Emerald Storm

Песня: Better Sorry Than Safe — Halestorm Реджина отпила жженый кофе и тут же поморщилась. Стаканчик с темной жидкостью внутри растворился в ее сокрушительной хватке. — Я должна решить проблему с кофе в этой больнице, — обратилась она ни к кому конкретно, после чего чинно сложила руки на коленях. — Это действительно то, о чем ты сейчас думаешь? — упрекнула старшую женщину Белль, стоя у стены напротив стульев в коридоре за пределами зоны медицинской сортировки. — Хочешь, чтобы мы поговорили о морщинах, образовавшихся вокруг твоего рта? — предложила Реджина непринужденным и дразнящим тоном. — Чтоб тебя, Реджина! Руби возможно сейчас там умирает, — не сдержала окрика Белль, привлекая внимание нескольких работников больницы и других людей, ожидающих в небольшом помещении с двумя бывшими членами королевской семьи. Библиотекарша крепко обняла себя за плечи и сдержала внезапно вырвавшийся всхлип. — Я в курсе, — напомнила ей Реджина и холодок, прежде неощутимый, пронесся по комнате. Дэвид встал между двумя женщинами и коснулся плеча Белль. — Эй, она сильная. С ней все будет в порядке, — утешил он убитую горем Белль, слегка наклонившись, чтобы встретиться с ее опущенными вниз глазами. Белль кивнула и вытерла слезу, не отрывая другой руки от талии. — Реджина, я останусь, если ты хочешь поехать домой, — предложил Дэвид. — От тебя будет больше пользы, если ты выстрелишь себе в ногу, — рявкнула Реджина и скрестила ноги, больше сдерживая свой гнев, нежели в качестве защитного жеста. — Возможно тебе стоит заняться расследованием: поискать улики, которые помогут выявить нападавшего на Мисс Лукас и сообщить Бабуле о происшедшем. — Эмма уже давно бы выполнила все перечисленное, мысленно добавила Реджина. Прикрыв глаза, она задышала через неперестающую ныть дыру, ранее заполненную Эммой, чертовой, Свон. Из них вышла отличная команда, ей никогда не приходилось учить ее, как проводить расследование, хотя она часто делала это, потому как ей приносило удовольствие раздражать оптимистичную блондинку. — Бабуля, — всхлипнула Белль. — Я даже не подумала…. Дэвид, пожалуйста, — умоляюще попросила она. Большие голубые глаза растопили сердце мужчины. Белль не успокоится, пока самолично не услышит от Руби, как та надерет задницу тому отморозку, что напал на нее. Он кивнул и зашагал в сторону основной комнаты ожидания. — Сделай вдох, прежде чем потерять сознание, — фыркнула Реджина. Белль презрительно усмехнулась и отвернулась. Она знала, что Реджина тоже сильно переживает, но выражает свои эмоции совсем иначе. Реджину не застанешь заламывающей пальцы и склонной к беспорядочным рыданиям. — Что, черт возьми, происходит, Реджина? Сначала Эмма, а теперь это… что-то не так, — пробурчала Белль, больше себе под нос, нежели обращаясь к мадам мэр. — Руби пыталась мне сказать про неправильность происходящего. — Будь добра, доведи себя до еще одной панической атаки. Это ведь всем нам сейчас так поможет, — съязвила Реджина и поднялась с неудобного пластмассового стула. — Что конкретно ты предлагаешь нам сейчас делать? Кроме как ждать, нам ничего не остается. — Боже, да ты хоть на мгновение можешь что-то почувствовать? — отпарировала Белль, обрушившись на бывшую королевскую особу. Где-то между признанием Руби и этим моментом Белль позабыла о страхе, о том, что нужно быть кроткой и порядочной. Реджина в ответ с вызовом выгнула бровь. Белль вскинула руками и фыркнула. — Ты самая эгоистичная сука, которую я когда-либо встречала в своей жизни. Тебя даже не волнует, что она там сейчас лежит, вероятно, из-за твоих проступков. Ты когда-нибудь задумывалась о последствиях своих действий? — Полегчало? — спросила Реджина с усмешкой, чем