***
Три дня спустя после визита в Александрию дождь перестал и Рик наконец-то смог вернуться домой. Он выехал настолько рано, насколько возможно, целуя Нигана на прощание уже на пути к двери. В доме, когда он вошёл, уже были Мишон и остальные, собравшиеся вокруг кухонного стола, что, казалось, стало обычным делом в последнее время. Все в группе кивнули в знак приветствия, но Рик уловил от Спенсера какую-то подозрительную эмоцию: он впился в него напряжённым взглядом, который Граймс не смог понять. Он не ответил аналогичным взором, а просто обнял Карла. ― Как ты, ничего? ― Да, пап. А ты? — В первую очередь они всегда спрашивали друг друга именно об этом. И Рик благодарил небеса, что ответ пока что не был отрицательным. Он сжал плечо сына, склонился, чтобы поцеловать в голову Джудит, а потом присоединился к группе. ― Военное собрание? Мишон кивнула, махнув на разложенные на столе бумаги-карты, нацарапанные стратегии, описи оружия, приблизительный план строения Святилища. Рик удивился, ведь в последний раз, когда присутствовал на подобном собрании, он предположил, что всё только начинается. Судя по всему, им удалось за столь небольшой промежуток времени сделать очень многое. И, похоже, не за горами тот день, когда они вступят в войну. ― Иисус объявился полчаса назад, Хиллтоп с нами, — сказала Мишон, решительно поджав губы. — Мэгги и Саша уже тренируют людей. Грегори, конечно, не в восторге, но, к счастью для нас, Мэгги не нужно его разрешение, чтобы… ― Так ли необходимо обсуждать это при нём? — вдруг перебил Спенсер, всё ещё яростно пялясь на Рика. Мишон нахмурилась, все в группе вопросительно повернулись к Спенсеру. ― Почему бы, чёрт возьми, и нет? Рик наш лидер ― думаю, важно, чтобы он знал, что происходит. Спенсер рассмеялся, коротко и невесело. ― Он не наш лидер, Мишон. Мишон одарила его ледяным взглядом. ― Насколько я помню — наш, Спенсер. Если ты, конечно, не решил сделать какую-то глупость, примерив на себя этот титул. ― О, нет. Просто называю вещи своими именами. Рик больше не имеет права называть себя нашим лидером. Ведь это ты проделала всю основную работу. И это ты по-настоящему всем тут заведуешь. — Эти слова пронзили Рика, но он решил не показывать, как они его задели. В конце концов в чём-то он был согласен со Спенсером. ― Он прав, — сказал Рик. — Прав, Мишон. Я сейчас не могу здесь быть, а ты взяла на себя всю ответственность. Карл, Джудит… — Он немного задохнулся от чувства вины. — И ты возглавила людей в этой войне. Лицо Мишон смягчилось, она встретилась с ним взглядом. ― Рик… ― Ей не требуется твоё благословение, чтобы нас вести, Рик. На самом деле тебе вообще тут не стоит находиться, тебе так не кажется? Рик скрипнул зубами. ― Ты что-то хочешь мне сказать, Спенсер? Выскажись. Буду рад услышать. Рот Спенсера скривился в жестокой усмешке. ― О, не думаю, что ты хотел бы, чтобы я рассказал это при всех, Рик, особенно потому, что здесь твои дети. Но знаешь что, они тоже заслуживают знать, как и все остальные. ― Ты о чём, чёрт возьми, говоришь? — рявкнула Розита. Спенсер сел в кресло, сверля Рика взглядом. ― У Рика небольшой конфликт интересов в этой войне. Не так ли, Рик? Граймс почувствовал, как внутри всё сжалось, его охватил ужас. Нет. Нет, не может быть, что он узнал… ― Да, видел тебя недавно. С твоим муженьком, — выплюнул Спенсер с отвращением. — Пока все мы стояли и смотрели, как крадут наши с трудом добытые припасы, ты долбился в дёсны с чуваком, который убил Гленна и Абрахама… в ёбаной церкви. В церкви, Рик, серьёзно? Как ты думаешь, что бы на это сказал Габриэль? О том, что тебя лапал какой-то псих там, где он молится и проповедует? Рик вспомнил шум у заднего входа, когда они с Ниганом зажимались в тот день. Бля. О