***
― Ёбаный хуй… Хуесос… ёбаный… Чёртова ублюдина! ― рычал Ниган. Голос его разносился над ударами и рычанием мертвецов, окружавших его и солдат, пока они месили их битами, мачете, трубами. Приходилось напрягаться, чтобы разобрать что-нибудь, кроме жгучей ярости, застилавшей глаза. Нет, думал он, опуская Люсиль на голову метнувшемуся из толпы ходячему, с садистским удовольствием наблюдая, как череп раскололся надвое, взрываясь липкой застывшей кровью и осколками вперемешку с мозгами. Нет, сейчас, блять, самое время сохранять тебе ёбаную ясность ума. Чтобы спасти твоих ёбаных людей. Мёртвые были словно ожившее море, огромный и бесконечный поток, вливающийся через повреждённые ворота. Рядом стояли люди, которых Ниган поклялся защищать. ― Держитесь ближе! ― рявкнул он, увидев, как один из солдат выбился из строя, сражаясь с превосходящим по силе ходячим. ― Кто-нибудь уберите эту ебанину от него! Если кто-нибудь из вас, ебонтяев, умрёт, я вас лично угандошу! Запрещаю каждому проигрывать этим вонючим мёртвым отродьям! Жестокость как нельзя кстати помогала отвлечься и сосредоточиться, фокусировала внимание, отвлекала от мыслей. Бросая Люсиль в борьбу с непрекращающимся потоком гниющих тел, Ниган не думал, что Святилищу только что навязали войну, что эти люди жаждали ёбаного кровопролития, что Рик ― его Рик ― предал его нахуй, устроив всё это за его спиной, планируя это бог знает как долго… Пронзительный лязг металла заставил Нигана резко поднять голову ― как раз вовремя, чтобы заметить, как ещё одну секцию забора снёс поток нежити, давящий массой изо всех сил. ― Ебать! Говно, блять, ёбаное! Все быстро внутрь! Их охуительно много… Давайте, живо! Я тут, блять, умирать не собираюсь, ёбаный в рот! Солдаты принялись отступать в Святилище, отталкивая мёртвых. Ниган убил ещё троих, быстро огляделся, проверяя, не остался ли кто снаружи, а потом захлопнул за собой дверь. Грудь тяжело вздымалась, кровь мертвецов капала с Люсиль на пол. Солдаты окружали его, глядя огромными, наполненными паникой и страхом глазами. Ниган дал себе немного времени собраться с мыслями, прежде чем обратиться к ним. ― Я хочу, чтоб вы отправлялись туда ёбаными отрядами в несколько человек каждые два часа, чтоб проредить мёртвых уёбков. В отряде должно быть по пять человек. Идёте туда, убиваете сколько можете, потом тащите свои жопы обратно, ждёте, пока мертвецы успокоятся. Лаура, ― указал он на блондинку по левую сторону, ― собирай своих умников ― пусть думают, чем проредить, чтобы за раз получалось много. Мы не можем оставаться здесь запертыми надолго, потому что тогда у александрийских мудаков появится шанс ударить снова, пока мы тут дрочим. Если позволим им появиться повторно ― считайте, что мы ёбаные трупы. ― Он потёр лицо, клокоча от гнева. ― Блять. Позаботься, блять, об этом. Мне тоже нужно разобраться с одной хуйнёй.***
Сейчас он просто не мог встретиться с Риком лицом к лицу. Мысль об этом ― увидеть его самодовольство и притворство, будто нихуяшеньки не знал о готовящейся ёбаной вечеринке, ― заставляла кровь закипать. Ниган сжимал и разжимал пальцы вокруг биты, мысленно переносясь в ту холодную ночь, когда они с Риком впервые встретились, когда он ещё был просто каким-то очередным придурком, обоссавшим его территорию, самоуверенным ублюдком, мнящим себя хорошим парнем. Ниган повидал достаточно в этом новом мире, чтобы понять истину: хороших парней не осталось. Спорить, кто из них хуже, бессмысленно ― пустая трата драгоценного времени. Вновь увидеть Рика просто убийцей своих солдат Ниган уже не