***
Для каждого человека такое понятие, как «неудачный день» имеет сугубо личностный окрас: для кого-то хреновый денёк — это провал на экзамене, для другого — ссора с друзьями, для третих — сорвавшаяся на работе сделка. Для Тэхёна неудачный день включал в себя принятие ванны из разбитого стекла, вместе с пенящимся шариком для неё в виде отборных оскорблений от бывшего, а финальной каплей становилось эдакого рода безрассудство и ложь со стороны последнего человека, которому ты доверял. С лёгким паром, Тэхён! Ким, подобно Паку несколькими часами ранее, просто сдался. Сел на пол, поджал колени к груди так, чтобы ничто и никто не смог их от неё отцепить, и зарылся лицом в скрещенные между собой руки. Кажется, он выплеснул настолько много агрессии, что сил на пореветь у него просто не оставалось. Да и состояние, по сути, ближе к шоковому, нежели чем к расстроенному и обиженному. — Тэхён, послушай меня, пожалуйста. — Не хочу, — голос Хосока теперь не казался Киму обволакивающим горло молоком, с которым он сравнивал его раньше. Сейчас это походило на морскую воду, наполненную опилками, алюминиевой стружкой и острейшими иглами. — Неужели хочешь быть таким же, как Чимин, а? Устроить скандал и бросить человека, не дав ему даже шанса на объяснение. Неужели ты такой же, Тэхён? Кима взяли на слабо. Хоуп знал, на что давить, что упоминать и как манипулировать нестабильным мальчиком. Он знал его лучше своих пяти пальцев, даже лучше собственного имени. Поэтому Ким молчал и не возникал, ведь Чон упомянул то, что брало Кима за живое. — Мне действительно жаль, что ты об этом узнал и узнал именно таким образом, — Хосок опустился к Тэхёну и положил руку ему на плечо, так, как это делают друзья в трудную минуту, оказывая свою поддержку. Пачкая руку в ещё не успевшей высохнуть крови, он, не подумав, крепко это плечо сжал, вызвав резкую боль у обладателя многочисленных порезов. Отдёрнув ладонь, Чон всё же хотел тактильно передать свои искренние извинения и как-то оправдаться, поэтому едва прикоснулся подушечками пальцев к щеке, которую тяжело было найти из-за уткнувшегося в коленки лица. Сначала Тэхён уворачивался, но всё же смирился и позволил ладошке Хосока остаться там на некоторое время. — Ты не позволишь мне обработать твои раны? Чон действительно хотел разобраться со всей ситуацией как можно быстрее и не допустить ещё каких-либо глупых недоразумений, но всё же здоровье Тэхёна было в приоритете. Хосок нерасторопно, перебирая пачки с выданными ассоциацией разрешёнными медикаментами, нашёл необходимую перекись и стерильные щипчики, чтобы удалить маленькие остатки разбитого, как ему показалось, гранёного стакана. — Рубашку сними, я же не смогу тебя залатать прямо в ней. Будь они при других обстоятельствах, Тэхён бы без умолку твердил, как благодарен Хоупу за помощь и какой он замечательный. Однако детская гордость и нежелание принимать взрослую реальность скрывало за маской недовольства то самое искреннее «спасибо». — Давай так, — первая рана, которой занялся Хосок, начала шипеть и доставлять её носителю режущий дискомфорт. Тэхён весь сжался, не понимая, скулит он то ли от физической, то ли от моральной боли. Скорее всего, от всего и сразу. — Пока я буду обрабатывать тебе твои порезы, о приобретении которых ты мне обязательно потом расскажешь, я попытаюсь тебе объяснить, почему ты увидел то, что увидел. — Только не говори, ай-щ, — ещё одна капля едкой жидкости на содранную кожу, — что ты колол себе витамины или антибиотики, я тебе, ай-щ, не поверю. — Смысл мне лгать, если ты уже нашёл пузырёк от эритропоэтина и мой дилер представился тебе лично? Я максимально честен с тобой. Тэхёна поражало спокойствие, с которым отвечал Хоуп. Сухо и лаконично, совсем не в стиле Чона, привыкшего размашисто жестикулировать и выливать эмоции с горкой и дополнительным остатком. Будто его не со шприцем застукали, а с сахарной ватой. Словно по полу вразброс валялись не ампулы и инструкции к применению, а детские сладости или праздничное конфетти. Будто всё происходящее сейчас — принятая обществом норма. Это, в кой-то степени, подкупало, и голос Хосока уже не казался таким раздирающе фальшивым. — Я не хочу рассказывать какие-то долгие истории из детства или говорить, как мне, бедному, тяжело живётся, — Чон достал из аптечки бинт и после удаления первого ряда расположившихся на лопатках осколков стал обматывать грудную клетку Кима, обходя его по кругу несколько раз. — Я не буду перечислять полный перечень причин, из-за которых я играю нечестно, но одну назову. Тебе интересно? Тэхён соврал бы, если бы сказал, что нет. Но в ответ лишь громко зашипел, получая очередную дозу физического «наслаждения». — Там ещё много? — спросил Тэ, выкручиваясь, словно уж на сковороде. — Достаточно, чтобы меня выслушать. Ну так что, интересно? Может сам угадаешь? — Хосок вылил лишнюю перекись на уже обработанную ранку, доставляя Тэхёну дополнительные «подарочные» ощущения. — Блять, мне больно. — Я буду лить ровно до тех пор, пока ты хотя бы не попытаешься меня понять, — вырваться Ким не мог, так как понимал, что обработать всю спину сможет только Хоуп, а бежать в больницу — означает идти прямиком в логово любопытных людей с фотоаппаратами и микрофонами. — Да я слушаю, слушаю! Хватит, — Тэхён хоть и сидел к Хосоку спиной, но чувствовал его улыбку и разгорячённое дыхание, едва касавшееся израненной кожи. — На самом деле, это как дважды два, очевидно и банально, — Хосок смочил очередной ватный диск, вытирая кровавые следы на теле Кима, — но ты, Тэхён, либо не учился в школе и не умеешь умножать, либо просто слепой долбоёб. Ким поначалу действительно не понял, при чём тут все эти сравнения со школой и математикой, но потом в его мозгу что-то неприятно щёлкнуло. Неприятно, потому что произносить вслух пришедшие, будто скоростной поезд на перрон, мысли не хотелось от слова «совсем». — Если это то, о чём я думаю, то долбоёб тут только ты. — Не спорю. Хосок молча перебинтовывал Тэхёна, а Тэхён теперь просто надуманно молчал. Напряжение повисло в воздухе ещё сильнее, и, кажется, всё пространство вот-вот готово было сжаться до размеров одного крохотного атома. — Я подумал, что хоть так ты обратишь на меня внимание, — губы Чона почти касались мочки чужого уха, едва задевая колечко от металлической серёжки. — Чемпиону нужен чемпион, а не какой-то второсортный неудачник. Если Чон не привлекал Кима, как парень, то он хотел привлечь хотя бы как спортсмен. Формулу любовного зелья, к сожалению, ещё не придумали, а вот допинг вполне себе существовал и частенько использовался в различных целях. В случае Хосока, препараты заменяли ему как раз то зелье, придавали уверенности и повышали выносливость. Хосок чувствовал себя недостойным Тэхёна: пусть тот и совершил ошибки на первом старте — это уже неважно. Ким Тэхён — это воплощение стремления, добра и целеустремлённости, а Чон Хосок — просто лживая оболочка, ничего из себя не представляющая. Единственное, на что он был способен, так это на ложь и на причинение вреда окружающим. Ну, по крайней мере, пользы от него точно никакой не было. Но это не означало, что Хосок не хотел быть любимым или любить кого-то. И ведь да, он любил, но вот его — нет. — Ты ошибаешься, — Ким развернулся к Хосоку обнаженным торсом и молниеносно притянул к себе. Тэхён не знал, что двигало им в тот момент, но последние сказанные Чоном слова доказывали, насколько Тэхён ему важен. Безусловно, позиция Хосока казалось ему глупой и совершенно наивной, ведь вливать в себя запрещённые препараты ради того, чтобы поразить любимого человека железным диском на шее — явно детская и абсурдная идея. Для Кима спортивные результаты не играли никакой роли в принятии человека, ведь ты любишь за поступки, которые совершаешь по отношении к другому: за поддержку, за умение подбодрить и за любую необходимую в определённую минуту помощь, а медали и кубки никак не могли повлиять на оценку и характеристику личности. Это всего лишь доказательство качественного саморазвития, а саморазвитие имеет передний корень «сам», что ни коим боком к Тэхёну не