господи. Нет. Он почувствовал на себе тяжёлые взгляды всех людей, ищущие в нём признаки вины. Удивительно, но Карл заговорил первым, и именно тревога в его голосе заставила Рика почувствовать, что он вот-вот сорвётся. ― Пап, он не… Он ведь врёт, да? Ты ведь сказал, что всё в порядке… что он тебя не… Ты сказал, что он не причиняет тебе вреда… Рик не смог выдержать его взгляда, вместо этого уставившись на бумаги на столе, будто они были ключом к выходу из этого хаоса. ― Он и не причиняет, Карл. Он не делает мне больно. ― Значит, Спенсер врёт? — отчаянно спросил Карл, звуча очень молодо ― Рик уже давно не слышал от него таких интонаций. И он не мог солгать сыну. Не мог. Последнее, что он хотел — чтобы все узнали о его отношениях с Ниганом именно так, но получилось так, как получилось. ― Не причиняет. Мы с Ниганом… ― Ты что, блять, издеваешься? — вскричала Розита, вскочив на ноги. — Это ёбаная шутка? Ты хочешь сказать, что ебёшься с мужиком, который… — Она не закончила, лицо скривилось в отвращении. ― Розита, я… В комнате воцарился хаос: Розита со Спенсером что-то орали; Тара и Иисус уставились с ужасом; Дэрил, казалось, не зная, что делать, обменивался взглядами с Мишон, которая явно разрывалась между злостью на Спенсера за столь неосторожно обронённые новости и болью. Рик её не винил. Пусть она всё знала, но точно не хотела, чтобы его предательство вскрылось именно так. ― Говорил же, ему не следует здесь быть! Он вообще скорее всего сливал всю информацию Нигану. Рик задохнулся от возмущения и мысли, что кто-то мог подумать, будто он предпочёл Нигана безопасности своих людей. ― Я бы никогда… ― Спорим, именно поэтому Дуайт и припёрся, — добавил Спенсер. — Вы с Ниганом прислали его как шпиона. ― Зачем мне, блять, его присылать, если ты думаешь, что я уже передал всю информацию? — вскричал Рик раздражённо. — Чего я на самом деле не делаю. Вы что же, думаете, что я отвернусь от всех вас… своих друзей, семьи — ради него? Господи, вы что, забыли, что я для вас сделал? Я сдался ему на милость ради вас. И пытался всё уладить… Спенсер издевательски рассмеялся, поднялся с кресла и подошёл к Рику почти вплотную. ― О, а для тебя это оказалось такой невыносимой мукой, а? Да, прямо видно было, как ты страдал, принося себя в жертву, стоная в церкви, когда он предложил тебя трахнуть… Рик яростно покраснел, и тут вмешалась Мишон; встала между ними и упёрлась в грудь Спенсера рукой, отпихивая его от Граймса. ― Спенсер, достаточно. ― Она остро глянула на Карла, который упрямо смотрел в сторону. Что там говорил Ниган о том, что Карлу необязательно вникать в его сексуальную жизнь? Рик молча молил лишь об одном — провалиться бы сейчас сквозь землю. ― Так ты это называешь, Рик? Так оправдываешь себя, когда расставляешь перед ним ноги, твердишь себе, что пытаешься всё уладить? ― Довольно! — рявкнула Мишон, набросившись на Спенсера, который ещё некоторое время напряжённо смотрел на Рика, а потом отошёл подальше, отступив. Граймс же перевёл взгляд на Карла, который на него не смотрел. ― Карл. Карл, я… — Рик потянулся к плечу сына, но тот отпрянул. От Граймса не укрылось презрение на лице и в глазах Карла, которое врезалось ножом в живот, холодная сталь пронзила мягкую плоть. — Карл… ― Пошёл вон отсюда. Выметайся! Рик отшатнулся от стола, будто слова сына были пощёчиной. Кто-то вновь кричал… Спенсер, Розита… другие члены группы обменивались тихими репликами, но Рик ничего и никого больше не слышал. Крик Карла эхом отдавался в ушах, ревел как сирена. Мишон сжала его плечо и вывела наружу, они оказались на крыльце. Рику пришлось заставить себя посмотреть ей в глаза. Тяжесть вины давила и угнетала. ― Мишон, я… Ты ведь не думаешь, что я действительно… Я бы никогда не сказал