***
Пройдя контрольный пункт, Отабек осмотрелся в поисках Юры. Решив, что тот застрял в пробке, казах уже потянулся к телефону, когда в толпе замаячила светлая макушка русского фигуриста. Быстро пробравшись к Отабеку, Юра крепко его обнял: — Я уж думал совсем не успею! Грёбаные пробки! Отабек прижал к себе блондина, тут же удивлённо отстранившись: — Твои волосы пахнут… порохом. Запах, окруживший парня, был чем-то инородным, он совсем не подходил блондину. Плисецкий поморщился: — Да я в охотничий магазин забегал, за газовым баллончиком. Старый совсем сдох, а Питер хоть и «культурная столица» — шпаны хватает. Выдохнув, Отабек подхватил свою дорожную сумку, проталкиваясь к выходу следом за Юрой. Он забывал, что этот «хрупкий» человек практически сам о себе заботится в чужом городе. Выйдя за пределы аэропорта, Отабек первым делом снова притянул к себе Плисецкого за плечи, тихо выдыхая: — С днём рождения, Юра. Парень ярко улыбнулся брюнету. Такую открытую улыбку Плисецкого знали только по-настоящему близкие люди. — Спасибо, Бек. Поехали, я дома уже всё приготовил. Только, сам понимаешь, без алкоголя. Мне нельзя, да и не люблю я это дело. Этот факт Алтын принял с невозмутимостью жирафа, сообщив, что переживёт. Такси ловить не стали, решив, что добраться на автобусе будет не в пример дешевле. Расположившись на сидениях в центре автобуса, парни начали негромко обсуждать прошедшие три дня, во время которых ни у того, ни у другого не было возможности выйти в Скайп. И если Юра и правда эти три дня усиленно тренировался на катке, Отабек провёл их в Гаване на задании. Но Плисецкому пришлось соврать про внезапный приезд дальних родственников с маленькими детьми. Как ни странно, ложь прокатила. Когда тема была обмусолена, из кармана пятнистой толстовки был изъят телефон, наушники поделены на двоих, и оставшийся час дороги проведён в прослушивании нового плейлиста Плисецкого. Юрина квартира встретила Отабека теплом, ароматом выпечки и истошным мяуканьем Путса. — Путс, малыш, прости засранца, я снова забыл покормить тебя перед выходом. Вот такой твой хозяин дерьмо! Пока парень срочно вскрывал кошаку банку паштета, сам Путс с невозмутимым видом встал передними лапами на колено Отабека с требованием взять его высочество на ручки. Стащив куртку и ботинки, Отабек всё же взял кота на руки, тиская пушистое пузо. Юра, выглянувший в коридор позвать любимца, ошалело уставился на открывшуюся картину. — Охренеть… Отабек поднял вопросительный взгляд, пропустив момент, когда Путс обхватил его ладонь лапами, прижав к себе. Юра даже протёр глаза от неожиданности: — Путс ни к кому, кроме меня, на руки не идёт от слова «совсем». А тут даже сам лапами руку к пузу прижал. Алтын пожал плечами: — Ты же знаешь, у меня дома две кошки. Может, своего почуял? Юра неопределённо хмыкнул, жестом позвав на кухню. Велев отпустить кота пожрать, он выудил из холодильника салатник, коробку сока и торт. — Падай пока, я счас всё оформлю. Однако Отабек вернулся в коридор, после чего перехватил Юру за руку, заставив посмотреть на себя. В руке он держал продолговатую коробочку. — С днём рождения, Юра. Надеюсь, я угадал с подарком. В коробочке оказался тонкий серебряный браслет с широкой пластиной, на которой было выгравировано «Чтоб нам везло». — Я заказал их в паре. Вытащив браслет, Отабек аккуратно застегнул его на правом запястье именинника, показывая на своём правом запястье точно такой же. Юра, тронутый подарком, крепко прижался к Алтыну: — Спасибо, Бек. Губы казаха привычно скользнули по блондинистой макушке, а руки расположились на спине. — Раз уж ты достиг возраста «согласия»… могу я получить твоё согласие на нормальный поцелуй? Плисецкий осторожно поднял взгляд на Отабека, чтобы ненароком не повредить ему лицо резким движением. Зелёные глаза смотрели с ласковым укором: — Бек, ты единственный, кто может не задавать мне таких вопросов, даже если