Несмотря на то, что архивы 1930-1940 х были довольно путаны, все же из них можно было почерпнуть достаточно интересные сведения. Не сказать, что идеология Гриндевальда была прямо-таки идеальной: все же в ней встречались довольно жесткие и даже жестокие мысли, другие казались утопическими, — но все же она чем-то цепляла, если не рассматривать ее в контексте боевых действий.
Геллерт был прав, говоря, что «магглы размножились до таких масштабов, что заселили весь земной шар, и нигде уже невозможно от них скрыться. Культура магглов нестабильна и разрушительна — они загрязняют мир, уничтожают его прекрасные проявления и насаждают Банальность». Простой на первый взгляд отрывок имел в себе двойное дно. Да, магглы опасны, они занимают все больше пространства, и будут стремиться и дальше расширять свои владения, ослабляя магглоотталкивающие Чары. Но это была лишь малая проблема. Большая же была видна лишь тем, кто погрузился в самые глубины Магии; тем, кто знал про вечное противостояние Банальности и Грезы. Две противоположности, что символизируют обычный мир и мир чудес. Греза, Фантазия, Мечта — лишь разные названия для Первоосновы самой Магии. И в последнее время она стремительно таяла. Банальность воплощает в себе будущее, будучи истинным синтезом реальности, противостоящим иллюзорной хрупкости Грезы. В древние времена чародеи умели наравне с другими магическими расами поддерживать Грезу, но эти знания забылись, и все больше и больше волшебников, особенно магглорожденные и некоторые полукровки, были по духу ближе к Банальности, воспринимая Магию в качестве простого махания палочкой.
Когда из-за Статута секретности культура волшебников и магглов окончательно разъединилась, и простецы лишились связи с теми, кто мог им помочь, сотворив чудо, люди воспылали тягой к прогрессу и стали развивать свои технологии бешеными темпами. Интернет, видеонаблюдение, различные спутники — магглы стали близки к тому, чтобы обнаружить волшебников. И когда они сделают это, они испугаются увиденных отличий и уничтожат их.
Гриндевальд понимал, что пока сей ужасный миг не наступил, нужно взять контроль над ситуацией, а именно контроль над популяций магглов. Но так как соотношение магов и простецам было где-то в районе 1 к 1000, сделать это усилиями волшебников было банально невозможно. И Темный Лорд решил избрать иной способ — глобальная война на уничтожение между магглами, чтобы они сами стерли друг друга с лица земли. Маг полностью отдавал себе отчет, что это жестоко, но сохранение волшебной культуры было важнее.
Чтобы сделать это, Геллерт оказал покровительство стране, которая выступила инициатором войны и по расчетам должна была стать абсолютным победителем. И выбор пал на Германию. Здесь была создана культура «просвещенного оккультизма», которая стремилась к евгеническому созданию «сверхчеловека», наделенного магическими способностями. Как заметил Волдеморт идея была вполне неплохая. В теории, разработанной Гриндевальдом, «маскирующиеся под магглов волшебники должны были заявлять миру, что их дети наделены чудесными свойствами, магглы будут верить, что это — результат их заслуг и достижений, и по умолчанию признают в волшебниках людей более совершенных, которым правильно подчиняться. Таким образом волшебники за 1-2 поколения выйдут из-за завесы секретности. Они возьмут на себя руководство человечеством, проявят мудрость и исцелят повреждения мира.»
Но для претворения теории в практику нужно было задействовать всех до единого волшебников и объединить их под одним знаменем Гриндевальда. Как писал Темный: «Это будет суровый, местами тоталитарный режим — но это полностью адекватно суровым и жестоким угрозе и ситуации. После выполнения данного плана необходимость в нем отпадет — он будет менее эффективен, а его лидеры покинут свои посты, дабы не быть свергнутыми недовольством толпы, которое рано или поздно уничтожит этот строй.» В данном случае применение насилия было признано обоснованной необходимостью.
Так как волшебников было очень мало (да и сейчас так остается), каждый представитель расы был на учете. Волшебники не должны воевать с волшебниками. Убийцы, равно как и самоубийцы должны были быть остановлены любыми способами. Каждая жизнь бесценна.