застала Белль врасплох. — Ты пытаешься разозлить меня, — заключила Белль. Несмотря на то, что ее гнев моментально улетучился, отголоски адреналина оживили ее боевой дух. — Всегда находила гнев более полезным, чем беспомощность, которую ты сейчас ощущаешь, — объяснила Реджина тем же ровным тоном, что использовала всю эту ночь в больнице. — В этот самый момент нам ничего не остается, как ждать, и твоя непрекращающаяся болтовня ничуть не облегчает нашу задачу. — Спасибо тебе, — проговорила библиотекарша и накинула на себя пальто, позволяя тяжести ткани успокоить ее. — Белль, — окликнул ее Вейл в паре метров от них в коридоре. — Как она? — поинтересовалась Реджина, давая Белль несколько мгновений, чтобы собраться. — Стабильна. Это сейчас важно. У нее вывихнуто колено, несколько сломанных ребер. Легкое переохлаждение. Это из тяжелых травм, а в остальном только порезы и синяки, но… — Он перевел взгляд с одной женщины на другую, они обе наклонились вперед, ловя каждое произнесенное слово. — Ее глаза… Она пришла в себя достаточно, чтобы сообщить нам, что нападавший дунул ей в глаза порошком неизвестного происхождения. Она ослепла. — Это излечимо? — потребовала ответа Реджина на вопрос, который готов был слететь с языка Белль. Вейл тяжело вздохнул, отягощенный тяжестью своего положения. — Я правда не знаю. Глаза мы промыли. Составляющие кажутся экологически чистыми — травы, ничего магического. Мы проводим тесты, чтобы определить, какие компоненты были использованы, но… — Он пожал плечами. — Она спрашивает тебя, — указывая на Белль. Библиотекарша кивнула и вытерла лицо, по-прежнему в защитном жесте обнимая себя одной рукой за талию. — Реджина… — Я подожду прибытия Бабули и расскажу ей о происшедшем, — выказала она поддержку, которую могла оказать. — Ты не будешь возражать, если я… — она махнула рукой на нелепость мысли и покачала головой. — Ты можешь зайти поздороваться, — закончила за нее Белль, испуганно взглянув на Вейла, делающего вид, что не подслушивает их разговор. Наконец в непробиваемой броне Реджины появилась трещина. Ей тоже необходимо было увидеть Руби собственными глазами. Вейл кивнул и развернулся на каблуках, провожая их в последнюю комнату в зоне медицинской сортировки. — Мы переместим ее в комнату этажом выше, как только будут оформлены документы, — пояснил он и задернул занавеску. Руби приподняла голову, чтобы поприветствовать посетителей. Марля закрывала ее глаза. Несколько швов «бабочка» были наложены на ее щеке. Синяки покрывали ее руки там, где она прикрывала ими голову. Сквозь тонкий больничный халат больше ничего не просматривалось. Колено под плотным белым одеялом было приподнято. Руби вздохнула. Запах ее возлюбленной и сестры вызвал дрожь в подбородке. — Я не могу плакать, — сдавленно прохрипела волчица. Она хотела выплакаться, ей это было необходимо, но порошок в глазах не позволял получить даже крохотную долю утешения. Белль попыталась успокоить свой учащенный пульс, перед тем как зайти в палату. — Руби, — всплакнула она. Волчица приподняла руку от кровати на несколько дюймов, но даже это выглядело болезненно. Белль быстро подхватила ее и подмостив одно колено под себя, присела возле любимой. — Я здесь, милая. Реджина тоже. — Пожалуйста, скажи мне, что ты найдешь способ прикончить этого ублюдка, — обратилась Руби к своей сестре. Несмотря на слепоту, она точно указывала головой в сторону Реджины. Остальные идеально развитые чувства компенсировали ее невозможность видеть. Реджина зашла в комнату, ритмично щелкая каблуками ботинок, подходя к кровати. Руби следила за ее передвижениями. Мадам мэр положила ладонь на кровать чуть выше плеча Руби и наклонилась вплотную к молодой