Surrender to my pain, locked inside my cage Could I be a prisoner for the voices in my brain? My mind is gone to waste, can't stand to look at my face All these thoughts inside my head, be silenced by the bang Подчинённый своей боли, закрытый в своей клетке, Могу ли я быть заключённым голосов в моей голове? Мой разум растрачивается, терпеть не могу смотреть на своё лицо. Все эти мысли в голове затихнут от выстрела Palaye Royale — Tonight is the night I die
Кира не могла успокоиться. Который день она молчала о том, что твориться в её голове после того случая с библиотекой. Зачем она вообще туда пошла, и потом резко спустилась обратно? Что происходит и почему? Почему голос звучал так, что на него хотелось идти, что ему словно можно было довериться? Почему? И сегодня Кира очень хотела хоть с кем-то об этом поговорить. Но Неко рассказать в первый же день она боялась, а Лука… А что Лука? Она не вышла на завтрак, весь день проторчала в комнате. И в целом Кире не хотелось с ней говорить: было обидно, очень, за прошедший вечер и то, как легко было Хигари одним появлением вывести младшую Ороку. Может, стараться вообще было не нужно. Так или иначе Кира была обижена. Ей совсем не хотелось думать о том, что Луке, видимо, не плевать только на своё положение, но мысли сами забивали голову, причём так плотно, что выкинуть их или отодвинуть на задний план было совсем невозможно — они были всюду. Когда Коу сказал, что пора собираться, Кира зашла в ванную и первый раз за последние пару дней основательно рассмотрела своё отражение в зеркале. И оно ей совсем не понравилось: Кагимото провела кончиками пальцев по побледневшим щекам, по синякам под глазами, резко выдохнула и поджала губы. Так не хотелось видеть, как все эти переживания заставляют её буквально затухать, но не обращать на это внимание не получалось совсем. Даже вчера, когда нужно было накраситься, она попросила Луку сделать ей макияж — лишь бы не давать себе повод посмотреть в зеркало. Кира сделала глубокий вдох, пересилив себя, заглянула в отражение собственных глаз, и на секунду ей показалось, что они выцвели и посерели. Кагимото стало так жутко, что она отвернулась и закрыла лицо руками, стараясь сдержать слёзы. Она чувствовала, как пухнет и бледнеет изнутри так же, как её лицо, чувствовала, что может рассыпаться от совершенно любой новости, как старая жёлтая бумага, убитая временем. В дверь ванной постучали, Кира вздрогнула и убрала ладони от лица. — Да? — торопливо спросила она. Из-за двери выглянул Коу. — Кошечка, ты тут уже долго, нас ждут, — он улыбнулся и открыл дверь шире, входя. — Может, тебе чем-нибудь помочь? — Муками сделал шаг вперёд, всем своим видом показывая собственную обаятельность. — Нет… Нет, я готова, — ответила Кира, закусив губу и растеряно опустив взгляд в пол. — Хэй, кошечка, ты чего? — Коу подошёл еще на шаг, и Кагимото поняла, что сдаёт позиции, первый раз за всё время даже не пытаясь держаться при Муками спокойно. — Ничего, — она замотала головой в стороны, — пойдём. Внизу уже стоял лимузин и все жители особняка. Кира пришла последней. «Сдаю всё сильнее», — отдала себе отчёт она, села в машину, кивнула Луке, и стоило ей отвернуться к окну, как Кагимото снова оказалась в плену своих мыслей. Кира перебегала от одной мысли к другой, но ни одна не могла её порадовать — с каждой последующей становилось всё хуже. Сначала она думала о том, как справиться с принятием всего вокруг. Она знала, могла подумать и сказать, что да, это с ней, да, это она здесь и сейчас находится в этой заднице, но всё равно ситуация как будто была от неё далека. Как Кира не пыталась дать себе уяснить и принять реальность, история как будто была для неё страшной детской сказкой, которую рассказал якобы очевидец — настолько не получалось осознать, что всё это, всё, что окружает, это правда она. Признать получалось, а принять — нет. Потом Кагимото резко выбросило к мыслям о том, как повела себя Лука, о том, как противно было осознать, что лучшая подруга ни на секунду не задумалась, что Кире потом разгребать очередные последствия со стороны Юмы и слушать, как и кому плохо. Подумала о том, что вообще зря ввязалась в это, что нужно было оставить, а не пытаться, потому что единственным результатом стали вдвойне потраченные нервы. А потом Кира дошла до самого нелюбимого и непонятного — того чёртового голоса. Во