Emerald Storm

Песня: Manic - Plumb (название главы взято из названия песни) Выходя на холод, Руби брюзжала себе под нос. Пакет с мусором, зажатый в ее левой руке то и дело стукался об голень, да и вдобавок ко всему, что-то мокрое с пакета капнуло на ногу. Она пуще прежнего захандрила, весь вечер ее не покидало дурное расположение духа. Ну просто замечательно! Она ведь так обожала возвращаться домой, провонявшись запахом прокисшего молока или может это была сырая курица, кто его знает. А ей так хотелось сегодня получить немного любви от своей бывшей принцессы. Пробираясь позади закусочной сквозь снег, доходящий ей по щиколотку, Руби ненавистно взирала на мусорный бак. Этим вечером они даже не отбили выход на работу, но Бабуля настояла на открытии закусочной - что-то было сказано насчет необходимой умственной передышки от событий, случившихся с Эммой. Поэтому она проводила инвентаризацию товара, пересчитывала все до самой мелкой горошины вплоть до времени закрытия, несмотря на то, что за последние три часа к ним не зашло ни одного посетителя. Ущерб, нанесенный штормом, заставил всех горожан не высовывать носа из дому, да укрыться потеплее пледами. Лишь работники службы спасения расчищали дороги, да Дэвид рискнул выйти на улицу. Волчица выбросила пакеты в мусорный бак, а затем вытерла руки об и так уже испачканные джинсы. Воспользовавшись моментом, она с тоской подняла взор на луну. Таинственный шар ярко сиял на усыпанном звездами небосводе. Ночное небо зимой, да и ещё после бури сияло необычнее прежнего, будто магию применили либо снимали специально для кино. Её волк рвался наружу. Ворочался неспокойно, издирал кожу изнутри в поисках слабого местечка, что дарует ему свободу. Придется подождать еще пару дней, а после она сможет перевоплотиться и бежать сколько душе угодно под древним спутником в единственно верной форме, дарующей истинную свободу от оков общества, что на нее нацепили. В лесах, ощущая землю под своими лапами, Руби находила отдушину в кромешной тьме. В верхнем окне на другой стороне улице горел свет. Руби скользнула по нему взглядом: Белль ждала ее дома. Волчица тяжело вздохнула, выдохнув облачко белого пара на свет луны, залюбовавшись неземным очарованием лунного явления. Неохотно она побрела обратно к закусочной. Громкое дуновение воздуха привлекло ее внимание за мгновение до того, как частицы порошка обожгли ее роговицы. — Какого черта?— Протерла она лицо, но чем больше она прикасалась к порошку, тем больше жгло глаза. Удар обрушился по коленям со спины, и Руби только смогла опомниться уже в снегу и сделала перекат, чтобы оказаться вне зоны досягаемости нападающего. Как подсказывал ей нос, человек был один, облаченный шлейфом трав, что скрывал его истинный запах. Уши навострились, активизировавшись в темноте. Ветер кружил вокруг дубинки, которой замахнулся нападающий. Руби успела перехватить ее в последний момент. Магический удар пришелся прямо в грудь, повалив ее на спину, выбив весь воздух. Ей снова удалось сделать перекат, а вдогонку она услышала как дерево пробивает пушистое покрывало снега, где секундой ранее, вероятно, находилась ее голова. Она сумела использовать дарованное время, чтобы подняться на ноги, но приближающиеся шаги дали ей понять, что двигалась она недостаточно быстро. Резкий хруст и характерный треск раздался в ее колене. Животный крик последовал за ударом и эхом разнесся в безмолвной ночи, а удары все продолжали сыпаться на притихшую волчицу. Когда лампочки на нижнем этаже библиотеки осветили стол выдачи книг, Зелена выскользнула из закусочной: спрыгнула с крыльца у главного входа, спрятавшись между бетоном и кустами, и прикрыла рот ладонью, как только дверь через улицу распахнулась. Зелена наблюдала как невысокая фигура девушки вышла из здания в плоских мягких сапогах из искусственной кожи, фланелевой пижаме и длинном плаще, туго стянутым руками на талии, но не застегнутом. Спускаясь по ступенькам, Белль зевнула, едва успев прикрыть рот ладонью, и Зелена облегченно негромко выдохнула, прижав мешочек с краденным добром к груди. Если она сейчас побежит, Белль ее поймает? — Руби? — Белль