***
Утро встретило Астрид рвотой, болью в костях до вопля и звёзд перед глазами. Привыкшие к подобным побудкам санитарки тут же влетели в комнату, поставили капельницу, убрали с пола и обтёрли вспотевшую девушку. Слёзы бессилия стекали по щекам и губы дрожали от слабости. Живот неприятно ныл от пустоты, но есть всё равно не получалось — всё лезло обратно. Астрид чувствовала себя совершенно измождённой, а под жалостливыми взглядами женщин становилось ещё хуже. Лекарства больше не могли полностью купировать боль, и девушка тихо всхлипывала, ощущая её отголоски в ногах, голове и позвоночнике. Проклятая болезнь сжирала её изнутри, как чёрная дыра с каждым днём отхватывая всё больше территорий. Новый день борьбы, новое доказательство самой себе, что ещё можно как-то существовать. Страх перед смертью был настолько велик, что временами девушке казалось, что она сходит с ума. Когда санитарки ушли, девушка повернула голову к окну. На улице сияло солнце, бросая лучики в стекло, чирикали птицы и был слышен гул просыпающегося города. Астрид слышала, как там, за окном, громко кричали медсёстры — ловили какого-то пациента, который в матерной форме не давал согласие на операцию. Девушка невольно усмехнулась. Здорово, наверное, когда можешь на своих двоих убежать от скальпеля и игл. Как бы она сейчас хотела вскочить с кровати, пройтись босыми ногами по холодному полу, сбежать по лестнице и вырваться на волю. Она хотела бы съесть мороженное, а потом огромный кусок хорошо прожаренного бифштекса, выпить вина, сидя на террасе дома, покачивая ножкой. Она хотела бы влюбиться и заняться сексом. Ей всего лишь двадцать пять, так чертовски мало. Хотя с другой стороны она раньше многих верующих встретится с Богом — сомнительный, но плюс. — О, ты уже проснулась, — за своими мыслями девушка не заметила, как в её палату бесшумно проскользнул высокий темноволосый мужчина. Он потрясал воображение своей красотой и габаритами. Астрид ещё не доводилось встречать настолько совершенных людей, может быть только доктора Карлайла, отца этого мужчины. У Эмметта был просто непередаваемый голос — глубокий, обволакивающий, напоминающий гром в летнюю ночь — такой же раскатистый и пробирающий до самого нутра. В первую встречу Астрид невольно сравнила его с Аресом — богом войны. Позже возникла мысль о медведе, огромном и смертоносном в своей ярости. — Привет, — слабо улыбнулась в ответ девушка, наблюдая за тем, как мужчина грациозно сел в кресло. Он окинул палату быстрым взглядом и хмыкнул. — Не хочешь отсюда сбежать? — на лбу Астрид собрались морщинки, будь у неё сейчас брови взлетели бы до небес. Эмметт обезоруживающе улыбнулся, показав ровные белые зубы и чуть удлинённые клыки, вновь напомнив о хищниках и богах. — Мне нельзя. Да и встать с кровати не смогу. Саркома поразила позвоночник и ноги, — девушка чуть шевельнула руками в попытке пожать плечами, но не смогла. — Не проблема, — хмыкнул мужчина. — Заверну тебя в тёплые одеяла и понесу на ручках, как принцессу. Капельница сейчас тебе не нужна? — Нет, — качнула головой потрясённая девушка. — Её поставят через три часа. — Вот и отлично, — криво усмехнулся мужчина. Сказано — сделано. Завернув Астрид в одеяло, как в кокон, потом ещё в плед, вампир осторожно поднял на руки свою ношу, стараясь не шибко тревожить измученное болезнью тело. Девушка уронила голову на его плечо и с наслаждением потянула запах — томный, завлекающий. Трудно было описать чем пах Эмметт. Там были и древесные нотки и винные. Аромат его бледной кожи казался таким родным и успокаивающим, что даже боль отступила. Удерживая на руках девушку, мысленно посетовав, что она совершенно ничего не весит, Эмметт выскользнул за дверь и перебежками, чтобы их никто не заметил, покинул здание. Прохладный