Ловушка

      Питер очнулся, лежа на спине на холодной металлической поверхности. Грудь ужасно болела, с трудом подняв голову и оттянув футболку, он разглядел огромный синяк. Медленно оглядевшись по сторонам, землянин понял, что лежит на откидном люке м-корабля. Было темно - на корабле работал лишь красный аварийный свет. Несколько минут Квилл продолжал лежать и приходить в себя, затем с трудом поднялся. Он был один в нижней части корабля, если не считать тела мертвого скорпионца. Его кровь светилась в темноте – похоже, он предпочел остаться верным своему капитану, за что поплатился.       Раздался знакомый звук, и Питер резво отскочил, зашипел от боли и активировал шлем – выходной люк плавно открылся. Данные с шлема показали наличие атмосферы, пригодной для дыхания. Квилл осторожно подошел к краю люка. Внизу просматривались деревья и огни – на планете под ними была ночь. - Нравится вид, Квилл? – раздался шепелявый голос Горо. Он выступил из мрака, держа бластер, направленный Питеру в лицо. – Прыгай. Живо. - Да, ладно тебе, приятель! Давай решим это по-мирному. Как опустошитель с опустошителем. Я останусь здесь, а ты получишь хорошую пачку юнитов – как тебе сделка, а? – Питер решил попробовать спастись с помощью своего дара красноречия. Не помогло – Горо выстрелил. Питер, ловко увернувшись от выстрела, совсем не ловко свалился в открытый люк и полетел вниз. Летел он совсем недалеко и, как-то автоматически сжавшись в комок, рухнул в холодную воду. Не плавал он со школы – там были уроки в небольшом бассейне. Опустошители были на нескольких курортных планетах – но на первой Питер так и не рискнул зайти в ярко- оранжевого цвета воду, на второй глубина моря не превышала полутора метров, а на третьей температура воды была около шестидесяти градусов, да и на ней Питер уже был в том возрасте, когда его больше интересовали девушки в купальниках, нежели плавание. Тем не менее, он всплыл и, пыхтя и отплевываясь, неуклюже поплыл, ориентируясь на слабые огни вдалеке. Добравшись до грязного берега и вскарабкавшись на него, он с трудом отдышался.       Услышав, как взревели двигатели. Квилл поднял голову. В воздухе над большим прудом завис м-корабль. Его подсветка была отключена, лишь слабо светились двигатели, работавшие на малой тяге – черный силуэт на фоне ярких огней вдали. В неизвестном месте, куда выбросило Питера, было безлюдно и тихо, и повторный всплеск воды прозвучал очень четко. В голове у Квилла быстро промелькнула мысль – крилорианцы выкинули либо труп, либо предположительно живого Йонду. Насчет плавательных способностей своего капитана Питер сомневался – он ни разу не видел центаврийца в воде, поэтому, превозмогая себя, снова бросился в пруд. Как выяснилось, чутье его не подвело – он нашел Йонду, лишь задев его под водой ногой – центавриец пошел ко дну как камень. Питер нырнул за ним, и, зацепив себе за спину, помог Йонду добраться до берега и выбраться из воды. Тот вскарабкался и застыл, оперевшись на руки и тяжело дыша, а Питер тем временем со стоном растянулся на спине, не обращая внимания на мокрую грязную землю с пучками жесткой травы. М-корабль исчез.       Отдыхая и пытаясь расслабиться, за тяжелым хриплым дыханием капитана он не сразу отреагировал на до безумия знакомый звук. Подняв голову, Питер обомлел. Лишь сейчас он все понял. Вдалеке надрывалась полицейская сирена, а вокруг него, возвышаясь над деревьями, сверкали огнями и рекламой небоскребы. Он знал это место, хотя видел его лишь в кино много лет назад. - Я на Земле – пораженно прошептал Питер. – Я на Земле, в чертовом Нью-Йорке! Йонду, мы на Земле!       Ответа не последовало. Питер только сейчас обратил внимание на странную тишину со стороны капитана, отсутствие привычных ругательств и ворчания, которые в их нынешней ситуации должны были звучать непрерывно. Питер подполз к Йонду, все еще тяжело дышавшему через нос, и только сейчас разглядел металлическую пластину на лице центаврийца. Он попробовал подцепить ее ногтями, за что получил злобный взгляд красных глаз. Квилл заметил царапины на щеках – Йонду явно отчаянно пытался сорвать пластину сам. Питер никогда раньше не видел такого металла – похоже, Куко отдал за него целое состояние. На гладкой отливавшей синем поверхности были заметны какие-то руны – автоматический переводчик, встроенный в шлем, не мог их перевести. Это была не просто непонятная технология, это был артефакт – а это значило, просто так его не снять. Питер оставил Йонду в покое и осмотрелся. Похоже, их выбросили в Центральном парке. Он обыскал карманы, пояс, сапоги – везде пусто, все забрали, даже плеер, оставили только шлем – похоже, просто забыли про него. С капитаном было хуже - на Йонду не было обуви, плаща, оружия. Из одежды осталось только черная майка, открывавшая слишком много синей кожи в шрамах, да штаны. Хорошо еще, что на улице было тепло. В руке он зажимал свою стрелу – абсолютно бесполезную. Оставили ее как издевку.       