Нигану ничего из того, что услышал, ты ведь меня знаешь… Она заставила его замолчать, сжав плечо. ― Знаю. Я это знаю, Рик. Но тебе здесь сейчас лучше не быть. Рик почувствовал, как вдребезги разбивается сердце. ― Ты не можешь так говорить… Мягкость в лице Мишон он совершенно не заслуживал. ― Им нужно это обдумать и принять, Рик. Мы с Дэрилом все уладим, успокоим людей. Мы ведь знаем, что ты… теперь с ним, но это не изменило твоей преданности нам. Мы в это верим. Правда. Но для остальных это уже чересчур, и поэтому нужно сегодня на этом закончить. А твоё нахождение здесь ничего не решит. Рик почувствовал, как предательские слёзы зажгли глаза, и сморгнул их. Последнее, чего ему хотелось бы ― это потерять сына таким вот образом, но то, как Карл на него посмотрел… ― Карл… Мишон прикусила губу. ― Я с ним поговорю, Рик, обещаю. Но сейчас лучше уходи. Рик кивнул, чувствуя себя совершенно поверженным. Он проследил, как Мишон исчезла в доме, потом вернулся к машине, ощущая в груди боль. «И что теперь, блять, делать? Они никогда больше мне не доверятся… Карл никогда…» Эта мысль чуть не задушила его, он вдавил педаль газа сильнее, бесцельно мчась по дороге.***
Рик не вернулся в Святилище ― не сразу по крайней мере. Ниган поймёт, что что-то случилось, если он приедет так рано, а Рик не хотел проводить остаток дня в бесцельном шатании… Потому что если так, то он погрязнет в отвращении к самому себе ещё глубже. Он ехал до тех пор, пока не наткнулся на небольшой жилой квартал с изрядно обветшавшими домами, окружённый лесом. Он вошёл внутрь, избавился от одинокого ходячего, нашёл в одном из домов простыню и измазал её во внутренностях трупа, чтобы замаскироваться в его запахе. Домов было немного, но их явно ещё никто не успел разграбить, поэтому Рик вытащил всё, что мог: консервные банки с едой, бутылочки с обезболивающим, памперсы для Джудит. Рик сбросил грязную простынь в заросшую траву, потом вернулся в машину, не чувствуя себя хоть сколько-нибудь лучше. Конечно, припасы были небольшим утешением, но этого недостаточно. Граймсу казалось, что он теперь остаток жизни проведёт в попытках загладить вину, но так и не загладит. Когда он вернулся в Святилище, уже было темно, но Рик не смог заставить себя подняться по ступенькам в комнату Нигана. Он, к своему стыду, хотел это сделать… хотел окунуться в уют, получить утешение, почувствовать, как чужие руки сомкнутся вокруг тела, даря объятия… Но не мог себе этого позволить. «Ты не заслуживаешь утешения. И не тебя тут обидели. Ты просто продолжаешь приползать к нему из раза в раз, доказывая, что все дома были правы». Вместо этого Рик направился в свою старую комнату. Странно было возвращаться туда спустя несколько недель. Он легко её нашёл, открыл дверь и увидел, что она отнюдь не пуста. ― Рик! Должен признать, это неожиданный визит, чувак. Не хочешь рассказать, почему ворвался сюда, будто овладел вдруг этим местом и всем вокруг? — спросил Саймон, выглядя раздражённо и удивлённо со своего места на кровати. Рик неловко переступил с ноги на ногу, не зная, что ответить. ― Я… Э… ― Только не говори, что вы с Ниганом снова в ёбаной ссоре. Боже, это были ужасные две недели. От его нытья у меня уши сворачивались в трубочку. Рику пришлось подавить внезапное нелепое желание рассмеяться при мысли, что угрюмый Ниган мог ныть из-за него Саймону. ― Нет, мы не ссорились… Мы… — Он помолчал. — Я хотел провести ночь наедине со своими мыслями. Саймон прищурился, будто пытался прочесть его мысли. ― Ну, ты не можешь, блять, тут остаться. Босс на говно изойдёт, если узнает, что я обжимался с твоей жопой, потому что я-то никуда отсюда не собираюсь сваливать. В кои-то веки мне досталась комната с собственным душем. Рик вздохнул. ― Точно. Ну