мог. Или ― как очередного жалкого сукина сына, который счёл разумным предать его. Он попытался задавить эту мысль. Предать ― кого он, блять, тут наебать пытался? Ниган сам сглупил, поверив на грёбаную секунду пиздобольству на голубом глазу Рика, как ему нравился. Как только он обернулся на своего мужа, глядевшего в толпу александрийцев за воротами Святилища, то сразу всё понял. И должен был догадаться с самого начала, что всё это ёбаная ловушка. С ёбаного начала всё это было тщательно продуманным планом, приведшим его на погибель. Ниган загнал Рика в угол и теперь, блять, удивлялся, когда проклятая тварь оцарапала его спину. Сначала он пошёл навестить новую пленницу ― Сашу, как назвал её Рик. Она была красива. Огненная штучка ― сплошной оскал и острые коготки. Совершенно бесподобно бесстрашная. Даже сейчас, когда её заперли в камере предварительного заключения. Когда Ниган вошёл, она лишь взглянула на него, глаза горели гневом. ― Саша, верно? ― спросил он. ― Да. ― Ему понравился этот ответ ― без колебаний и попыток отрицать. Просто и легко, вежливая беседа. ― Что ж, Саша. Должен признаться, ты умеешь произвести охуительное впечатление. Не первое, конечно, ведь мы уже раньше встречались. ― На это его удостоили совершенно испепеляющим взглядом. ― Надо отдать тебе должное. У вас есть парочка чокнутых девиц, готовых ворваться в здание, словно камикадзе. И это впечатляет, ― он оскалился. ― Но это, конечно, не так-то круто для меня. Однако я точно знаю, что спланировала это ты сама. Ворваться, словно фурия из ада, и смести нахуй ворота, впустив ходячих, ― это очень умно, скажу я тебе. Но мы не собираемся так просто сдаваться. Я не собираюсь. Саша ничего не ответила ― просто продолжала спокойно смотреть. ― Но у меня к тебе есть ёбаный вопрос, Саша. И я хочу слышать правду… Рик подговорил тебя это сделать? Он сам не знал, зачем спрашивал. Ведь и так знал ответ. ― Рик, ― сказала она, удерживая его взгляд. ― Твоя сучка? ― О, ему это понравилось. Ниган не удержался от довольной ухмылки, и собственнический трепет разлился внутри от этих слов. Ему было интересно, как много она знала… Были ли они вообще в курсе, насколько сильно Рик отдался ему. ― Нет, не он подговорил. Я сама всё спланировала. ― Просто вызвалась, как Рембо, прорваться в ворота, да, Саша? Чёрт побери. ― Да. Я хотела сама снести ворота, чтобы ты оказался в ловушке, чтобы увидеть, как каждый из вас сдохнет, борясь за свою жизнь. Я хотела это увидеть. ― Похоже, у тебя какие-то личные счёты со мной, Саша. Скажи, что я такого тебе сделал, чтоб заслужить твою персональную ёбаную вендетту? ― Первый, кого ты тогда убил, ― прорычала она, и Ниган вспомнил. Рыжий. Он так увлёкся насмешками над худой латиноамериканкой, которая была так потрясена тогда, увидев его расколотый череп, что даже не заметил Сашу. ― Его звали Абрахам. ― Вы с ним? Бля, Саша, похоже, я дразнил не ту женщину той ночью. Моя ёбаная ошибка. Саша просто смотрела на него. ― Убей меня, если хочешь. Я этого и ожидала, вызвавшись завалиться сюда. Хорошо бы вновь увидеться с Абрахамом… Я по нему скучаю. Я уже сделала то, для чего сюда прибыла. Ниган уставился на неё, на эту женщину, бесстрашную перед лицом смерти, настолько желавшую умереть ради правого дела, ради мести. ― Я не собираюсь, блять, тебя убивать, Саша, ― серьёзно сказал Ниган. ― Но убью, если придётся.***
