Макото: Рождённый под знаменем Честности

      Подходил к концу четвёртый год эпохи Бункю.       Не так много времени прошло с момента основания отряда Шинсэнгуми, однако они уже успели заслужить некоторое доверие народа. Преступность в Киото была взята под строгий контроль, а нынешнее командование отряда совершенно отличалось от деспотии Сэридзавы.       И хотя в столице воцарились порядок и покой, в самом отряде нынче было неспокойно.       С недавних пор заместитель главнокомандующего обзавёлся слугой.       Мальчишка по имени Ичимура Тэцуноскэ наводил суету каждые пять минут. С самого появления он не утихал ни на секунду, всё кричал о том, что хочет стать самураем, и ни его старший брат Ичимура Тацуноскэ, ни сам Хиджиката не сумели переубедить этого выскочку. Делать было нечего, пришлось смириться. Так и начал Тэцуноскэ прислуживать суровому командиру.       — Вы к нему слишком строги, — Окита покачал головой и поудобнее усадил сына на коленях. Канэёси неустанно ёрзал и всё норовил выскользнуть из родительских рук.       — А чего ты ожидал? — Хиджиката оторвался от письма. — Я и так уступил тебе, когда взял на службу этого оболтуса. — За сёдзи послышались шаги, затем грохот и ругательства. — И это уже третий раз за день. Мальчишка бесполезен.       — Но он ведь хочет научиться держать меч в руках.       Хиджиката сжал кисть пальцами.       — Я больше никогда, — его тон стал твёрже, — никогда не повторю этой ошибки. Ичимура ещё ребёнок, я не хочу…       — Вы по-прежнему корите себя за это? — Соджи вздохнул. — Столько лет прошло, ничего уже не поделать. Перестаньте вспоминать, только вредите себе.       Ответа не последовало. Решив, что не стоит продолжать эту тему, Окита развернул очередную конфету и поднёс её ко рту сына.       — Смотри, Канэ, это — сладость, — хихикнул он, — и ты можешь её попробовать. Я помогу, давай.       Тошидзо бросил на возлюбленного косой взгляд.       — Соджи, — с осуждением произнёс он, — ему ещё рано, тебе не кажется? Не приучай ребёнка к вредной еде.       — А вы всё своё твердите, — надул губы Окита, — рано-рано. Он должен попробовать!       — Но не сейчас.       Однако было поздно. Канэ уже успел откусить кусочек и останавливаться явно не собирался. Соджи так и засиял.       — Вот видите! Ему понравилось! — Он гордо вздёрнул нос. — Я специально подобрал самые мягкие!       — Даже не стану больше возражать, — Тошидзо всплеснул руками, признавая поражение, и отвернулся обратно к столу.       Канэёси же тем временем продолжал пробовать на вкус новое лакомство. Внезапно конфета выскользнула из маленьких ручек, и мальчик снова попытался выскользнуть из рук Соджи.       — Какой целеустремлённый, вы только посмотрите на него, — посмеялся Окита, сажая сына обратно на колени. Канэёси издал недовольный звук, ведь подобрать конфету так и не смог. — Весь в своего отца, тоже вечно чем-то недоволен. Не сердитесь, юный господин Хиджиката, я дам вам другую конфетку.       С этими словами Соджи откинулся на пол, звонко смеясь и поднимая сына над головой. Мальчик замахал ручками в воздухе и тоже засмеялся.       — Только попробуй, Соджи, — перебил идиллию Тошидзо. — Приучишь его к сладостям — сам их лишишься.       — Вот ведь… — Окита расстроенно посмотрел на Канэ, — любое веселье испортит, да, мой хороший? Я надеюсь, в этом ты не будешь на него похож.       С улицы вновь послышались шаги, но грохота на этот раз не последовало. Сёдзи медленно открылись. На пороге сидел мальчишка с растрёпанными рыжими волосами.       — Явился, — протянул Хиджиката, даже не взглянув на слугу.       — Прошу прощения! — Тэцуноскэ склонил голову.       — Проходи уже.       — Слушаюсь!       Мальчишка выдвинул вперёд поднос с чашкой чая, после чего сам переполз порог и оказался в комнате.       — Оставь, не закрывай, — Тошидзо сделал жест рукой, чтобы Ичимура оставил сёдзи распахнутыми.       Тэцуноскэ осторожно приблизился к мужчине и протянул чашку. Однако что-то пошло не по плану. Чашка опрокинулась. Уже успевший остыть чай выплеснулся на бумаги. С ужасом Тошидзо наблюдал, как расплываются чернила и исчезают все написанные им слова. Кулак мужчины яростно сжался.       — Ичимура!!!       Тэцуноскэ уже было смирился с незавидной участью слуги. Даже на насмешки со стороны второго и десятого командиров отряда почти научился не реагировать, когда вдруг к привычным обязанностям прибавилась ещё одна — присмотр за ребёнком.       