волчице. — Даже если мне придется перевернуть этот город вверх дном, — пообещала Реджина настолько низким голосом, что Белль с трудом расслышала слова. — Ты можешь заняться городом завтра. А сейчас сходи проверь Генри? Я знаю, это не логично, но я бы переживала меньше, если бы ты была рядом с ним сегодня, — попросила Руби старшую сестру. Ушибленная ладонь коснулась напряженного предплечья над ее плечом. Реджина всматривалась в белую марлю, туда где до этого на нее взирали душевные шоколадные глаза с отблеском слез и омутом тоски. Чтобы унять дрожь, она сжала челюсть до стали, но потемневшие глаза затуманились от слез, которые Реджина тут же пыталась сморгнуть. — Несомненно, — выдавила бывшая королева. Белль кивнула. — Иди домой. Я поговорю с Бабулей. — Но если что-то понадобится, — добавила Реджина и исчезла в облаке фиолетового дыма. Материализовалась она в кухне особняка. Робин попивал кофе над столешницей, подперев щеку кулаком. Проблеск узнавания мелькнул в его сонных глазах за мгновение до того, как он поднял голову. — Как Руби? — Пришла в сознание и говорит, — ответила она без особой убежденности. Руки сжались в кулаки, расслабились, а затем сжались по-новой. — Мне нужно проверить Генри. — Он в порядке. Я только проверил их с Роландом, — заверил ее Робин, а в ответ за заботу получил испепеляющий взгляд. — Мне нужно проверить сына, — процедила Реджина и вышла из кухни. Робин последовал за ней наверх, держась на небольшом расстоянии, в то время как Реджина прислонилась к двери, чтобы проверить сына-подростка. Он засунул руки в задние карманы, изучая женщину. Она изменилась, не как-то вдруг внезапно, но в достаточно короткий промежуток времени. Сейчас она все время находилась в напряжении, тогда как раньше со времени их возвращения с Зачарованного Леса в ней присутствовала легкость. Тяжесть заковала ее в туго сжатый механизм, готовый взорваться и разгромить Сторибрук обломками развороченного дерева и металла. Грудь ее вздымалась, тяжелый выдох покинул легкие, после чего она тихо прикрыла дверь сына. Он ничего не сказал, когда она взглянула на него. Он ничего не сказал, когда она подошла к нему и взяла за руку. Он сохранял молчание, когда она потянула его за руку и повела к себе в спальню, вместо того, чтобы отправить в гостевую комнату дальше по коридору. Он ничего не сказал, когда она поцеловала его и закопалась пальцами в его густых волосах. Молча он стянул с нее пальто, упавшее на пол и расстегнул блузку. Не произнеся ни слова снял свою рубашку, стащив через голову. Он ничего не сказал, когда ее взгляд на мгновение улетучился. Промолчал, когда затем она прикрыла глаза и спрятала лицо у него на плече. Он ничего не сказал, когда она прильнула к нему обнаженной спиной и накрыла их одеялом. Он молчал, заставляя себя провалиться в беспокойный сон. Она проснулась в пустой кровати и болью между ног, напомнившей ей, что прошлая ночь не была сном. С дрожащими, от пережитого адреналина, заполнившего ее организм, конечностями, Реджина сползла с кровати и побрела в ванну. Холодная вода брызнула на стену и Реджина загипнотизированно наблюдала как стекает и разбрызгивается вода, дожидаясь ее нагревания, всеми силами избегая смотреть в зеркало за ее спиной. Теплая вода расслабила ее усталые мышцы, но вот тяжесть с сердца не унять. Она ведь этого хотела, не так ли? Ей необходимо было почувствовать его, почувствовать что-либо. Он был тактичным, нежным и уважительным. Он был Робином в его полной неконфронтационной славе. Утром они снова встретились на кухне. Реджина потуже затянула халат и метнулась к кофейнику, прежде чем он успел отойти от столешницы. Проигнорировав искру нежной привязанности, вспыхнувшей в его