***
— Сука! — сквозь слезы злобно шипит Кларк, дергая в очередной раз цепь и обреченно рухнув на матрас. — Этого, блять, просто не может быть… Она прикрывает лицо ладонями и часто дышит, чтобы унять пульсирующую боль в груди, которая каждый раз возвращается, стоит ей перенервничать. Это слишком сложно. Кларк кусает губы практически до крови и снова начинает рыдать. В голове творится хаос, суматоха, она пытается вспомнить, где могла видеть свою похитительницу, но не может. Что она ей сделала? Что?! Трахнула и бросила? Уволила из компании? Разве из-за этого можно похитить человека и посадить на привязь в холодном сыром подвале? За что?! Кларк сжимает челюсть и дышит через нос, цепляется пальцами за ошейник и дергает злобно рыча. Натертая кожа в области затылка неприятно саднит, давая девушке понять, что таким образом она делает себе только хуже. — Так, соберись… — скулит Кларк, поднимаясь на ноги. Она делает пару небольших кругов у матраса ровно на столько, на сколько позволяет длина её цепи и зачесывает назад спутавшиеся волосы. Глубокий вдох. Задерживает в легких воздух и шумно выпускает его со стоном. Она не знает, сколько времени уже находится здесь, и ей просто чертовски сильно хочется курить. Сквозь крошечное окно едва пробивается тусклый свет, его хватает для того, чтобы немного разбавить мрак в душном помещении. По всей видимости сейчас вечер. Кларк страшно подумать, что будет, когда станет совсем темно и ей придется сидеть в кромешной темноте… Наружу ползут старые детские страхи и воспоминания, когда Найла оставалась у неё с ночевкой и пугала её Бугименом. Она давно не боится вымышленного монстра, живущего в шкафу, куда страшнее думать о том, что где-то поблизости девушка, похитившая её и требующая возмездия, за поступок, который она даже не помнит.twenty one pilots — Jumpsuit
— Я не знаю! Слышишь?! Я не знаю! — сорванным голосом кричит Кларк. Она сомневается, что ей удастся докричаться сквозь раздающуюся сверху музыку, но не сдается. — Что тебе от меня нужно?! Скажи мне! Что я сделала такого, за что ты держишь меня здесь?! Музыка резко затихает. Глухой едва различимый звук шагов над головой синхронизируется с сердечным ритмом Кларк. Она прислушивается, затаив дыхание и дожидаясь, когда откроется железная дверь. Но ничего не происходит, ни через минуту, не через две, ни через пять. — Эй! Выпусти меня отсюда! Я знаю, ты слышишь! — кричит Кларк, окончательно срывая голос и переходя на хрип. Слёзы наворачиваются на глазах в приступе кашля, она сгибается пополам, сплевывает на пол и идет к раковине, чтобы выпить воды и успокоить резь в горле, но из крана с утробным мерзким звуком выходит только ржавчина и грязь. Сдерживая рвотный позыв, Кларк отшатывается назад и, запутавшись ногами в собственной цепи, падает на колени, счесывая их об бетон. — Блять… — морщась от боли, шипит девушка. Она держится из последних сил, чтобы снова не разрыдаться из жалости к себе и стискивает зубы. Вдох через нос, выдох через рот. Вытерев грязным рукавом платья глаза, Кларк еще раз осматривает подвал. Нужно собраться. Поднявшись на ноги, она отряхивается от пыли и направляется в угол, где стоит стремянка. Её не достать, цепь слишком короткая. Кларк останавливается и задумчиво смотрит на окошко под самым потолком и ржавую банку с краской, к которой можно дотянуться, если постараться. Если встать на неё и попробовать подтянуться за выступ окна, можно хотя бы посмотреть, где она находится. Подтянув платье повыше, девушка присаживается на корточки и вытягивает правую ногу вперед, упираясь руками в пол, чтобы удержать равновесие. Она тянет носочек и двигает банку