Он избегал встречи с Риком и сам прекрасно это понимал. Ещё дохуя всего нужно было решить, конечно, но где-то в подсознании на протяжении всего суматошного вечера раздавался шёпот, твердивший, что с Риком поговорить необходимо. Нахуй. Поговорит с ним, когда будет готов и полностью успокоится. Когда мысль о Рике перестанет вызывать желание раздолбать кулаки о стену и начать орать благим матом всякие оскорбления. А пока ― пусть потеет и страдает в комнате. Без сомнения, к этому моменту Рик уже лез на стены ― предводитель людей, которые больше не нуждались в его руководстве. Так что Ниган работал, помогал солдатам проредить мёртвых. В перестрелке с восставшими они потеряли двоих человек, но больше никто не погиб, и хотелось бы, чтоб так и оставалось. Медленно, но верно в течение ночи трупов становилось всё меньше. Это было рискованное мероприятие, но после того, как солдаты облачились в защитную броню, они прорвались и заслонили дыру в воротах парой грузовиков, стоявших в стратегических местах. Ситуация улучшалась. И поскольку мертвецы больше не просачивались на территорию, то остатки они победили коктейлями Молотова, и к рассвету они уже горели, как новогодняя гирлянда. Просто добавьте это в список того, что Рик и его взбунтовавшаяся банда задолжала Нигану ― пару новых бутылок бурбона. Пока они находились в кладовке, Ниган успел провести собрание ― и план был готов. Это единственный способ, пусть нежелательный, но он не мог спустить подобное на тормозах. Как только уберут обгоревшие останки убитых, они тут же выдвинутся на месть. Ниган вышел из импровизированного зала заседаний и понял, что с освободившимся временем оставалось лишь одно дело. «Тебе, блять, нужно это сделать и прямо сейчас. Это может быть последний раз, когда вы увидитесь до того, как…» Он направился в их ― свою, поправил он мысленно ― спальню. Ниган размышлял, сможет ли воплотить в жизнь то, что неизбежно должен был сделать после того, как всё закончится. Сможет ли посмотреть один ― последний ― раз на человека, в которого начал влюбляться, прежде чем казнить его. Даже сейчас было ненавистно, что после нападения на его дом и предательства он не знал, сможет ли это сделать. Не менее тошнотворной была мысль оставить Рика жить, но взаперти, где-то в глубине Святилища, зная, что с каждым днём он лишь сильнее начнёт ненавидеть Нигана. Нет, подумал он. Придётся его убить. Донести простую мысль: никто, блять, не смеет меня наёбывать. Без исключений. И ещё одно напоминание самому себе: не быть ёбаным идиотом и не позволять себе влюбиться в какого-то ебонтяя, который обязательно заставит тебя об этом пожалеть. Но возникал ещё один вопрос ― сможет ли Ниган жить после этого с чистой совестью.***
Когда он вошёл, Рик не спал, что его, впрочем, не удивило. Кто вообще мог бы уснуть после подобного? ― Ниган, ― прохрипел он, бросившись к нему, как только он переступил порог комнаты. Инстинктивно Ниган хотел его обнять, но мгновение спустя отпрянул, ужаснувшись подобной реакции тела на этого человека. Блять, я же уже всё решил! ― Ниган, прошу, Карл… Ты не видел… ― Не ебу в душе, блять, сдох он или нет, если это то, о чём ты спрашиваешь. ― Что-то внутри, где-то очень глубоко, заныло, как раненый поломанный зверь, вырываясь наружу. ― Не ебу вообще, кого убили. Не сказал бы, блять, даже навскидку, потому что Святилище заполонили эти ёбаные мёртвые ублюдки. Потери с твоей стороны ― не моя ёбаная забота. Зато я знаю, кого вы, ёбаные уёбки, убили из моих людей… женщину по имени Молли и мужчину по имени Роберт. Но не то чтобы тебе было не похуй на это, да, Граймс? Ещё две зарубки на твоём поясе. Что значит двое в сравнении с десятью-двадцатью, да? ― Ниган… ― Рик выглядел совершенно бледным и больным, и Нигану очень