относится. Для Тэ, например, намного ценнее то, что Чон сейчас пытается залатать ему исколотую спину, нежели наличие у последнего каких-то наград, пускай даже и олимпийских. Как же Хосок мог этого не понимать? Однако, без капли сомнений, простодушный аргумент Чона приятно удивил Кима. Тэхёна он любил, пусть и доказывал свою любовь неразумным и таким привычно недалёким для Хосока способом. — Ты не неудачник, ты просто редкостный идиот. И Тэхён поцеловал. Грубо, всё еще с не прошедшей долей раздражения. Да, он долго будет обижаться на Хоупа за то, что он ему лгал, за то, что так долго скрывал чувства и молчал. За эритропоэтин, в конец-то концов. Однако Тэхён сделал выводы и для себя: вряд ли бы он переживал так сильно за человека, на которого ему было бы полностью наплевать. Это ещё раз доказывало, что Чон не просто товарищ по команде, друг или сосед. Он незаметно с каждым днём прокрадывался в сердце отвлечённого на Чимина Тэхёна, делал это медленно, почти неощутимо. Открывал дверь в душу тихо, без скрипа и шороха, без треска и лишних движений, но под конец вломился и протаранил эту дверь с ноги. Спина Тэхёна нещадно саднила после того, как Хоуп всем телом прижал его к ламинированному паркету. Он навалился на него и жадно по-собственнически целовал, боясь уже хоть на секунду потерять. Дистанция длиною в несколько лет, казалось, подходит к своему концу, сменяясь жалким миллиметрами между их телами или и вовсе исчезая. Хосок и не надеялся, что когда-то увидит этот долгожданный финиш и завершит его собственную гонку преследования, причём не будучи аутсайдером. Он не успел узнать, что произошло в доме Чимина и почему Тэхён повёл себя таким образом, но кому теперь какое дело, когда его губы кусают чужие, когда Тэхён выбрал его, а не Пака. — Я обещаю промолчать об этом инциденте, если ты пообещаешь мне больше никогда не использовать эту гадость и поклянешься разорвать все свои связи с Мин Юнги, — взгляд Кима был направлен прямо в глаза человека напротив, он прожигал и давал понять, что нарушить обязательство шанса точно уже не подвернётся, — и прошу, доверяй мне. Я не умею предавать, правда. Шрамы прошлого ныли сильнее, чем раны на увеченной коже. Тэхён боялся, что его опять обвинят в том, чего он не делал и бросят, как ненужную шавку, выкинут и растопчут. Возможно по этой причине Киму было страшно связывать себя крепкими отношениями с кем-либо, он попросту опасался того, что его чувства снова окажутся на вонючей помойке. Подпустить кого-то к себе — значит идти на риск, а он не был особым любителем покидать зону комфорта. — Я знаю, Тэхён. Я тебе верю, и ты поверь в меня.***
Вчерашняя ночь оставила много напоминаний о себе. Едва сопящий Хосок ещё сладко спал на соседней стороне кровати, то и дело ворочаясь и обнимая одеяло. Тихими шагами, дабы не разбудить спящего Хоупа, рано проснувшийся Тэхён направился в сторону ванной комнаты, вспоминая, что на нём достаточное количество бинтов, которые следовало бы поменять. Лучше бы Тэхён в зеркало не смотрел. На какую-то секунду Ким представил, как бы ему было неловко, будь он пловцом или серфингистом, так как если бы ему сейчас пришлось соревноваться в таком виде, то о ночных похождениях и криминальной жизни парня говорили бы все газеты и СМИ. Всё тело походило на звёздное небо в инверсии: яркие гематомы разных размеров покрывали всё тело, причём очень даже равномерно. — Блять, Хосок, — Тэхён внимательно изучал каждый засос, надавливая и понимая, что если сегодня на пасьюте он в кого-нибудь или что-нибудь врежется, то банально не сможет подняться — так у него всё болело. Ещё большую и стреляющую боль доставила необходимость нагнуться за телефоном, который лежал в сумке на полу и на который, очевидно, только что пришло новое сообщение. «Надеюсь, не от Намджуна», — Ким молился, чтобы капитан команды не заставил его переться в Пхёнчхан с утра пораньше. Он был бы не прочь поваляться ещё лишний час-два в обнимку с дрыхнущим Хо. RM: хосок не читает мои сообщения, мне он срочно нуженtaetae: что случилось?