ветер коснулся лица Астрид, и та в исступлении принялась дышать, хватая ртом воздух, наслаждаясь его вкусом, запахом. Вампир обеспокоенно взглянул на свою ношу. — Тебе плохо? Вернуться? — Нет! — поспешно воскликнула девушка, заглянув в янтарные глаза мужчины, слабо сжимая бледными пальцами куртку у него на груди. — Не надо. Просто я так давно не была на улице. Тут так хорошо. Глаза девушки заблестели от влаги, и вампир мог поклясться, что видел на дне зрачка серебристый стан ликующей души. Это было завораживающее зрелище. Мёртвое сердце дрогнуло. — Хорошо, — кивнул Эмметт, уходя вглубь небольшой парковой территории подальше от прогуливающихся пациентов и их сиделок. — Но если тебе станет нехорошо сразу же говори. — Обязательно, — улыбнулась Астрид и во все глаза уставилась на зелень, буквально впитывая в себя красоту природы, мгновения свободы от оков стен. Восторг переполнял её изнутри, затмив страх перед смертью и чаяния по несбывшимся мечтам. Эмметт нашёл лавочку в тени деревьев и сел на неё, аккуратно пристроив на своих коленях опьянённую девушку. Держать её, слышать перебои сердца и видеть жажду жизни в глазах было почти больно. Впервые его одолевали настолько сильные чувства, возникшие всего за мгновение. Он хотел спасти Астрид. Не тело, а душу. Потому что, признаться честно, тело Астрид было так себе. Но всего одного взгляда Эмметту хватило, чтобы почувствовать незримую связь, необходимость. Нечто зацепило его, заставив замереть, переосмыслить происходящее. Он мог махнуть рукой, уговорить отца не помогать умирающей девушке, но нечто зародившееся в нём — остановило. Оно клещами впилось в Астрид и больше он не мог уйти, бросить всё как есть, плыть по течению. — Тебе не холодно? — заботливо подоткнув плед спросил мужчина, глядя в бледное лицо с огромными синяками под глазами. Девушка широко, насколько только могла, улыбнулась. — Нет. Мне хорошо. И этого было достаточно, чтобы метавшаяся до этого мгновения душа Эмметта замерла в умиротворении. Казалось всего одним словом она сумела усмирить в нём шторм. Вампир прикрыл глаза, вслушиваясь в слабый, сбивающийся с ритма стук сердца и понимал, что вот она его судьба, о которой хитро усмехалась Эллис и довольно хмыкал Эдвард. Медленно умирает в его объятиях.Глава 1. Любви все возрасты покорны
29 января 2018 г. в 23:27
Примечания:
Розовые сопли. Розовые сопли.
Бывают дни, когда мир предстаёт перед глазами в блёклых красках, и не важно, что за окном солнце, поют птицы и смеются дети. Важно то, что душа болит настолько, что весь мир обращается пеплом, а голову разрывают мысли. Эмметта нельзя было назвать философом, как Эдварда, который всегда говорил о душе и жизни, и существование вампиром, до встречи с Беллой, было для него сущим кошмаром, сплошным заточением и борьбой с собственными инстинктами и осознанием, что душа его проклята. Как и нельзя было сравнить с Джаспером, который нёс в себе воспоминания войн с новорождёнными вампирами, людьми и старался держать себя сдержанно из-за неугасающей жажды крови. Эллис была его путеводной звездой, но и её света порой было мало.
Эмметт не был похож на своих братьев и сестёр. По незнанию его можно было бы назвать более человечным — добрым, весёлым малым, который стремился защищать свою семью. Но всё же в нём была огромная червоточина, и имя ей было Розали. Годами она разъедала его, вытаскивая наружу порой самые отвратительные черты характера, заставляя потакать низменным животным инстинктам. По молодости и наивности мужчина считал её своей единственной, той самой любовью, которую разделили между собой Карлайл и Эсми, которую каждый вампир мечтал однажды найти. Но проходили годы и невольно, нехотя, Эмметт стал замечать, что одного животного секса в их отношениях было мало.