толкнула незапертую дверь закусочной. Ее любовь должна была закрыть ее еще час назад, и это в крайнем случае, а после сразу же возвратиться домой. — Руби, с тобой все в порядке? Последующие слова Зелена не расслышала, поэтому решила прокрасться поближе ко входной двери, чтобы не потерять библиотекаршу из виду. Белль окинула взглядом пустую комнату и плотнее затянула ворот длинного пальто на шее. Бывшая принцесса исчезла на кухне, и Зелена воспользовалась передышкой, чтобы осмотреть пустую улицу. В такие ночи, подобно этой, мало кто осмеливался выходить на улицу, а тот, кто все же дерзнул, быстро обнаруживал, что доказательства их присутствия стерты на снегу ветром или большим количеством снега. Ведьма перекинула мешочек через здоровое плечо, она и впрямь набрала больше, чем следовало, из-за чего не могла передвигаться так быстро, как требовалось, особенно учитывая ее перебинтованное плечо. Тем не менее, она продолжала наблюдать, как перед ее глазами разворачивается сцена, а когда Белль двинулась к задней двери, то прилив адреналина хлынул по венам. Оклик волчицы эхом пролился в тиши безмятежной ночи, Зелена же в свою очередь использовала его, чтобы подобраться к углу закусочной и выглянуть из прикрытия. Белль стояла у задней двери, крепко сжимая ткань пальто. Даже издали в темноте на ее лице пролегали тревожные морщинки. Потаскушка Румпеля ради которой он бросил ее, теперь любила “правую руку” Белоснежки. Данный факт в равной степени доставлял ей удовольствие и бесил одновременно. Слабый стон привлек внимание обеих женщин. Белль выискивала в темноте источник стона, а вот Зелена, напротив, застыла. Ей нужно было убираться отсюда, но любопытство не отпускало, приковав ноги к асфальту. Около мусорного бака, под слоем белого снега, шевельнулась фигура. — Руби? — Окликнула Белль и сошла с заднего крыльца. Фигура под снегом снова застонала. — Руби! — Белль бросилась к волчице, упав возле нее на коленях — руками она начала уже выкапывать снег, даже прежде чем полностью сумела остановиться после бега. Спустя несколько мгновений, лицо Руби показалось из-под заледеневшего белого покрывала снега. — Господи, Руби, что случилось? Ты упала? — тараторила Белль себе под нос, откапывая дрожащее тело под снегом. Вскоре, однако, руки ее окрасились в красный вместо белого, что заставило Белль замереть на достаточно долгое время, для того чтобы глазами осмотреть округу на предмет опасностей и надвигающихся угроз. — Держись, Руби, — прошептала она и вытащила телефон. — Милая, я рядом, — утешала она побитую волчицу, нажимая кнопки на устройстве связи и поднося трубку к уху. Закатив голубые глаза от услышанного приветствия на другом конце провода, Белль рявкнула: — Замолчи, Реджина, — Зелена сильнее вжалась в стену, чтобы почетче слышать их разговор, в ожидании облизывая губы. — На Руби напали позади закусочной. Все очень плохо. Ты можешь переместиться к нам, вдруг они решат возвратиться пока я буду ждать приезда скорой? — Зачем Реджине защищать наиболее ценного воина своего кровного врага? Разговор видимо завершился, потому как Белль с мгновение ненавистно взирала на устройство связи, а затем сунула его обратно в карман пальто. — Держись, Руби, — прошептала она, едва сдерживая слезы. Легким движением коснулась опухшего лица волчицы. — Я с тобой, — шептала она снова и снова, откапывая волчицу. Белль вновь огляделась, и Зелена растворилась в тени. — Что произошло? — потребовала ясности Реджина как только материализовалась, чем напугала молодую библиотекаршу. — Не знаю. Я так ее уже нашла, — поделилась Белль, голос ее повысился до истеричного писка, зная, что теперь Реджина отвечает за ситуацию. Растущая паника заинтриговала Зелену. Она не нуждалась ни в ком, кто бы относился к ней с такой искренней заботой, она всегда знала, что переживет разрыв отношений. Ее пугала только жизнь без магической силы. Зачем любить, когда люди могут исчезнуть в любой момент? — Кто-то избил ее, Реджина, — продолжила рассказывать Белль, но теперь ее голос звучал более уверенно, взяв эмоции под контроль. — Кому нужно было вредить Руби? — Слезы заблестели и