Каким видел мир будущего Гриндевальд? Он считал, что «сепарация магического сообщества на государства должна быть ликвидирована как пережиток феодализма, что мешает волшебникам развиваться и тратит их потенциал на внутреннюю борьбу, а нищета и криминалитет должны быть побеждены совместными усилиями — когда общество устроено честно, здоровый человек всегда найдет достойный труд, а преступление совершит только психологически извращенный человек. Когда все будут трудиться ради общего блага — достатка и богатства будет больше, его станет хватать всем, чему поможет развитие магической науки, ныне не планируемое даже в самых отдаленных перспективах.»
На этом моменте Гримм прервал чтение, не удержавшись от едкого комментария, что если бы подобное было написано не на свитках, а в нормальной книге, он бы добавил этот томик в свою библиотеку, на полку с утопиями, рядом с Хаксли, Уэллсом, Мором. Хотя, если Гриндевальд упомянул тоталитаризм, то может подвинуть его поближе к Оруэллу? На подобное заявление Волдеморт лишь хмыкнул. Ну да, ну да: «Источник того зла, которым пронизана вся наша жизнь, — это тирания человечества? Стоит лишь избавиться от человека, и плоды трудов наших перейдут в нашу собственность! И уже этим вечером может загореться заря нашей свободы, которая сделает нас богатыми и независимыми»*.
Однако, подобный момент в идеологии был не единственным для обсуждения.
С волшебными народами была отдельная история: Гриндевальд отрицал у них наличие души и признавал их магическими животными, а всех полукровок от браков с волшебными народами, считал результатом нонсенса и извращения.
— Ну, что у гоблинов нет души, я даже не сомневаюсь, — заметил Волдеморт и на вопросительный взгляд Гримма пояснил, — для банкиров наличие подобной детали противопоказано. А насчет остальных рас… Подобное утверждение можно легко проверить с помощью дементоров, — увидев изумление на лице Советника, Лорд рассмеялся, давая понять, что это была лишь шутка.
Но самый любопытный момент был найден в описании иерархии будущего общества по Гриндевальду. Говорилось, что были проведены исследования в области магии крови, которые «доказали, что как алхимический компонент кровь полукровного волшебника несет меньший волшебный потенциал, чем кровь чистокровного мага, а кровь магглорожденного — слабее их обеих. Следовательно, полукровки и магглорожденные менее «волшебны», чем чистокровные волшебники, и не могут стоять у руля нового общества. О пропасти между магглорожденным волшебником и магглом можно было даже не говорить».
Подобная теория была хороша, если требовалось установить власть аристократии, но в случае Волдеморта это была палка о двух концах. Темный Лорд как никто другой знал, что одного «магического потенциала» мало, чтобы стать великим, нужен и упорный труд. Да, возможно в начале пути будет трудно, а дальше еще труднее, но если работать над собой каждый день, то можно достигнуть невиданных высот. Тот же Флитвик или Снейп — полукровки, но признанные во всем мире Мастера, каждый в своей области. И это не говоря уже о Дамблдоре.
Скорее, эти сведения были хороши для исследования генома Магии и того, как он наследуется, для увеличения популяции волшебников. К сожалению, самих исследований в предложенных архивах найдено не было. Значит, стоило вновь обратиться к Розье и Кэрроу, дабы те нашли нужные данные, либо попросить Руквуда заняться свойствами крови непосредственно.
Когда Августа посвятили в дела, маги переместились в лабораторию и началось бурное обсуждение.
«Чистота крови», «создание сверхчеловека» и другие евгенические мысли не могли не обсуждаться. Учение о селекции применительно к человеку, а также о путях улучшения его наследственных свойств было нормой у чистокровных семейств. И если маги это практиковали веками, то у магглов идеи евгеники приобрели популярность в первые десятилетия XX века. Однако благодаря стараниям Гриндевальда и других лиц она стала ассоциироваться с нацистской Германией, отчего её репутация значительно пострадала. В послевоенный период евгеника стала рассматриваться в академических кругах как теоретическая основа преступлений нацизма, таких как практика расовой гигиены, эксперименты нацистов над людьми и уничтожение «нежелательных» социальных групп. Достижения науки в очередной раз были загублены из-за политики.