RM: комитету нужны ксерокопии его документов, чтобы пробить бронзу в базу данныхtaetae: а разве мы их не сдавали ещё месяца два назад?
RM: они их не могут найтиtaetae: окей, передам
На самом же деле, спящий Хосок вызывал у Тэхёна столь сильное умиление, что Ким решил его не будить и найти необходимое самому. Благо, он был частым посетителем этой уютной квартиры в центре Сеула, так что о всех местах, где предположительно могли находиться важные документы, знал. У Хосока был маленький кабинет, где в идеальном порядке располагались кубки, периодически им протираемые. Ещё здесь стоял хорошенький ПК, который Чон купил буквально пару месяцев назад за деньги, полученные с победы в одном из спринтов чемпионата мира. Хосок побеждал редко, поэтому каждый его подиум отмечался покупкой какой-то техники и пьяной вечеринкой с хорошей компанией. Пробежавшись по всем ящикам, необходимое Тэхён так и не нашёл, зато здесь было всё вплоть до отчётов тренеру о съеденных на обед калориях. — Сколько же у него тут мусора, — Ким ошарашенно поднимал из ящиков скомканные листы бумаги, просроченные напоминания о тренировках и фитнесе, старые записки от бывших одногруппников, исписанные ещё в школе тетради, глянцевые журналы пятилетней давности — хаос, не иначе. Хосок имел дурацкую привычку записывать всё, что можно было бы просто запомнить или же поставить уведомлением на телефоне; консервативных взглядов человек. Тэхён же, в свою очередь, чересчур чистоплотный, поэтому подобный кавардак не просто смущал, а вызывал настоящее желание устроить генеральную уборку. Возможно, если бы Тэхён не обладал таким добрым сердцем, если бы разбудил Хосока сразу после того, как получил сообщение от Намджуна, если бы не решил прибраться в этих кипах мусора, а просто бы взял и толкнул мерзавца в бок, то он вряд ли бы нашёл то, что пробило Тэхёна до самого настоящего ужаса. То, во что невозможно было поверить.25.08.2015.
День Х. Отъезд в Антхольц.
15.08. — 20.08.
Договориться о встрече с Юнги и забрать ампулы.
23.08.
Общая тренировка, первая возможность.
22.08 и 24.08.
Тэхён скорее всего будет с Чимином у него дома, приехать в гости, вторая и самая благоприятная возможность.
25.08.
Запасной вариант, помочь в аэропорту и украсть ключи.
Трясущимися руками Тэхён держал вырванный листочек из ежедневника, перечитывая букву за буквой, слово за словом. Складывал два и два, понимая, что правильный ответ — четыре, но мозги упрямо выводили какие угодно цифры, но только не эту. Всё становилось на свои места, но Тэхён что есть мочи отдалял от разума осознание произошедшего. Опора, которую он видел в Хосоке, разрушилась, как карточный домик, развалилась, будто по дуновению ветра, после прочтения этого нелепого «расписания». Доверие, которое и так было пошатано после вчерашней ситуации с допинг-препаратом, было полностью исчерпано жалким кусочком старой бумаги. Ким ещё вчера подозревал, что может совершить ошибку, открываясь перед Хосоком, понимая, что последний — не самый искренний персонаж в его кругу общения, но всё же Тэхён дал слабину и поверил. Проглотил все слова о любви, доверии, правде, простил Хоупа за ошибку, которую он обещал больше никогда не повторять. Принял всё на веру, не сняв розовые очки, и облажался. Истина, злорадствуя, плюнула ему в лицо. Тэхён как можно скорее собрал вещи и отправился на первую электричку до Пхёнчхана, оставив возле подушки Хоупа его злосчастный план, давая понять, что капля эта была последняя.Кто же знал, что самый преданный друг окажется лицемерным и гнусным предателем, подставившим Чимина два года назад.