Истерики Розали становились всё чаще и затянутей. Она могла пропасть на недели, а вернувшись вести себя так словно ничего и не было. Особенно паршиво стало, когда в семью, подобно глотку свежего воздуха, впорхнула Белла, перевернув отлаженную жизнь с ног на голову. Эмметт как ребёнок радовался переменам, новым событиям и знакомствам, в то время как Розали становилась всё мрачнее. Её не покидали идеи старения, рождение детей. В какой-то момент мужчина вызверился на неё так, за очередные вздыхания по человеческой жизни, что они разбежались на несколько лет в разные стороны. Но потом Розали вернулась обратно в семью и всё вроде бы было хорошо, вот только Эмметт, взглянув незамутнённым взглядом на отношения его братьев и сестёр, с тяжёлым сердцем осознал, что Розали не была его истинной любовью, той самой ради которой хотелось строить замки и переворачивать землю.
По сути он никогда раньше не знал других женщин. Они были в его человеческой жизни, но после обращения была только Розали. Тогда она казалась ему ангелом, сошедшим с небес, когда он истекал кровью в медвежьем капкане, а она пришла на помощь, окружённая ореолом света. Её красота поражала воображение, одурманивала. Была настолько яркой, что гниль в душе можно было не замечать. Розали была прекрасна, но она была мертва и не могла подарить партнёру ответных чувств. Полна сожалений о несбывшемся. Временами Эмметту казалось, что его спутница мечтала, чтобы жених в далёком прошлом не предал её. Она мечтала о простой семейной жизни в кругу детей и домашних забот. Но Эмметт таким не был. Ему нравился драйв, всесильность и вседозволенность. Он был влюблён в свою бесконечность и долгое время старался не замечать очевидных вещей, того, что с Розали они оказались в тупике.
— Я хочу быть человеком, — последнее что ему сказала вампирша, вновь бросив семью, ради призрачной надежды отыскать лекарство. Эмметт в ответ вспылил, но махнул рукой. Оба подошли к пониманию, что им больше не по пути. Розали сорвалась в Камбоджу, а Эмметт сел в самолёт и отправился в Детройт, куда пару дней назад уехал Карлайл. Эллис перед отъездом схватила его за руку и заглянув в глаза, широко улыбнулась:
— Мы встретимся не скоро, но у тебя всё будет замечательно.
Эмметт только хмыкнул на слова эльфёнка, потрепал по голове и вышел из дома, бросив взгляд на оборотня, что помогал делать уроки своей наречённой, которая явно не хотела заниматься математикой, а вместо этого прошлась бы по лесу. Но Джейкоб был неумолим и всячески уговаривал Ренесми не капризничать. За всем этим снисходительно наблюдал Эдвард, а Белла лежала с закрытыми глазами в его объятиях. Хоть вампиры никогда не спят, девушке прекрасно удавалось имитировать дремоту. Эта идиллия казалась тошнотворной, а яркий тёплый день раздражал. Впервые за много лет Эмметт чувствовал себя совершенно потерянным и неприкаянным.
Детройт встретил промозглой погодой и буйством зелени. Сев в автомобиль, взятый на прокат, вампир направился в сторону больницы, что располагалась в пригороде. Карлайл не сумел встретить сына в аэропорту, потому что у его «особенного» пациента забарахлило сердце и в срочном порядке пришлось откачивать, но Эмметт был даже рад отсрочке. Встречаться прямо сейчас с Карлайлом, видеть в его взгляде понимание и печаль — совершенно не хотелось. Вампира и так достало сочувствие семьи, что терпеть его от родителя было пыткой. Плевать, что о нём сейчас думали, как о грубияне и жестокосердечном подонке, который грубил окружающим, сигналил неторопливым водителям и не стеснялся гаркнуть из приоткрытого окна. Осточертело. Эмметт просто не мог больше быть улыбчивым добрым мишкой, готовым развеселить кого угодно, таскать детишек на плечах и строить глазки девушкам.
