***
Возвращаемся мы через несколько часов, а семпай все еще ждет нас. Ну, может, он и уходил куда-нибудь по своим делам, но когда фургон подкатывает обратно к заброшке, Микадо-семпай стоит, кажется, все на том же месте. Он сразу бросается к моим акулам и предлагает обработать раны. Для нас это, конечно же, мелочи, мы и не через такое проходили, но для семпая, наверное, это сродни тяжелым травмам, полученным в славном бою. И я уверен, что он действительно переживает за ребят. Семпай смотрит на моих подбитых акул как на брошенных в дождь котят, они же на него – как на помешанного. Ни я, ни мои акулы не привыкли к обычной заботе. Мы привыкли запираться в своих комнатах, игнорируя ругань и слезы родителей, игнорируя подступающий к горлу тошнотворный комок, и зализывать свои раны самостоятельно. Мы привыкли отмахиваться от любого проявления жалости и строить из себя «крутых парней», потому что лучше других знаем, насколько унизительно быть слабым. Но Рюгаминэ Микадо совсем другой. В его глазах отчетливо читается не столько жалость, сколько восхищение. Семпай знает, что он слаб, и знает, что другие считают его слабым, но в его поведении нет ни тени зависти, он искренне хочет помочь ребятам хотя бы так, раз не способен на большее. Может, поэтому он и вполне неплохо подходит на роль лидера? – Спасибо большое, что так стараетесь с ребятами, Аоба-кун, – семпай говорит тихо и очень мягко, будто с ребенком, от чего становится неуютно. Ведь этот же самый человек совсем недавно проткнул мне руку насквозь шариковой ручкой, а сейчас он ласково улыбается, прикладывая к поцарапанной скуле смоченный антисептиком ватный тампон. Действительно ли тот Рюгамине Микадо, деспотично приказавший принять его гнев, и этот Рюгамине Микадо, мягко извиняющийся за причинённые неудобства – один и тот же человек? – Аоба-кун, – чуть более настойчиво повторяет Микадо-семпай. Видимо, я настолько погрузился в свои мысли, что прослушал его слова. Заметив, что теперь я его слушаю более внимательно, семпай удовлетворенно кивает и негромко повторяет свой вопрос. – Аоба-кун, если ты не против, могу я обработать твою руку? А, черт. Черт, черт, черт. – Брось, семпай, она уже совсем зажила и вовсе не болит. – Не болит? – тихо спрашивает он. От его спокойного голоса по спине проходят мурашки. Черт бы тебя побрал, семпай, я теперь из-за этого инцидента боюсь в твоем присутствии руку вперед вытягивать, мало ли, что за хрень тебе в голову придет. Но семпай на удивление настойчив, он выжидательно смотрит на меня с бесстрастным выражением на лице. Я понимаю всю глупость сложившейся ситуации. Акулы с недоумением поглядывают в нашу сторону, однако не вмешиваются, пока я не подам знак. Семпай достаточно непредсказуем, так что мы все время чувствуем себя немного неуютно рядом с ним. Все-таки, наверное, каждый из акул думает, что мог бы оказаться на моем месте. И, черт, я не могу осуждать их за подобные сомнения. Я бы в той ситуации тоже предпочел не оказаться на своем же месте. – Не стоит беспокоиться обо мне так сильно, семпай, – я стараюсь, чтобы это прозвучало как можно дружелюбнее, и делаю небольшой шаг в сторону. Серьезно, глупо теперь строить из себя типичного хила из сраной мморпг, я ведь из-за него же и хожу с неделю перебинтованный. – Я сам в состоянии позаботиться о себе. Семпай молча смотрит на меня еще несколько секунд, вздыхает и грустно улыбается, убирая обратно в сумку антисептик и практически опустевшие пачки ватных тампонов и бинтов. Что-то в его улыбке кажется мне знакомым, но я точно не видел у него на лице подобного выражения раньше. Может, я видел эту улыбку у кого-то другого..? – Не забудь обработать руку как придешь домой, хорошо? – голос у семпая тихий и все такой же мягкий, хотя, думаю, я действительно расстроил его своим отказом. Кажется, что этой фразой он хотел сказать немного другое. Пожалуйста, доверяй мне хоть немного больше. Я смотрю ему в спину, пока он вежливо прощается с моими акулами и благодарит их за проделанную работу, и думаю о том, что не ввяжись он во всю эту муть с бандами, наверное, его ждало бы вполне неплохое будущее. Но, к сожалению, семпай, в твоей жизни все складывается абсолютно иначе..5
8 февраля 2018 г. в 18:03
– Аоба, ты уверен, что этот…как его там..?