всей этой теме не было ни единого ответа, зато вопросы всё плодились, разрастались и давили. Кагимото пыталась понять, что это был за голос, чей, как он попал к ней в голову, зачем завёл в библиотеку, а потом вновь заставил спуститься, дав понять, что что-то случилось с Лукой только тогда, когда Юма уже ушёл. Почему голос не повёл Киру туда сразу? Почему заставил ходить кругами? Почему просто не появился позже, а вынудил бродить по особняку? Она не знала. Но что-то заставляло Киру думать, что эти метания с этажа на этаж были не в планах того, что с ней говорило, как будто это что-то просто просчиталось во времени. «А может это было вообще не «что-то», а я сама?» — но эта мысль Кагимото уж слишком напугала. Не могла же она, обычная Кира, начать так просто сходить с ума? Да и как голос в голове мог бы направить её к Луке? Нет, это определённо не было чем-то изнутри, это точно было что-то извне. Но это пугало даже больше — это что-то ползало у Кагимото в голове, возможно, ворошило её мысли, чувства, воспоминания, а потом исчезло так же легко, как влезло внутрь. Ещё больше Киру волновало то, что этот голос явно помогал. Как будто он следил за тем, что происходило в особняке, но, как ни хотел, не мог остановить сам за неимением тела, потому, возможно, и заставил Кагимото сделать всё за него. Потому что, объективно говоря, не влети Кира тогда в комнату — кто его знает, что было бы с Лукой, истекавшей кровью на полу.***
После перепалки с Моши, которая закончилась, не успев начаться, Кира подхватила Неко под руку и повела в здание школы, чтобы показать кабинеты, а заодно рассказать хоть немного о Муками и Сакамаки, чтобы подруга могла ориентироваться в куче новых имён. Войдя в школу вслед за Муками, Кагимото огляделась, пытаясь найти Луку взглядом в пустом коридоре, но её не было в поле зрения. Кира только тихо вздохнула — так или иначе, она рассчитывала, что Ороку тоже подключится к введению Неко в курс дела. — Ты чего? — спросила Неко, внимательно глядя на подругу. — А? — встрепенулась Кира. — Ничего, просто смотрела, где Лука. — Происходит что-то странное… — задумчиво проговорила Такуго. Кира тихо рассмеялась: — Конечно. Оглянись — от нормального мы тут очень далеки, — Кагимото выдавила скудную улыбку. — Нет, я не про это. Я про вас с Лукой, — напряжённая улыбка Киры тут же пропала. — За все годы это первый раз, когда она не держится нас, а мы — её. — Неко, слушай… — Даже не пытайся говорить мне, что всё хорошо, — Такуго посмотрела Кире в глаза так пронзительно, что девушка поёжилась. — Меня тут всё это время не было, так что это всё связано только с вами двумя. — Я не знаю… — Кира вздохнула. — Весь мир превратился в одни большие эмоциональные качели, и я даже не знаю, куда податься. — У нас мало вариантов. Разве что вперёд. Неко выдавила улыбку и Кира ответила тем же, после чего они направились к кабинету. Кагимото, признаться, надеялась, что Лука будет там, ждать их перед уроком, но её не было ни у классной комнаты, ни в ближайших окрестностях, как не было и в собственном кабинете. Зато Хигари уже нашла себе место и во всю пялилась на новых одноклассников. До урока оставалась всего пара минут и Кира решила не ждать под дверью дальше. Всё занятие Кагимото почему-то сидела как на иголках. У неё снова было то гадкое предчувствие чего-то очень плохого, но оно отличалось от того, что было в день, когда Кира слышала голос — это не было ощущением из ряда вон, в нём ничего не выдавало чьих-то вмешательств в её разум. Оно было совершенно обыденным, но мерзости от этого меньше не становилось. Прозвенел звонок, Кира подскочила, схватила Неко за руку и почти бегом направилась к кабинету Ороку. Луки там уже не было. Кагимото начинала не на шутку злиться: сегодня был первый день в этой школе с Неко, вообще, чёрт его дери, первый день с Неко с момента начала всего этого кошмара, а Ороку так бессовестно пропала, словно это не её подруга оказалась рядом после того, как надежда её увидеть стала минимальной. Из кабинета вышел Райто. Он оглядел девушек и усмехнулся, сладковато и почти по-извращенски, как делал это каждый раз. — Кто же к нам пожаловал? — протянул он и подошёл чуть ближе. — Сучечка, какая милая у тебя подружка. — Он это тебе или мне? — неловко поинтересовалась Неко, стараясь говорить как можно тише. — Мне, — Кира закатила глаза и слегка покачала головой, но