Разбойник и принцесса

      «А я думала, что после того, как обнаружила в родственниках короля Артура, Цезаря с Клеопатрой и прочих выдающихся личностей меня уже ни чем не удивить, но почти киношный эльф поколебал уверенность отправив в обморок», — возникают в голове первые вялые мысли. — «Потому, что оказался не киношным, не воплощением или каким-то обманом, а настоящим… Хотя, после длительного пребывания на Авалоне чего только может не приснится…» — не смело приоткрываю один глаз. Закрываю. — «… Или не приснится. »       Отрываю глаза, пытаясь сесть и эльфийка моментально оказывается рядом, по помогая сесть и одновременно противореча своим действиям говорит:       — Прекрасная госпожа*, Вам сейчас не стоит двигаться, отравление тьмой… — моё искренне недоумение, приправленное изрядной долей непонимания, заставляет эльфийку смутиться и замолчать. Но я правда не понимаю о чем она говорила, и поэтому спрашиваю.       — Тьмой? — слово перекатываясь на моём языке создаёт яркий и четкий образ, чего-то страшного, жуткого и зубастого, отдающийся ноющей болью в лёгких, рёбрах и приятной прохладой на том месте, куда пришелся направляющий толчок в спину от Красавчика. Растерянно касаюсь груди только сейчас чувствуя бинты оплетающие меня, понимая, слово неверно отражает суть, словно камешек в сапог попал, хмурюсь и с языка слетает. — Злость Неблагого фейри, не Тьма.       Произнесённое мной отражает суть, но в одном предложении очень странно, слишком разное звучание, мне даже слышится искристый смех Мэб, словно от очень удачной шутки. ***       Гриффит планирует сражение со своим двойником, и иные пути при решения проблемы с демонами и прочими неприятностями мешающими ему в достижении поставленных целей. Многочисленные разговоры, встреча с двойником Её Высочества, при виде которой в глубине души возник порыв избавить её от мучений и волнений самым радикальным способом, но так же быстро утих… когда он смог сдать её в монастырь, «ради её же безопасности».       Гриффит носится по всюду, вербует людей, спасает, заставляет делать то, что нужно, а не что им хочется, ведёт побеждает в сражениях, меняя окружающий мир так как считает нужным, даже если это значит ломать об хребет чужие представления о жизни и смерти, добре и зле. Ведьма к которой его привёл Гейзерих сказала о том, что он не сможет покинуть этого мира самостоятельно, что он был заперт кем-то в нём, и пока не освободиться он не сможет вернуть Шарлотту. Первое что он должен сделать для своего освобождения разрушить сеть предопределённости накинутую на его сердце.       Гриффит бы не верил этой старой женщине, так похожей на ту, что когда-то всучила ему бехелит, и пальцем не пошевелил для «спасения мира», особенно когда это так навязчиво, неумело и грубо умасливают вываливающимся почти из каждого предложения: «это нужно для твоего же», но Мидленд, он определённо был частью этого мира и Гриффит не желал, чтобы с подобной мерзостью пришлось разбираться Её Высочеству.        И вот больше пяти месяцев спустя, в качестве проверки Император передаёт ему «проклятые безделушки». Искаженные лица на бехелитах собираемых преданным императором стираются и исчезают, сила покидает их, а черное волшебство прекращает существовать превращаясь во что-то иное. Гриффит чувствует, как зарастают древние раны, как тяжелые раздутые образы страха прекращают своё существование в прошлом, будущем и настоящем множественных миров соприкасающихся Вселенных.       Гриффит вспоминает, как его резали и делили пытаясь убить окончательно, сражение. С каждым попавшим в его руки бехеритом Гиффит ощущает, как восстанавливается, становиться сильнее, возвращая утраченные кусочки своей души, рвутся сковывающая его память сеть предопределённости. Тех камней, собранных императором Гейзерихом мало. Чудовищно мало чтобы он смог вспомнить хоть что-то о себе настоящем.       — Шарлотта… — произносит он в странном оцепенении имя принцессы и неожиданно, чувствует как вырванное когда-то из его груди сердце, скованное, множество раз проклятое и иссеченное сердце болезненно сжимается от щемящей тоски и нежности. Тонкая, связывающая их светлая нить тянется к телу. Тяжелому, неповоротливому, отравленному присутствием чужих сил телу, почти чужому и чуждому телу, которого сама того не осознавая касается принцесса.       Он видит свою звезду рядом с…       Гриффит кричит сжимая в руках голову.       … Пустота. Он чувствует тревожное напряжение в ней, от которого почему-то отмахиваются другие охваченные предвкушением, завороженные замыслом Илуватара. Маленький толчок и Пустота обратиться в Бытие и каким оно станет будет зависеть от них. Он хотел создать, что-то особенное, уникальное и яркое, он много раз говорил об этом с другими созданными Илуватаром айнур, дергал всех, баламутил, потому, что даже Манвэ наиболее близкий ему по силе и вложенным в него Иллуватаром айнур, тот кого он мог назвать братом не понимал его. Да, он множество раз уходил в далеко в Пустоту ища Неугасимое Пламя от которого по словам Иллуватара он зажег их давая жизнь своим творением. Но он самый старший и первый, самый мудрый и сильный никогда не видел этого Неугасимого Пламени, не чувствовал его силы то как он может создать, воплотить в своей песни что-то, чтобы подходило прекрасной Варде?       Все роящиеся в сознании вопросы он обратил к Иллуватару, а он ответил.       — Ты слишком молод и горяч и потому, как и другие айнур не видишь за собственным пламенем чужого. То, что ты так мечтаешь создать, — Иллуватар печалиться, сомневается в чем-то. — В тебе слишком мало терпения, что бы создать это, я вплету творение в свою песню имя будет ему… свет, дитя пламени, увидеть и ощутить, его смогут все в Бытии и он действительно будет прекрасен, таким каким ты мечтал его увидеть и Варда будет отмечена им. С этим творением будет сложнее найти Неугасимое Пламя, но уверен ты справишься, ведь я создал тебя тем, кто сможет справиться с любой задачей. Но помни, только крепкие связи, познание других, через любовь и дружбу, ненависть и вражду, однажды откроют тебе Пламя.       — Спасибо, отец! — радуется он, не страшась возможных трудностей.       Слова создателя глубоко западаю в разум, а потому не сомневаясь в себе и своём выборе и мгновения помчался к Варде. Ведь наверняка Иллуватар создавая айнур отличными друг от друга сотворил её именно для него! Не для Манвэ же, верно?       — О, прекраснейшая и мудрейшая Варда, я не вижу ни одной более достойной айнур, чтобы быть рядом со мной и править в Арде! Раздели со мной эту вечность!       — Нет…       Боль, непонимание, растерянность, одиночество, пустота, обида, снова не понимание и боль и так множество и множество раз по замкнутому кругу в котором он всё дальше и дальше уходит от других айнур в Пустоту в поисках Неугасимого Пламени. Эти яркие воспоминания вызванные наличием тонкой и слабой нити связи со звездой захлёстывают Гриффита с головой, заставляют задыхаться, а огромное израненное и вырванное из груди сердце трепыхаться пойманым в силки соколом.       Больно.       Одиноко.       Холодно.       Ненависть, черная и густая, словно застарелый гной поднимается из глубины его существа и…       … Перед глазами тёмное покрытое лаком дерево двери, нужно сделать еще два шага и постучать. Шарлотта откроет, а он передаст свою часть ей освобождаясь от усиленных им чувства — всё исчезнет…       — Всё… — криво усмехается рыцарь Мидланда. Может быть для Шарлотты всё будет именно так, но вот для него ничего не измениться. Он всё так же будет, как последний…       —… Если решились вернуть мне свою часть амулета то почему Вы смотрите на меня так, словно я собираюсь вырвать Вам сердце?!       — Люблю… Но я Вам безразличен.       — Любите… Моё сердце теперь в Вашей ладони. Принцессы, из-за которой может не сбыться Ваша мечта, а всё что дорого обратиться в прах…       Принцесса зябко кутается, пытаясь согреться. Прячет глаза.       — Вы говорите, что я связанна с Тьмой, которую вы боитесь. Что я отравленная ей. Валар, майар, Иллуватар и Эа — слова мне эти знакомы, но что за смысл вы вкладываете в них? Почему вы связываете меня с ними? — спрашивает Шарлотта внутри обмирая от страха и сомнений, непонимания, пустоты и одиночества. — Я просто человек.       Боль разрывает огромное иссеченное сердце в глубинах астрала и словно почувствовав что-то Её Величество поднимает свои глаза, ища его взглядом, с губ срывается беззвучное: «Гриффит», а он видит в ней отголоски того, что заставляет этих лицемеров виться вокруг неё — Неугасимое Пламя.       — …Могучи Айнур, а… — могущественнейший из них, но дабы знал он, и все Айнур, что я — Илуватар, то, о чем вы пели, я покажу вам как есть, чтобы видели вы, что содеяли. А ты, … увидишь, что невозможно сыграть тему, которая не брала бы начала во мне, и никто не властен менять музыку вопреки мне. Ибо тот, кто попытается сделать это, окажется моим же орудием в созидании сущностей еще более удивительных, о каких он сам и не мыслил.       Стыд перед создателем и гнев за то, что говоря о любви и дружбе он оставил его в одиночестве даровав Варду Манвэ отравой бродят внутри него, грозясь превратиться во что-то чудовищное и мерзкое. Он не желает этого. Не желает! Почему его удел должен быть отравлен ненавистью и одиночеством? Почему?!       «Никто не властен менять музыку вопреки тебе? Почему ты так жесток ко мне, отец? Неужели, я не достоит в твоих глазах того, чтобы хотя бы свет принадлежал мне, если в остальном мне было отказано еще когда ты создал меня?»…       — Шарлотта… — сеть предопределённости, старые проклятия Айнур и детей Эру Иллуватар, боль и ненависть Арды и мира в астрале которого было надёжно заперто его сердце, чтобы он не имел сил восстать, держат его, мешают сделать шаг и обнять потерянное, спрятанное от него творцом от него еще до начало творения Пламя.       Отчаянный рывок почти полностью выпивает жалкие крохи сил, что оставили ему его «братья и сёстры» и Гриффит обессиленно опускается на землю, чувствуя непокорные, отравленные силы пронзающие этот мир на сквозь. Один усталый взгляд и метки жертв слезают с душ перепуганных, но решивших не оставлять его одного слабых людей.       Новый жалкий обрывок воспоминания, слова звучащие во мраке пустоты с презрением и превосходством, вызывают тошноту и огненную ярость.       …Ты был до рождения Арды, но и другие тоже; и не ты ее создал. Есть и могущественнее тебя; ты растратил свою силу на себя самого; твоя собственная пустота поглотила ее. Ныне ты не более чем беглый раб Валар; цепь их и поныне тебя дожидается…       — Гриффит… — взволнованный голос Её Величества, сквозь все преграды и расстояния доноситься до него.       Застарелую ненависть и непроглядный мрак серда прорезает хрупкое, молодое и многие-многие миллионы лет незнакомое ему чувство. Наполненные Тьмой слёзы стекают по лицу проклятого и скованного Айнур с вырванным сердцем. А в голове совершенно по новому звучит. … В тебе слишком мало терпения, что бы создать это, я вплету творение в свою песню имя будет ему… свет, дитя пламени, увидеть и ощутить, его смогут все в Бытии и он действительно будет прекрасен, таким каким ты мечтал его увидеть и Варда будет отмечена им. С этим творением будет сложнее найти Неугасимое Пламя, но уверен ты справишься, ведь я создал тебя тем, кто сможет справиться с любой задачей…       — Эру, тяжесть твоей веры в меня кажется непосильной, — шепчет Гриффит, понимая, что лицемеры окружающие Её Высочество сделают всё, чтобы отобрать у него наконец-то найденное Неугасимое Пламя.

