Научи меня жить

      Бар «Ржавые гайки» расположился на самой окраине нейтрального сектора. И хотя город восстанавливали повсеместно, общее состояние было плачевным: вокруг царили разруха и упадок. На фоне общей неприглядности броская вывеска светилась призывно и вызывающе. Что ж, даже если здесь были самые отъявленные головорезы, разве это остановило бы боевикона? Хаунд толкнул плечом массивную дверь, закреплённую на старинных петлях, вопреки ожиданиям, хорошо смазанным и потому не скрипнувшим, и вошёл в полутёмный зал. Было людно, но и свободных мест хватало. Боевикон провёл рекогносцировку, бегло считал идентификаторы присутствующих и отправился в глубь зала туда, где его уже ждали.       Он задержался, но на то были веские причины. Сообщение о встрече получил ровно тогда, когда спускался с трапа космолёта, а ехать через город вооружённым и уж тем более забрызганным чужим энергоном не стоило: новые законы запрещали носить оружие, а «боевая» раскраска была излишним доказательством его отнюдь не мирного характера. Пришлось заскочить на базу, разоружиться и только потом отправлять в бар. Хаунд привык, что над его простодушными и бесхитростными шутками члены команды Прайма на Земле посмеивались, но зато его боевой опыт вызывал неподдельное уважение. Надо было быть последним идиотом, чтобы нарываться на боевикона: он один стоил легковооруженного отряда. Десептиконы об этом хорошо знали. Хаунд никогда не прятался за спинами товарищей, его легко было найти на передовой в самой гуще событий.       Подойдя к столику, стоявшему поглубже и подальше от любопытной оптики, он плюхнулся на потрёпанный диванчик, заставив вокруг себя взлететь облако пыли. Напротив сидел Кроссхейрз.       — Привет, Кросс! — довольно пробасил Хаунд.       — Здорово, — диверсант привстал и привычно пожал манипулятор другу. — Здесь вполне прилично, хотя иногда мутят какую-то ржу в энджекс, но пить можно.       — Да я смотрю, ты тут завсегдатай, — хохотнул боевикон.       — Будем считать, что так, — Кросс безразлично пожал плечами.       Хаунд подал знак, чтобы принесли ещё два куба сверхзаряженного. На столе уже стоял начатый. Боевикон окинул взглядом друга и удивился: потрёпанный, с вмятинами и с потускневшей полировкой — он выглядел хуже, чем в бытность на Земле. Там они были на положении беженцев. Нет, хуже, преступников! И то Кросс никогда не забывал о том, как выглядит. Общая запущенность и неприглядность была несвойственна щеголеватому диверсанту с его бойким характером. Хотелось поддержать, подбодрить, но разве этот оплавок согласится принять руку помощи? Гордец! И всё же вопрос сам слетел с глоссы:       — Угасаешь? *       — Что? — Кроссхейрз сделал вид, что в начале не расслышал, затем поднял куб, стоявший перед ним, одним глотком закинул в себя почти полную порцию энджекса, а после как-то резко и зло рыкнул: — Нет.       — Ты ведь меня позвал не для того, чтобы слушать мои байки. Рассказывай, как твои дела?       — Я бы предпочёл сначала выслушать тебя. Как завершилась операция на Гаррус-5?       — Отлично! Кстати, именно твоя разработка помогла избежать лишних потерь.       Кроссхейрз многозначительно приподнял одну бровь, заинтересованно вслушиваясь в рассказ Хаунда.       — Замораживающие пули. Оказалось, они не только обездвиживают, но и неплохо деморализуют противника.       — На то и рассчитывал, когда тебе отправил пробную партию. — Кроссхейрз хорошо представлял себе действие собственной разработки. Плотная и прочная оболочка сердечника пробивала броню, вгрызаясь в топливную магистраль, и при воздействии с энергоном распадалась, открывая путь содержимому. Криоген быстро вступал в реакцию, заставляя жертву корчиться в муках. Раненому такой пулей казалось, что по его магистралям течет огонь — скорость химической реакции вызывала ощущение моментального и критичного повышения температуры. На самом же деле энергон застывал и кристаллизовался почти мгновенно, а мелкие кристаллы разносились дальше, разрывая изнутри топливопроводы, что нарушало целостность структуры в принципе и делало пораженную конечность хрупкой и ломкой. Достаточно одного удара, и место ранения рассыпалось на мелкие осколки. — Можешь сказать спасибо Нике. Когда-то это была её идея. А на Земле реализовать не удалось.       