я пошёл. Он вышел и, закрыв за собой дверь, поплёлся по похожим на гробницы коридорам Святилища, не уверенный, куда можно пойти. Он ненадолго задумался, где мог бы найти Таню или Фрэнки — эти женщины были самыми дружелюбными с ним и наверняка посочувствовали бы и пустили переночевать хотя бы на полу. Но он не знал, где они спят, и не был уверен, что ночь с одной из них не вызовет у Нигана ревнивый гнев, поэтому просто продолжал идти. В итоге он оказался на улице ― на заднем дворе, где Спасители разбили сад. Рик не знал, почему пришёл именно сюда… Может, ему просто необходимо было побыть там, где всё напоминало, что в Нигане скрыто нечто большее, чем видят окружающие. Где-то там был потенциал для перемен и роста, для жизни без войны, назревающей прямо под потрескавшейся поверхностью их мира. Снаружи было прохладно — в Вирджинии погода всегда холоднее, чем в Джорджии, и зимой мог пойти снег, что стало бы настоящей угрозой. Хорошо, что сейчас на Рике была плотная куртка, сохраняющая тепло. Он старался не вспоминать холод от кожанки, накинутой на его плечи Ниганом несколько дней назад. Именно такие интимные жесты, подобные вот мелочи и сбивали Граймса с толку. Потому что Ниган, похоже, даже не осознавал, какой вес они имеют и какой потенциал. Рик мысленно вернулся к событиям этого дня, ощущая тошнотворный ужас. И задался мазохистским вопросом — как много успел увидеть Спенсер в церкви? Рик отчётливо помнил, что совершенно потерялся в пьянящем тумане возбуждения, поглаживаниях своей задницы и паха. «Бля. Не думай об этом». Рик так потерялся в размышлениях, что даже не заметил человека, подошедшего к нему, пока не услышал знакомый голос над ухом. ― Рик? Какого хуя ты тут забыл? Голос Нигана его не испугал. Всё было логично, ведь такой человек никогда не позволил бы остаться незамеченной неявку к назначенному времени. Тёплая рука легла Рику на поясницу, и он повернулся к Нигану, который, должно быть, уловил смятение на его лице, потому что немного попятился. ― Эй. Бля. Ты как, Рик? Чуть не заставил меня в штаны от страха наделать, ведь я подумал… — Он уловил игру желваков на скулах Нигана, и промелькнувшую в его глазах эмоцию, которую слишком боялся называть даже мысленно. — Подумал, что с тобой что-то случилось. Ты никогда так поздно не возвращался и… Бля. Я, блять, не знаю. Рик не хотел этого видеть, но выражение на лице Нигана всё сказало само за себя: он беспокоился. И, бля, именно подобное говно всё только усложняло. Немногие вещи на свете были более пугающими, чем искренне вываливающий на тебя свои чувства Ниган. Потому что это уже слишком. Слишком искренне и открыто, что подталкивало Рика раз за разом к нему возвращаться, потому что он точно знал, что Ниган не лгал. А ещё он знал, что сам Ниган понятия не имел, что делать со всеми этими эмоциями. Так что же мог в таком случае сказать ему Граймс? ― Я не хотел… тебя напугать, наверное. — Он ждал, что Ниган станет отпираться, но этого не произошло. ― Ничего страшного. Рад, что ты в порядке. Бля. — Он издал смешок, потирая щетинистую челюсть. — Что ты, блять, со мной творишь, Рик. «Ты даже не представляешь, Ниган». ― Так что ты вообще тут делаешь? — спросил Ниган. — Ты выглядишь… ну, не буду пиздеть, детка, ― выглядишь ужасно. Конечно охуенно великолепный, как и всегда, но будто спроси тебя — не отличишь жопу от задницы. Рик даже не смог рассмеяться на это. ― Думаю, просто хотел побыть наедине с собой. По лицу Нигана пронёсся вихрь сложных эмоций — беспокойство, страх, боль, раздражение, — остановившись на спокойном принятии. ― Ладненько. Это… как в прошлый раз, когда тебе нужно было время наедине с собой? Оба знали, что он имел в виду: «Ты снова пытаешься всё откатить в начальное положение