СИНДРОМ

***

«Костия… Её звали Костия… Костия… Костия…» — от слов Блэр с каждым новым воспоминанием о них отдает болезненной пульсацией в висках. Кларк жмурится, надеясь, что боль стихнет, но она только усиливается и становится слишком навязчивой, чтобы её терпеть. Хочется кричать от бессилия, хочется разрушить всё вокруг и разбить кулаки об стены. Она кладет руку на грудь, прислушиваясь к своему и такому чужому равномерному сердцебиению. Страшно знать о том, что в ней бьется сердце человека, которого она убила. «Убила… Ты убила её…» Кларк кусает губы, ощущая, как горячие слёзы скатываются по лицу. В какой-то момент она думает о том, что лучше бы погибла в той злосчастной аварии, только так можно было бы прекратить эту боль. Только так ей бы не пришлось чувствовать то, что она чувствует сейчас, мерзкие и прожигающие её и без того потрепанную и испятнанную душу мрачные чувства. Чувства предательства и вины. Её предал самый близкий человек. Её предал тот, от кого она меньше всего ожидала. — Как ты мог… — вырывается со стоном из потрескавшихся губ. Кларк с отчаянным рыком цепляется пальцами за хрупкую ткань на груди и рвет её, рвет так, будто с ней сможет вырвать своё «чужое» сердце. Как ей жить с этим? Почему он так поступил с ней? Почему скрыл от неё это?! — Ненавижу! Крик похож больше на стон боли. Рваный и хриплый, отчаянный и разрывающий на клочки густую нависшую в подвале тишину, разбавляемую только подкапывающим краном и всхлипами девушки. Она дрожащими руками вытирает слезы с лица и смотрит в окошко, сквозь которое едва пробивается слабый свет полной луны. Как ей жить с этим? Как? Почему именно Костия? Разве Джейк не подумал, что рано или поздно она могла об этом узнать? И всё же отчасти Кларк понимает его, понимает и ненавидит за это сильнее. Она не приняла бы этого, а он, прежде всего, хотел её спасти. Даже такой ужасной ценой… — Эй, Лекса?! — поднимая голову к деревянному потолку, с вызовом и решительностью зовет Кларк. — Я знаю, что ты меня слышишь… Мне нужно поговорить, ну же! Тишина… — Давай, спускайся! Пора расставить точки… Ты сама сказала, чтобы я позвала тебя, когда всё вспомню! Кларк не дышит, стараясь прислушаться к каждому шороху, раздающемуся наверху. Ей не показалось, спустя пару секунд она слышит размеренные шаги над головой и облегченно выдыхает. Сейчас всё закончится, и всё же, Гриффин вздрагивает, когда за дверью раздается знакомое бряканье ключей… Лекса неспешно заходит в подвал. На ней растянутая черная майка с логотипом «кока-колы» и спортивки. Девушка выглядит устало и подавленно. Она трёт пальцами сонные глаза и выжидающе смотрит на Кларк, которая в этот момент заметно мешкается, а затем отступает назад, перешагивая цепь, чтобы сохранить между ними дистанцию. На какую-то долю секунды она сомневается в правильности своего решения, но Лекса уже здесь, а Кларк на цепи и у неё нет другого выбора. — Я не знала. Отец скрыл от меня это… — Прочистив горло, продолжает Кларк. — В тот вечер… — она сглатывает и прикрывает глаза, собирая остатки сил, — я действительно пьяная села за руль, игнорируя просьбы подруги не делать этого. Я хотела уехать, хотела забыть то, что произошло на вечеринке, а в итоге… Синий минивэн… Я не успела отреагировать вовремя и затормозить… Всё получилось так внезапно… Вспышка белого света перед глазами за секунду до удара… Тогда, — девушка присаживается на матрас, сглатывая ком и смаргивая слёзы, — я думала, что это конец… И лучше бы так и было, но потом чей-то голос вытащил меня из темноты… И эти руки… Клянусь, в тот момент я подумала, что это мой ангел-хранитель, что я должна бороться из последних сил… И когда мне удалось, когда я проснулась в больничной палате, первое, что я спросила у папы это то, пострадал ли из-за меня кто-то еще. Он солгал мне. Солгал… Сказал, что все в порядке и что я единственная пострадавшая… Клянусь тебе, я не знала… Мне не оставили выбора. Он всё решил за меня… — Знаешь, — холодно произносит Блэр, скептически посмотрев на Кларк и скрестив руки на груди, — в тот вечер Кос должна была меня забрать из бара, буквально на углу у того самого перекрестка. Я задержалась, потому что наконец-то удалось