Припарковавшись у больницы, бросив мрачный взгляд на вышедшую покурить медсестру, что так и застыла с недонесённой до рта сигаретой, мужчина спешным шагом направился в здание. Нужно было забрать ключи от дома и, наконец, увидеть ту самую головную боль из-за которой Карлайл сорвался с места. Ласковые нотки, что звучали в голосе отца во время звонков — настораживали. Ни один пациент не удостаивался такого трепетного отношения. Может быть только те, которых он собирался обратить. Но Эмметт отчего-то был уверен, что глава не собирался расширять их клан, не после того как в доме поселилась Ренесми. Новорождённый стал бы угрозой для всеобщей любимицы.
— Где я могу найти доктора Карлайла Каллена? — без приветствий, с мрачным выражением лица спросил мужчина у девушки на ресепшене. Та на мгновение застыла, хлопая глазками, совершенно очарованная потрясающей внешностью и мускулами, чётко очерченными обтягивающей тёмной майкой. Эмметт буквально видел в глазах женщины жажду до плотских утех с ним в главной роли. Подобное, наверное, развеселило бы вампира, если бы не осточертело за прошедшие годы. Да и после разрыва с Розали как-то на новые любовные приключения совершенно не тянуло.
— А-а-а, — нелепо просипела женщина, открывая и закрывая рот.
— Он на втором этаже в отделении онкологии, — бойко заговорила та самая медсестра, что курила на парковке перед больницей. От неё неприятно пахло дешёвым табаком и растворами. А ещё Эмметт мог поклясться, что девушка недавно блевала. На её форме остались неразличимые человеческому взору капли и источали неприятный запах. В довершении всего кошмара у неё были месячные и запах застоявшейся крови в прокладке неприятно резал нос. Эмметт едва не взвыл от досады, подавив в себе желание отшатнуться от девушки и перестать дышать. Одно радовало — он получил ответ на свой вопрос и мог со спокойной совестью сбежать. Ничего не говоря мужчина развернулся и спешно направился к лестнице.
— Подождите! — окликнула его девушка, шлёпая балетками по начищенному полу. — А вы кто?
Но Эмметт проигнорировал медсестру и буквально взлетел по ступенькам, заставляя себя двигаться медленнее, чем мог бы. Но настырная девица не отставала, сыпля вопросами. Поднявшись на второй этаж, мужчина окинул взглядом коридор и прислушался. Где-то в конце, с правой стороны в одной из палат зазвучал приятный, успокаивающий голос отца и вампир спешно двинулся на этот звук.
— Да постойте же вы! — вновь раздражающе выкрикнула девушка, протянув руку. Эмметт ловко ушёл в сторону, не позволяя схватить себя за куртку и буквально пинком распахнул дверь палаты, чтобы застыть на пороге, во все глаза уставившись на того самого особенного пациента Карлайла, а в том, что это был именно он, вампир даже не сомневался. Хотя, «он» оказался «она».
Хрупкое, кукольное тело было укрыто больничным одеялом, а сверху был накинут цветастый мягкий плед. Маленькие, тонкие ручки лежали поверх него и в вены на кистях были вставлены иглы капельниц. Кожа была настолько тонкой, что Эмметт спокойно мог рассмотреть голубоватые сеточки вен и белые кости. На скуластом, слишком бледном лице с аккуратно очерченными неестественно-белыми губами ярко выделялись глаза. Огромные, как у инопланетянки, потрясающего серо-голубого цвета. В них плескалась сама жизнь, казалось душа выглядывала из них, задорно помахивая ручкой. Эмметт ошарашенный увиденным, не смел вдохнуть, разглядывая девушку, хотя её скорее можно было назвать девочкой при её хрупкости. В своё время мужчина считал Эллис крохотной и боялся лишний раз прикоснуться, но эта девушка побила все рекорды. Казалось дунь на неё, и она растает, как видение в утреннем тумане.