Кроссхейрз досадно поморщился при упоминании напарницы. Даже друзьям ему не хотелось признаваться, что горько было жить одному уже в чужом для него мире. Новый Кибертрон казался ему настолько чуждым, иным, что сложно было мириться с тем, что творилось вокруг. И всё же приходилось: податься более было некуда. А гордость мешала признать это проблемой. Возможно, он рискнул бы рассказать о том, что терзало искру, Дрифту, но самурай куда-то запропастился. Говорят, его видели в кругу нового Прайма. Но раз этот шлак не выходил на связь, то и нечего засорять проц. Впрочем, за время, проведённое на Земле, Хаунд показал себя с лучшей стороны: не глуп, искренен и непредвзят. Такому товарищу можно было довериться…        — В общем, разнесли мы по винтикам эту шайку. Слушай, ты не представляешь, каких идиотов отправил охранять Гаррус-5! Нейтралов! Какому отбраковку пришла в проц эта безумная идея? Но да ладно, мы легко разобрались с маленьким бунтом. И да, повеселился на славу. Давненько нас так горячо не встречали! И не смотри на меня так! — дружелюбно возмутился Хаунд. Кроссхейрз же смотрел неодобрительно и зло. — Никакого дезактива, шлак! Медики сразу принимали в свои манипуляторы раненых. А я ещё раз повторю — твоё место здесь.       — С чего ты взял?       — Не обсуждается. Приказ Прайма. Лучше расскажи, как там твоя новая винтовка?       — Отлично, — мрачно отозвался Кроссхейрз. Относилось ли это к разработке или к приказу Оптимуса приходилось только догадываться.       — Что-то не так? Давай, не ради моих баек мы встретились.       — Ты прав, — нехотя начал диверсант. И тут же остановился, словно на вокодере стояла блокировка.       — Ну! — подначивал его боевикон.       — Я подрался с начальством.       — Пф! Из-за нового меха? Неужели он так приглянулся тебе, что ты ни с кем не захотел им делиться? — тут же расхохотался Хаунд. Он знал, что Кросс — горячий мех, за словом в субкарман не лез, а дела решал споро и действенно. Должен же был он выйти из своего депрессивного состояния!       — Шлак, Хаунд. Нет. — И тут же сквозь сжатые денты Кроссхейрз выпалил: — Мой начальник и есть этот новенький!       На клик боевикон подвис. Он пытался угадать, что же могло послужить причиной конфликта. Нет, Кроссхейрз всегда отличался несговорчивостью, полным отсутствием субординации, да и вообще был себе на уме. Но чтобы вот так пойти в открытую конфронтацию с новой искрой. О, тут явно пахло горячей историей!       — Вот это уже интереснее. Может нам зря не дают малышей? Хотя бы драться научим их, прежде чем таким оплавкам, как ты, доверять их актив. Давай, рассказывай по порядку что и как. О, как раз наш энджекс несут.       Подошёл стандартной модели вехикон, поставил два куба с энергоном, предварительно протерев и так чистый стол. Положение вехиконов было, пожалуй, даже хуже, чем у десептиконов. Многие не считали их за полноценных кибертронцев, и потому найти место в новом мире получалось далеко не у всех. Конечно, их поддерживало государство, выдавая минимальный паёк, но долго так продолжаться не могло. Многие из них готовы были пойти в рабство. По крайней мере шансов выжить было больше, чем некогда на службе у Мегатрона. Этому повезло устроиться при нейтрале, державшем бар.       — Ещё что-нибудь будете заказывать? — уточнил вехикон.       — Нет, — отстраняя манипулятором официанта, ответил Кроссхейрз. Рассказывать свою историю в присутствии чужих он не собирался.       — Я всё ещё жду подробностей, — нетерпеливо пробасил Хаунд.       — Окей! — И Кросс, взяв в манипулятор новый куб, откинулся на спинку дивана. Сначала он дождался, когда вехикон отойдет на приличное расстояние, а после кратко описал первую встречу с Блэкспарроу, не вдаваясь в подробности о том, что творилось в тот момент на искре. А затем продолжил: — Так вот, я приметил, что мой новый начальник часто наведывается в Архив. Пришлось поколдовать, поставить пару датчиков слежения, и я всегда знал в пределах квартала, где находится эта летучка.       — И что с того, что он ошивается в Архиве? Там же много полезной информации, а он новый в мире, надо навёрстывать упущенное.       — Не в этом дело, — перебил Кросс.       — Или боишься, что застанет за просмотром горяченького холо? — подмигнул Хаунд.       — Иди к Юникрону! — дёрнулся диверсант, пнув под столом собеседника. Тот не обиделся, а лишь расхохотался, словно Кросс подтвердил его догадку. — Но я не люблю неожиданностей, ты прав. Дело в том, что там работает Саундвейв. И после встреч с десептиконом, Блэкспарроу всегда выходит измученный.       — Не-е, — протянул многозначительно Хаунд, — развлекаться на рабочем месте, конечно, не лучшая идея, и всё же не запрещено. Но ты вообще веришь в то, что Саундвейв путается проводами?       — Если бы всё было так просто! Тут явно что-то другое. В общем, Персептор последнее время наседал с удвоенной силой после появления Блэкспарроу, а я как раз завершил все тесты с новой винтовкой. И логично, что требовалось провести испытания на полигоне под присмотром нового начальства. Его комлинк был какое-то время недоступен. В итоге пришлось летучку вылавливать на выходе из Архива. По приколу я предложил ему соревнования. А он… — и тут Кроссхейрз замолчал.       — Ну не отказался же!       — Нет, — и опять кликовая заминка со стороны диверсанта. Его поля начали приобретать хаотичный рисунок, а на фейсплейте отразилась гримаса боли. — Шлак, ты не поверишь, но он ответил теми же словами, что и Ника. Точь-в-точь!       — Бывает. Совпадение, — невозмутимо парировал Хаунд и в тоже время сильнее сжал куб энергона.       — Я тоже так подумал. Но с самого начала общения с Блэкспарроу не мог понять, почему он мне казался знакомым. А потом вспомнил наш последний разговор с Никой, — Кроссхейрз опять замолчал. Хаунд не торопил товарища, но наблюдал за ним внимательно. Кросс поболтал кубом энджекса, но так и не выпил ни глотка. Притушил оптику, явно погружаясь в воспоминания и обрабатывая давнюю информацию.       Кроссхейрз понимал, что Хаунд прекрасно осведомлён о тонкостях общения с Никой, и всё же эти воспоминания, их последний разговор был слишком личным, интимным. Ох, если бы… Но история не знает сослагательного наклонения, а самой напарницы давно нет в живых, значит и эта беседа не могла принести ей вреда. И дальше он поникшим голосом произнёс:       — Она меня допрашивала, как бы выглядела, будь кибертронцем. В общем, Блэкспарроу полностью совпал с моими тогдашними представлениями. А ещё эта особая манера держаться, вопреки альтформе. Я ожидал от него меньше сдержанности и осторожности.       — Слушай, ну это не повод стучать по голове!       — Ха, ты прав, — усмехнулся Кросс. — Но и наглости летучке не занимать. Остёр на глоссу, как у шарктикона денты! — Знал бы Хаунд, как и это напоминало напарницу, которая могла иногда так поддеть Кроссхейрза, что он терялся с ответом. — Этот наглец решил указать мне моё место. За что и поплатился. — Тут уж довольной улыбки диверсант не сдержал. И хоть он помнил о предупреждении Бамблби по поводу конфликтов с новыми искрами, всё равно считал себя правым. — Мой новый начальник оказался с двойным дном, не зря же он так и не принял автоботскую инсигнию. Да и дружба с десептиконом наводит на мысли. А я постараюсь, чтобы ему поскорее захотелось сбежать от меня.       — Так за что ты ему врезал?       — Ну слушай дальше, — и Кроссхейрз наклонился к сидевшему напротив Хаунду, облокотившись о столик, сцепил пальцы в замок перед собой. Боевикон также склонился к собеседнику. Тогда Кросс, понизив голос, продолжил историю: — Когда мы прибыли на полигон, Блэкспарроу был в каком-то перевозбужденном состоянии. Уж не знаю, что он делал с Саундвейвом, но выглядел измотанным. Хотя в итоге отстрелялся прилично. Но ровно так же, как и Ника… — тут диверсант почти перешёл на шепот. — Хаунд, ведь мне в тот момент показалось, что мой проц взломали, прошлое вытащили на свет, насмехаясь над ним, а этого разведчика подослали. Я сам себе не поверил! — Хаунд отметил краем оптики, что Кросс не просто так сцепил манипуляторы — их трясло мелкой дрожью, выдававшей нервное напряжение. Таким он видел товарища впервые. — Передо мной в то мгновение стоял доппельгангер. Сам не осознавая, я готов был то ли пристрелить этого меха, то ли… Я бы всё отдал, будь у меня шанс вернуть Нику, но это какая-то жестокая издёвка Вселенной. Я не доверяю Блэкспарроу. Шлак, ведь такого не может быть!       Хаунд внимательно посмотрел на Кроссхейрза, но тот не отвёл взгляда. Он не смутился собственной слабости, испытываемого страха, потрясения. Ему было важно выговориться, чтобы не сойти с ума.       — А когда он стал расспрашивать о напарнице… Это было уже слишком.       — Откуда он узнал? — удивился боевикон.       — Болт его знает. Но ведь отчёты о проведённом на Земле времени нам пришлось сдавать.       Тут уж невольно поёжился Хаунд. Ни перед чем не пасовал в своём активе, но ведение документации, написание отчётов и выкладок по проделанной работе вызывало у него глубокое отторжение. А ведь ему в ближайшее время предстояло сдать датапад по результатам операции на Гаррус-5. Юникрон бы побрал Праула с Ультра Магнусом вместе с их датападами, отчётами и прочей бюрократией!       — В любом случае информация о содействии людей в гонке за Зерно должна содержаться в Архиве, куда как раз периодически заглядывает мой начальник. Не говоря о том, что Прайм не забросил идею с включением в Межгалактический совет землян, — последние слова диверсант произнёс с огромным недовольством. — Я, конечно, считаю, что Оптимус изрядно торопится вступаться за всех людей, но когда этот мелкий оплавок намекнул, что близкая связь с человеком не делает чести кибертронцу, я завёлся. Он не остановился и посмел обвинить меня в смерти напарницы! Тут уж я показал ему один из своих коронных ударов, — осклабился Кроссхейрз, вспоминая, как исказился фейсплейт его начальника. — Конечно, он не остался в долгу. И мы подрались.       — Ха! Ну значит не так плох это малыш, судя по паре новых вмятин на твоём корпусе. Достойно ответил?       — Да, в драке оказался хорош, — и Кроссхейрз мечтательно возвёл оптику к потолку, откидываясь назад. Он вспомнил, как двигался Блэкспарроу — ловкий, гибкий, и при этом невероятно красивый. Схлопотав первый мощный удар, он быстро поймал темп диверсанта и отвечал достойно, стараясь не наносить критичных повреждений, в отличие от Кросса, который не жалел его. — У летучек быстрая реакция, этого и стоило ожидать. Но, шлак, его обвинения задели меня не хуже артиллерийского снаряда. Да какого, шарктикона ему под броню, он вообще посмел в это влезть! Я взбесился. Мало того, что пытался продавить незаслуженным авторитетом, так высказывался о том, чего понятия не имеет!       — Да ну!       — Я не остался в долгу, заявив, что малец ошибся, выбирая сторону. Оказывается, не все новые искры столь безобидны, как утверждает Бамблби. Придётся с ним переговорить на этот счёт. А после вырубил Блэкспарроу. Упал, как подкошенный.       — И всё? — в вопросе читалось и разочарование, и заинтересованность в дальнейшем развитии событий.       — Нет, — злорадно ухмыльнулся диверсант.       — Давай, не тяни, я хочу знать все подробности! — уже предвкушал эпичное завершение Хаунд и потому почти полностью навалился своим немалым весом на стол. Тот жалобно скрипнул, но испытание выдержал.       — За то, что он нелестно отозвался о моём прошлом, прозрачно намекнул на связь с Никой, я решил, что малыш заслуживает хорошего наказания. Обыскав полигон, я нашёл контейнер из-под использованных артиллерийских снарядов, в который и запихнул бесчувственный корпус. Пришёлся в пору!       По полутёмному помещению раздался громогласный хохот, перемежаемый грохотом брони конвульсивно сотрясавшегося от смеха боевикона. Немногочисленные посетители с любопытством обернулись посмотреть на них.