застыли на заострившихся скулах. Зелена тихо фыркнула. Эмма оказалась права, Руби было сложнее всего поразить физически. Слишком много времени прошло с тех пор когда она видела такую жестокость, явственно ощущая запах крови витающий во влажном соленом воздухе. Грохот битвы воодушевил ее дух, и ей захотелось прийти в движение и разрушать. — У меня есть на примете один человек, — отрезала Реджина и встретилась с ней взглядом. Зелена была уверена, что речь сейчас идет не о ней. Ее считали мертвой и забытой. — Зачем Румпелю вредить ей сейчас? Прошел уже год, как мы с Руби вместе, — отпарировала Белль. Какая-то часть ее до сих пор вставала на его защиту. — Кто еще кроме меня сможет избить настолько сильно молодого, здорового оборотня? — напирала Реджина, холодная и спокойная, несмотря на пляшущее в глазах неистовство. Избиение Руби задело чувствительную струну под кожей Королевы, и Зелена не могла насмотреться, пытаясь отыскать суть. Почему ее сестрица так пеклась о волчице, что спохватилась посреди морозной ночи, спеша на помощь? — Задержи дыхание, — пробормотала Реджина, не слишком нежно схватив Белль за плечо и коснувшись руки Руби. Они исчезли в фиолетовом облаке дыма, предположительно, переместившись прямиком в больницу. Зелена снова подняла мешок с награбленными припасами и двинулась в неблизкий путь обратно в хижину, преодолевая тот же маршрут, только теперь идя задом наперед, ступая той же дорогой, оставленные позади нее следы растворялись в снегу на окраине города. Достигнув границы леса, выплеск адреналина хлынул в кончики пальцев, желая освобождения бластом магической зеленой энергии, что поставит саму землю на колени. Она бежала так быстро, как позволяли ее окрепшие мышцы ног, перепрыгивая через корни деревьев, торчащих из-под снега и протаптывая сугробы, что застали ее врасплох. Радостный гогот эхом разнесся по стволам деревьев, тело ее вибрировало от головокружительной энергии, пока она мчалась вдоль леса. Пробираясь сквозь густые холмы снега возле хижины, Зелена практически клюнула носом, заходя в дом. Эмма ахнула от громкого появления ведьмы, но с места не сдвинулась, зеленый карандаш застыл в воздухе над раскраской, лежавшей на столе. — Что стряслось? — поинтересовалась Эмма, в то время пока Зелена пыталась отдышаться возле входной двери. В ее зарумянившемся лице и в расширенных влажных глазах была легкость, которой Эмма не видела с тех пор как Зелена была Злой Ведьмой. Она выглядела живой. —Ничего, а что? — отпарировала Зелена, тут же выставляя защитный барьер. Она смогла придать язвительность голосу, но вот детскую радость в изумрудных глазах скрыть не получилось. Насмешливые глаза Эммы сузились в неверии. — Ну конечно. У тебя разошлись швы? — Она встала со стула и поправила цепь вокруг лодыжки, магические оковы Голубой Феи напрочь сковывали силу Свон. Зелена бросила мешок с награбленным добром на пол и стянула куртку из оленьей кожи, подошедшая к ней Эмма помогла скинуть ее следом за сумкой на пол. Спасительница потянула вверх ее темно-зеленую рубашку, и перецепив ткань через голову, Эмма подразнила: — Поддержи-ка, — Зелена в ответ усмехнулась, освободила наэлектризованные волосы, прошедшие волной по ткани. Эмма, — при виде крутой Зелены, Злой Ведьмы страны Оз, страдающей от наэлектризованности волос, — не смогла сдержать улыбки. Она потянулась за повязкой на плече, и голубая искра прошлась по телу ведьмы к кончикам ее пальцев. Зелена зашипела и взглянула через плечо. — Прости, — пробормотала в ответ Эмма и снова потянулась к ране. — Неумелый имбецил, — проворчала ведьма, но от помощи Эммы с уходом за раной не отказалась. — На вид заживает. Не знаю, что за чудесная мазь, но она явно помогает, — отчиталась Эмма, не торопясь завязывая полоску ткани на прежнее место, но даже так, Зелена осталась в напряжении. Весь день они обменивались легкими прикосновениями, всегда по инициативе Эммы, естественно. И ведьма всегда расслаблялась спустя несколько мгновений, только вот не в этот раз. — Зелена, что произошло? — Эмма оставила рубашку натянутой у шеи и повела подушечками пальцев вдоль руки Зелены. От ее прикосновений