никифоров поднял полный отчаяния взгляд на любовника, заставляя того задыхаться от нежности. Длинные тонкие пальцы японца отвели светлую чёлку в сторону, пробегаясь едва заметно по линии скулы. В небесно-голубых глазах плескалось отчаяние. — Что с тобой, мой драгоценный снайпер? Почему ты сомневаешься? Виктор сполз с кресла, уткнувшись лицом в колени Юри. — Я никого и никогда не любил так сильно, как люблю тебя, Юри Кацуки. И если выбирать между тобой и Юрой, я выбираю тебя. Давно выбрал. В номер постучались. Юри быстро нацепил на нос очки, изобразил милую улыбку и пошёл открывать дверь. За ней стоял Юра собственной персоной. «Помяни чёрта…» — Юра? Плисецкий хмуро дёрнул плечом, явно сомневаясь в принятом решении. — Юри, ты не будешь против, если я неделю проведу у вас в Хасецу? Кацуки радостно выдохнул: — Нет проблем, ты всегда желанный гость в нашем доме. Только когда Юра стал пунцовым от смущения, Юри понял, что это не вся просьба: — Я хотел пригласить с собой Отабека. Кацуки подавил желание громко рассмеяться, быстро ответив: — Нет проблем. Мы вылетаем через четыре часа. Коротко кивнув и бросив задушенное «спасибо», Юра поплёлся в сторону своего номера. Юри, закрыв дверь, перевёл взгляд на стоявшего за ней Виктора, в глазах которого застыло немое облегчение. Растерев лицо ладонями, Никифоров выдохнул: — Каким там богам нужно сказать спасибо?