захочешь чего-то большего. Смуглая, чуть шершавая ладонь легла на бледный шёлк лица, отводя в сторону чуть отросшие с предыдущей встречи пряди. Он знал, что хрупкость Плисецкого была напускной, и что он с лёгкостью мог скрутить его в баранку (они проверяли в Хасецу). Но всё равно не мог не обращаться с Юрой как с хрустальной статуэткой. Немного наклонившись, Отабек поймал мягкие, чуть холодные губы Плисецкого, втягивая его в головокружительный поцелуй. Тонкие прохладные пальцы скользнули под джемпер, сминая рубашку на спине. Не удержавшись, Отабек подхватил возлюбленного под ягодицы, усаживая на столешницу рядом с плитой. Юрий тут же обхватил его ногами за поясницу, прижимаясь ближе. Совсем неопытный в поцелуях, он стремился компенсировать этот факт усердием, послушно повторяя всё, что делал Отабек, цепляясь пальцами то за плечи, то за волосы на затылке парня. Когда поцелуи спустились на шею, Юра хрипло простонал: — Бек, заканчивай… я… я же не железный… Отабек поднял на Юру осоловелый взгляд, ещё раз обхватив губами припухшие губы возлюбленного. — Ты восхитительный, ты знал об этом? — хриплый голос Алтына вкупе с шальным взглядом почти чёрных глаз вышибал дух покруче прямого удара в солнечное сплетение. Облизнув губы, Плисецкий выдохнул: — Теперь буду знать. Чёрт, я готов убить любого, кого ты рискнёшь поцеловать как меня. Алтын тихо рассмеялся, даже не представляя, насколько серьёзно говорил Плисецкий. — Едва ли я впредь поцелую кого-нибудь, кроме тебя. Ты слишком хорош, чтобы я мог желать кого-то, кроме тебя. Поцеловав парня в макушку, Отабек отошёл, позволяя имениннику спрыгнуть на пол и продолжить накрывать на стол. Едва Алтын уселся на стул, на колени к нему тут же запрыгнул Путс, требуя своей порции ласки. Юра на это только весело хмыкнул, продолжив начатое, время от времени бросая быстрые нежные взгляды то на Отабека, то на тонкую цепочку браслета.***
Плотный, совершенно не достойный фигуристов ужин закончился далеко за полночь. Только когда Отабек начал откровенно клевать носом, Юра уверенно взял его за руку, таща в единственную комнату. Расправив постель, Юра всунул в руки Алтына пушистое полотенце с каким-то кошачьим орнаментом и отправил первым в душ. Пока казах послушно отмывался после перелёта, русский ещё раз перепроверил, не торчит ли где совершенно ненужная улика, указывающая на вторую сторону жизни Плисецкого. Убедившись, что все тайники надёжно заперты, он сбросил с себя футболку, потянувшись. Неделю отдыха пришлось отрабатывать по всем фронтам, и на катке, и «в поле». Позади послышались тихие шаги, заставив Юру слегка обернуться. Отабек, тщательно вытирающий свою шевелюру, казался уже не таким сонным. — А у тебя на самом деле уютно. И не скажешь, что ты сюда только ночевать приходишь… Юра хмыкнул, подхватывая своё полотенце, намереваясь пройти в душ, когда его остановили, прижав к холодной стене в коридоре. Наклонившись к шее, Отабек выдохнул: — Не дразни меня. Я ведь тоже не из стали сделан, Юра. Плисецкий едва ощутимо провёл по обнажённой груди Отабека, спускаясь к животу, остановившись лишь возле кромки домашних штанов. Прижавшись к шее губами, почти промурлыкал, как большой домашний кот: — Это кто тут кого дразнит, Алтын? Отабек прижался своим лбом к стене над левым плечом Юры: — Один-один, провокатор. Ловко выскользнув из объятий, Юра всё же добрался до душа. Прикрыв за собой дверь, он со стоном прижался лбом к кафелю. По телу разлился жар, вытесняя из головы любую мысль, кроме одной: он до дрожи в коленях хотел Отабека. Стояк был вполне ощутимым, и игнорировать его не получалось. Сбросив одежду и закрыв дверь душевой кабинки, Юра настроил воду, давая телу отдых под тёплыми струйками душа. Целовался он может и в первый раз, но вот с проблемой ниже пояса давно научился справляться без порнушки. Ладони зарылись в волосы, открывая лицо. Юре нравилось вот так стоять под душем, когда тёплая