побежали мурашки по коже, что заставило Свон остановиться. Зеленые глаза наблюдали как все большие участки кожи покрывались мурашками, пока веснушки и шрамы на ее спине не стали резко выделяться на их фоне. — Меня сегодня едва не заметили в городе, — поведала Зелена, вырвавшись из чар Эммы. Затекшее, опухшее лицо Руби вспыхнуло перед ее глазами, и она резко схватила сумку с пола, чтобы скрыть вызванную жутким образом дрожь в быстро согревшихся мышцах. — Кто это был? — полюбопытствовала Эмма, последовав за ней, обходя стол. — Елейная библиотекарша, — отрезала Зелена. — Разве имеет значение кто? — добавила та, выкладывая добытые предметы из тканевой сумки, сделанной из простыни. — Что означает елейная? — спросила Свон, заставив Зелену остановиться и внимательно изучить серьезность и искренность вопроса в глазах Эммы. — Означает, что она постоянно ведет себя вежливо и учтиво, но не всегда искренне, — пояснила ведьма, все это время бегая глазами по лицу Эммы, в поисках чего-то, что ей не хватало слов выразить, не говоря уже о том, чтобы распознать это что-то в чертах Спасительницы. —О, — закусила губу Эмма, теребя уголок сумки. — Это не про Белль, знаешь. Она действительно добрая. Я имею в виду, ей даже удалось найти что-то достойное любви в Темном. Глаза Зелены потемнели. А Эмма снова закусила губу. Точно. Зелена тоже его любила, возможно, даже после всех тех игр и страстей, что успели улечься. — Извини, — выдохнула Эмма, не зная, как повести себя после своего словесного фиаско. Не просто гнев, а глубоко запечатленная боль предательства и печали, бушевала в неистовом водовороте изумрудных глаз. — Зелена, мне правда жаль. Я знаю, он причинил тебе боль. — Не говори о вещах, тебе неведомых, — холодно остерегла ведьма. Низкий голос выкатывался из нее, аж зубы скрежетали. Зелена затопала прочь, без особой нужды потыкала длинной палкой в огонь. Плечи ее сгорбились, голова втянулась в плечи, и напряжение исходило от нее наэлектризованными волнами энергии, заполнив хижину нервозностью, от которой необходимо избавиться. — Он и Реджине причинил боль, — призналась Эмма, все другие слова были бы сейчас лишними. — Не мне рассказывать, но поверь на слово, из вас двоих твое сердце пострадало меньше. Это просто то, что он делает. Использует людей, а когда от них ничего не остается — выбрасывает их вместе с мусором на помойку. Не стоит изводить себя, что попалась на его удочку. — А то, что делаешь ты, думаешь отличается от его действий? — Зеленые смерчи буйствовали в зеркальных частичках души, отражавших искрометное пламя. На лбу Эммы образовались три белые линии. — А что я делаю? — Касаешься меня, лечишь раны. Хочешь, чтобы меня заботила твоя участь — умрешь ты или будешь жить, хочешь, чтобы я избавила тебя от страданий, если возникнет необходимость, — жестко хлестнула словами Зелена и снова поднялась на ноги, выказывая пренебрежение от невинного вопроса Спасительницы. В тусклом свете хижины они смотрели в зеленые глаза друг друга. Эмма искала проблеск доброты, который за последние несколько дней так часто видела в глазах Зелены. Но находила лишь холодные, мертвые колодцы, взирающие на нее, на мир, невидящим взором. Эмма прекрасно знала эту боль. Эмма пережила эту боль. Понемногу напряжение в мышцах ушло, оставляя вялые конечности свисать словно веревочки марионетки, за которые дергали, чтобы управлять ее движениями. — Зелена, мне наплевать умру я или буду жить. Почему меня должно тревожить не плевать ли тебе? — спросила Эмма и повернулась спиной к ведьме, заканчивая распаковывать добытое добро. Она ухватилась за холодный контейнер и вытащила его из сумки. Коричневая квадратная тара смотрела на нее, как свернувшаяся змея, готовая нанести удар. Жар от ладони Зелены, сжавшей ее плечо, и рука, тоньше ее собственной вошла в поле ее зрения и накрыла крышку. Пальцы ведьмы расплывались в мокрых глазах Эммы. — Я принесла тебе масло, — прошептала Зелена и отошла от Эммы, чтобы положить маленький подарок в предназначенное для хранения холодных продуктов место - в деревянный ящик, стоящий возле входной двери и утрамбованный запакованным снегом.