No one else will touch you.

Прошла неделя с того похода к другу. Эвена Исак больше не встречал, что не особо огорчало его, а Магнус был в школе. Значит, его выписали. Но после небольшой встряски ни один не отважился подойти и все расставить на свои места. Но в один день Магнус не пришел снова. Тогда Исак решил пересилить себя и сходить в другу в гости. Стучал и звонил в дверь он долго. Вальтерсен успел напридумывать себе все самое ужасное. Худшее было то, что его друг переехал, не оповестив Исака об этом. Но когда за дверью послышались шаги, тот спокойно выдохнул. Дверь открылась, а на пороге стояла заплаканная мать. Сердце Исака издало ужасно громкий стук. Женщина кинулась в объятия мальчика. — Т-т-только не г-гов-в-орите, чт-то… — Да, Исак. Ночью. Сердце. Говорили же ему: полежи. Пройди дополнительное обследование! Перед глазами начинает все темнеть, а пульс слышится в ушах. Слезы сами начинают скатываться по щекам, капая на подъездный кафель. Мать прижимается все сильнее и плачет тому в плечо. Но Исак не слышит. Его тело будто порализованно. Друг. Единственный друг покинул его навсегда. Он как эхом слышит фразы «Завтра похороны в десять», «Иди, отдохни, милый», «Магнус действительно считал тебя лучшим другом». Разворачивается на ватных ногах, придерживается за перила. Слышит еще что-то вроде «тебе помочь?». Молчит и двигается. В этой жизни он теперь потерял действительно все, что имел. Выходит на улицу, не вытирает слезы, продолжает идти. Без смысла жизни. Больше здесь ему нечего делать. Он не чувствует ветра, что задувает ему в шею. Не чувствует мороза, что щиплет его щеки и нос. Как в тот день. Как в тот день… ЭВЕН! Дорогу в кафе Исак помнит слабо, но, доверясь интуиции, бежит. Забегает в помещение. Плевать на множество людей, которые теперь уже смотрят на него одного. Быстро дышит. — Эвен! Кто-то достал телефон и начинает снимать. Что ж. — Эвен! Исак кричит сильнее и так же сильно теряет надежду на то, что в кафе есть его единственная поддержка. Плевать на свою социофобию. Плевать на то, что Эвен практически незнакомец. Ему плохо. Вальтерсену ужасно плохо, что боль дерет изнутри и чуть ли не заставляет сгибаться. — Пожалуйста, — проговаривает шепотом и чувствует во рту привкус соленого. Слезы. Как в тумане видит знакомую высокую фигуру. Лицо Эвена до того, как он не увидел мальчика, было спокойным, но вот потом. Глаза расширяются, а сухие губы приоткрываются. Исак всхлипывает и кидается навстречу парню. Теперь снимают эту сцену все. — Исак, ты чего? Тише, пройдем сюда. Давай-давай. Ну все. Успокойся, — говорит шепотом и придерживает мальчика. Ведёт в кабинет. Затем оборачивается и строгим голосом произносит. — Шоу окончено. Снимайте свои тарелки. Эвен усаживает плачущее и дрожащее тело на кресло. Наливает в стакан воды и подает. Исак не берет чисто из-за того, что сдержать посуду не сможет. Вода расплескается и намочет не только ковер, но и одежду. — Что случилось? — Не получает ответа.  — Будь мужиком! Возьми себя в руки! Успокойся, Исак! — Он умер! — Сгибается, прячет лицо в ладонях и кладёт голову на колени. — Кто? Отец? Кто, Исак?! — Чер-т-т-т с ним, с о-о-тцом! Друг! Еди-н-ннств-в-вен-нный! Поднимает голову и смотрит на собеседника красными глазами. Губы Исака опухли, как и нос. Он утирает слезы и пытается дышать глубоко. Пытается успокоиться. Эвен встает и крепко-крепко обнимает дрожащее тело. Выдыхает и понимает состояние мальчишки. У него у самого друг умер. Эвен прекрасно понимает, что это такое — терять близких. — Мне очень жаль, правда. Я так сильно понимаю тебя, что сам слегка дрожу. Давай так. Я буду стараться тебе помочь до тех пор, пока тебе не станет лучше, хорошо? — Но как? — Поднимает голову и смотрит прямо в глаза. — Я учился на психолога. Так. От нечего делать. Но всегда мечтал связать жизнь с каким-то бизнесом. Но вот моё образование пригодилось, — тихий смех. Исак улыбнулся уголком губ и как-то странно легко согласился. — А ск-ск-с-сколько лет т-тебе? — Двадцать один. — А теб-т-те-тебе не трудно б-б-будет со м-мн-мной з-з-занимать-с-ся? — Смущается из-за своего дефекта и хочет себя ударить. — А почему так должно быть? — З-заи-з-кание. — Все хорошо, Исак. Все хорошо, — прижимает мальчика ближе и гладит спину, — главное — больше не сбегай. Я не какой-то там маньяк. Я просто хочу тебе помочь. Понимаешь? Никаких намерений. Просто помощь, ладно? Исак, ты идиот. Если бы он хотел тобой пользоваться, то давно бы начал. Но ведь он ничего не требует. Ты действительно идиот. — Сп-с-пасибо, — выдыхает парню в грудь. Наверное, ему будет лучше пережить это с кем-то, чем одному. Тем более, если предлагают помощь. — Тогда когда тебе будет удобно? — В ответ получает пожимание плеч. — Может, будешь приходить сюда к часам пяти? Будем вместе уезжать ко мне, а потом я тебя буду довозить домой, ладно? — Н-н-нет. Домой я б-б-уду сам. С-сп-с-спасибо. Эвен снова не понимает, почему Исак так отказывается от того, чтобы довести его прямо до дома. Но он лишь кивает головой и треплет мальчика по волосам, получая в ответ небольшую, но уже более уверенную улыбку.