Питер знал, был почти уверен, почему они еще живы. Он рассказывал опустошителям, посмеивавшимся над его отсталой планетой, что если бы они попали на Землю, правительство поймало бы их и вскрыло, чтобы изучить и найти слабые места. Похоже, Куко рассчитывал на такой исход для своего капитана. Смерть от рук терранцев, одного из которых Удонта, по-своему же искреннему убеждению, спас с отсталой Терры и вырастил, была, по мнению крилорианца, достаточно символичной, именно такой, которой Йонду заслуживал. Глупая, нечеловеческая логика. Вряд ли, конечно, центаврийца действительно убьют, но если его поймают, то никогда уже не выпустят. Почему не убили самого Питера, было немного непонятно. Скорее всего, на него Куко было плевать – он был средством для манипуляции капитаном, только и всего. Питер даже не был удивлен, что Йонду надел ради него этот намордник, хотя в глубине души такая жертва была ему приятна – это значило, что центавриец все-таки привязан к нему, в чем Питер часто сомневался.       Тем не менее, ситуация была отвратительная. Они застряли на Земле, никто из опустошителей, преданных капитану, не сможет их найти, и если для себя Питер не видел особых проблем, то в случае с Йонду их было выше крыши. - Хей, мужики, как водичка? - весело спросил кто-то на родном английском языке, который Питер слышал уже много лет только в песнях матери.       К ним, бренча тележкой с кучей потрепанной одежды, подкатил заросший старичок – похоже, один из незаконных жителей парка. С шеи у него на веревочке свисали разбитые очки с толстыми линзами – наверняка он был подслеповат, и именно поэтому еще не заметил Йонду. - Теплая, спасибо. Вам тоже стоит попробовать – чуть нервно улыбнувшись, ответил Питер. Это был первый землянин, с которым он разговаривал за одиннадцать лет. Не пах бы он так, будто не мылся годами, Питер от избытка чувств обнял бы его. - Ха-ха. Не, купаться тут нельзя. Как парк ремонтировать да чистить стали, кругом сплошные запреты. Старичок остановился и натянул на нос очки – а Питер быстро сдвинулся, заняв место между ним и центаврийцем. За спиной он жестами показывал, чтобы тот продолжил сидеть на земле, надеясь, что Йонду его поймет. - Вашему приятелю плохо? У меня вот что есть, опохмелиться - самое-то! – протянул он Питеру небольшую фляжку. Тот принял ее и отпил глоток, поморщившись. - Что это? - Это, друг мой, самый настоящий пиратский напиток – ром! - Никогда не пробовал раньше. Очень вкусно, спасибо – по сравнению с тем алкоголем, что Питер пробовал на корабле, дешевый ром действительно был очень вкусным. - Эй, ты, на земле, попробуешь напиток пирата?- весело позвал бездомный. И осекся – Йонду, игнорируя попытки Квилла закрыть его собой и бешеную жестикуляцию, поднялся на ноги и подошел к Питеру. - Ты из этих что ли? – подозрительно спросил старик, реагируя гораздо спокойней, чем ожидал Квилл. - Из каких? – удивился Питер. - Из фанатов этих глупых фильмов про космос. Вечно тут собираются со своими светящимися палками, раскрашенные все, и обсуждают, орут, будто о смысле жизни спорят. Мусорят! Спать не дают! Ботаники чертовы – задетый до глубины души старик развернулся и, ворча себе под нос и дребезжа тележкой, уехал в темноту.       Питер помолчал, посмотрел на Йонду. На востоке начало светлеть – нужно было куда-то спрятаться, пока не наступил день. В предрассветном свете были видны черные синяки и кровоподтеки на голове и руках капитана, мелкие трещины на гребне – крилорианцы отыгрались напоследок. На руке глубокая рана почти до кости – там был имплантирован поисковой маячок. Но Йонду не обращал на свои раны внимания – он тускло смотрел на Питера. Квилл вдруг понял, что в кои-то веки Йонду передает ему право лидера, право решать и действовать. В их ситуации землянин должен был взять все в свои руки. Ну просто отлично. - Так – произнес Квилл. – Если судить по реакции этого… терранца, твой вид, а точнее, цвет и гребень, не будут таким уж шоком, как я думал, хотя наверняка вызовут кучу вопросов. Так что сейчас мы поищем тебе одежду, темные очки, шляпу… и вообще, какое-нибудь укрытие. А потом будем думать, что делать дальше, потому что я, если честно, без сил. Хорошо? Йонду мрачно кивнул. Он никогда не был молчалив, всегда знал, что сказать, и всегда брал дело в свои руки - незаменимое для капитана качество. Видеть его в наморднике, не ведущим, а ведомым было очень тяжело. Очень неправильно. Питер собирался исправить это.       Выйдя из парка и пройдя пару улиц, избегая и прячась от рано вставших или еще не ложившихся сонных или пьяных прохожих, они свернули в один из узких переулков. Питер, подергав двери и легко вскрыв одну из них, выглядевшую наиболее заброшено, нашел забитый старой мебелью подвал, и кивком указал на него Йонду. Тот тоже даром времени не терял – забравшись по пожарной лестнице, стягивал с веревок, натянутых между домами, приглянувшиеся ему вещи. Делали они это все абсолютно бесшумно – сказывался многолетний воровской опыт.       Вскоре они скрылись в подвале, где устроились переждать день на куче старых матрасов. Питер, переживший пятисекундную остановку сердца, смерть, купание и шок, был совершенно измотан, и, с трудом стянув с себя мокрые вещи, рухнул спать, наплевав на все. Проспал он без перерыва до следующего утра – почти восемнадцать часов. Йонду его не будил.