вода скользила по лицу, срываясь на грудь и плечи. Создавалось ощущение умиротворённости. За спиной тихо открылась и закрылась дверь. Сквозь запотевшее стекло кабинки был виден размытый силуэт Отабека. Решив, что парень просто что-то забыл, Юра снова подставил лицо струям воды. Однако дверца душевой с шорохом открылась и закрылась, после чего на его талию уверенно легли смуглые ладони, а плечо начали покрывать короткими поцелуями. — Я бы хотел сейчас развернуть тебя к себе, прижать к стенке и долго и со вкусом заниматься с тобой любовью. Но я обещал подождать, пока тебе не исполнится восемнадцать, поэтому ограничусь лишь этим. Правая ладонь Отабека сползла ниже, обхватывая стоящий член Юрия, осторожно оттягивая нежную кожу. Юра с хриплым стоном откинулся на плечо Алтына, заводя свою ладонь за спину, повторяя каждое движение любовника. Душевая наполнилась хриплыми стонами. Не выдержав, Отабек развернул Юру к себе лицом, прижав к стенке кабинки, жадно лаская его рот своим языком, обхватив своей ладонью оба члена, резко доводя обоих до разрядки. Ему и правда хотелось гораздо большего, но он принял решение не торопиться. Первым кончил Юра, с тихим всхлипом излившись на их животы, расцарапывая до крови плечи Алтына. За ним последовал Отабек, слетевший с нарезки от одного только стона любовника. Обхватив Юру одной рукой и прижав к себе, другой он упёрся в стену, пытаясь отдышаться. — Бек… Бек… Бек… Юра тихо шептал его имя, нежно покрывая поцелуями плечо и шею Алтына. Он испытывал к этому человеку такую нежность, что хотелось разрыдаться от сдавливающего внутренности ощущения. Сейчас он был совершенно не похож на хладнокровного киллера, убившего несколько часов назад двух человек. Сейчас, здесь, в крепких объятиях Отабека, стоял хрупкий, по уши влюблённый подросток.***
Виктор потёр усталые от долгого сидения за компьютером глаза. Жутко хотелось спать, но за взлом этой информации ему хорошо заплатили, поэтому он жил исключительно за счёт кофеина, который за последние сутки употребил просто в немыслимых количествах. На его плечи уверенно легли длинные тонкие пальцы, разминая затёкшие мышцы. С глухим стоном уронив голову на грудь, Виктор пробормотал: — Я люблю тебя, Юри. Кацуки тихо хмыкнул, поцеловав мужа в шею, возвращаясь к массажу. Он бросил короткий взгляд на монитор, после чего уточнил: — Может, попробуешь мою программу? Она чуть быстрее твоей. Никифоров развернулся вместе с креслом, притягивая Юри к себе на колени, радуясь, что его муж такой «компактный». — Процесс уже запущен, отзыв грозит тем, что меня могут вычислить. Не волнуйся, это ненадолго. Осталось совсем чуть-чуть, я достану информацию и мы пойдём спать. Юри коротко поцеловал Виктора, массируя его виски: — Ты уже сутки на кофеине. Ты, конечно, почти что супер-солдат, но побереги своё сердце. Жёсткие от постоянной работы с оружием ладони Виктора легли на мягкие полушария ягодиц Кацуки. Небесно-голубые глаза подёрнулись красной сеткой капилляров. — Единственная угроза моему сердцу окольцована мною месяц назад. Так что я спокоен. Ты не видел, в каких количествах я употреблял кофе перед защитой своего диплома, совпавшего с национальными соревнованиями. Компьютер возвестил об окончании взлома, и Юри без лишних слов позволил мужу продолжить работу, забирая пустую чашку из-под очередной порции кофе. Легко взъерошив пепельные пряди на голове любимого мужчины, он тихо ушёл на кухню. Через два дня они отправятся в Россию, чтобы Виктор мог продолжить тренировки перед своей последней Олимпиадой. После неё Никифоров уже официально должен был стать тренером, и хотел уйти с пьедестала во всём своём величии. В конце-концов, он уже был мастером спорта, и почти ничего не терял. Бросив взгляд на золотой ободок кольца, Юри внезапно вспомнил о том, что у них будет два достойных конкурента. По крайней мере, Юри надеялся, что они все вчетвером доживут до Олимпиады.