***
— Должен сказать, что я горжусь этим малым! — Сказал Шимпачи О-Сэй, едва Макото завершил рассказ. — Однако меня беспокоит, что ты по-прежнему сожалеешь. — Я стараюсь бороться с собой, — произнёс парень. О-Сэй накрыла его ладонь своей. — У тебя обязательно получится наладить жизнь, — сказала она. — Если тебе станет грустно и одиноко, ты всегда можешь зайти в нашу чайную. Я буду тебя ждать. Макото посмотрел в глаза девушки, в которых плескались забота и искреннее желание помочь. О-Сэй источала свет и тепло, Макото вдруг ощутил нечто родное. Он был не одинок. Молча утопая во взглядах друг друга, они вовсе позабыли и о Шимпачи, и обо всём мире. Нагакура кашлянул в кулак. — Не хочешь сегодня потренироваться, малец? Макото и О-Сэй тут же оторвались от гляделок и раскраснелись. — Не хотелось бы задерживать девушку… — пробормотал парень. — Давайте в другой раз? — Просто скажи, что не хочешь получить новых синяков! — Шимпачи рассмеялся. — Что же, не буду вас задерживать. Нагакура махал им вслед, пока две фигуры не скрылись из виду. Он поднял взгляд в небо и улыбнулся: — Господин Хиджиката, Соджи, будьте уверены: ваш сын в надёжных руках. В столь юном возрасте пережить такие потрясения и сохранить рассудок не каждому под силу, но его дух крепнет и с каждым новым днём он всё увереннее ступает по тропе жизни. — Шимпачи хихикнул и вернулся в дом. О-Сэй и не заметила, как провела весь день с людьми, которых узнала только сегодня утром, но уже чувствовала, что не хочет расставаться с Макото. Отец наверняка отчитает их обоих за долгое отсутствие, и всё же О-Сэй пригласит парня зайти на чай и, возможно, остаться на ночь. Первым и до этого дня последним человеком, вызывавшим в ней такие чувства, был её дорогой Нобухиро. Он обещал сделать всё, чтобы она была счастлива, и О-Сэй верила, что Макото появился в её жизни неспроста. Глядя на него, девушка мысленно благодарила возлюбленного.Глава 27
25 марта 2023 г. в 19:10
— Признаюсь, я уже и не надеялся когда-нибудь увидеть тебя снова, — сказал Тамэдзиро, обнимая племянника.
— Я повёл себя ужасно, простите, — Канэёси прижался к дяде.
— Голоден?
— Благодарю, нет, — Канэ покачал головой, но, задумавшись, улыбнулся, — хотя от чая бы не отказался.
Сидя на энгаве с чашкой в руках, Канэёси с увлечением слушал дядины рассказы об отце и сам не заметил, как время перевалило за полдень. Тамэдзиро лишь для приличия отчитал племянника за опрометчивость и глупость.
— Сестра моя, Нобу, сильно переживала за тебя и всё ждала твоего возвращения, — мужчина вздохнул. — Не дождалась.
Канэёси опустил голову.
— Мне нужно было решиться прийти раньше, я бы застал её живой. Но, обещаю, я обязательно посещу её могилу! Завтра же!
— Куда же ты направишься потом? Уже решил, чего хочешь от жизни?
— Наверное, вернусь домой. Ну… туда, где меня вырастили, а там видно будет.
Тамэдзиро кивнул.
— Только впредь не забывай о своих корнях, — он потянулся за трубкой и закурил. — Ты виделся ещё с кем-нибудь до того, как пришёл ко мне?
— Был у господина Хикогоро, сказал, что к ужину вернусь, — Канэ задумчиво прислонил палец к губам. — Знаете, мне удалось повидаться с Тамако. Она сказала, что уже вышла замуж, и я невероятно рад за неё! Правда, стыдно было поначалу в глаза ей смотреть. Мы не были сильно близки, но если бы судьба сложилась так, что она стала бы моей женой… Кто знает, сколько неприятностей я бы ей принёс… — юноша вновь ощутил укол совести в груди, да такой сильный, что боль показалась самой реальной. И, лишь очнувшись от раздумий, он осознал, что боль действительно была — старик Тамэдзиро стукнул его трубкой по руке.
— В твоей голове слишком много лишних мыслей, — упрекнул он, — не избавишься от сожалений — никогда не сможешь жить полной жизнью.
Канэёси глубоко вдохнул, и если бы Тамэдзиро мог видеть, то увидел бы сияющую улыбку племянника.
— Да, господин Тамэдзиро!
Когда день начал клониться к вечеру, дядя и племянник распрощались.
— Ты по-прежнему зовёшься детским именем, — заметил Тамэдзиро напоследок. — Есть причины?
Канэёси замялся.
— Да, наверное… Мне так лучше.
— Но не жить ведь так всю жизнь. Тебе уже пятнадцать.
— Я ещё не готов принять новое имя, — юноша опустил голову, — не могу считать себя достойным его.
Если бы Тамэдзиро мог видеть, то он наверняка бы закатил глаза. Сколько ни переубеждай мальчишку, он всё равно твердит одно и то же. Однако ничего не поделаешь, Канэёси должен сам прийти к этому.
Канэёси не рассчитывал на то, что кто-то из его давних знакомых жив, но неожиданная встреча с Шимпачи в городе заставила его встряхнуться.
Нагакура был в самом расцвете лет. Канэ показалось, что бывший второй командир Шинсэнгуми ничуть не изменился с того дня, каким мальчик его запомнил. А вот Шимпачи наоборот не узнавал в этом юноше сына двух сильнейших мечников ушедшей эпохи. Мужчина слушал рассказ Канэ и порой жалел, что не имеет при себе хотя бы боккэна, чтобы выбить из мальчишки всю дурь. Оставалось только влепить ему затрещину.
— Твои слова да твоим родителям в уши, — выругался Нагакура, — не думаю, что они бы обрадовались, увидев тебя таким ничтожным. Видать, ты забыл, чей ты сын?
— А достоин ли я зваться их сыном? — С горечью спросил юноша.
После этих слов бровь Шимпачи, казалось, нервно дёрнулась. Он покачал головой, тяжело вздыхая.
— Да, видимо, я ошибся, и ты не их сын. Ты — человек слабый душой и телом, наверняка даже меч в руках не удержишь. Но ты можешь доказать обратное, если сосредоточишься не на прошлом, а на настоящем.
— Что же мне делать? — Канэёси с надеждой в глазах посмотрел на Нагакуру.
— Для начала заняться укреплением духа и тела, — Шимпачи гордо вздёрнул нос, — а я буду твоим наставником!