совсем не была удивлена. — Райто, ты видел Луку? — она перевела на вампира взгляд. В ответ он лишь пожал плечами и вновь усмехнулся. Кагимото в который раз отметила, что моментами, такими, как эти вечные улыбочки, Райто очень похож на Коу. Но второй, признаться, казался Кире куда менее неприятным, хотя бы потому, что у Муками это получалось почти что мило, и явно было напускным, но приевшимся, а Райто всем своим видом только и давал поводы, чтобы искать в своих жестах подтексты и чуть ли не порывы к домогательству; он был в глазах Кагимото каким-то противным, почти омерзительным. — Это «нет»? — спросила Неко. — Видимо, — недовольно ответила Кира. — Ой, да придёт она сейчас, — Райто перевёл взгляд на Кагимото. — У сучечки тут просто ма-аленькие проблемы, — он улыбнулся уголком губ и стал пристально смотреть в коридор. Через несколько минут Кира увидела быстро приближающийся силуэт Луки. Она почти что бежала и периодически проводила кулаком под носом, словно проверяя, не идёт ли кровь. — Привет, — Ороку смотрела куда-то в сторону. — Где ты была? — сходу задала вопрос Кира. — В туалете… — Лука ответила не особо уверенно, и Кагимото заметила, как она заламывает пальцы. Злость внутри Киры всё разрасталась. Мало того, что Лука весь день не давала к себе даже подойти, так ещё и сейчас, когда наконец получилось её выловить и поговорить, врала. — Ты издеваешься надо мной? — Кагимото нахмурилась и почувствовала, что не хочет и не может уже это сдерживать, что что-то одно — но должно вырваться из неё сегодня, даже если это злость. Даже если это будет их первой, за все годы, ссорой. — Что?.. — Лука непонимающе подняла на Киру взгляд. — Ты весь день просидела одна, даже не придя к Неко, чтобы узнать, как она, не заглянув ко мне. А сейчас ещё умудряешься врать? — Кира, ты чего?.. — Неко потянула Кагимото за локоть, но та даже не обратила на это внимания. — У меня была причина не выходить, — голос Луки стал напряжённее, и Кира мысленно отметила это. — А сейчас? Тебя не было здесь до уроков, не было здесь даже пару минут назад! — Кагимото чувствовала, как у неё скрипят от злости зубы. — В чём ты меня обвиняешь? — Ороку нахмурила брови. — В чём?! — переспросила Кира слегка истерично. — Даже не знаю! Не в том ли, что вчера ты говорила, что всё должно стать лучше, а сегодня не приложила никаких усилий, чтобы просто поговорить с собственными подругами?! — Кагимото повысила голос, неосознанно подаваясь вперёд. — Что ты делала, а?! Страдала от того, что сама же упёрлась и не выслушала Юму?! Или от того, что приехала Хигари?! Ну?! Чего же ты молчишь, расскажи, как тебе тут плохо, и ты компенсируешь это старыми зависимостями и поцелуями в щёчку! — Кира даже не пыталась думать, что говорит. Впервые за всю жизнь она так сорвалась. Обычно она думала, старалась не повышать голос, даже если внутри всё было готово верещать, подбирала слова, слушала оправдания и доводы — всё, как учил папа, только так, как учил папа. А сейчас его не было, он сдал её, сдал свою любимую, как казалось, дочь в лапы кровопийцам, чуть ли не продал в рабство, а значит плевать теперь Кира хотела на своё воспитание — это было последним на Земле, о чём она сейчас думала. Она следила за тем, как Лука не в состоянии ответить молча открывала рот, пытаясь подобрать слова. — Кира, я… — Да, опять «ты», а только потом «мы», «они» или кто-то ещё! — Кагимото уже потеряла контроль над всеми рычагами и просто продолжала следовать тому, что где-то на подкорке шептала ей злоба. — У нас у всех сейчас здесь проблемы… — Лука ещё раз попыталась что-то сказать, но Кира не слушала и злилась только сильнее. Она даже не была уверена, что то, что срывалось у неё с языка, было тем, что ей правда хотелось сказать. — Да, у всех, но знаешь, кто пытался помочь решить твои?! Я! А кто пытался помочь мне?! А?! Никто! — Кагимото крикнула последнее слово так громко, что обычно сама бы испугалась этого. — Но… — Лука хотела было возразить, но Кагимото коротко отрезала «всё!» и ушла, уводя за собой Неко, всё пытавшуюся обернуться. — Я решила, что хочу… — донеслось до Киры со спины, но она даже не подумала обернуться или хотя бы остановиться.***