выйти на след одного крупного наркодиллера, за которым мы вели наблюдение уже больше года. Я стояла в паре метров от того самого места, где всё произошло. Я видела, как это случилось… — Лекса сжимает челюсть и сглатывает подступивший к горлу ком слёз, — и бросилась к Костии. Она была в сознании и попросила помочь тебе… Тогда я не задумываясь вытащила тебя из машины, даже не подумав о том, что когда-нибудь пожалею об этом. Уже в больнице… состояние Кос резко изменилось, как мне сказали, у неё из-за травмы произошел внезапный разрыв аорты и открылось внутреннее кровотечение… Причем после того, как доктор Хайнц ознакомился с её картой и пообщался о чем-то с твоим папашей. Всё потому, что она была гребанным донором! Они убили её, чтобы спасти тебя… Ты, — Лекса делает несколько шагов к ошарашенной рассказом девушке, с вызовом встречая её взгляд наполненный слезами, — не представляешь, как я жалею, что вытащила тебя из этой проклятой машины. Лучше бы ты сгорела в ней… Это она должна была выжить, а не ты! Она! Лекса с силой впечатывает Кларк в стену, с гневом разглядывая бледное лицо девушки. Глаза в глаза. И если в голубых глазах читается страх, то в зеленых решительность и отчаянье. Шатенка со всей силы бьёт кулаком по стене рядом с головой пленницы, которая вздрагивает от испуга и цепляется пальцами в руку Лексы, придавливающую её в грудную клетку именно в том месте, где находится рубец. Его чувствует и Блэр, заметно меняясь в лице. Она растерянно сводит брови к переносице и ослабляет давление, прослеживая пальцами длину шрама сквозь тонкую ткань платья. Это действие заставляет Кларк сильнее вжаться в стену и зажмуриться. Она никогда и никому не давала его касаться, считая это проявлением своей уязвимости. Никому… Её за пару секунд бросает в жар и следом в холод, пронизывающий до самых костей и запускающий дрожь по всему телу. Легкие сковывает дикий и леденящий душу страх, в глазах темнеет и ей кажется, что она вот-вот потеряет сознание… В этот момент Лекса медленно отступает назад, отпуская её. Кларк наконец-то может дышать полной грудью, ощущая знакомое жжение в области сердца… Запрокинув голову вверх, она пытается успокоиться. Когда это ощущение проходит, девушка возвращается взглядом к похитительнице, которая задумчиво застыла напротив неё. Яркие зеленые глаза направлены на Кларк, но будто видят сквозь неё. В них отчётливо читается поглощающие душу пустота и мрак. Это взгляд пробуждает мурашки по коже, заставляет все внутренности девушки испуганно сжаться, подчиняясь ему, а сердце замедлить свой ход… — Кем она была тебе? — севшим хрипловатым голосом, тихо спрашивает Кларк. Её смелости хватает только задать этот вопрос, поэтому, когда Лекса смотрит ей в глаза, она отводит их в сторону. — Всем. Это слишком лаконичный и слишком многозначительный ответ одновременно. Кларк понимающе кивает и прячет дрожащие ладони за спину. — Мне жаль… Мне искренне жаль… Если бы я могла всё вернуть… — Но ты не можешь и, нет, тебе не жаль, — холодно отрезает Лекса. Она сокращает расстояние между ними и, крепко вцепившись пальцами в подбородок девушки, поднимает лицо Кларк, сталкиваясь с её затравленным взглядом. — Жизнь ничему тебя не научила… Все те же скандальные заголовки в газетах с твоим участием, наркотики, выпивка… Ты прожигаешь её будто она ничего для тебя не значит, будто у неё нет цены… В то время пока чья-то жизнь стоит пять миллионов, твоя тебе даром не сдалась… Как ты думаешь, во сколько её оценит твой папочка? Сколько он предложит за тебя? — Столько, сколько тебе нужно. — Резко дернув головой, вынуждая Лексу убрать руку с её лица, раздраженно отвечает Кларк. — Боюсь, речь идет не о деньгах… — направляясь к двери, через плечо бросает Блэр. — Я хочу, чтобы он страдал. Чтобы вы все страдали… — Убьешь меня? — почувствовав новый прилив смелости, вдогонку произносит Гриффин. — Нет, не знаю… Пока ещё не решила… — Тогда тебе стоит поторопиться, он весь город перевернет, но найдет меня… Лекса звонко смеется, оборачиваясь к чересчур самоуверенной девушке, окидывает Кларк пренебрежительным взглядом и произносит ответ, прежде чем снова оставить её одну: — Не беспокойся, не найдет.