Сидя на земле с метлой в обнимку, Ичимура мысленно радовался, что Канэёси ещё не умеет ходить. Покосившись на мальчика, играющего на траве, Тэцу обречённо вздохнул.       — Тацу! Тацу! — Окликнул подросток своего старшего брата, так вовремя проходившего мимо.       — Чего тебе? — Тацуноскэ приблизился. — Говори быстрее, у меня много работы.       — Вообще-то… — Тэцу замялся, — я хотел попросить тебя помочь… — он неловко помолчал и скосил взгляд в сторону Канэёси.       — О нет, без меня, пожалуйста, — тут же замахал руками старший Ичимура. — Это не моя забота.       — Но, Тацу, у меня тоже дел много! Как я сам со всем управлюсь? Будь человеком!       — Ну, я ведь как-то вырастил тебя один. Представь, что он — твой младший брат, о котором ты должен позаботиться.       Тацуноскэ пожал плечами и ушёл. Тэцу издал отчаянное «а-а-а» и откинулся на траву.       В стороне раздался дружный громкий смех. Ичимура мгновенно вскочил.       — Вот ведь, не позавидуешь, — с издёвкой сказал Шимпачи. — Мне его даже жаль.       — Куда ему махать мечом, если он с этими обязанностями не справляется! — Поддержал Харада.       И только Хэйскэ молча смотрел на краснеющего от возмущения мальчишку. В его глазах не было веселья, только искреннее сочувствие.       — Эй, Хэйскэ чего притих? — Шимпачи дёрнул товарища за рукав.       — Знаете, ребята… — нервно хихикнул Тодо, — пойдёмте-ка лучше выпьем. Зачем смеяться над чужими проблемами?       У Нагакуры и Харады рты так и раскрылись от таких слов.       — Ты не заболел ли? — Саноскэ потрогал лоб восьмого командира.       — Странный ты в последнее время, — подметил Шимпачи, — часто куда-то уходишь и ничего не говоришь нам. Неужто нашёл себе кого-то? Что думаешь, Сано?       — Ну, бросьте, ребята, ничего я не скрываю, — отмахнулся Хэйскэ, а про себя подумал, что надо быть осторожнее. Хараду ещё можно обхитрить, а вот Шимпачи поумнее будет.       Оба командира недоверчиво посмотрели на него. Нужно было срочно выкручиваться. Лучшая защита — это нападение — решил Хэйскэ и выдал:       — А если и нашёл кого-то, вам-то что с этого? Или завидуете, а?       Шимпачи с Харадой переглянулись. Язык у Тодо, конечно, без костей. Однако товарищи не придумали достойного ответа и молча поплелись за выпивкой.       Идя позади них, Хэйскэ думал, что друзей он хоть и любит, но знать о его отношениях им лучше не стоит.

***

      В июле первого года эпохи Гэндзи Ямадзаки Сусуму отправился с расследованием в гостиницу Икэда-я, известную тем, что в ней нередко собирались заговорщики.       В результате допроса задержанные проговорились о планах поджога столицы с четырёх сторон. В возникшей из-за пожара неразберихе заговорщики намеревались убить нескольких сторонников сёгуна. Опасность угрожала и самому императору. Нужно было немедленно действовать!       — Мы направимся в Икэда-я, — сказал Кондо Хиджикате, — если никого не найдём, поспешим к тебе.       — Будь осторожен, Кацу, — Тошидзо положил ладонь на плечо друга. И хотя настроен он был как никогда серьёзно, в его глазах Исами видел беспокойство.       — Я не допущу, чтобы с Соджи что-то случилось! — Главнокомандующий Шинсэнгуми накрыл его руку своей. — Все мы вернёмся в целости и сохранности!       — Господи Яманами, можно?       — Конечно, проходи.       Окита проскользнул в комнату начальника штаба Шинсэнгуми, держа на руках сына.       — Очень жаль, что вы не идёте с нами, — улыбнулся первый командир, — но, раз вы остаётесь, то я хотел попросить вашей помощи.       — Я с удовольствием посижу с Канэёси, — Яманами посмеялся. — Всё будет хорошо, можешь не переживать.       — О, я не смею переживать, если Канэ с вами, — Соджи присел на корточки и оставил сына на ноги, придерживая. — Ну-ка, давай покажем, господину Яманами, чем мы научились.       Маленькими неуверенными шажками мальчик стал приближаться к Кэйскэ. Окита постепенно начинал отпускать его, и вот Канэёси уже без помощи шёл в распростёртые объятия.       — Как же быстро он вырос, — Яманами совсем растрогался, когда мальчик упал прямо к нему в руки. Он прижал Канэёси к груди и поцеловал в макушку.       — Он скучал по вам, — Окита снял намотанную на запястье ленту и поднялся на ног, попутно завязывая волосы в хвост. — Нам уже пора выдвигаться. Пожелайте нам удачи, господин Яманами!       — Да благословят вас боги, — улыбнулся Кэйскэ. — Пусть все вернутся невредимыми.       