Наследники. Дар магии

— Хейдвуд, — Пенелопа начала тихо говорить, словно боялась своих собственных слов, — с самого начала не был таким как мы и не таким как все. И если начинать историю с самого начала, то именно он нашёл всех нас и предложил создать школу для юных волшебников. Свои идеи он объяснял тем, что не желает необычным детям зла и не желает им своей судьбы. В те далекие времена не все одинаково хорошо принимали волшебников. Были и те, кто считал, что магия есть величайшее зло в этом мире и это стоило жизни многим волшебникам, особенно детям. От таких чад избавлялись, боясь и не понимая их силы. Были случаи, когда в страхе за свою жизнь они сбегали из дома. Так они и кочевали остаток времени по чужим землям. Временами они находили себе похожих и сбивались в семьи. Так и были организованы первые волшебные общины. Но не всем из тех детей так везло, чаще они просто погибали в полном одиночестве. Хейдвуд и был одним из тех, кому не повезло. После первого стихийного выброса родная мать решила утопить свое проклятое дитя в ближайшей реке. — Так что же не утопила? — я фыркнул. — Сейчас нам бы проблем было меньше. — Так она и утопила, — добавила Кондида. — Но мать Магия, — продолжил Зара, — не пожелала отпускать свое чадо во владения тёмной сестры. Она скрыла его тело от взора смертных и позволила ему возродиться вдали от посторонних глаз. Так он и рос неизвестно, как и неизвестно где. Магия часто навещала его и обучала управлять своей магией и даром. — Наследник самой Магии. Зара серьёзно, — у меня челюсть со стуком приземлились где-то в районе пола, — Я то думал, что вы приукрасили свой рассказ, чтобы жути на нас нагнать. — К сожалению, Гарри, он не просто один из многих наследников, мы все в какой-то мере её наследники, раз несем в себе часть её силы. Хейдвуд единственное дитя магии. Мэй хотела дать этому миру новый глоток волшебной силы, нашла бездетную девушку и вздохнула в её мертвую утробу жизнь. — Но если он, как вы говорите, надежда Мэй, — Мио пыталась соединить в голове все, что слышит в единое, — то разве Хейдвуд не должен быть хорошим? — Вначале так и было, — теперь уже Рик продолжал рассказ, — но великая промахнулась лишь в одном и это было самой большой её ошибкой. Ни один смертный, пусть то волшебник или человек, не должен обладать такой силой. Со временем собственная мощь и вседозволенность затуманит разум любого. Не зря говорят — большая сила большая ответственность. — Ну с этим то как раз все понятно, — мне сразу вспомнилось время, когда я сам впервые принимал силу тёмной госпожи. Такая мощь кому хочешь снесет крышу, — проходили. Помним. И что, в итоге у Хейдвуда сорвало тормоза? — Да! — дружным хором ответили основатели. — А что же послужило началом конца? — Драко поежился.- Если в начале у вас было все так шоколадно. — Если вы перестанете нас постоянно прерывать, — Кандида была холодна, словно лед, — то сможете узнать, что же тогда произошло. — Всё, молчим, — я приложил одну ладонь к своему рту, а вторую ко рту Малфоя, — Кандида улыбнулась, посмотрела на нас, как на детей, но продолжила рассказ. — Когда Хейдвуд нашёл нас, то он был лучшим из волшебников. Его идеи и планы могли взбудоражить любое воображение. — Первым он нашёл меня, — Зара взял слово, — и я без раздумий последовал за ним. Дальше были Рик и Кандида, так мы и шли по неизвестным ранее землям, пока не нашли Пенелопу. Не знаю с чем это связано, но именно с ней он ждал встречи. И только после того, как мы все собрались вместе, он поведал нам свои планы. Хейдвуд говорил, что создание школы для волшебников это повеление его матери магии. Что она даровала ему не только жизнь, но силу и знания, которыми он должен поделиться с нами и всеми остальными волшебниками. За помощь ему в этом деле каждый из нас получит от магии свой дар, тот, что ближе всего к сердцу. Мы даже и мечтать о таком не могли и конечно дали свое согласие. — Когда был возложен первый камень в основание будущей школы, — теперь Рик взял слово, — мы окропили его своей кровью, давая ему жизнь и часть своей магии. В этот самый момент и появилась мать Магия, давая нам свое благословение. Она была прекрасной девой с огненными волосами и синими, как море, глазами. Она провела рядом с нами всего лишь миг, но для каждого из нас он показался вечностью. Заглянув в её глаза, мы увидели свою судьбу и силу. Меня Мэй нарекла чудотворцем и чароплетом. Зару травником. Кандиду знающей, а Пенелопу видящей. Вместе с даром мы получили свои перстни Лордов, что давало нам право основать свои рода и передавать