— Поймала! — усмехнулась медсестра, крепко вцепившись в руку Эмметта, и тут же охнула, ударившись о словно каменное тело. Но мужчина даже не взглянул на неё, он сделал вдох, страшась окунуться в аромат смерти. Запах тлена ударил в нос, застоявшаяся кровь отдавала горечью на языке, различные химикаты неприятно жгли, но в тоже время было что-то непорочное и чистое под этими запахами. Так пахло раннее утро и роса.
— Ой, — слабым голосом произнесла девушка, устало склонив голову к плечу, глядя на вампира. — Ещё один красивый человек. Док, вы, наверное, родственники, — улыбка, коснувшаяся белых губ была похожа на улыбку Моны Лизы — такая же неуловимая, умиротворяющая.
— Ты права, Астрид, — по-доброму усмехнулся Карлайл, поправив яркий платок на голове пациентки. — Это мой сын Эмметт.
— Как здорово, — залепетала медсестра. — Вы тоже врач, да?
Вампир с раздражением взглянул на назойливую девушку и легко высвободился из её хватки, достаточно грубо отодвинул в коридор и закрыл перед самым носом, шокировано хлопавшей глазами работницы, дверь. Со стороны больничной кровати послышался глухой смешок и Эмметт резко оглянулся, уставившись на девушку. В её глазах мерцали серебристые смешинки, и улыбка чуть сильнее растянула губы. Тепло разлилось в груди вампира, когда он смотрел в глаза умирающей девушки.
— Это было некультурно, — укоризненно произнёс Карлайл, глядя на сына. Тот пожал широкими плечами.
— Да ладно вам, док, — просипела Астрид. — Роу бывает совершенно невыносима. Особенно если это касается мужчин. Кто-то давно должен был щёлкнуть её по носу.
Карлайл вздохнул, но всё же согласился со своей пациенткой. То, как порой эта любвеобильная медсестра зажимала мужчин, было совершенно неприемлемо.
— Так вот ради кого ты сорвался, — протянул до этого момента молчавший мужчина, делая первые робкие шаги к кровати. Ему казалось, что вот-вот пол под его ногами разверзнется, сам он рухнет в Ад, а эта хрупкая девушка воспарит ангелом в Рай. Подобных мыслей ни разу за его бесконечную жизнь не возникало в голове. Но возможно он почувствовал что-то с первых мгновений к Астрид, потому что она отличалась от всех, кого он встречал. Красота девушки была скрытой, спокойной. Она не ослепляла, как Розали, но трогала за душу своими огромными глазами на осунувшемся лице.
— Астрид, — привлёк к себе внимание пациентки Карлайл. — Я попросил Эмметта приехать сюда, чтобы он приглядывал за тобой, пока мы с Самсоном готовим новое экспериментальное лекарство.
— Не стоило, — хмыкнула девушка. — Со мной тут столько возятся. Весь медперсонал чуть ли не каждую минуту заглядывает.
— Думаю, все эти лица тебе уже опостылели, — вклинился Эмметт, чуть склонившись над кроватью, чтобы не так сильно пугать своими габаритами. — Да и что нового они тебе смогут рассказать? А я объездил почти весь мир. У меня столько баек в запасе. Скучно не будет, обещаю, — вампир задорно подмигнул, заставив Астрид сипло рассмеяться и тут же застонать от боли и жалко скривиться. На висках выступил пот и Карлайл бросился к шприцу, чтобы ввести новую долю обезболивающих. Эмметт наблюдал за этим с нечитаемым выражением лица, внутренне содрогаясь, что такая крохотная девушка вынуждена терпеть нескончаемые потоки боли.
— Я буду рада, — слабо, почти шёпотом выдохнула Астрид, когда лекарство подействовало. Она в последний раз взглянула на потрясающе красивого мужчину и глаза её закрылись, разум канул во тьму. Эмметт сжал руки в кулаки и пристально взглянул на отца. Тот ещё мгновение смотрел на бледное лицо спящей девушки, а потом качнул головой, дав понять, что поговорят они за пределами палаты.
