No one else will touch you.

Исак лежал в кровати и думал о своей жизни. Как всегда представлял, что он проснется и всё будет снова прекрасно, но это лишь снова его глупые выдумки, которые никогда не станут правдой. Разве может заядлый алкоголик перестать им быть за одну ночь? Разве можно обрести друзей за такой короткий промежуток времени? Мальчик коротко вздохнул и перевернулся на другой бок. Сегодня его не заметили. Хоть что-то радует в этот вечер. Исак ещё долго ворочался, думая о Магнусе. Парень уже приличное время не ходил в школу. А он, как настоящий друг, должен проведать Фоссбакена. Это парень был всегда с Исаком, несмотря ни на что. И даже узнав про таких родителей, он не побрезговал парнем, не начал насмехаться над ним. Лишь сильнее сблизился. В думах о завтрашнем дне подросток наконец уснул, тихо и мирно засопев. И когда наконец вселенная перестанет издеваться над ним? *Уауау* Мальчик резко дёрнулся и сразу сел в кровати. Звуки скорой неожиданно проникли в уши и заставили мальчика проснуться. Ещё секунд пять он не мог понять, что происходит, но после послышались голоса: «давай её на носилки клади». Исака, будто прошибленный током, резко вскочил к двери и через небольшую щёлку посмотрел, что происходит. Вокруг какого-то человека кружились трое рослых мужчин, а в стороне всех стоял отец и смотрел бездушными глазами на… МАМА. Хоть Исак всей душой ненавидел своих родителей, но видеть, как из дома на носилках выносили тело матери, было действительно больно. Мальчик стоял парализованный. Теперь он наедине с этим зверем. Руки слегка дрожали, а в горле встал ком. — Тащи-тащи её. Боже, напьются, а потом скорую вызывают, — всё ещё ворчал какой-то мужчина, выходя из квартиры. — Что будет? Трезвый? ТРЕЗВЫЙ? Отец ещё не пил с утра? — Полежит денька четыре, а там посмотрим. Как только машина уехала, Исак смог позволить себе выйти из комнаты. И что же он увидел? Отец стоял около холодильника и доставал бутылку. Снова. Мальчик не выдержал и бросился к отцу с криками. — Папа! П-п-ожалуй-луй-ста, папа, х-х-х-хв-ватит пить! Прошу! — Накинулся на отца, пытаясь выхватить бутылку. Но его грубо оттолкнули. — Не твое дело, щенок, что мне хватит, а что нет. Вон с кухни! — П-п-прошу теб-т-те-тебя, хв-хв-хватит. Я т-так б-бо-больше не м-могу! — Так в чем проблема?! Можешь вообще уходить из дома! Я никого не держу! Последнего явно хватило, чтобы Исак ошарашенно отступил назад, а потом быстро бросился в комнату, одеваясь в школу, прихватив с собой коньки. Выбегает из дома. Но куда он денется? Вернётся, как и всегда возвращался. Жить ему негде. По крайней мере, сегодня теплее, чем вчера, что служит огромным плюсом, и Исак очень надеется, что занятия сегодня снова не отменили. Во дворе школы мальчик не видит никого. Может, уроки уже начались? Проходит дальше и видит невысокого мужчину средних лет. Охранник? — Эй, мальчик, ты куда? — Он останавливает его у самого входа. Исак непонятно смотрит на мужчину. — Как куда. В шк-шк-к-олу. — Так ты разве не знаешь, что школа на карантин закрыта? На неделю. Вчера из-за мороза, хотя тут скорее виноват был ветер, а сегодня директор решил, что на карантин закроем. Поэтому, паренёк, ступай-ка ты домой. Вальтерсен разворачивается и медленно, пиная комки снега, ступает по растоптанной учениками тропинке. Остаётся только один вариант. Каток. В такое время сейчас там вряд ли кто есть, поэтому Исак смело может идти туда. Заворачивает на соседнюю улицу. Лёгкий морозный ветер обдувает лицо мальчика. Но этот ветер более спокойный и отрезвляющий. Мальчик доходит до катка и бухается на холодную лавочку. Ему больше по душе каток на улице. В помещении всё же не та атмосфера. Скидывает потрёпанную обувь и окоченевшими пальцами натягивает коньки. Пальцы будто омертвели, и подросток в перерывах пытается отогреть их своим паром. После завершения мальчик умело ступает, придерживаясь за стену. Лезвие касается льда. Приятное чувство разносится по всему телу, и Исак делает первый толчок. Разводит ноги, набирает скорость, парит. Волосы разветвляются на ветру, и мальчик наконец улыбается. Он очень любит то чувство парения, когда всё зависит только от ног. Подросток позволяет себе слегка посмеяться. Затем ещё громче. И ещё. Исак хохочет во весь голос, разрезая лёд лезвием. В лёгкие забирается столько чистого, свежего, настоящего воздуха. Эмоций не хватает. И всё бы ничего, но вдруг Исак слышит знакомый голос: — Ты очень красиво катаешься, — мальчик теряет равновесие, разводит руками и падает на попу, тихо шипя. Эвен тут же бежит на помощь, говоря что-то парню рядом. Тот покорно остаётся ждать на том месте. — Т-тут ск-с-сколь-зко, — пытается предупредить, но поздно. Длинные ноги путаются, и Эвен не держит равновесие. Падает с громким охом. Сидит с серьезным лицом и смотрит на вмиг повеселевшего Исака. — Смешно тебе, да? Я тут пытаюсь тебя спасти, а ты смеёшься надо мной, — надувает губы и показательно отворачивается. — Я-я-я не хо-хол-хо-холода. Начинает оправдываться, мигом встаёт и с виноватым лицом приближается к Найшейму. — Эй, Исак, я же пошутил. Помогает парню встать. — Как ты тут оказался? — Придерживая мальчика за локоть, спрашивает Эвен. Хотя тут кто ещё кого должен придерживать. — Я люблю кат-т-кат-таться, — выпускает пар изо рта и слегка ежится. Садится на лавочку и начинает переобуваться, а Найшейм стоит и смотрит прямо на него. — Это я понял, — смешок, — почему не в школе? — Ка-ка-ра-нтин. — Что же тебе дома не сидится? — Не успокаивается Эвен, а Исак слегка раздражается. — Не хочу! И мне нуж-н-нужно в боль-б-б-боль-н-ниц-цу. К друг-г-у. — Тебя довести? Исак встаёт и застывает на месте. Он понимает, что это просто забота, но он не калека какой-то. Не может сам дойти, что ли?! Да что ему от него нужно вообще? — Сам. Сп-с-пасибо, — бросает напоследок и уходит. Но спустя пару шагов понимает, как глупо и грубо это звучало. К нему со всей душой, а тот огрызается. — Пр-п-правда, спасибо, — слегка улыбается и, дождавшись ответной теплой улыбки, уходит. — Надеюсь, что мы ещё встретимся, Исак.