Холден Уайт. Часть Вторая.

— Вот вы где, мистер Уайт, — монотонно произнес Снейп, отрывая глаза от новой кипы сочинений, лежащей перед ним на столе. На этот раз он отодвинул работы в сторону и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на живот и скрестил пальцы. — Вы сказали, что хотите видеть нас двоих, профессор, — выныривая из-за спины Холдена сказала профессор Грэйнджер. — Я бы хотел узнать о ваших успехах в Анимагии. Сколько вам осталось? Холден промолчал. Он понимал, что успехи его были далеки от блестящих. Женщина ответила за него: — Сколько осталось? Да мы только собирались приступить к практике. — Неужели? – прошипел Снейп, нахмуривая брови: — Я же просил вас поторопиться, разве нет? — На одни только лекции должна уйти целая уйма времени! Я прочитала их все, еще и задала мистеру Уайту их все учить… — И? – перебил ее Снейп. — Что «и»? — Каковы успехи? — Мальчик все выучил, но это лишь начало. — Каков процесс? — Ну, перво-наперво человек пытается изменить лишь часть своего тела. Сначала палец, затем руку, ну и так далее. Вся работа совершается с применением палочки и тщательным проговариванием формулы заклинания. Потом идет полное превращение, после чего человек возвращается в нормальное состояние ассистентом. Затем начинается практика невербального применения магии. Иначе человек не способен будет вернуть себе прежний облик, ведь животные не разговаривают! Опять все делается частями, начиная с пальцев, волос и заканчивая всем телом. Ну и последним этапом является превращение в животное вообще без палочки. Именно поэтому на все уходят годы! Нужно очень много времени. — Много времени! Ну, конечно! – воскликнул вдруг Холден. Снейп уставился на юношу с недовольным видом, словно внимательно вслушивался в каждое слово профессора Грэйнджер. Женщина с любопытством обернулась на возглас студента. — Нам нужно время, понимаете? — Нет, — хором ответили профессора, а Снейп язвительно прибавил: — Вы, наконец, научились оклюменции, так что теперь мне не так уж легко пробиться в ваше сознание. — Ну, как же? – Холден не слушал профессора. – Неужели не понимаете. Время! – на этот раз он обратился именно к профессору Грэйнджер. Женщина нахмурилась, глядя на него, и вдруг лицо ее изменилось и просветлело. — Время! Конечно! Но откуда ты знаешь? – спросила она, удивленно. — Мистер Поттер мне рассказывал. — Может, объясните мне, в чем дело? – сердито прервал их оживленный разговор Снейп, скрещивая руки на груди. — Маховик времени, — коротко ответил профессор Грэйнджер. — Вы понимаете, что это тоже небезопасно. — Да, но я пользовалась им и ничего не случилось… — И когда это было? – с подозрением спросил Снейп. — А вы не знаете? – удивилась профессор Грэйнджер и торопливо произнесла: — Это долгая история. А вот идея очень хорошая. Мы сможем увеличить количество часов. — Да-да… Но прибавка будет не очень-то внушительной. Обычный маховик времени рассчитан всего на двадцать четыре часа. Не забывайте, что мистеру Уайту нужно еще и спать, иначе мы убьем его раньше Лестрейнджа. К тому же мы не знаем, когда он решит напасть… — Допустим, при высокой успеваемости мистера Уайта нам удастся сделать из него Анимага за месяц, занимайся каждый день часа по два. А добавив дополнительные два часа за счет маховика времени и по пять часов в выходные, мы успеем подготовить его за две недели. — А если Лестрейндж не будет ждать две недели? – произнес Снейп. Профессор Грэйнджер уже расписавшая весь курс по минутам закусила губу и молчала. — Я готов заниматься столько, сколько выдержит профессор, — произнес Холден осторожно. Да, он готов был заниматься хоть двадцать пять часов в сутки, его смущало только то, что скажет на это профессор