***

      На пороге небольшой мастерской, расположившейся в нейтральном секторе, но достаточно близко к центру, стоял кибертронец. Его чёрное матовое покрытие не отражало красный свет вывески, которая ярким пятном сияла над ним. Одним манипулятором он вцепился в стену, пытаясь сохранить равновесие — его покачивало и мутило. Но вздёрнутые вверх крылья и выпрямленная спина показывали, что кибертронец не собирался демонстрировать своё плачевное состояние. Свободным манипулятором он нажал кнопку вызова, ожидая ответа.       Достаточно быстро, и всё же пришлось подождать, на пороге появился мех такой же яркой расцветки, как и вывеска. Он придирчиво оглядел посетителя тем взглядом, каким опытный мастер моментально определяет степень повреждений, при этом ветошью щепетильно оттирал с тонких изящных пальцев грязь, а после бесцеремонно заявил:       — С лётными альтформами не работаю. Не моя специализация.       Он уже было развернулся на месте, собираясь уйти обратно в мастерскую, как его окликнули.       — Я думаю, вы не откажете мне.       — Я думаю, — передразнил хозяин мастерской настырного клиента, — что сам могу решать, с кем работать, а кому предложить услуги городской медслужбы. Тем более в своё свободное время.       — Доктор Нокаут, прошу меня извинить, — тут вокодер посетителя дал сбой, под конец фразы почти переходя на хрип. Тот откашлялся, прочищая системы. В это время хозяин мастерской демонстративно сложил манипуляторы на груди, в ладони зажал ветошь. — Прошу меня извинить, — повторил посетитель уже более уверенно, — что мне пришлось заявиться к вам без предварительной записи. Но Саундвейв… — и тут кибертронец отключился прямо на пороге мастерской.       — Вот шлак! — выругался Нокаут. Он поднял бесчувственный корпус и оттащил в мастерскую. Пришлось повозиться, чтобы уложить посетителя на платформу. В очередной раз Нокаут недобрым словом поминал Праймуса, Сайласа, Землю и всех, кто был причастен к смерти его ассистента и главного помощника Брэйкдауна.       Медик подключил датчики к своему неожиданному пациенту и стал дожидаться результатов диагностики, занося данные в датапад, выбирая методику лечения. При этом ему было крайне любопытно, откуда же этот мех знал Саундвейва, притом явно близко, раз спокойно оперировал его именем, как ключом к заветным дверям. Беглый осмотр показывал, что внутренние системы посетителя были в порядке, но присутствовал малый энергетический заряд, плюс к этому внешние повреждения, хотя и не критичные. Явно побывал в драке с умелым бойцом, который точно знал, куда и как бить, чтобы вывести из строя, но при этом не убить. Интересно! Нокаут сделал ещё пару заметок в датапад, при этом на фейсплейте отразилось удивление.       Тут мех на платформе зашевелился и активировал оптику. Он приподнялся и оглянулся, пытаясь осознать, куда ему довелось попасть. Нокаут, не отрываясь от данных, положил манипулятор на его грудные пластины и надавил:       — Лежи. Твои системы приходят в норму. — Мех беспрекословно подчинился. — А для начала поведай мне, кто ты и откуда знаешь Саундвейва.       — Меня зовут Блэкспарроу. Саундвейв является моим куратором и наставником.       — Даже так? — выразительно наклонил голову Нокаут, наконец оторвавшись от датапада и всматриваясь в посетителя. — Так каким ветром тебя занесло ко мне?       — Доктор Нокаут, ваши координаты мне как раз дал Саундвейв.       Но медик его резко прервал:       — Давай на ты. Я не люблю этого.       — Хорошо, — спокойно отреагировал Блэкспарроу. — На очередной тренировке по сопротивлению телепатическому воздействию я отключился. Обеспокоенным моим состоянием наставник потребовал пройти обследование у вас… у тебя, — поправился мех.       — Почему-то мне кажется, что это не вся история.       — Я не уверен, что стоит об этом рассказывать, — замялся посетитель.       — Ой-ой! — наигранно взмахнул манипуляторами Нокаут. — Ты пришёл ко мне, радостно отключился на пороге, а теперь говоришь, что опасаешься доверять своему медику?       — Своему?       — Считай, что уже на постоянной основе.       — Спасибо, — опешил Блэкспарроу.       — Ты же не боишься моего десептиконского прошлого? — и Нокаут демонстративно поиграл когтями перед лицевой пациента.       — Нет, ничуть. Я привык делать выводы, основываясь на действиях, а не на знаке носителя. А своему наставнику я полностью доверяю.       — Это хорошо. Так откуда у тебя эти вмятины? Наш общий друг не оставляет зримых следов, прибегая к физической силе в самом крайнем случае.       — Ты прав, это не Саундвейв. Я повздорил со своим подчинённым.       Блэкспарроу ещё размышлял, насколько можно доверять этому медику вызывающего вида с нехарактерным строением корпуса. Обычно медботы выбирали более громоздкие и функциональные корпусы. Но разве это имело значение? И хотя он сам сказал, что всецело доверяет своему наставнику, но обучение к Академии не прошло даром — сомнения присутствовали. Но медик располагал к себе открытостью в общении, он не скрывал свои эмоции и реально готов был помочь. Пытаясь взвесить все за и против, Блэкспарроу доверился ощущению на искре, а потому продолжил свой рассказ.       — Я занимаюсь разработкой вооружения, и со своим подчинённым как раз проводил тестирование на полигоне новой разработки. В процессе нашего «соревнования», как выразился Кроссхейрз, я высказал пару достаточно нелестных для него мыслей. Впрочем, из характеристики этого меха можно было ожидать, что дело обернётся подобным образом.       — Ооо! — протянул Нокаут. — Кроссхейрз?       — Ты знаешь его?       — Нет, но наслышан. Не уверен, что добавлю положительных черт к его характеристике. А дальше что было?       — Откровенная драка закончилась не в мою пользу. — Блэкспарроу отвёл взгляд. Говорить о том, что было дальше не хотелось. В том незавидном положении, в котором оказался, виноват был исключительно сам. Но раз начал, то оставалось только продолжить рассказ. — Он вывел меня из строя, а после… Я пришёл в себя уже в каком-то боксе. Ни трансформироваться, ни выбраться.       — И чем же ты его так разозлил? — Нокаут слушал внимательно, не сводя с собеседника своей карминовой оптики под стать основному цвету корпуса.       — Упомнил некоторые данные с его отчётов, — вдаваться в подробности о чужом прошлом Блэкки не собирался. О чём-то стоило умолчать. Но его подозрения насчёт отношений кибертронца с человеком косвенно подтвердились. Вряд ли диверсант среагировал так, если бы его ничего не связывало с Никой Штайен, бывшим снайпером NEST, кроме официальных отношений. Значит дело и вправду имело некоторый подтекст, оставшийся за рамками отчётов.       — И как же ты выбрался из своего заточения?       — Всё просто: Кроссхейрз сам меня выпустил.       На фейсплейте медика отразилось недоумение. Слишком нелогичными казались действия автоботского диверсанта. Сначала пренебречь субординацией, развязать драку, затем заточить живого кибертронца, а после как ни в чём не бывало выпустить. Если бы дело произошло при Мегатроне, он бы легко не отделался. Лидер десептиконов строго следил за дисциплиной в своих рядах, в отличие от автоботского командования. Возможно, именно поэтому ситуация вообще имела место быть. А вот Блэкспарроу поступил опрометчиво, не давая огласки делу, но скорее всего сказывалась его неопытность, ему-то было всего ничего с момента активации. Но видя, как тому неприятно рассказывать о произошедшем, Нокаут решил дать ему время на восстановление.       — Ладно, история занимательная, но мне надо провести пару тестов. А пока держи, — и медик протянул два куба энергона.       А ему самому предстояло разобраться с работой генераторов в этом корпусе.       Блэкки облегчённо расслабился и начал заправляться. Системы радостно отозвались на заправку. Рассказывать о своих впечатлениях от произошедшего совсем не хотелось. А Нокаут явно знал своё дело, несмотря на то, что изначально отказался работать с ним.       