Весь оставшийся школьный день Кира не выходила из кабинета и даже не вставала из-за парты. Неко пыталась выяснить, что произошло, почему Кагимото была так резка, что для неё совсем не характерно, но девушка сразу показала, что не хочет даже думать об этом. Кира сама не знала, что на неё нашло. Все слова и действия как в тумане, как будто всё это произошло не сегодня, а много-много лет назад, да и вообще не с ней, а с кем-то, на кого она просто смотрела. Но Кагимото точно знала, что извиняться она не пойдёт — половина того, что Кира выпалила в адрес Луки, было правдой, и она не собиралась просить прощения, пока Ороку сама не подошла бы, чтобы разобраться. Но та всё не появлялась и не появлялась. Под конец дня Кира устало скинула в сумку книги и вышла из кабинета вслед за Коу и Руки. Посередине коридора к ним присоединились Юма, Азуса и Хигари. Луки не было… Кагимото упорно отгоняла от себя мысли о ней, старалась переключиться на что-то другое, завела разговор с Неко, пытаясь подобрать нейтральную тему, но всё равно возвращалась к раздумьям о том, куда делась Ороку. Кира вспомнила о том, что они вместе с самого детства, буквально с пелёнок. Вспомнила высокую стопку фотоальбомов, которые лежали у неё на тумбочке, где большая часть кадров показывала, как росла их дружба. Из тех семнадцати лет, что Кагимото жила на этом свете, с Лукой они были вместе шестнадцать с половиной. Кира улыбнулась своим мыслям, но улыбка тут же сгасла. Как бы то ни было, причин злиться у Кагимото было немало. Но и причин волноваться — тоже. Луки не было у машины, но все, даже Юма, спокойно сели в лимузин, даже не сказав ни слова. Кира тоже залезла в автомобиль молча, не задавая вопросов. Хотя бы из-за того, что боялась услышать ответы. По дороге она нервно поглядывала то на Руки, то на Неко, которая отвечала ей такими же встревоженными взглядами. И чувствовать это было отвратительно. Дома Кагимото скинула сумку на пол и направилась в ванную — явно нужно было успокоиться и смыть с себя этот идиотский день. Кагимото запрокинула голову, подставляясь под воду и пытаясь подумать о чём-то хорошем, хоть каких-то плюсах того, что происходит, но за всю эту неделю единственный плюс, который она видела, — крутая школа с возможностью поступления в какой-нибудь продвинутый колледж. Но всё это рушилось, стоило вспомнить о том, что Кира даже не могла сказать, что будет, стоит ей моргнуть. Какой там колледж… «Ищи её!» — приказал голос. Кира почти подскочила, вжалась в стенку душевой и стала нервно смотреть по сторонам. Нет, не опять, только не опять. «Думай! Думай, где она!» — голос приказал ещё раз, уже громче и настойчивее. Кира заскулила и поползла вниз по стенке, хватаясь за голову. — Выйди! Выйди, выйди, выйди! — кричала она так громко, что горло мгновенно начало саднить. «Ты должна её искать!» — снова крикнул голос. — Нет! — Кира заорала вновь. Она повторяла и повторяла это «нет», крича всё громче и хрипя всё сильнее. Её затошнило. Она в истерике заметалась по душевой, ударяясь о стенки головой и руками. Внутри что-то словно хрустнуло, и Кира стала кричать с новой силой, почти умоляя голос уйти. «Ты создана, чтобы защищать её!» — Нет! Нет! — Кагимото пинала стенки душевой, стучала по ним кулаками, ударялась головой. — Оставь меня! — верещала она, стискивала пальцами свои волосы, билась затылком всё сильнее. На душевой появились кровавые пятна, а Киру всё метало туда-сюда в истерическом припадке. Она продолжала пинаться, пробовала вцепиться в стенки ногтями, кататься по полу и кричать, так болезненно и неистово, словно пытаясь выплюнуть лёгкие. А голос всё звучал в глубине её головы, не затыкался, как она не просила. Кира впилась ногтями себе в кожу, раздирая живот и ноги, и всё сильнее стала биться головой о стенку душевой, надеясь выбить это, уничтожить, разбить себе голову и выкинуть через трещину в черепе. Она билась носом, в агонии металась туда-сюда, впечатывая себя в пол, раздирала руки, шею и лицо, но ничего не выгоняло его. Она готова была расцарапать себя всю, лишь бы найти место, через которое этот ублюдский голос покинет её тело. Она не слышала, что он говорил, в ужасе сдерживая тошноту, и жмурясь так сильно, как только было можно, а чёртов голос всё не могла заглушить никакая боль. Он всё нёс и нёс какую-то чушь, не давая Кире вдохнуть. Кагимото стошнило, перед глазами пропали цветные круги. Стоило ей попытаться открыть их, как всё помутнело, закружилось и резко исчезло. Мельком Кира пропустила мысль: «Кажется, это всё…» — но хотя бы это был не голос. Он пропал.