хотелось бы почувствовать по этому поводу хоть каплю удовлетворения. ― Нет, сейчас ты будешь слушать меня, Рик! ― заорал Ниган, сделав широкий шаг вперёд, оказавшись лицом к лицу с более низким Граймсом. ― Ты думаешь, что являешься высшим благом? Думаешь, что ты не ебать какой праведный? Хочешь, блять, сказать, что тебе не похуй на жизнь людей? Здесь люди тоже живут! ― Он сделал глубокий судорожный вдох, провёл рукой по волосам. ― Вы, блять, не хорошие парни. Рик смотрел на него снизу вверх, в глубине глаз зажёгся знакомый огонь. Тот, что Ниган видел месяцы назад, когда Рик стоял на коленях у его ног, обещая убить. Не сегодня, не завтра, но убить. ― Но и вы плохие. Ниган жёстко усмехнулся. ― Вот в чём разница между нами, Рик, ― прорычал он. ― Я никогда, блять, и не утверждал обратного. Выражение его лица смягчилось. ― Я никогда не хотел, чтобы кто-то погиб, Ниган. Наивность Рика буквально грозила его задушить, застряв в горле комом. Кем он, блять, себя мнил, начиная войны, а потом утверждая, что не желает гибели людей? ― Ну, а они, блять, сдохли, Граймс. Люди умерли, ёб твою мать, потому что ты решил, что начать ёбаную войну ― хорошая идея. Скажи, Рик. Скажи, как долго ты наёбывал меня за моей спиной? С самого начала? Глядя на Рика, Ниган не видел в нём человека, который помог ему, совершенно пьяному, выйти из леса. Он не видел того Рика Граймса, который рассказывал ему о мёртвой жене, смеялся над его банальностями или лежал обнажённый под ним в кровати. ― Ниган, я… Всё не так, Ниган… ― Я теперь вижу, как именно. Как оно всегда и было, блять. Ебать, Граймс, тебе удалось обвести меня вокруг пальца, выставить идиотом. А я купился, как последний мудак. Милый Рик Граймс, влюбившийся в большого плохого Нигана. ― Он фыркнул, имя Рика осело пеплом на языке. ― Господи, какой я был идиот. Но я уже большой дяденька, чтобы признать это… Я, блять, ёбаный идиот, что позволил себе с тобой сблизиться. Не смог разглядеть, какой ты на самом деле… Позволил этим прекрасным голубым глазкам и отличной попке затуманить бдительность. Я знал, что ты змеюка, убийца, человек, готовый на всё. Я знал это даже до того, как тебя встретил. Ты убил двадцать моих людей во сне, будто это какой-то пустяк, и легко, без зазрения совести съебался, потому что настолько охуительно самоуверен, что считал это справедливым. Убийство для тебя раз плюнуть. Так почему подставить зад под мой хер стало бы для тебя чем-то более тяжёлым, ведь цель оправдывала средства. Рик отшатнулся. ― Ниган, всё не так… ― Что, Граймс? ― усмехнулся Ниган. ― Всё было совсем не так? Ты не раздевался для меня, не разводил передо мной ноги, чтобы я начал тебе доверять? Чтобы потерял бдительность? Блять… Я ведь правда считал, что сломал тебя, винил в этом себя. После той ночи, когда ты потерял двоих, я ведь действительно считал, что ты, блять, больше не посмеешь… Но, чёрт, предложил сделку, а ты воспользовался этим, будто я подарил тебе ключи от ёбаного королевства. Воспринял как путь в мою постель, а там ― и в мою голову. Победите их изнутри. Что ж, я подобную ёбаную ошибку больше не совершу. ― Я… Я не знал… ― Что? ― прервал его Ниган. ― Ты не знал, что они это планируют? Не знал, что попытаются начать ёбаную войну прямо на моём заднем дворе? ― Рик молчал, глаза метали молнии. ― Да, так я, блять, и знал. ― Я знал, ― прошептал Граймс растерянно. ― Знал, что они хотели… но не знал, что всё случится сегодня. Я думал, что… что пройдёт много времени, что у меня будет больше времени, чтобы… ― Чтобы что, Рик? ― рявкнул Ниган. ― Хочешь сказать, что