– Рюгаминэ его зовут, Рю-га-ми-нэ, – Гин устало потирает переносицу и отвешивает Неко увесистый подзатыльник. – Сказал же не брать у меня телефон без спроса, придурок.
– Да, точно, этот Рюгаминэ, он точно подходит на роль ли-…
– Больно же, Гин! Я только на пару минут взял, жадное ты хуйло!
– А ну иди сюда, засранец мелкий..!
–..дера. Да дайте договорить мне уже, дебилы!
Какая идиллия в нашем ламповом «кружке».
Правая рука неприятно ноет, надо было выпить какие-нибудь обезболивающие, прежде чем идти сюда.
И, черт, я забыл с утра сменить бинты.
– Нет, я все понимаю, – Йошикири подходит ближе, стараясь игнорировать очередную перепалку на фоне, и помогает мне загрузить в багажник канистры с бензином. – Все понимаю, но, серьезно, ты только посмотри на…это.
Он кидает многозначительный взгляд в сторону семпая, вжавшегося в кирпичную стену. Пальцы нервно теребят лямку сумки, взгляд перескакивает с одного лица на другое, пока наконец-то не останавливается на мне.
Я улыбаюсь ему, а сам чувствую себя так, будто еле удерживаю на привязи озверевших от жажды крови питбулей напротив побитой маленькой дворняжки.
В конце-то концов мы оба понимаем, кто тут действительно является лидером, правда, Микадо-семпай?
– Знаю, знаю, – я продолжаю все так же улыбаться, не прерывая с ним зрительного контакта. Все-таки, в этом есть что-то забавное. – Нам нужна глубина, Йошикири. А семпай нуждается в нашей силе, так что все предельно просто.
Йошикири хмурится и с глухим стуком закрывает крышку багажника:
– Все равно нихрена тебя не понимаю, Аоба…
– Я же говорил, ты тупой, – негромко замечает подошедший Гин, уже успешно вырвавший свой телефон из цепких лап Неко.
– Да заткнешься ты уже?
Гин безразлично пожимает плечами, мол, я все уже сказал, и прикуривает сигарету. Йошикири продолжает бубнить ругательства себе под нос, но тоже вытаскивает из заднего кармана джинс помятую пачку.
Краем глаза замечаю, что семпай явно не знает, куда себя деть. Он разрывается между созерцанием собственных кроссовок и посеревших бинтов на моей правой руке, и весь вид его можно описать всего одним словом:
Неуверенность.
Наверное, со стороны может показаться странным, что такой прилежный ученик и вежливый мальчик делает в обществе таких отморозков, как мы, перед зданием заброшенного завода.
На ум сразу придут мысли о том, что мы его схватили, и сейчас жестоко будем избивать, а после тщательно обчистим все карманы и бросим его бессознательную тушку куда-нибудь под мост.
Но на самом деле все гораздо проще и забавнее.
Этот невзрачный паренек, пытающийся слиться со стеной – наш новый Лидер.
А мы с акулами получили вполне недвусмысленный приказ устроить чистку в рядах Долларов.
Мы еще давно усвоили одну простую истину и неизменно следуем ей.
Как скажет Глава, так мы и сделаем.
Так что сейчас мы с акулами докуриваем по сигарете, рассаживаемся по местам и едем в указанный район, где, предположительно, находится банда ублюдков, проворачивающая свои грязные делишки под именем Долларов.
И ведь очень иронично получается: мои акулы не сильно отличаются от тех самых ребят, которых ждет неожиданный вечерний визит.
Но мы нужны семпаю, а нам нужно как можно больше свободного пространства.
Когда-нибудь мы наберем силу и окрепнем, так что нам понадобится много, очень много места, а не жалкие квадраты площади.
Когда-нибудь.
Ну, а сейчас я надеваю перчатки и беру пакет с бутылками.
Пускай я и не смогу пока драться наравне со всеми, но я тоже внесу посильный вклад, чтобы ознаменовать предстоящую встречу чем-то ярким и захватывающим.