Выходя в коридор вампир невольно опасался осады новой поклонницы, но той не было, и мужчина не без радости сделал вывод, что та обиделась и пока не станет вновь на него бросаться. Следуя за отцом в кабинет, выделенный специально для Карлайла, Эмметт скорее утвердил, чем спросил:
— Ты собираешься обратить её.
— Да, — старший вампир сел в кресло, стоило им войти. Эмметт тихо прикрыл за собой дверь и привалился к ней спиной, сложив руки на груди, пристально глядя на отца. — Ты сам видел её и должен понять насколько сильна её жажда к жизни. Ты же видел её глаза.
— Я не осуждаю, — мотнул головой мужчина. — Я также очарован, как и ты, — Карлайл взглянул на сына выгнув бровь. Тот выглядел мрачно в чёрной одежде, со всклоченными тёмными волосами на голове и ярко сиявшим от сдерживаемых чувств янтарными глазами. Эмметт был похож на берсерка, замершего перед броском. Временами Карлайл забывал, что его самый улыбчивый сын был самым опасным, несмотря на отсутствие таких талантов, как у остальных братьев и сестёр. Его сила заключалась в несокрушимости и животных инстинктах.
— Ты, — начал было Каллен-старший, но мужчина прервал его.
— Как мы собираемся преподнести ей информацию? К тому же я не думаю, что после обращения у неё отрастут волосы или на костях нарастёт мясо. Она навсегда останется в облике больной раком.
— Я изучал этот вопрос, — кивнул блондин. — Есть возможность, что её тело восстановит себя. У Беллы были сломаны кости и такое же худое телосложение, как сейчас у Астрид, да и волосы были не настолько длинными. Всё же если вколоть сыворотку ей на прямую в сердце и сделать несколько укусов, то есть вероятность, что Астрид вернётся к своему изначальному облику.
— Вероятности мало, — покачал головой Эмметт, — но всё же это лучше, чем ничего. Ты попросил, чтобы я приехал, чтобы помочь с её воскрешением и перевозкой?
— Да и не только. Ты правильно заметил, что ей совершенно не о чём разговаривать с местным персоналом. Хоть Астрид слаба и большую часть времени спит, но всё же в мгновения бодрствования ей необходим тот, кто будет рядом и поддержит в ней жизнь до того, как я смогу сделать её вампиром. К тому же, выбирая тебя, Эмметт, я думал, что своим задором и шутками ты сможешь успокоить её и подготовить к новой жизни.
— Из меня хреновый сейчас клоун, — вздохнул мужчина, потерев глаза, — но я постараюсь.
— Эта кроха зацепила тебя, — скорее утвердил, чем спросил глава клана. Вампир пожал плечами, глядя куда-то поверх плеча Карлайла.
— В ней есть что-то. Пока ещё не знаю, что, — мужчина помотал головой, отгоняя непрошенные мысли и провёл пятернёй по тёмным кудрям на голове. — В любом случае я буду приглядывать за ней.
— Хорошо, — кивнул Карлайл и бросил сыну ключи. — Съезди домой, прими душ, поешь. Сегодня можешь не возвращаться. Она больше не проснётся.
Эмметт кивнул и поспешил удалиться. Мужчина проводил его задумчивым взглядом. То, как смотрел его сын на умирающую девушку, напомнило ему как он сам когда-то смотрел на Эсми, с той же невыразимой тоской и неприятием, но надеждой. И Карлайл радовался, что у Эмметта вновь появился кто-то, кто заставит его забыть о мраке и тяжести жизни. То, что между ним и Розали не было истинной любви, он понял ещё много лет назад, но решил, что судьба сама расставит всё по местам. И похоже был прав. Судьба Эмметта крепко спала в больничной палате и смиренно ждала, когда её время придёт.