знай ты о сегодняшней атаке, то предупредил бы меня? Что предпочёл бы меня им? ― Нет, ― решительно сказал Рик. ― Никогда бы так не сделал. Жизнь Нигана состояла из длинной вереницы событий, которые он предвидел и которые происходили, но всё равно чертовски жалили, сука. ― Так я, блять, и думал. Рад, что мы наконец-то честны друг с другом, Рик. Очень, блять, вовремя. ― Я этого не хотел, ― тихо сказал Граймс. ― Да, ну я тоже не хотел, Рик. Но получилось, как получилось. ― И тут, в момент какой-то необъяснимой слабости, его рука непроизвольно поднялась к шее Рика, ладонь легла сзади, пальцы зарылись в кудряшки, слегка потянув. Наверное, ему было больно, и Ниган это понимал… Он провёл достаточно ночей, обучаясь, как сильно тянуть, чтобы не было больно, однако Рик не издал ни звука. Просто позволил притянуть себя ближе, обхватил ладонью щёку Нигана в издевательской нежности. Что принесло ему лишь злость и тошноту от осознания, что Рик всё ещё пытался использовать это против него ― даже сейчас. ― Не знаю, лежит ли твой ёбаный пацан на земле среди трупов, Рик, ― прошипел он, метафорически вгоняя и проворачивая нож прямо в его сердце, ― но тебе, блять, лучше уяснить, что после сегодняшнего он, без сомнения, ляжет. Боль исказила красивые черты лица Рика, и он с отвращением отдёрнул руку от щеки Нигана. ― Мы можем всё исправить, нет необходимости… ― Не можем, детка, ― пробормотал Ниган, надеясь, что звучал не так отчаянно, как себя чувствовал. ― Мы, блять, не можем ничего исправить. И твои люди совершенно чётко дали это понять. Я не собираюсь сдавать себя и своих людей на казнь, прости, что лопнул ваш ёбаный мыльный пузырь надежд. Уверен, тебе бы хотелось увидеть мою голову на копье, но этого не случится. Мы дадим сдачи. И пойдём на войну, Рик. ― Ниган, пожалуйста. ― Рик схватил его куртку, будто пытаясь навсегда удержать в этой комнате. ― Давай это обсудим. Мы ведь можем. Я… ― Тут нехуя обсуждать, Рик! ― закричал Ниган, тут же возненавидев себя за то, как задрожал от его крика Рик. Он подумал об обещании ему, данном несколько месяцев назад, что никогда больше не причинит никакой боли, потому что теперь мы мужья, и я не хочу делать тебе больно. Тогда он действительно имел это в виду. Он одурачил сам себя, предположив, что они с Риком ― нечто долговечное. Теперь же одно это обещание сдерживало Нигана от того, чтобы не бросить его на колени, не ударить по лицу, не швырнуть и не затоптать в грязи, не накричать ещё сильнее, не унижать снова, и снова, и снова. Он ненавидел Рика за то, что снова сделал его мягким, что превратил его в такого человека. ― Я, блять, хотел стать лучше ради тебя, Рик, ― прошептал он. И это признание показалось ему таким же приятным, как долгожданный поцелуй. Рик сжал пальцы на куртке сильнее, но Ниган вырвался, оттолкнув его; Граймс отшатнулся. Ниган схватил радио, вызывая Арат. ― Арат, бери лучших людей, тащи их сюда ― нужно приглядеть за моим муженьком, пока меня не будет. ― Да, сэр. Глаза Рика наполнились паникой, он вновь потянулся к Нигану, но тот снова оттолкнул. ― Куда ты уходишь? Что ты собираешься?.. Ниган схватил Люсиль, повернул её в ладони. И в этот раз ощущение её в руке не принесло никакого удовольствия. ― Я только что сказал тебе, Рик. Мы идём на войну. ― Удар в дверь возвестил о прибытии Арат и других. Ниган глубоко вздохнул, последний раз долго посмотрел на Рика. Хотел последний раз поцеловать его, если б он позволил, но не мог заставить себя пошевелиться. ― Собираюсь позаботиться об Александрии. А потом вернусь и позабочусь о тебе.