Но до Германии евгенические теории пользовались популярностью во многих странах. Гримм, к удивлению собеседников, поведал, что евгенические теории получили широкое распространение в научных кругах и среди населения разных стран после публикации результатов исследования многих поколений нескольких американских родов, происходивших от асоциальных предков, в которых асоциальность передавалась из поколения в поколение, что воспринималось многими, как доказательство необходимости проведения государством определенной политики, направленной на «улучшение расы».
В некоторых штатах США для лиц, совершивших преступления на сексуальной почве, возможность замены пожизненного заключения добровольной кастрацией предусмотрена и до настоящего времени.
В этом случае кастрация выполняет одновременно как карательную, так и превентивную роль.
Бродяги, алкоголики, «половые извращенцы» подлежали обязательной стерилизации — подобные программы осуществлялись в 1920–1950 гг. и в ряде штатов США.
Одни из самых жестоких евгенических законов существовали в Северной Каролине. К примеру, стерилизация делалась автоматически всем людям, чей IQ был ниже 70. Также поощрялась стерилизация среди бедняков — за эту операцию им даже платилась премия в 200 долларов.
От подобного экскурса в историю волосы на голове волшебников вставали дыбом, тогда как Роберт равнодушно пожимал плечами. «Это история, ее уже не изменишь.»
Строго говоря, из нацистских евгенических программ лишь «Лебенсборн» являлся именно евгенической программой (положительной направленности). Сторонники евгеники призывали не к умерщвлению «дегенератов» и «низших», но лишь к предотвращению — пусть даже насильственному — их размножения.
Правда сейчас, в конце XX века, развитие генетики и репродуктивных технологий, а также очевидное развитие демографической ситуации и социальных тенденций в направлении, предсказанном сторонниками евгеники, снова подняло вопрос о значении данной науки и её этическом и моральном статусе в современную эпоху. Почва была более чем благодатная, как и для оказания влияния на магглов, так и на магов, но действовать нужно было очень деликатно. Ведь в свое время, когда в 1859 году Чарльз Дарвин впервые опубликовал свою «Теорию естественного отбора», публика и не подумала встретить труд учёного аплодисментами. Да, уважаемый натуралист любезно объяснил свою точку зрения, опираясь на логику, факты и собственные умозаключения. Но банального такта, который учёл бы предвзятое отношение широкой общественности, Дарвину не хватило.
Что же касалось планов по поводу легализации волшебников и наделению их властными полномочиями в мире магглов у Вальпургиевых Рыцарей было пока слишком мало людей для реализации этого плана. Для этого нужно было бы переманить на свою сторону хотя бы половину магического населения Великобритании, а дальше… В любом случае, претворить подобное в жизнь было невозможно в ближайшие лет -дцать.
***
Когда спрашивают о том, что сегодня больше всего угрожает человечеству и всему живому на Земле, обычно называют ядерное, химическое, бактериологическое оружие. Но забывают еще об одном поистине страшном оружии массового поражения, нацеленном прежде всего на мозг человека. Это информация. Пропаганда и агитация.
Нужно было найти достойных магов, что станут голосом Темного Лорда, взбудоражат умы людей и подготовят их к возвращению величайшего волшебника.
— Если мы хотим переманить людей на свою сторону, нужно сначала подготовить поле под названием общественное мнение: выкорчевать старые пни, перепахать землю, добавить удобрений, а потом уж сеять семена правды, — заявил на очередном собрании Волдеморт.
Аристократы понимающе улыбнулись. Те из счастливчиков, которым удалось доказать свою непричастность во время Первой магической, и обладали связями в Министерстве, уже имели опыт выбивания противников с политической арены, а если скинуть врага не удавалось, то хотя бы сдерживать их порывы. К счастью волшебников, воскресший Волдеморт не стал бросать их в многочисленные рейды для уничтожения магглов или запугивания неугодных, но просто попросил их делать то, что они умели лучше всего.