Соджи напоследок поцеловал сына в щёчку и выскочил из комнаты.       — Ну, что, маленький господин, — Яманами посмотрел на мальчика, — чем займёмся?       Канэёси быстро нашёл ответ. Он потянул ручку к столь любимым очкам мужчины, и Яманами смиренно снял их.       — Так я и думал.       В пятый день шестой луны первого года Гэндзи, разделившись на три группы, Шинсэнгуми выдвинулись в путь.       Силы противника намного превышали в количестве.       Именно отряду под началом Кондо Исами посчастливилось столкнуться с заговорщиками в гостинице Икэда-я. В тяжёлой схватке, продолжавшейся около двух часов, Шинсэнгуми удалось обойтись малой кровью.       — Оставляю их на вас, господин Кондо! — Выкрикнул Окита, прежде чем проскочить на второй этаж. Достойный ученик Хиджикаты, он полностью оправдывал своё призвание лучшего мечника, как вдруг… В самый неожиданный момент Соджи почувствовал недомогание. Резко развернувшись и перерезав очередного нападавшего, командир согнулся пополам и закашлялся. На ладонь упали капли крови, однако Соджи не придал этому значения. Не время было отвлекаться на пустяки.       Всё, что происходило потом, Окита помнил смутно. Кажется, он почти оказался на грани гибели. Тело почему-то плохо слушалось, самочувствие только ухудшилось, и то знает, был бы он сейчас жив, если бы не подоспевший на помощь Тэцуноскэ? Откуда он взялся и почему вдруг решился на отчаянный шаг, командир так и не понял.       Хиджиката подоспел в последний момент.       В гостинице царил хаос: кровь была повсюду, а мёртвые тела так и мешались под ногами. Сновали туда-сюда самураи, проверяя, кто ранен, а кто мёртв. Ругался на Хэйскэ до смерти перепуганный Шимпачи, на что Тодо лишь улыбался, прикрывая ладонью рану на лбу.       — Ты идиот, Хэйскэ, а если бы тебя убили?!       — Но ведь живой, верно?       — Дурак!       — Ребята-а!!! — В слезах бросился к друзьям Харада, так неудачно оказавшийся в отряде Хиджикаты. Он стиснул обоих командиров в объятиях и только сильнее разрыдался.       Вытирал кровь с лица Кондо, целый и невредимый.       — Ты немного запоздал, Тоши, — улыбнулся главнокомандующий, — мы сами тут управились.       — Вы в порядке?       — Потерь не много, отдохнём маленько, и можно возвращаться.       Хиджиката кивнул, потупив взгляд. Он был сильно обеспокоен, и Исами понимал, что волнуется Тоши явно не за него. Мужчина улыбнулся.       — Иди на второй этаж, он там.       Услышав эти слова, Тошидзо вздрогнул, затем с благодарностью посмотрел на товарища и, словно вихрь, помчался к Соджи.       «Только бы он не пострадал,» — единственная мысль крутилась в голове мужчины. Он бежал, сломя голову, не замечая никого и ничего. Как назло под ногами метались солдаты, с которыми Тошидзо периодически сталкивался. Он заглядывал в каждую комнату, но Соджи нигде не было. Ушей мужчины достиг кашель из комнаты неподалёку.       — Соджи… — Хиджикату затрясло, — Соджи!       Он влетел в комнату и замер в проходе. Чёрные глаза в изумлении расширились, когда перед мужчиной открылась пугающая картина.       Окита сидел на полу, придерживаемый двумя подчинёнными, весь в крови (в своей ли или в чужой?), прикрывая рукой рот.       — Господин… Хиджиката… — тихо вымолвил он, и по его подбородку стекла струйка крови.       — Соджи, — Тошидзо кинулся к любимому. — Выйдите все! Ичимура! — Он посмотрел на слугу. — Принеси чай! Не медли!       Заместитель главнокомандующего осторожно прижал первого командира к себе.       — Ты ранен?! Потерпи немного, скоро мы вернёмся домой.       — Господин Хиджиката, успокойтесь, на мне ни царапины, — Соджи посмеялся и закашлялся от смеха. — Обязательно поблагодарите Тэцуноскэ, я жив только благодаря ему.       — Я чуть с ума не сошёл, — с облегчением выдохнул Тошидзо. — Ичимура, где тебя носит?!       — Уже бегу! — Тэцуноскэ вбежал с чашкой в руках, и впервые Хиджикате не к чему было придраться. Чай был идеально тёплым, а Ичимура умудрился даже не разлить его. Мужчина достал из-за пазухи маленький свёрток и высыпал в чай какой-то порошок. Придерживая Соджи за плечи, второй рукой — помогая возлюбленному держать чашку, он наконец улыбнулся.       — Ичимура.       — Да?       Тошидзо посмотрел на него с теплотой, протянул руку и потрепал по непослушным волосам.       — Ты молодец.       — А… Н-не стоит!.. — Мальчишка смущённо склонился. Одержав в бою блестящую победу, Шинсэнгуми возвращались домой.