И всё же во время вынужденного безделья Блэкспарроу не раз возвращался ко времени, проведённому в западне. Темнота пространства пугала не так, как невозможность двигаться. Попытки связаться с Кроссхейрзом ни к чему не привели: тот попросту не реагировал на вызов. Но Блэкки ещё надеялся разрешить конфликт мирным путём, насколько это было возможно. Не хотелось привлекать к этому ни Бамблби, ни тем более Саундвейва. Показать свою слабость и провальную работу в паре с новым меха ему совсем не хотелось. Его гордость была бы уязвлена сильнее, чем в той нелепой ситуации, в которой он и так оказался. Для него это означало в самом начале загубить карьеру. Работа гироскопов позволяла понять, что его импровизированную тюрьму куда-то транспортируют, а значит, есть шанс, что по приезду выпустят. Не будет же Кроссхейрз держать его вечно в заточении? Раздражало то, что он не учёл особенности и опыт меха, с которым ему теперь предстояло длительное время сотрудничать. Он не собирался сдаваться при первом же провале, но теперь был чётко уверен, что попортить себе энергон придётся. Этот непредсказуемый мех обещал стать неплохой головоломкой.       Больше всего Блэкспарроу раздражало то, что он так глупо повёл себя, беззастенчиво раскрывая карты и демонстрируя свои знания о подчинённом. Ему хотелось побыстрее прощупать Кроссхейрза, найти рычаги воздействия, а попал на слом в броне. Не так ли чувствует себя сапёр на минном поле?       Когда бокс обрёл устойчивость и стабильность, Блэкки предположил — они достигли точки назначения, а значит его должны скоро выпустить. Но получил от диверсанта только насмешливое сообщение: «Подумай над своим поведением!» и пару похлопываний по импровизированной тюрьме, отозвавшихся глухим гулом внутри. Тогда-то он понял, что освобождать его не собираются. Кроссхейрз явно был неплохо осведомлён о том, насколько обладатели лётных альтформ ненавидят замкнутые пространства. Остальные сообщение, отправленные на комлинк подчиненного, так и не были доставлены. Место, в котором он оказался, было полностью экранировано. Теперь оставалось уповать только на милость Кроссхейрза…       Блэкки постарался подавить первоначальную вспышку паники, оперируя тем, что в ближайшее время его обязательно хватятся. И всё же на искре было паршиво. Мало того, что показал отвратительные результаты на стрельбище, что могло стать доказательством несоответствия занимаемой должности, так теперь не мог выполнить поручение Саундвейва. Чем наверняка будет недоволен наставник. Откладывая детальную диагностику, он влиял на результаты, а разобраться с этим провалом в офлайн необходимо было как можно скорее. Это напрямую могло сказаться на его работоспособности. Как же всё неудачно сложилось!       Мало-помалу вольтаж в эмоциональных блоках накапливался. В попытках отыскать хоть какой-то выход, он сумел всё же активировать встроенные клинки, но пробить плотную обшивку не мог: не хватало места для замаха. На крылья давило ужасно: они были зажаты в неудобном положении, словно в полутрансформации застыли, но длилось это ощущение уже не клик, отчего все узлы испытывали предельное и неприятное напряжение. Постепенно по корпусу стала пробегать нервная дрожь, воздействуя на и так расшатанный эмоциональный блок, отзываясь болезненным спазмом в зажатых в неудобном положении конечностях. Стенки давили, казалось, что они начали постепенно сужаться, места становилось всё меньше и меньше, отчего система охлаждения перешла на усиленный режим работы. Вентиляция выдувала горячий воздух из внутренностей, но это лишь усугубляло обстановку: становилось всё жарче и жарче. Выходил замкнутый круг. Тихо, незаметно, но неотвратимо Блэкспарроу охватывала паника. Она поглотила процессор, забралась в камеру искры и свила там гнездо скраплетов. Блэкки уже не понимал — на самом деле системы выдают ошибки или ему это только казалось; управлять собственным состоянием становилось невероятно трудно. Он ещё цеплялся за необходимость держаться до последнего, не сдаваться, но время неумолимо вело свой счёт. Единственным, что оставалось неизменным — полнейшая тишина и одиночество.       