Но Министерство было не единственной ареной для политических сражений. Малфой как гроссмейстер вел игру сразу на нескольких досках: и в ММВ, и в Хогвартсе — в Попечительском Совете. Пиритс тоже не терял времени даром: хоть с виду он и выглядел как щеголь, и носил белые шелковые перчатки, которые неимоверно раздражали даже Люциуса, Адам не был глуп и предпочитал держать руку на информационном пульсе. На нынешний момент он владел достаточно большим количеством акций всех печатных изделий магической Великобритании, и уже поглядывал в сторону радиостанций, которых, впрочем, было не так много, но тем не менее те пользовались бешеной популярностью. Ведь обычные люди больше любят развешивать уши, чем напрягать глаза… и мозги.
Да, Вальпургиевым Рыцарям предстояло сделать слишком многое. Однако пока спешить им было некуда. До наступления третьего тысячелетия еще больше пяти лет, а когда придет новая эпоха и звезды сдвинутся, тогда мир и пошатнется. Но маги уже будут к этому готовы…
***
Руквуд не любил людей. Их зашоренность и глупость. Если бы кто-то создал заклятье, чтобы человек каждый раз чувствовал боль, когда несет какую-то чушь, Август бы первым пожал этому изобретателю руку. Зато волшебник любил науку. Любил неизвестность и явления, что она скрывала. Поэтому день, когда его пригласили работать в Отдел Тайн стал самым счастливым днем в его жизни.
Однако Руквуд был жаден до загадок, он стремился заниматься все новыми и новыми исследованиями. Ему была не интересна политика, и за Лордом он пошел лишь ради новых знаний. Службой мужчина был вполне доволен — его редко посылали в рейды и ему редко доставались Круциатусы, потому что Волдеморт прекрасно понимал: Руквуда, как невыразимца, могут вызвать в Отдел в любой момент, и не все полученные травмы можно объяснить. От него требовалось лишь доставлять нужную информацию из Министерства. Слава Мерлину, на тот момент интересы Лорда лежали в несколько иной плоскости, чем данные, которые невыразимец не мог разглашать из-за грифа секретности.
Когда Волдеморт сгинул, а из-за предательства Каркарова Руквуда удалили из Отдела, из-за чего его теперь легко могли посадить на скамью подсудимых, магу будто перекрыли кислород. Все его существо впало в некое состояние оцепенения, поэтому заточение в Азкабане прошло если не мимо него, то немного легче.
Возвращение Лорда вывело Августа из состояния транса, и для него вновь забрезжил свет в окошке. Тем более Руквуда, да и не только его, обрадовало то, что Повелитель вернулся в более адекватном состоянии, чем уходил. Однако, изменения коснулись не только Волдеморта, но и всей организации Пожирателей, в том числе и ее основных целей: захватить мир; подчинить магглов; уничтожить грязнокровок. Да, слова остались те же, но содержание немного изменилось — опыт предыдущих лет показал, что силовой метод был не самым удачным, и ему на смену стал потихоньку приходить интеллектуальный.
В связи с этим произошли сдвиги в основной деятельности: боевка отошла на второй план, уступая пальму первенства интригам и заговорам.
Впрочем, Августа ждал приятный сюрприз, так как Лорд очень заинтересовался различными исследованиями, и стал давать магу различные задачи, что требовали серьезного мозгового штурма. Руквуд с радостью хватался за них, думая, как решить ту или иную проблему, но задач после каждого собрания становилось все больше. И несмотря на то, что Повелитель сам проводил много времени в лаборатории, а Советник еще и братьев Лестрейнджей сумел увлечь исследованиями, маг уже раздумывал над тем, а не пора ли создавать собственный Отдел Тайн? Почему бы и нет, ведь он всю свою жизнь посвятил науке, мирно решая различные головоломки Магии, сидя в окружении различных фолиантов и артефактов.
Но для создания Отдела все же придется временно покинуть подземное царство склянок и колб и выйти в свет, потому что Руквуд не стал бы никому доверять поиск нужных именно ему людей, ведь к научным работникам требуется особый подход.
Что ж? А почему бы не поискать будущих союзников среди бывших коллег? Тем более, ему есть что предложить.