глазах при виде королевы — Реджина испытала чувство вины, ведь знала, что в её глазах он этого не увидит. Он снова молча смотрел на нее. Она встретилась в ним взглядом поверх кружки с дымящейся под подбородком жидкостью. Он любил ее, она видела это. Тинкербелл говорила, что он ее родственная душа. Так почему же прошлая ночь не стала для них чем-то большим, не связала их души глубже? Оперевшись на столешницу, она задала тон утру, а Робин ей это позволил. — Что ты видишь глядя на меня? — совершенно неожиданно спросила она. Его лицо исказилось в замешательстве, на лбу образовались тонкие линии. — Что ты имеешь в виду? — Когда ты смотришь на меня, что ты видишь? — повторила она, будто изменив слова местами смысл станет яснее. — Ну, я … я вижу красивую, сильную, упертую, — последнее заставило их обоих улыбнуться, — умную женщину, которую я бы очень хотел раскрывать все больше. — Робин заулыбался, довольный своим ответом. Реджина тоже хотела бы остаться довольной. — Но это то, кем я являюсь сейчас, разве ты не видишь кем я была? — Выпытывала она без явной на то причины. На грудь словно булыжник положили, давя на нее все больнее с каждым докинутым на и так уже слишком увесистую гору камнем. — Реджина, что тебя беспокоит? — попытался узнать Робин тем же сострадательным тоном, который использовал всегда. Она ненавидела его. Нет, не правда. — Я знаю, какие поступки ты совершала в прошлом. Но какая разница? Они все в прошлом. — Так бродить по лесу и воровать у богатых, чтобы прокормить бедных никак не повлияло на создания тебя настоящего? — парировала Реджина. Она не хотела устраивать разборки, но он вел себя так, будто ему было на все плевать до момента их первой встречи. — Конечно повлияло, но… к чему ты клонишь? — К невыносимому давлению, которое не переставало давить на нее, прибавилось его замешательство. Она раздраженно выдохнула и взмахнула рукой, как сеткой, пытаясь уловить слова. — Когда проклятие рухнуло, все смотрели на меня как на Злую Королеву, и я готова была все отдать лишь бы заставить их снова забыть, чтобы они перестали смотреть на меня с такой ненавистью и отвращением. Сейчас, все кажется забыли о моих проступках, предпочитая блаженное неведение при взгляде на меня, потому как им претит сама мысль о моем прощении. Не уверена, что заслужила это, но их гнев напоминал бы мне, для чего я стремлюсь к прощению. — пояснила как могла свои мысли Реджина. — Погоди, ты хочешь, что люди тебя ненавидели? — уточнил Робин с почти занимательным замешательством в глазах. — Конечно, нет, но я… — покачав головой, Реджина оттолкнулась от столешницы. — Забудь. — Реджина, подожди. Я ведь пытаюсь понять, но не понимаю, — окликнул ее Робин, говоря настолько искренне, что она остановилась и встретилась с ним лицом к лицу. — Поговори со мной, — подтолкнул он. — Как можно узнать меня настоящую, если не признавать совершенные мной зверства? — Рубанула она правду-матку. — Разве это не удешевляет все то хорошее, что я сейчас делаю? — Я не знаю, — честно ответил Робин, зная, что это не то, что она хотела услышать. — В чем на самом деле дело, Реджина? Ты вела себя странно с тех пор, как Эмма уехала. Это нормально, если ты скучаешь. — Она хотела, чтобы я попросила ее остаться, но я не стала, — призналась она, глядя на белый фарфор. — Почему? — Это значило бы признать, что она важна для меня, — осознала Реджина. И когда карие глаза подняли взор на мужчину, терпеливо ожидающего, пока она закончит мысль, кристальная ясность засияла там, где прежде витал туман, заламливая дух несгибаемой женщины. Робин набрал было воздуха в грудь, чтобы заговорить, как Реджина взмахнула рукой, прерывая его. — Мне нужно проверить, как там Руби.