её дар по наследству. Хейдвуд же в тот день ничего от великой не получил. Да и не желал он больше того, что уже имеет. Это мы были никем, а у него было все. — Время шло, — Пенелопа долго молчала, но решила рассказать часть истории, — и с помощью великой госпожи школа строилась с огромной по тем временам скоростью. Мы впятером строили планы и решали, чему же мы должны обучить своих будущих учеников. Мы решили, что должны разделить их между собой так же, как поступила с нами Мэй, деля юных волшебников к кому из нас они будут ближе по духу и магии. Для этого Рик и создал Распределяющую шляпу, а Хейдвуд обратился к матери за помощью в населении этого артефакта силой. Мэй была согласна с принятым нами решением и помогла в его исполнении. И так шляпа стала видеть саму суть волшебников. Вот так и появились разные факультеты. Слизерин — травники и зельевары. Гриффиндор — артефакторы и воины. Когтевран — творцы чар и заклинаний. Пуффендуй — видящие не глазами, а своей силой. А также Джексон. Хейдвуд отбирал для своего факультета самых сильных и магически одарённых детей. Мы не были против этого, каждый из нас был при своём деле, и работы хватало на всех. — У него в школе был даже свой факультет? — Мио ахнула. — Но об этом нет ни единого упоминания в истории Хогвартса, как и о самом Хейдвуде! — Это мы постарались, чтобы от него не осталось и следа в истории. — Но… — Мио потерялась, не зная о чем думать. Основатели только что признались в том, что они не одни, так ещё и изменили историю по своему желанию. — Сейчас ты все поймёшь, дорогая, — Кандида протянула руку и сжала ладонь наследницы, — первые десять лет все шло просто замечательно, к нам приходили побитые жизнью дети, а Хогвартс покидали обученные волшебники. Магия в мире переставала быть злом. Люди стали обращаться к магам за помощью и советом. — Но как и в любой истории тут появляется свое " Но» или " Пока не…», — тут я просто не смог удержаться. — Ты прав, Гарри — Зара кивнул в знак согласия с моими словами, не обратив внимания, что я его перебил, — всё было хорошо «Пока не…». Хейдвуд медленно, но верно начал сходить с ума. У него появилась мания величия, это было бы полбеды, если в компании с ней не появилась мания преследования. В каждом из нас он стал видеть своего врага и желание отнять его силу и власть. Он начал отделываться от нас и прятать своих студентов. Он занимался с ними скрытый своими чарами. Мы не видели его и учеников неделями, после чего они возвращались совершенно другими людьми. Упрямыми, озлобленными и, как вы это говорите сейчас, повернутые на своей избранности. Остальные студенты Хогвартса были лишь пылью под их ногами. Мы, конечно, пытались поговорить с Хейдвудом, но от этого становилось лишь хуже. Он оборвал с нами все контакты, и лишь Пенелопе изредка удавалось достучаться до него. Именно с ней он нам и передал свои будущие планы. Хейдвуд решил, что ни мы и ни наши студенты больше не достойны его силы и знаний. Мы пытались защитить школу и учеников всеми своими силами, выстраивая защитные барьеры. Мы не хотели терять Хогвартс, он был даром самой магии. Но его сила не шла в никакое сравнение с нашей. Даже собравшись вчетвером, мы долго не могли противостоять ему, и именно тогда случилось то, что изменило историю Хогвартса навсегда. После очередного нападения мы обратились с молитвой к матери магии и она ответила на наши зов. Придя, она не поверила тому, во что превратило Хогвартс её излюбленное дитя. Он разрушал собственными руками то, что когда-то сам и создал. Мы просили её помощи, и она обратилась к своему чаду. Но Хейдвуд к тому времени так обезумел, что восстал против матери. Как бы она не была в нем разочарована, но не желала его смерти, да и мы этого не хотели. Тогда с её помощью мы провели обряд над тем первым камнем, окроплённым кровью пятерых. Душа Хейдвуда была заточена в нем, а сила ушла в школу. Так появился антиаппарационный барьер и внешняя защита школы. — А как же его студенты? — с придыханием спросила Мио. — Те, что были с ним. — Мы их так и не нашли. Возможно, когда мы проводили ритуал, они были скрыты под его чарами и остались навсегда там, где он их от нас укрывал. — Это ужасно… — Мио была готова расплакаться. — Да это ужасно. Но вместе с Хейдвудом и его учениками пропала и сама их история. Наши же студенты уже давно были отделены от него и не знали всей правды. Со временем история стала былью, потом сказкой, а затем и совсем стерлась из памяти. А может нам в этом помогла сама магия, скрывая следы своего великого чада и её главного позора.