Грэйнджер. — Мой долг, как учителя, подготовить тебя и защитить, — сказала женщина, — будем заниматься столько, сколько ты сможешь выдержать. А вам, профессор, — обратилась она к Снейпу, — нужно бы приготовить Взвинчивающих Зелий, чтобы мы с мистером Уайтом не уснули прямо посреди занятия. — Это чревато, — ответил Снейп. – Через месяц таких занятий ваш организм будет изношен. — Тогда готовьте что-нибудь укрепляющее, — сказала профессор Грэйнджер. — А почему, собственно, я должен готовить все эти зелья? – спросил вдруг Снейп. — Мы с мистером Уайтом будем очень заняты уроками Анимагии. Если нам придется еще и варить зелья, мы точно не доживем до конца недели. И вы, в конце концов, можете предложить профессору Слизнорту дать пятикурсникам задание сварить эти зелья. — Чтобы вы потом вообще никогда не уснули? – насмешливо сказал Снейп. – Нет, я лучше сам. — Вам виднее, — улыбнувшись, ответила профессор Грэйнджер. – Я поговорю с директором насчет Маховика. Профессор тут же вышла из кабинета. Вскоре шаги ее смолкли. В кабинете было тихо, Снейп снова взялся проверять работы, не выгоняя Холдена. Юноша сел на парту прямо перед учительским столом и в молчании наблюдал, как Снейп сердито черкается в работах. Одни он откладывал едва взглянув и тут же ставя внизу жирное «Отвратительно», другие он читал чуть больше трех секунд и награждал той же оценкой. К третьей же категории относились одно-два сочинения на класс, которые Снейп читал от начала до конца и ставил «Удовлетворительно». Других оценок для него не существовало. Холден изучил всю схему проверки сочинений за годы проведенные здесь, когда он молча наблюдал за монотонной работой профессора. Он был рад, что Снейп не выгонял его, не вынуждал что-либо говорить. Оба они просто сидели и молчали. Никто не раздражался и не радовался присутствию другого. Это было все равно, что сидеть в церкви, не обращая внимания на других прихожан и думать о своем. Холден ощущал умиротворение в этой тишине нарушаемой скрипящим резким звуком пера Снейпа. Он уже мог по одному этому звуку определить «О» или «У» профессор выводит на этот раз. Холден почти засыпал в этом спокойствии. Снейп же, в свою очередь, почти не обращал на присутствие студента никакого внимания. Будь это Поттер или Уизли, его бы раздражало их присутствие. Будь это любой студент любого факультета, кто угодно девушка или парень – Снейп бы тут же выгнал этого ученика из кабинета, сняв пару десятков баллов за беспокойство его неприкосновенно персоны. Но Холден, приходивший сюда ни в наказание за провинность на уроке, ни из какой-нибудь еще неприятной причины, мог сидеть в кабинете сколько угодно, оставаясь незамеченным. В конце концов, Снейп вставал, собирал сочинения, складывал их на угол стола, не говоря ни слова, поднимался по лестнице и скрывался за дверью своего кабинета. Холден, вздыхая, выходил из кабинета и только по тому, как щелкал замок, запираемой за ним с помощью волшебства, двери можно было понять, что Снейп все-таки замечал его присутствие. Будучи еще маленьким, Холден думал о том, что если бы ему сказали выбрать кого угодно себе в отцы, он без раздумий указал бы ни на мистера Поттера – героя магического мира, ни на Уизли – любящего отца дружного семейства, ни на добряка Лонгботтома – мужа хозяйки «Дырявого Котла», ни на кого-нибудь еще… Нет, он хотел бы быть сыном профессора Снейпа, и никого он так не уважал, не любил, ни перед кем так внутренне не преклонялся, как перед этим человеком. Перед настоящим героем, перед человеком, способным защитить то, что любит. И даже будучи внешне таким непроницаемым и бесчувственно насмешливым он более чем кто-либо (и Холден свято верил в это) был способен чувствовать.