к себе, несмотря на острую боль в шее из-за защемившего кожу ошейника. — Терпи, Кларк, еще чуть-чуть… — сквозь зубы шипит девушка, чувствуя, как медленно сползает туфелька. Она полностью садится на холодный пол и снимает обувь. Снова тянется к банке с краской и успешно придвигает её к себе, а затем устанавливает у стены перед окном. Становится на неё одной ногой, проверяя её на прочность, а затем уверенно ставит другую. Подтягивается… Сквозь пыльное окно мало что видно, а силы слишком быстро заканчиваются, чтобы ей удалось рассмотреть широкую улицу и однотипные особняки. Всё кажется таким знакомым, но Кларк не может вспомнить ни название улицы, ни когда была здесь и при каких обстоятельствах. Неожиданный щелчок заставляет её вздрогнуть от испуга и отпустить руки. Кларк снова падает на пол, но в этот раз морщится не от боли, а от яркого света потрескивающей в центре деревянного потолка лампы. Ей включили свет. Это утешает, однако глазам требуется время, чтобы привыкнуть к этому раздражающему мерцанию. Кларк трет их счесанными при падении ладонями, пачкая лицо кровью, и оглядывается на дверь, отчетливо различая за ней шаги. Знакомый звон ключей снова доводит до дрожи… Сердце бьется через раз. Девушка практически не дышит, наблюдая за тем, как она медленно открывается. Секунда, две, три… Прежде чем из темного коридора появляется похитительница. На ней шорты, синий топ и она выглядит будто только что пришла с пробежки. Кожа на животе, шее и лице девушки покрыта легкой испариной, она часто дышит и внимательно смотрит на застывшую в одном положении Кларк. — Я принесла тебе поесть. Кларк опускает испуганный взгляд на бумажный пакет в руке шатенки с логотипом макдоналдса и отступает назад, как только она пытается к ней приблизиться. — Я не ем фастфуд, — грубо отвечает Гриффин, несмотря на то, что её желудок заунывно заурчал при упоминании о еде. Лилит хмурится, а затем её пухлые губы искривляются в насмешливой улыбке. Она оценивающе оглядывает свою жертву и молча уходит, забирая с собой пакет с едой… Кларк не пытается её остановить или снова попытаться узнать за что её здесь удерживают. Она вымотана и морально и физически, единственное, от чего бы она не отказалась — это от стакана холодной воды. Дверь со скрипом закрывается, и сердце снова начинает биться в груди. Ей страшно… Ей впервые за всю её жизнь чертовски страшно. Как только шаги за дверью затихают, Кларк может вздохнуть с облегчением. «Боже, как же хочется курить…» Она сглатывает. В помещении ещё ощущается запах чего-то вредного и наверняка чертовски вкусного. Прикрыв глаза, девушка пытается успокоиться, а затем решительно идет к раковине и открывает кран. Сначала течёт ржавчина, затем что-то мутное, отдаленно напоминающее воду. Кларк зажимает нос и наклоняется к струе, жадно припадая к ней губами. Кто бы мог подумать, что ей, дочери самого богатого человека в Нью-Йорке, придется пить из-под крана, вместо привычной марки воды «Veen» за двадцать три бакса… Вытерев небрежно рукой губы, Кларк, пошатываясь на ватных ногах, идет к замызганному матрасу. Смотрит на него и не может поверить во всё дерьмо, что с ней происходит. Она хрипло смеется и падает на него, раскинув руки в стороны. Нужно же было так вляпаться? Переворачивается на спину и прикривывает рукой глаза, попутно разглядывая грязный рукав своего когда-то белого дизайнерского платья. Это реально? Это всё происходит на самом деле? Ей хочется ущипнуть себя и проснуться, хочется содрать с себя кожу, лишь бы оказаться сейчас в другом месте. Но всё, что с ней происходит, реально и ей предстоит вспомнить, почему она здесь… Вспомнить всё…