дел?» ― Нет, — поспешил разуверить Рик. — Совсем не так. Мне просто нужна одна ночь. Одна. Месяцы назад, когда Рик впервые прибыл в Святилище, немыслимо, чтоб он попросил ночь вдали от Нигана. Этот человек диктовал каждое его действие, решал, какие ночи они будут проводить вместе. И теперь кивок Нигана показал, насколько изменились их отношения. ― Ладно, малыш. Тебе… хотелось бы высказать что-то из того говна, которое, вижу, вертится у тебя в голове? Рик едва ли не фыркнул. Что он должен был сказать? «Все, о ком я пекусь, вдруг узнали о нас с тобой… как ты и сам это прогнозировал… И всем я тут же опротивел»? Что «собственный сын не может смотреть теперь мне в глаза»? И что «никогда они больше полностью мне не смогут доверять»: ― Нет. Просто нужно место, где смогу спать. Ниган снова кивнул, Рик заметил, как старательно он соблюдал дистанцию, давая ему свободное пространство. Его обычное насмешливое поведение значительно стабилизировалось, Ниган держал руки в карманах, не посягая на облапывание Рика, как обычно это бывало, когда они оставались один на один. ― Я могу это, блять, устроить. Под нашим этажом есть свободная комната. Третья слева. Она твоя на сегодня. ― Спасибо, — пробормотал Рик, Ниган потянулся к его плечу, чтобы сжать, но передумал и опустил руку. ― Без проблем, Рик. А теперь тащи свой зад внутрь. Здесь ёбаная холодрыга.***
Рик ушёл с улицы вслед за Ниганом, поднялся по лестнице в свободную комнату, почти что забывшись по пути и чуть не пойдя по привычке в их спальню. Открыв дверь, Рик увидел совсем крохотное помещение ― меньше даже, чем его предыдущее, ― с одной кроватью, шкафом и маленькой кухонной зоной со столешницей и микроволновкой. Она вроде была чистой, но будто застоявшейся ― её явно редко посещали. Рик снял куртку и джинсы, забрался в кровать, которая была не слишком-то удобной. У Нигана гораздо комфортнее, по-детски подумал он. Кровать была меньше, холоднее, простыни — грубый хлопок. Он смеялся над самим собой, всё громче и громче в сгустившейся темноте, — неужели он так быстро избаловался из-за Нигана? С другой стороны, его кровать в Александрии была тоже гораздо удобнее этой. Он оставил часы на руке, пытаясь сосредоточиться на ровном тиканье секундной стрелки и надеясь, что это его убаюкает. Но не помогло. Крошечное сердцебиение не могло заглушить шума в его голове, бившегося краями, словно раскачивающаяся лодка о его сознание. Он скучал по Нигану. И осознание этого стало неприятной, ужасной правдой, но Рик осмелился признаться хотя бы самому себе, и мысль его поглотила. Он скучал по теплу его объятий, ровному дыханию на затылке, присутствию твёрдого тела, прижавшегося сзади. Рику не нравилось спать в одиночестве. Ещё в Александрии он этого не любил ― до того, как они сошлись с Мишон. С первой ночи, проведённой вместе, они спали порознь лишь дважды — потому что она отправилась на длительную вылазку с Дэрилом, ― и всё это время Рик безумно скучал. То же чувство он помнил и в тюрьме, пусть воспоминания и стали уже блёклыми и потёртыми от прошедшего времени и горя. Пусть тогда он и старался отгородиться от Лори, но в последующие месяцы проклинал себя за это и за то, что потратил впустую так много времени, ведь с момента воссоединения с семьёй и до её смерти прошло не так уж и много. Рик ненавидел себя за то, что отталкивал, ненавидел за то, что лишь задним числом мог тосковать о том, чего ему не хватало. И этой мысли было достаточно, чтобы подняться с кровати. Он коснулся голыми ступнями пола, приняв решение за долю секунды. Надев ботинки и натянув лишь половину одежды, он стремительно покинул тесную комнату и поднялся по лестнице на этаж выше. У двери комнаты Нигана стоял охранник, Рик её узнал — Арат. Она вроде не