За полгода, прошедшие после появления ребёнка, Хиджиката из чёрствого грубияна превратился в ласкового котёнка. Ещё никогда он не проявлял столько нежности, сколько ежедневно доставалось Канэёси. Однажды Окита даже застал их сладко спящими на полу в жаркий летний день. Тошидзо лежал на спине, а на груди его удобно разместился Канэёси. Соджи так и засиял ярче солнца. Нечасто ему удавалось застать подобную картину, Тоши стеснялся оказывать всю свою безграничную любовь к сыну кому-либо. Плохо скажется на репутации, — Соджи покачал головой, вспоминая слова мужчины, но это уже не имело особого значения, ведь опасения Окиты не оправдались, к его огромному счастью, — Тошидзо не держался в стороне от ребёнка и вниманием не обделял.
Зато без должного внимания остался другой маленький член семьи — Сайдзо. Порой Окита был так занят любимым сыном, что практически полностью забывал о друге. Поросёнок уже было совсем загрустил, как вдруг на помощь, сам того не ведая, пришёл Хиджиката. И свободного времени у Соджи приумножилось.
— Можешь не благодарить, — Тошидзо усмехнулся, сложив руки на груди. Сын спал, а значит, можно и на перекур выйти. — Дожили, я разговариваю со свиньёй.
Сайдзо возмущённо хрюкнул. Такое грубое обращение совсем не нравилось миниатюрному поросёнку. Однако взгляд Хиджикаты говорил о том, что обижаться не стоит, себе дороже. Кому ведь захочется добровольно стать жареным беконом?
Тошидзо выдохнул дым и тут же сделал новую затяжку.
— Чем здесь сидеть, лучше бы проводил время с Соджи, ты ведь так этого хотел.
Сайдзо потёрся о бедро мужчины, выражая свою огромную благодарность, и поспешил на поиски хозяина.
Хиджиката посмотрел ему вслед.
— И как я докатился до такой жизни?.. — Пробормотал он.
***
Канэёси рос не по дням, а по часам. И чем старше он становился, тем сильнее начинал его пугать внешний вид отца.
Весь лохматый, вечно в чёрном, сердитый и ворчливый, его бас был словно гром средь бела дня.
Другое дело — Соджи. Аккуратный и опрятный, с голосом нежным, подобно колокольчику фурин, что при каждом дуновении ветра издавал красивый звук.
Каждый раз, когда Соджи брал сына с собой на рынок, Канэёси всегда тянуло к этим колокольчикам.
— Красиво, правда? — Улыбался Окита, наблюдая, как мальчик любуется нежно-розовым колокольчиком. Годовалый Канэёси потянулся к переливающейся на солнце вещице, и Соджи сделал шаг вперёд, чтобы сыну было удобнее.
С тех пор этот нежно-розовый фурин поселился над окном их комнаты.
А ещё Соджи всегда приятно пахнет. Не табаком и не дымом, как Тошидзо. Стоило перекурившему отцу взять ребёнка на руки, как тот сразу начинаю хныкать и выворачиваться, лишь бы плохо пахнувший «злой дяденька», как подшучивал Соджи, не трогал его.
— Вам бы мыться почаще, — Окита посмеялся. — Видите, дети чувствуют злой дух.
Тошидзо ворчал, но на водные процедуры всё-таки уходил. Так, глядишь, и человеком станет.
***
С появлением ребёнка ни Хиджиката, ни Окита, однако не забывали о тренировках. Мечта, казавшаяся неисполнимой, постепенно становилась реальностью.
Некогда обычное додзё сформировалось в самурайский отряд.