Прошло достаточно времени, прежде чем вернулся Кроссхейрз. Блэкки услышал его шаги сразу, но осознал лишь после того, как поборол предательскую работу собственного аналитического центра, который из-за нестабильности эмоционального состояния обрабатывал информацию с ошибками. На внутреннем экране визора давно на постоянной основе горел сигнал о низком уровне топлива, усиленная работа системы охлаждения только усугубляла ситуацию. Тренировка с Саундвейвом в значительной степени истощила, а после полёт и драка. Когда Кроссхейрз отпер бокс, Блэкки просто выпал ему в манипуляторы и отключился.       Придя в себя, Блэкспарроу увидел нависшего над ним подчинённого. Остро по сенсорам ударили показатели эм-поля диверсанта: смятение, сочувствие, удивление, досада. Нестройный хор чужих эмоций отдавался в собственном корпусе болезненным раздражением. Тут Блэкспарроу ощутил, как ему в руки суют куб энергона. И одновременно с этим он осознал, что рот полон топлива. Инстинктивно проглотив энергон, он закашлялся. Неприятный вкус синтетика был сейчас слишком резким. Из уголка губ потекла тонкая струйка опалесцирующей жидкости. Видимо, Кроссхейрз пытался влить в него топливо и привести в чувство. Резко со злостью Блэкспарроу оттолкнул протянутый куб, тот упал рядом и растекся лужей. Яркие потёки синтетика расцвели на обоих корпусах. Блэкки поспешно вскочил, отшатнулся от диверсанта, покачнулся, но устоял на ногах, поймав оптикой выход, бросился прочь. Оказавшись на свободе, трансформировался и вылетел по выданным наставников координатам.       Уже здесь и сейчас в спокойной обстановке, он мог проанализировать произошедшее. Их взаимодействие с Кроссхейрзом началось очень недружелюбно. Стоило ли это списать на характер диверсанта, или всё же это был просчёт со стороны Блэкки, он будет разбираться уже в процессе дальнейшей работы с подчинённым. Конечно, стоит повнимательнее отнестись к полученной в Архивах информации, но лучше будет как-нибудь расспросить тех, с кем общался Кросс. Войти в круг его знакомств, если это возможно, или найти тех, кто может дать ему неформальную характеристику.       А ещё он сгорал от стыда, в каком плачевном состоянии предстал после заточения. Возможно, в первую очередь виновата была клаустрофобия, прошитая в системы лётных альтформ, но не менее вероятным было и то чувство несправедливости, что он испытал после первого удара. Непроизвольно провёл по креплению на шлеме у оптики. Боль всё ещё ощущалась. Осознание того, что очнулся на манипуляторах другого меха, бессильный и беззащитный, жгло изнутри камеру искры. Многие считали его слабым из-за строения корпуса…       Сбрасывая, как страшное наваждение, мысли о пережитом, Блэкспарроу осмотрел мастерскую. Нокаут однозначно любил демонстрацию: мастерская явно была рассчитана на клиентуру с кредитами: огромное количество различных полиролей, лакокрасочных покрытий самой невероятной расцветки, ароматизаторы и другие приятные ухищрения для придания лоска. На стенах на стендах висели закреплённые спойлеры, фары, заглушки на диски — всё для колёсных альтформ. Непроизвольно Блэкки подумал, а в какую сумму ему обойдутся услуги такого мастера?       — Это пока всё, что я могу сделать, — наконец-то оторвался от мониторов Нокаут.       Блэкки передёрнул закрылками.       — Сколько возьмешь с меня? — несколько недовольно прозвучал вопрос. Разведчик неприятно осознал, что эмоции всё еще пробивались в вокодер.       — Давай договоримся так: ты проведёшь со мной пару вечеров, — игриво ответил Нокаут.       — Я думаю, что лучше расплатиться деньгами, — попытался дипломатично отстранить неудобное предложение медика Блэкспарроу. Получалось не очень.       Нокаут рассмеялся.       — О нет, Блэкки. Ты, конечно, симпатичный мех, но я имел в виду другое. У тебя есть ряд любопытных особенностей, и я бы с интересом изучил их. Тем более не зря же с тобой согласился работать Саундвейв.       Блэкспарроу понял, насколько неверно расценил заявление Нокаута, но смущаться было уже поздно. Да и имело ли это смысл, когда предлагали полностью раскрыть системы перед другим меха, которого знал от силы несколько джооров. Но предложение было взаимовыгодным.       — Согласен.