удивилась, увидев Граймса, но всегда выглядела слишком ко всему равнодушной. Без лишних слов она пропустила его внутрь. Свет в комнате не горел ― лишь луна светила в окна. Ниган крепко спал, даже не проснувшись, когда Рик вошёл и закрыл за собой дверь, вновь раздеваясь. Он быстро забрался в тёплую постель, устраиваясь рядом с Ниганом, и только тогда тот зашевелился, сонно заворчав: — Саймон, клянусь богом, если снова попытаешься провернуть это говно, тогда я… ― Это я, Ниган, — пробормотал Рик. «Саймон?» — удивился он. Пожалуй, в другой раз. ― Рик? Какого хуя ты?.. Я же сказал, что можешь спать в другой комнате. ― Знаю. Я это знаю, просто… — Он тяжело сглотнул, чувствуя себя донельзя глупо. — Я перехотел. Вопреки ожиданиям Ниган не встретил слова насмешкой ― наверное просто устал. Вместо этого он притянул Рика ближе, обнимая за талию и прижимая к себе, пока его голова не оказалась у Нигана под подбородком. Поколебавшись некоторое время, Граймс обнял Нигана поперёк груди, прижимаясь крепче. ― Ну, хорошо, что ты вернулся, малыш. — Теперь Ниган был немного более похож на себя прежнего ― когда сонная хрипотца ушла из голоса. — Хочешь поговорить о том, что тебя так расстроило? Рик вздохнул, крепко сжимая пальцами плечо Нигана. Он не мог рассказать, что случилось… по крайней мере, не обо всём. Всё зашло слишком далеко: бесконечные попытки понять природу отношений с Ниганом ― даже не верхушка айсберга. Рику было стыдно, он чувствовал себя виноватым, он ощущал такие настоящие, но такие сложные чувства к человеку рядом. Он боялся войны и того, что за этим стояло ― для его друзей и для Нигана, ― и ещё больше вины он чувствовал за то, что вообще думал о том, что будет с Ниганом. И ни о чём из этого он рассказать не мог, потому что одно неосторожное слово ― и Ниган бы понял, что планирует Александрия. Но из Рика вырывались и иные слова ― смехотворные, сентиментальные, идущие прямо из сердца. ― Хотелось бы мне встретить тебя до всего этого, — прошептал Рик в голую грудь Нигана. — До Спасителей, до жён, до огромного ёбаного эго. Хотелось бы мне, чтобы наши пути пересеклись до того, как ты сделал то, что сделал, чтобы я не испытывал потребности тебя ненавидеть. Чтобы никто из тех, кто мне дорог, тебя не ненавидел. Я всё думаю, как бы всё закончилось, встреть мы друг друга пару лет назад ― в Атланте, например, или даже в тюрьме — просто очередной незнакомец на дороге. Я представляю себе, каково было бы встретить тебя в больнице горюющим по Люсиль, сразу после того, как я вышел из комы, когда мир скатился в ёбаный пиздец, и каково было бы нам вместе налаживать жизнь в этом новом мире. Я знаю, что этого не могло случиться, потому что было не время, но всё равно продолжаю фантазировать, потому что, познакомься мы при других обстоятельствах, мы могли бы стать чем-то. Мы бы, блять, были непобедимы, будь в одной команде. Но мы не в одной, не в одной, блять, и я не представляю, как исправить положение, в котором мы находимся сейчас. Долгое время Ниган молчал, Рик даже задержал дыхание, ожидая шквала насмешек, или презрения, или гнева, который неизбежно на него направился бы за то, что он сказал всё это… За то, что признал: он хотел бы быть с Ниганом чем-то большим, чем расхлёбывать ту ёбаную кашу, которую заварили. Но Ниган не оправдал ожиданий. Он просто осторожно коснулся губами его макушки и прижал к себе крепче, тихо и так же потерянно, как чувствовал себя Рик, сказав: ― Я тоже не знаю, как всё исправить, Рик. Не представляю. Но в чём я себя не обманываю, так это в том, что смогу держать тебя рядом вечно. Я всё жду, когда ты сорвёшься и бросишь меня навсегда. Но до этого я, блять, буду наслаждаться каждой ёбаной секундой того, что ты рядом, пока ты не уйдёшь.