Ты брошен вниз силой судьбы, Ты унижен и раздавлен, Время забыть то, кем ты был, Но помнить, кем ты стал... Брошен на дно — где все равно, За что тебя любила слава. Подлость огнем ставит клеймо, Душа твоя пуста... Люди на дне рыщут во тьме, Они готовы жрать друг друга, Чтобы продлить дикую жизнь, Урвать себе кусок. Свой среди них, жадных и злых, Ты в той же стае мчишь по кругу, С ними ползешь закону под нож, Как раб, а не пророк! О, если б слушать только тишину, Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму, Под солнцем снегом тая, Любить, измен не зная,— Ты умер бы от злой тоски! Хей, жители неба! Кто на дне еще не был? Не пройдя преисподни Вам не выстроить рай! Хей, жители дна! Гром смеется над вами: Чтобы быть с ним на равных, Есть один путь — наверх! Но яркий луч вспыхнет в мозгу, И покорность выбьет клином, Прошлые дни в душе оживут — Свершится новый грех. Кровь на руках, кровь на камнях, По телам и жалким спинам Тех, кто готов подохнуть в рабах, Ты рвешься вновь наверх... О, если б слушать только тишину, Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму, Под солнцем снегом тая, Любить, измен не зная,— Ты умер бы от злой тоски! Хей, жители неба! Кто на дне еще не был? Не пройдя преисподни Вам не выстроить рай! Хей, жители дна! Гром смеется над вами: Чтобы быть с ним на равных, Есть один путь — наверх! О, если б слушать только тишину, Не ложь, не лесть, не полдень и не тьму, Под солнцем снегом тая, Любить, измен не зная,— Ты умер бы от злой тоски! Хей, жители неба! Кто на дне еще не был? Не пройдя преисподни Вам не выстроить рай! Хей, жители дна! Гром смеется над вами: Чтобы быть с ним на равных, Есть один путь — наверх! Хей, жители неба! Хей, жители неба! Хей, жители дна! Есть один путь — наверх!**

__________________________ *Ма́йар (кв. Maiar или Máyar, «прекрасные») — в легендариуме Дж. Р. Р. Толкина духи из вселенной Эа, созданные до начала мира (общее название Айнур). Как и другие Айнур, майар могут растратить свою силу, привязавшись к телесному воплощению. У тех майар, что пали во зло и не могли физически скрыть его, облик был тёмным и пугающим (при том, от них шло зловоние). Привязавшиеся к телу и утратившие могущество, майар страдают и старятся от физических нужд и невзгод, но не умирают естественно смертью (людской). Такие майар могут быть убиты силой оружия, но, по всей видимости, не способны более создать себе тело. В случае гибели не привязавшихся к телу майар, они способны создать себе новое тело и облачиться в него. Как и другие творения Эру Илуватара, майар не могут быть уничтожены, даже силой своего творца. В ранних версиях Легендариума, Майар были детьми Валар, однако Толкин отказался от этой идеи.Выступают как слуги и помощники Валар. Часть Майар попала под влияние Мелькора (Моргота) и стали служить ему. Ме́лькор (англ. Melkor — «тот, кто восстаёт в могуществе»), также известный, как Мо́ргот Бау́глир (англ. Morgoth Bauglir) (кв. Moringotto — Чёрный Враг, кв. Бауглир — Душитель) — главнейший и самый первый антагонист Легендариума Средиземья. По своей природе один из Айнур, до своего обращения ко злу причислялся к Валар. **Текст песни(слова) Кипелов - Путь Наверх